Яркое солнце заливало светом наш просторный гостиничный номер. Я сладко потянулась и, еще не до конца проснувшись, отвернулась от окна. Ну почему вчера не задернули шторы? Ах да! Мы допоздна смотрели какой-то фильм про путешествующих домашних животных, а потом уснули, поленившись занавесить окно.

Как же хотелось спать! Наверняка еще совсем рано и можно хотя бы пол часика побаловать себя сладкой дремой... Однако, пристальный взгляд, который я чувствовала на себе, не давал уснуть. Илья широко улыбнулся, когда я открыла глаза.

— Пора вставать, красавица! Нас ждут великие дела! — воскликнул он, и я поморщилась от слишком громкого звука его голоса.

— Папочка, но нам же не надо в школу. Давай спать, — недовольно протянула Алиска, которая вторую ночь подряд спала между нами.

Мы сняли номер в хорошем отеле почти в центре города. Я понимала, что это нам не по карману, но Илья желал праздника, и разве можно было ему в этом отказать? Тем более, нам не хотелось стеснять своим присутствием Анастасию Дмитриевну, а в дешевый хостел с ребенком не пойдешь. Правда, вполне подошел бы вариант поскромнее, который не так ударил бы по карману, но Романов остался непреклонен. Он заплатил за все сам и не позволил мне даже заикнуться о том, чтобы поучаствовать финансово.

В нашем отеле был бассейн с отличной спа-зоной, вот только купальных принадлежностей мы не взяли. Пришлось срочно бежать в недорогой сетевой магазин и покупать купальники, плавки и сланцы. Перед летним сезоном всего этого было в избытке. Мы выбрали мне простой слитный купальник, а Алисе — яркий раздельный с рюшами на лифе, совсем непохожий на тот скучный спортивный, в котором она занималась в Романовце. Девчушка была так счастлива этой обновке, что тотчас попросилась плавать.

Почти весь день мы провели в бассейне, нежились в теплом джакузи, ходили в хамам и сауну. Глядя на нас со стороны, другие постояльцы думали, что мы обычная семья, и мне это нравилось. Иногда мы с Алиской подтрунивали над Ильей, а он театрально сетовал на то, что мы обе спелись против него.

— Привыкай, Илья! Теперь мы с Алисой заодно, и всегда так будет! — важно сообщила я, обнимая малышку за плечи.

— Да, папочка! — кивнула Алиса. Илья закатил глаза, но его губы растянулись в довольной улыбке.

Как два подростка, мы с Ильей украдкой целовались, если никто не видел. Иногда он мог меня несильно ущипнуть или положить ладонь на мое бедро. Я таяла от его касаний и с каждой минутой чувствовала, что все больше влюбляюсь в Романова. Счастье быть с ним и его дочерью вытеснило все тревоги и былые сомнения, мне стало абсолютно плевать, что подумают люди, скажет мама и как к нашему роману отнесутся все остальные. Значение имели только он, я и Алиса. И все же, когда вечером звонила бабуле узнать, как дела в пекарне, я умолчала о нас с Ильей. Мне хотелось обрадовать ее лично, а заодно приобрести в лице старшего члена семьи союзника на случай, если мама будет не в восторге от моего нового парня.

Говорят, нельзя сравнивать отношения, но выбросить из головы мысли об Игоре никак не получалось. То, что несколько месяцев назад я приняла за любовь всей жизни, сейчас представлялось чем-то совершенно иным. С самого начала я не усмотрела в Игоре того человека, которым он стал, а жила памятью о безграничном чувстве, захлестнувшем нас в юности. Этот самообман привел к горьким последствиям, но стал для меня уроком. С Ильей было иначе. В нем я видела мужчину со всеми его достоинствами и недостатками и принимала его именно таким. Пусть пока я не могла сказать Илье заветные три слова «я тебя люблю», но где-то в глубине души я утверждалась в том, что моя влюбленность крепнет и перерастает в нечто большее.

— Эви! Скажи папе! — потребовала Алиса, возвращая меня из приятных воспоминаний прошлого дня в это солнечное утро.

— Алиса, тетя Настя ждет нас не позже половины восьмого. Давай дуй чистить зубы первой, — по-деловому произнес Илья, будто говорил не с семилеткой, а со взрослым человеком.

Тяжело вздохнув, Алиса перелезла через Илью, сползла с кровати и, демонстративно громко топая, направилась в ванную.

Мы попросили Анастасию Дмитриевну приглядеть за Алиской, пока будем в клинике. Она охотно согласилась. А еще это будет первое время за эти два дня, которое мы с Ильей проведем без чуткого присмотра нашей смышленой малышки. Как и любому ребенку, ей было любопытно наблюдать за отношениями мужчины и женщины. Всякий раз, когда Илья подходил ко мне и хотел поцеловать, думая, что Алиса нас не видит, она тут же появлялась где-нибудь вблизи. Вот и сейчас, как только она скрылась в ванной, Илья притянул меня к себе и поцеловал в губы, правда целомудренно и не по-французски, но этого хватило, чтобы у меня по телу разлилась волна жара. Я прильнула к нему, а потом положила ладонь чуть ниже его спины и сжала ягодицу. В ответ он проделал тоже самое.

— Лина, если мы быстро управимся в клинике, может, снимем где-нибудь номер на пару часов до того, как забрать Алису? — фактически прорычал мне в губы Илья, но я не успела ответить, потому что из ванной показалась пушистая голова с торчащей изо рта зубной щеткой.

— Лиска! — выпалила я и резко откатилась от Романова.

— Алиса, зубы чистят над раковиной, — строго сказал Илья, и малышка мигом спряталась в ванной, а секунду спустя он уже нависал надо мной. — На чем мы остановились?

Нужно было срочно все это прекратить. Еще пара минут с ним рядом — и мне потребуется ледяной душ. Я несильно его оттолкнула, проворковав, что нам тоже нужно собираться. Илья понимал, что я, к сожалению, права, и отпустил меня.

***

Когда ты влюблен, и это чувство взаимно, весь мир предстает в радужных красках, но даже самое прекрасное настроение не может выстоять рядом с детской болезнью. Мы сдали Алиску Анастасии Дмитриевне и теперь вернулись из грез в суровую действительность, где главной темой наших разговоров стала Камилла.

По пути к клинике мы решили обсудить, как будем строить разговор, если... когда встретим Камиллу и ее бабушку, но так ни к чему не пришли. Илья стал мрачнее тучи, и я понимала, что его мысли занимает маленькая больная девочка. Только сейчас до меня дошло, как эгоистична я была несколько дней назад, когда расспрашивала «Фаину Раневскую» о Камилле, но даже не поинтересовалась ее состоянием. Вдруг она ходит с трудом, вдруг мучается болями? Я думала только о поиске убийцы вместо того, чтобы сочувствовать этому ребенку.

Как и в прошлый раз, я припарковалась за воротами клиники. Какое-то время мы сидели в салоне, наблюдая за родителями, ведущими своих маленьких детишек на процедуры, но знакомой пожилой женщины с внучкой не было видно.

— Давай зайдем на территорию. Там есть лавочки, откуда мы увидим Ирину Павловну и Камиллу, — предложила я, на что Илья только кивнул.

До ворот мы шли за руку, но как только оказались в саду клиники, Илья отпустил мою ладонь. Мне показалось, что он стал еще более хмурым. Я знала, что ему в разы тяжелее, чем мне, но ничего не могла с этим поделать. Слова тут были бессильны.

Почти два часа мы провели в молчании, лишь изредка бросая пару фраз. Я сосредоточила внимание на въездных воротах и калитке, в то время как Илья переводил взгляд от клиники до кафетерия.

— Это они! — неожиданно воскликнул он, только я никого не увидела. — Вон же! Идут по тропинке!

И правда, по гравийной дорожке шла женщина, ведя за руку маленькую девочку, но я не сразу признала в них Ирину Павловну и Камиллу. Илья соскочил со скамейки и помчался к ним. Сначала женщина не обратила на него внимания, а может не узнала. Она бросила быстрый взгляд в его сторону и продолжила что-то говорить внучке и, только когда Романов почти с ней поравнялся, резко остановилась, приложив руку к груди. Даже с расстояния я могла видеть, что Ирина Павловна перепугалась. Она словно увидела перед собой призрака. Краска моментально отлила от ее лица, а губы зашевелились в молчаливом шепоте. Неужели так реагируют на встречу со старым знакомым, пусть даже неожиданную?

Зато реакция Камиллы оказалась совершенно иной. Как только девочка поняла, кто перед ней, — бросилась обнимать Илью. Я даже не предполагала, что она так сильно скучала по своему бывшему отчиму. Он отстранил ее от себя, но только лишь затем, чтобы поднять на руки и закружить.

У меня кольнуло в груди. Это не была ревность в том традиционном смысле, как принято считать, но я вдруг своими глазами увидела, что у Ильи была своя история. Конечно, он любил Камиллу почти как дочь — это не было открытием, но смотреть на него вот так издалека, когда он обнимает ребенка своей прошлой любви оказалось чуточку больно.

Илья что-то сказал Ирине Павловне, и она повернулась в мою сторону. Теперь я не могла отсиживаться в стороне, поэтому встала с лавочки и медленно пошла к ним. Чем ближе я подходила, тем отчетливее видела не просто сердитое, а злое лицо Ирины Павловны. Она была готова прожечь в нас с Романовым дыры одним лишь взглядом. В этот момент я порадовалась тому, что встретила ее не одна.

За те месяцы, что я ее не видела, мать Марины сильно изменилась: с одной стороны постарела — разом лет на десять, с другой — стала выглядеть куда более ухоженной, чем раньше. На Ирине Павловне был надет простой, но элегантный сарафан, явно купленный не на рынке Романовца, и туфли из хорошей натуральной кожи. Такая разительная перемена и стала причиной тому, что я ее сначала не узнала. Марина оставила матери все свои сбережения, но что-то подсказывало, что такая смена имиджа была связана не с наследством дочери.

Камилла тоже не была похожа на себя прежнюю. Она сильно похудела, ее некогда пухлые щечки совсем пропали, но главное — глаза! В них застыла печаль, которая не пропала даже при том, что сейчас она радовалась встрече с Ильей. Сколько всего свалилось на эту кроху? Потеря матери, переезд из родного города, тяжелая болезнь. Камилла не заслужила таких испытаний!

— Илья, пусти мою внучку! Ее нельзя так вертеть! — яростно крикнула Ирина Павловна.

Камилла резко отстранилась от Ильи и громко ойкнула — ее волосики запутались в браслете его часов. Илья аккуратно их высвободил, поставил Камиллу на землю, присел перед ней на корточки и взволнованно стал всматриваться в ее личико. Ирина Павловна по-хозяйски положила руку внучке на плечо, как бы обозначая, что та под ее крылом. Илья распрямился, но продолжал рассматривать Камиллу.

— Ирина Павловна, здравствуйте, — наконец поздоровалась я, но не удостоилась большего, чем легкого кивка. — Мы приехали сюда из-за вас. Вы так спешно уехали из Романовца. Мы с Ильей долго вас искали!

— Зачем?! Камилла больна, нам не до гостей! — отрезала Ирина Павловна.

— Вы могли бы предупредить! Зайти, позвонить, хотя бы попрощаться! Знаете же, что Камилла мне не чужая! — накинулся Илья, и я спешно его отстранила и встала перед Поляковой.

— Мы можем недолго поговорить? Пожалуйста! — я обратилась к ней почти что с мольбой, стараясь хоть как-то компенсировать грубость Ильи.

— Понимаете же, что мы не уйдем, пока все не обсудим, — прорычал Илья.

— Камилла, пойди к той женщине, — Ирина Павловна указала на продавщицу c передвижным ларьком, вынимая из кошелька сто рублей. — Купи мне бутылку воды без газа, пожалуйста.

— Хорошо, ба! — отозвалась девочка и поспешила выполнять бабушкину просьбу. Я заметила, что идет она немного странно, будто что-то ей мешает свободно двигаться.

— Как вы нас нашли?! — прошипела Ирина Петровна, убедившись, что Камилла ее не услышит.

— Это долгая история, но сейчас речь о другом... — начала я.

Мне было страшно как на экзамене, но я старалась этого не показывать и взяла такой тон, будто говорю неоспоримые, известные нам с Ильей факты:

— Вы же уехали не просто так. Вам помог биологический отец Камиллы. Он объявился после того, как я приходила с вами поговорить? Вы же до этого не знали, что этот человек на самом деле папа Ками? Неужели мое появление так его напугало, что он решил раскрыть себя?

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы! Кто дал вам право вмешиваться в нашу жизнь?! Камилла больна, все, что нас интересует — это ее лечение! — категорично произнесла женщина, шагнув ко мне. Она стала похожа на злобную старую фурию, и я неосознанно вжала голову в плечи, словно готовясь принято удар.

Заметив это, Илья подался в перед, но я резко схватила его за руку. Он остановился. Ирина Павловна удивленно посмотрела на Романова, потом на меня и, судя по всему, догадалась, что мы теперь не просто напарники. Ее губы сжались в тонкую линию, а взгляд стал обиженным. Наверняка ей было нелегко видеть некогда любимого мужчину дочери с другой женщиной. Она восприняла это как измену, и сначала мне стало стыдно, но в этом не было нашей вины. Марина сама оставила Илью, предпочла не взваливать на его плечи свою беду. Кто знает, возможно, доверься она тогда Илье, они бы вместе смогли преодолеть все трудности. Доверие, в котором Марина отказала любимому и любящему мужчине, могло бы спасти ее жизнь. Безвыходных ситуаций нет, есть ситуации, выход из которых мы не желаем принять по той или иной причине. Однако, это уже история, а она, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Прошлого не изменить, но будущее в наших руках.

Я решила попробовать достучаться до сердца Ирины Павловны. Она всегда уважала моего папу и верила в его невиновность:

— Ирина Петровна, вы же знаете, что моего папу убили, при этом обвинили Бог весть в чем. То же самое сделали с Мариной. Неужели вы позволите их убийце оставаться безнаказанным?! Скажите нам правду. За их смертями стоит отец Камиллы? Он боялся разоблачения, поэтому решился на такое?

— Марину мне никто не вернет, а внучку лечить надо, — после недолгой паузы произнесла женщина. Ее голос дрогнул. Она быстро смахнула с щеки слезинку и отвернулась, выискивая взглядом у ларька Камиллу, очередь которой как раз подходила.

— Так значит, вам поставили условие — помощь Камилле в ответ на молчание? — спросила я, хотя ответ был очевиден. Ирина Павловна еле заметно кивнула.

Тут Илья не сдержался:

— Этот человек убил Марину! Он совершил с ней такое... И вы позволите этому чудовищу спокойно жить дальше?! Вот так просто забудете то, что он сделал с вашей дочерью?!

— Илья, прошу тебя! — я взяла его за руку, но он от меня отмахнулся и двинулся на Ирину Павловну.

— Говорите! Это отец Ками? Он убил Марину?!

— Тише-тише! Камилла идет! — Перепугано шикнула Ирина Павловна и, кивнув в сторону внучки, взмолилась: — Пожалуйста, только не при ней! Она ночами не спит — вспоминает маму...

— Но нам все равно нужно поговорить, — решительно возразила я. — У Камиллы процедуры? Вы будете с ней?

— Нет... — покачала головой Ирина Павловна. — Я обычно жду здесь. На лавочке или в кафе.

— Вот тогда и поговорим. Мы вас дождемся, чтобы спокойно все обсудить. Обещаю, что мы вместе найдем выход из ситуации. Никто из нас не допустит, чтобы Ками осталась без лечения.

— Хорошо... — смиренно произнесла женщина.

К нам подошла Камилла с бутылкой воды. Только сейчас я заметила что-то похожее на лейкопластырь, выглядывающий из-за ворота ее футболки. Теперь стало понятно, почему девочка так странно ходит. Мне стало еще больше ее жаль. Утешало лишь то, что ей вроде бы не было больно.

— Идем, Камилла, — Ирина Павловна положила руку на плечо внучки. — Скажи до свидания дяде Илье и... — она выдержала недолгую паузу, раздумывая, как меня представить, — и его подруге.

— А ты дождешься, когда мне закончат магнитную терапию? — с надеждой спросила Камилла у Ильи, а мое присутствие совершенно проигнорировала. — А Алиса дома?

— Камилла, дяде Илье нужно уезжать. Он приехал только чтобы тебя увидеть, но, к сожалению, не сможет задержаться. А Алиса передавала тебе огромный привет, ведь правда? — Ирина Павловна красноречиво посмотрела на Илью.

— Да, Ками, я приехал только чтобы тебя увидеть. — Илья присел на корточки перед девочкой. — Мы с Алисой очень по тебе скучаем. Я надеюсь, что скоро ты поправишься и вернешься в наш город, ну или хотя бы нас навестишь.

— Бабушка говорит, что после поездки в Америку я пойду на поправку и спинка не будет болеть, и мы с Алисой снова сможем ходить в бассейн, — откровенно выложила Камилла.

— Ты уезжаешь в Америку? — вмешалась я.

— Ага, уже очень скоро. Да, ба?

— Камилла, мы уже опаздываем. Идем скорее! — Ирина Павловна взяла внучку за руку и чуть ли не потащила ко входу в клинику. Камилла еле за ней поспевала, но при этом постоянно оглядывалась на Илью и махала ему рукой.

— Она тебя так любит, — сквозь ком, вставший в горле, сказала я, когда мы сели на лавочку, откуда могли видеть Ирину Павловну, когда та выйдет.

— Да... Я был уверен, что Ками меня забыла после того, как мы с Мариной разъехались. Когда она была в Романовце, я ее зачем-то избегал. Дурак! — в сердцах кинул Илья. — Она всего лишь ребенок! Серьезно больной ребенок!

— Тш... — Я взяла Илью за руку, переплела наши пальцы и опустила голову ему на плечо. — Ты не знал, что был ей нужен. Вы все оказались в положении, когда оказалось легко спутать правильное с неправильным.

— Ками стала мне как дочь, а я ее бросил!

Никогда раньше я не слышала столько горечи в его голосе, и да, я могла его понять. Теперь мне было хорошо известно, как сильно можно привязаться к чужому ребенку. Если мы с Ильей расстанемся, что будет со мной и Алисой? Придется ли мне отказываться от встреч с ней? Нет. О подобном лучше даже не думать! И, чтобы ни случилось, я не предам Лиску! Но можно ли считать предательством поступок Ильи? Марина сама отстранила от себя и своей дочери Романова, это было обдуманным поступком. Даже если бы он искал встреч с Ками, Полякова этому бы всячески препятствовала. Она порвала отношения так, чтобы Илья не пытался снова войти в ее жизнь и жизнь ее дочери. Он просто сыграл по ее правилам и ни в чем не виноват перед Ками! Вот только как убедить в этом его самого?

— Эй, все не так страшно. Камилла живет со своей бабушкой. Взгляни на них: с ними обеими все хорошо. И главное, Ками проходит лечение. — я попыталась улыбнуться, но вышло неискренне. Слишком сильно давила его боль. Я почти физически ее ощущала.

— Маркова, ты лучшая! Знаешь, если бы мы не были в больнице, я бы тебя поцеловал.

— Обязательно это сделаешь, когда мы останемся вдвоем, — прошептала я.

Как бы мне хотелось, чтобы сейчас вокруг нас никого не было! Иногда одних слов поддержки мало, я чувствовала, что Илье нужно большее и была готова ему это дать. Слиться в любви, чтобы вновь стать одним целым и тогда противостоять всему миру... К сожалению, мы пока находились у детской больницы, и я понимала, что должна продолжить непростой для нас обоих разговор.

— Илья, ты уверен, что хочешь знать правду? Ирина Павловна сказала, что лечение Ками — плата за молчание. Если она расскажет, кто родной отец девочки, он может перестать платить...

— Выяснить, от кого родила Марина — не означает доказать, что этот человек ее убил. Это нам только предстоит. Ты же видишь, он боится нас с тобой и наверняка допускает, что мы можем на него выйти не только через Ирину Павловну. К тому же, официально по документам у Камиллы нет отца. Слово ее бабушки ничего не стоит без анализа ДНК.

— И что ты предлагаешь?

— Сначала выясним, кто отец Ками, потом встретимся с ним и попробуем взять какой-нибудь образец ДНК...

— Образец ДНК?! Шутишь?! Как?! Залезем ему в рот ватной палочкой? Боюсь, он догадается, — усмехнулась я.

— Не обязательно. Подойдут его волосы, ногти, зубная щетка...

— Ты перечитал шпионских книг?

— Нет, Маркова, я изучил вопрос вчера днем, пока вы с Лиской дурачились в бассейне.

— Ясно. Тогда дело за малым, — я стала перечислять, загибая пальцы: — разговорить Ирину Павловну, устроить засаду отцу Камиллы, каким-то образом вырвать у него пару-тройку волосков, раздобыть где-то ДНК Ками...

— ДНК Ками у нас есть, — Илья достал из кармана прозрачный пакетик с несколькими светлыми волосками.

— Как?! — изумилась я.

— Случайно. Ты же видела, как ее волосы попали в мои часы...

— А пакетик?

— Вот его я взял на всякий случай из гостиницы. В нем был швейный набор. Пока вы с Ириной Павловной отвлеклись на женщину в ларьке, я аккуратно убрал волоски.

— Теперь я чувствую себя Гастингсом рядом с Пуаро, — отшутилась я. — Но реабилитируюсь этим. — Я достала свой телефон и продемонстрировала его Романову.

— Мобилой?

— Здесь хороший диктофон. Я запишу наш разговор с матерью Марины. Не знаю, насколько это законная улика, но вдруг поможет, если она назовет имя отца Камиллы и признает, что тот убил Полякову и папу.

— Тогда включай запись. Она идет. — Илья резко поднялся с лавочки, я за ним.

Ирина Павловна медленно спускалась по лестнице. Было видно, как ей тяжело. Даже красивый сарафан не мог скрыть ее больные ноги. Издалека она совсем не походила на решительную фурию, какой нас встретила. Сейчас я видела в ней ту приятную пожилую женщину, что поила меня чаем на шикарной кухне своей дочери и уверяла, что верит в невиновность моего отца. Только в то время она не знала о болезни Камиллы...

Дойдя до нас, Ирина Павловна перевела дыхание и села на лавочку. Она тяжело дышала, словно пробежала, а не прошла эти пару десятков метров, но сама начала разговор:

— Эвелина, Илья, я понимаю, что вы хотите найти справедливость ради Марины, ради Анатолия, но я прошу вас, оставьте все, как есть.

Ирина Павловна приложила руку у груди и поморщилась. Я испугалась, что ей плохо, опустилась рядом с ней и была готова помочь, но она отмахнулась от меня:

— Все в порядке, Лина. Давление. От нервов. И так каждый раз переживаю за внучку, когда оставляю ее там, а тут вы еще нарисовались. Поймите же! Никому не станет лучше, если наружу выплывет правда. Да, это отец Камиллы оплачивает ее лечение, он же договорился о том, чтобы мою внучку включили в экспериментальную программу в США. Ради этого Марина была готова биться до последней капли крови. Здесь Камиллину болезнь не вылечат, а там есть шанс. Вы не представляете, каких денег это стоит! Но этого мало — нужны связи. Он договорился через знакомых, те через своих... в общем, я не знаю всю эту цепочку, но Камиллу записали на лечение. Мы улетаем на следующей неделе, сколько пробудем в Штатах — не знаю. Если вы сейчас начнете вершить справедливость, Камиллу исключат из программы! — Ее глаза увлажнились. Ирина Павловна достала из сумки носовой платок, хлопковый с вышитой окантовкой, какой я не видела с детства, и промокнула ресницы. — Марины с нами нет, твоего папы — тоже, а Камилла жива! У нее впереди вся жизнь! Пожалуйста, не отнимайте у нее шанс на будущее!

Я посмотрела на Илью. Решение оставалось за ним, и говорить должен был он. Его план был продуманным, но мы не знали, какую роль сыграет истина, когда выплывет на поверхность. Жизнь ребенка дороже справедливости, но есть ли гарантия, что человек, убивший двоих, дабы сохранить свою тайну, не пойдет на новое преступление?

— Я ручаюсь, что мы не предпримем никаких шагов, пока вы с Камиллой не улетите в США. Никто не узнает, что мы с вами встречались и именно вы назвали нам имя этого человека.

— Илья, я не знаю...

— Ирина Павловна, подумайте! Он так боится того, что правда станет известна, что убил мать своего ребенка, а потом совершил еще одно преступление. Как считаете, будет ли Камилла в безопасности, когда она сама является для него угрозой? Сейчас он отправит вас с ней заграницу, но потом? Дело не только в справедливости, речь идет о безопасности вашей внучки.

— Хорошо. — Ирина Павловна тяжело вздохнула и облизнула пересохшие губы. — Этот мужчина живет в Москве. Марина ездила к нему, когда была жива и просила помочь дочери, но он сначала отказался... Однако потом, когда ее не стало, передумал.

— В Москве?! Марина к нему ездила?! — переспросила я.

Не сговариваясь, мы с Ильей переглянулась. Неужели это...

— Павел Богомолов? — вслух докончил мою мысль Илья. Ирина Павловна кивнула.