На раскаленной сковороде зашкварчали яйца. Я убавила огонь и накрыла их крышкой, чтобы глазунья не подгорела.

— Ты еще не завтракал? — заведомо зная ответ, поинтересовалась я у Петьки.

— Нет, и готов проглотить целого быка, — лениво потягиваясь, сказал он.

— Быка не обещаю, а вот яичницу с колбасой сделаю.

— Хорошо с тобой жить, Лина. Я так и привыкнуть смогу, — усмехнулся Петька и уселся за стол.

За время, что я жила в этой квартире, Петька во второй раз приезжал с вахты. В первый его приезд мы практически не пересекались, он заночевал здесь всего единожды, а потом колесил от одних друзей до других, а под конец вообще нашел девушку и пропал с ней. В тот раз Петька появился в своей квартире уже перед самым отъездом, мы чинно перекинулись парой слов и забыли друг о друге на долгие недели. Сейчас у него выпал внеплановый отпуск. Из-за каких-то неполадок с оборудованием на буровой часть сотрудников отправили по домам, чтобы потом вызвать на «удлиненную» вахту. Петька по секрету сказал, что это не очень законно, но ему обещали оплатить и неделю дома, и переработку.

Чтобы не стеснять хозяина квартиры своим присутствием, я предложила переехать к маме, но он напрочь отказался. Мы поделили комнату ширмой, и у каждого из нас получилась своя небольшая спальня. Как настоящий джентльмен, Петька уступил кровать мне. Было неловко из-за того, что я вынудила его ютиться на раскладушке, но он сам сказал, что иначе стыдно стало бы ему.

Петька пробыл в Романовце пять дней и послезавтра уже отбывал обратно на вахту. За это время на меня свалилось больше общения с кем-либо, чем за последние несколько месяцев. Неожиданный приезд моего арендодателя приятно нарушил мое уединение, потому что, сама того не замечая, я постепенно превратилась в затворницу.

Я прекратила все контакты с Игорем, хотя знала, что он окончательно порвал с Наташей. Весь город гудел об отмене их шикарной свадьбы. Конечно, некоторые связали их разрыв с моим появлением в городе, но мы с Игорем больше не общались, и эти слухи прекратились. Его мать, как и обещал Михаил Сергеевич, оставила в покое меня и мою семью. Несколько месяцев мы не думали о Филатовых, хотя иногда с тяжелым сердцем я вспоминала Игоря.

С Ильей я тоже сократила общение. Страх причинить боль Алисе заставил меня забыть о своих непонятных чувствах к ее отцу... Ну или не совсем забыть, а хотя бы сделать вид, что ничего к нему не испытываю. Это оказалось несложно, ведь причин для встреч у нас не было — наше расследование зашло в тупик.

У нас не осталось зацепок. Единственная ниточка, за которую я с таким рвением старалась ухватиться, оборвалась сразу же. Визитка, переданная мне Филатовым-старшим, никак не помогла. Компания, занимавшаяся обслуживанием дня рождения Игоря, несколько лет как не существовала, их телефон оказался отключен, электронный ящик деактивирован. Я пыталась найти кого-то из сотрудников, но тщетно. Поиск по соцсетям тоже не дал никаких результатов. Слишком много воды утекло с той поры.

Постепенно, с каждым новым бесплодным рывком я стала терять надежду докопаться до истины. Как бы мне ни хотелось добиться для папы справедливости, у меня уже опускались руки: следователь, который вел дело отца, так и не объявился; Камилла и ее бабушка исчезли, причину тому мы так и не узнали; таинственный мужчина, представившийся отцом девочки, остался загадкой. Я продолжала топтаться на месте, и в то же время не смела признать поражение. Уехать из Романовца означало сдаться. Я надеялась, что рано или поздно найду какую-нибудь подсказку, куда двигаться дальше.

Пока моя детективная деятельность встала на паузу, я больше времени уделяла работе. Моя фирма заключила договор на перевод иностранной документации для нефтяной компании, и большую часть бумаг начальник переслал мне. Каждый день в течение последних двух месяцев я проводила за компьютером по десять часов, но мои мучения стоили того. Кроме оговоренной оплаты, я получила премию от руководителя и бонус от заказчика, благодаря чему смогла закрыть долги по кредиткам, которые набрала после папиной смерти.

В свободное от работы время я помогала в нашем семейном кафе. Да, мама все-таки рискнула начать новый бизнес, гордо отказавшись продлевать расторгнутый договор аренды, однако к Илье в бургерную тоже не переехала. Вместо этого она нашла новое помещение, где открыла не простую пекарню, а кафе. На самом деле ей давно уже следовало переквалифицировать свое заведение, ведь кроме выпечки мама готовила легкие закуски, салаты и супы.

Новое место нашлось вблизи школы, где работал папа и училась Алиска. Такое расположение навело бабулю на мысль о том, чтобы сделать акцент на детях. Она разыскала где-то старые советские игрушки в хорошем состоянии, а Маша обустроила в зале уголок для малышей. Мы с мамой взяли на себя зону для детишек постарше, заказав через интернет целый набор настольных игр. Для компаний школьников, которые стали захаживать к нам после уроков, поставили два длинных стола. В нашем кафе, как и раньше, не было алкоголя, поэтому мы не составили конкуренцию бургерной Ильи, о чем я, откровенно говоря, поначалу переживала.

Так прошли январь, февраль, март и апрель. Эти месяцы помогли мне вновь обрести душевное равновесие. С глаз долой — из сердца вон! Да, пословица работала. Я старалась не думать ни об Игоре, ни об Илье, сосредоточившись на своих делах. Внутри меня словно что-то сломалось, больше не хотелось ни любви, ни романтики, и даже весна оставила меня равнодушной ко всему.

— Мне кажется, уже готово, — безжалостно вырвал меня из воспоминаний Петька.

Я бросила взгляд на глазунью и с досадой отметила, что пережарила ее. Желтки уже схватились и стали жесткими.

— Черт... Испортила.

— Да ладно... черной корочкой не покрылась, значит, есть можно.

Я разложила яичницу по тарелкам, поставила на стол блюдо с колбасной нарезкой, сыр и свежие овощи. Петька сходу набросился на еду. Удивительно, как он при том, что постоянно что-то ел и всегда накладывал немаленькие порции, умудрялся быть худым, даже тощим.

— Очень вкусно, — с набитым ртом проговорил он.

— Спасибо, — ответила я.

— После таких завтраков даже не хочется брать с тебя аренду за квартиру.

— Не говори так, я живу тут практически бесплатно, еще и тебя стесняю.

— Чушь! Живи сколько нужно. Кстати, ты же не планируешь пока съезжать?

— Если честно, не знаю. Я же осталась в Романовце, чтобы разобраться с тем, что случилось с папой и выяснить, кто убил Марину Полякову на самом деле, а в итоге — ничего.

— Мне кажется, что Маринка вляпалась во что-то нехорошее из-за денег. Заняла у кого-то крупную сумму, отдать не смогла, вот с ней и разделались, — вдруг заявил Петька, и меня словно окатило ушатом холодной воды. Откуда он знал про то, что Марина нуждалась в деньгах? Раньше я не обсуждала с Петькой расследование, хотя он знал, что мы с Ильей пытались выяснить правду о смерти моего отца.

— Почему ты так считаешь?

— Ей нужны были деньги для дочери. У девочки нашли редкое генетическое заболевание, лечение стоило как полет в космос. Марина даже заняла у меня, но естественно не всю сумму, которая ей была нужна.

— Ты одалживал Марине деньги? — насторожилась я. — Илья об этом знает?

— Нет! Конечно, нет! Она взяла с меня слово, что я ничего не расскажу ее мужу.

— Мужу... — тихо повторила я, чувствуя странный укол ревности.

— Я так понял, что лечить девочку могли в Москве, но это бы только облегчило ее состояние. Ей всю жизнь придется быть на терапии. В Израиле есть экспериментальная программа, и вроде как после нее некоторые дети вылечиваются окончательно, но попасть в нее сложно. Слишком большая очередь на субсидию. Чтобы не ждать, можно заплатить, выкупив место в этой программе. Только сумма неподъемная.

— И Марина решила ее найти любыми способами... — докончила я за Петьку. — Ты знаешь, что это за заболевание?

— Нет, только то, что это как-то связано с костями. Они то ли деформируются, то ли разрушаются... Для детей это критично, потому что организм растет.

— А где в Москве лечат это заболевание?!

— Ммм... не знаю. Марина не говорила, или я просто не запомнил.

— И больше ничего?

— Только то, что это досталось девочке от ее сволочи-отца.

— «Сволочи-отца»?! Так и сказала?!

— Да, как я понял, заболевание передается по наследству.

— Нужно позвонить Илье! — я достала из кармана телефон, но Петька накрыл ладонью мою руку с мобильным.

— Слушай, я обещал Маринке...

— Но она умерла! Кто-то ее убил! То, что ты мне рассказал, может помочь нам узнать правду! — на эмоциях произнесла я.

— Хорошо, — сдался Петька.

Я не помнила, когда последний раз звонила Илье. После того поцелуя посреди улицы и моих ночных сообщений он ждал от меня объяснений; несколько раз приглашал на ужин, как-то даже позвал в кино, но я всегда отказывала. Решив для себя, что отношения с этим мужчиной до добра не доведут, я старалась вести себя отстраненно и даже холодно. Мне нужно было отбить у него охоту со мной общаться. В какой-то момент это сработало. Илья больше не искал новых встреч и лишь прохладно здоровался, когда мы случайно сталкивались в мамином кафе, куда все также приходила на обед Алиска. Я добилась того, чего хотела, но на душе было паршиво. Мне не хватало Романова. Прошла не одна неделя, как я перестала терзаться из-за него. Казалось, мое увлечение им сошло на нет... казалось...

Найдя его имя в списке контактов, я задержала палец над кнопкой вызова. На долю секунды промелькнуло сомнение — стоит ли вообще ему звонить? Черт возьми, да! И дело не только в том, что новые сведения опять давали толчок нашему расследованию, речь шла о его любимой женщине и малышке, которая почти стала его дочерью. Набравшись смелости, я нажала на звонок.

— Алло. Эвелина? — Илья ответил с пятого гудка, когда я уже хотела скинуть вызов, думая, что он не возьмет трубку.

— Привет. Ты сейчас не очень занят? — издали начала я.

— Нет. Не занят, — выдержав долгую паузу, сказал он.

— Ты... не мог бы зайти ко мне? Я узнала кое-что важное... о Марине.

— О Маринке? — Илья моментально оживился, одно упоминание имени его бывшей сотворило с ним чудо.

— Когда у тебя получится?..

— Через пять минут, — не дав мне договорить, выпалил он и разъединился.

Вот так все стало ясно. Илью все еще волновала Марина, любовь к ней никуда не делась, а меня он забыл. Хотя, чего я ожидала? Ведь у них были настоящие серьезные отношения, а не легкий флирт вроде нашего.

Не успели пройти обещанные пять минут, как Романов явился. Я пригласила его в кухню, но не стала ждать, пока он разуется. Петька все еще доедал свой завтрак. Разделавшись с яичницей, он взялся за бутерброды. Я включила кофемашину, чтобы угостить Илью, но Петька первым протянул мне свою пустую кружку:

— Плесни мне крепенького!

— Давай, — я повернулась к нему, но замерла, поймав на себе сердитый взгляд Романова.

— Что тут творится? — нахмурившись, спросил он.

— Илюха! Здорово! — Петька поднялся из-за стола и протянул гостю руку, которую тот неохотно пожал. — Завтракаем. Присоединяйся, или ты поел?

— Почему ты здесь? — продолжил допрос Илья.

Он выглядел таким недовольным, неужели в нем говорила ревность? А может, я просто выдавала желаемое за действительное? Я почувствовала себя виноватой перед ним и в тоже время немного обрадовалась.

— Вахтовый перерыв. Послезавтра обратно, — не замечая тона Ильи, спокойно пояснил Петька.

— И вы... живете вместе? — Романов повернулся ко мне.

— Петя уверил, что я его не стесню, — пробормотала я.

— Да, из Линки вышла отличная соседка. Мне нравится с ней сожительствовать...

Если бы я не знала Петьку, то его фраза могла бы показаться двусмысленной. Однако мы первым делом оговорили, что между нами ничего не может быть. Он совершенно не привлекал меня как мужчина. Слишком худой, несимпатичный, на вид гораздо старше своих тридцати трех. С ним было весело, но чисто по-дружески. На меня Петька также не смотрел. Я была его арендатором, а как он сам сказал, нельзя мешать дела и секс. К тому же, в этот приезд у него завелась подружка в соседнем поселке. Хотя у них не было ничего серьезного, Петька каждый день пропадал у нее и возвращался только к ночи. Однако всего этого Илья не знал. Романов шумно выдохнул и, громко царапая пол, выдвинул стул и сел.

— Он имеет ввиду сожительствовать в прямом смысле слова, то есть жить под одной крышей, а не что-то другое, — зачем-то стала оправдываться я.

— Ну это, собственно, не мое дело, — ледяным тоном произнес Илья.

— Кофе? — я примирительно улыбнулась, но Илья лишь покачал головой. — Тогда перейдем к делу. Петя рассказал нечто важное о Марине. Он подтвердил наши догадки, что она искала деньги для дочери из-за ее болезни.

— Что?! — Илья напрягся, а его лицо исказилось гримасой боли.

— Петь, начни, пожалуйста, все с самого начала...

Петька подробно пересказал все с самого начала. Тогда Марина еще жила с Ильей. Она знала, что у Петьки высокооплачиваемая работа, а тратиться, по большому счету, не на что. В один день, когда он заявился в бургерную на обед, Полякова подсела к нему за столик и прямо там выложила все как есть.

— И ты дал ей денег? — спросил Илья.

— Дал. Триста тысяч, что были в банке. Я не слишком экономный, мог бы откладывать больше, но хочу жить в свое удовольствие.

— Триста тысяч... — задумчиво повторил Илья. — И что она предложила взамен?

— Взамен? Брат, ты что? Маринка не знала, когда сможет отдать долг, но тут такое дело... ребенок... Я ничего не просил у нее, и сама она ничего не предлагала. И даже если бы предложила...

— Ладно-ладно... — Романов махнул рукой и повернулся ко мне. — Маркова, давай кофе, и покрепче.

Я подорвалась к кофемашине и запустила двойной эспрессо. Мне было понятно смятение Ильи. После истории с Богомоловым совершенно ясно, что он мог подумать.

— Маринка просила ничего мне не говорить? — продолжил Илья.

— Да... но не потому, что у нас были какие-то мутки. Она не хотела, чтобы ты переживал. Так и сказала, что с этой бедой будет разбираться сама и на тебя такое взваливать не станет. Потом еще добавила, что виноват папаша девочки, что он — форменная сволочь. Как я понял, эта болезнь досталась ей от него, но этот хрен не говорил, что чем-то болен, иначе бы они могли заранее начать терапию, чтобы дочка осталась здоровой.

Илья взял у меня из рук свой кофе, подул на него и сделал небольшой глоток. Мне казалось, что я слышу, как проносятся в его голове самые разные мысли; он сопоставлял то, что мы уже знали с тем, что услышал сейчас, делал какие-то выводы. В этот момент я со всей ясностью поняла, как сильно мне этого не хватало. Снова захотелось стать с ним одной командой, напарниками, друзьями и... черт возьми, чем-то большим.

— Выходит, Марина общалась с отцом Камиллы? — продолжил Илья.

— Ну я понял так, — развел руками Петька. — Извини, я думал, ты знал...

— Нет. Не знал, — сухо сказал он. — Пожалуй, мне нужно на свежий воздух. Спасибо за кофе.

Илья отодвинул чашку с недопитым кофе. Наспех пожал Петьке руку и встал из-за стола. На меня он даже не посмотрел.

Хлопнула входная дверь. Из подъезда послышались сбегающие по лестнице шаги. Со скрипом открылась тяжелая железная подъездная дверь и с грохотом затворилась. Я выглянула в окно, Илья шел быстрым шагом. Догнать его будет непросто, но я решила попробовать.

— Ты за ним что ли? — удивился Петька, когда я ринулась в прихожую натягивать кеды.

— Мне нужно с ним поговорить, — кинула я и вылетела в подъезд.

Мне удалось перехватить Илью на подходе к бургерной. Он искренне удивился, увидев меня. Неужели не ожидал, что я надумаю его нагнать? Эта мысль больно кольнула.

— Давай поговорим, — выпалила я.

— О чем? — равнодушно спросил Романов.

— Обо всем.

— Ладно. Пройдемся?

— Давай.

Мы перешли улицу и двинулись в сквер. Зимой здесь было неуютно, ранней весной — сыро и грязно, зато сейчас... На пышных кустах сирени гроздьями набухали бутоны, вдоль дороги на ярко-зеленом газоне желтела мать-и-мачеха, в высоких вазонах вовсю цвели тюльпаны. Яркое солнышко пробивалось через кроны и рябью ложилось на гравийную дорожку. Это место вполне могло бы вдохновить какого-нибудь импрессиониста на очередной шедевр.

— Хорошо здесь, правда? — я посмотрела на Илью и улыбнулась, но он все также оставался хмур.

— Чего ты хочешь, Маркова?

— Все того же — узнать правду. А ты? — я стала смотреть себе под ноги, но боковым зрением старалась поймать реакцию Ильи. Он не ответил. — Я понимаю, что сегодня снова разбередила твои раны. Если тебе все это неприятно, скажи...

— Неприятно, но я тоже хочу выяснить, что случилось с Мариной, только вот я удивлен, что ты хочешь делать это со мной.

— Почему? Мы же вместе столько прошли...

— Да, но потом ты исчезла. Точнее исчезла для меня. С Алиской регулярно встречалась в кафе своей матери, но, когда я ее забирал, тебя там уже не было. Это чистое совпадение? — усмехнулся Илья, но я промолчала. — Ладно, Маркова, я все понял. Ты поджала хвост после того поцелуя. Я тогда все несколько превратно истолковал, решил опять за тобой приударить, но ты быстро остудила мой пыл. Неужели думаешь, если бы ты сказала прямо «Илья, ты мне не нравишься», я бы не отстал?

— Дело не в этом, — пробубнила я.

— Хорошо, мне ясно, что тот поцелуй был чистым порывом. Такая страстная благодарность, о которой ты быстро пожалела. И все же, почему не поговорить, Маркова? Разве я заслужил, чтобы меня так просто продинамили?

— Хватит! — не выдержала я. — В последние месяцы на меня навалилось много работы. Нужно было закрывать кредитки, и я бралась за большие, серьезные переводы. А расследование зашло в тупик, ничего нового мы не узнали...

— И теперь, когда Петька рассказал про Марину ты вспомнила обо мне?

— Илья, перестань! Я разве давала тебе какие-то обещания, а потом нарушила слово?

Я подло решила переложить ответственность на него, а все потому, что не смогла признать, как сильно боялась влюбиться и обжечься на этом. То, что казалось разумным мне, в глазах Ильи выглядело простым эгоизмом. Следовало объясниться, но вместо этого я продолжала юлить, делая больно и себе, и ему...

— Так и есть, никаких обещаний ты мне не давала, но я думал, что мы хотя бы друзья, — отчеканил Романов.

— Мы и есть друзья. Если бы это было не так, я бы не пошла сейчас за тобой...

— Ты пошла, потому что я тебе нужен для расследования.

— Нет, — я вдруг взяла Илью за локоть и заставила остановиться. — Я тебя догнала, потому что знаю — тебе больно. Позволь разделить с тобой то, что ты сейчас чувствуешь.

— Ты ни черта не знаешь о моих чувствах, Маркова!

— Ошибаешься. Я могу тебя понять. Меня же тоже обманывали.

— Снова о своем принце?.. Кстати, он уехал из Романовца.

— Да и черт с ним. Мне нет до него дела, а вот ты — другое дело.

И это было правдой. Я ясно это осознала, вот бы Илья еще поверил...

— Выговорись о том, что у тебя на сердце, станет легче!

— Выговариваться особо не о чем, — Романов закрыл глаза, резко втянул воздух носом и с шумом выдохнул. — И нового ничего Петька не сказал. Мы знали и что Камилла болела, и про деньги, которые Маринка отчаянно искала, и что она общалась с отцом Ками... Он просто подтвердил наши догадки и еще раз напомнил, что моя бывшая мне не доверяла.

— Ты не прав. Мы выяснили, что у Камиллы редкое генетическое заболевание, которое она унаследовала от отца. Этот человек скрыл от Марины, что сам болен.

— И что, Маркова? — устало спросил Илья.

— И то, что мы можем попробовать выяснить, что за болезнь у Камиллы. Мы знаем, что она передается по наследству и как-то влияет на кости. Интернет нам в помощь. Потом мы попробуем найти мужчину с такой же болезнью.

— На холодную голову думается лучше. У меня все мысли были о Маринке. Какого черта она ничего мне не говорила? Просила денег у моего клиента, ему все выложила... Ему! Не мне!

— Марина любила тебя! Это была благородная любовь, поэтому она не хотела делить с тобой свое горе.

— Ложь во благо? Чушь, Маркова! Глупый романтизм! — зло усмехнулся Илья.

— Неправда! Обман обману рознь. У каждого случая есть свои причины и последствия... своя анатомия, если можно так сказать.

— Анатомия обмана?

— Смотри: и тебя, и меня обманули любимые. Но если Марина пошла на это ради тебя, то Игорь врал исключительно из-за себя. Любовь к тебе — в одной чаше весов, любовь к себе — в другой. Разница огромная, чувствуешь?

— От этого не легче, — вздохнул Илья.

— Понимаю, но все же тебе не в чем упрекнуть Марину. Она была любящей женщиной и замечательной матерью.

— О твоем принце я ничего подобного не скажу, — криво улыбнулся Романов. — Он гад.

— Не надо о нем. Игорь — перевернутая страница. Я не видела его несколько месяцев. Говоришь, он уехал? Я и не знала.

— Ммм... ты сейчас занята? — поинтересовался Романов, взглянув на часы.

— Нет. Кое-что по работе осталось, но не срочно.

— Пойдем в бургерную. Там все обсудим.

— Хорошо.

Неужели Илья оттаял? Верилось с трудом. Я чувствовала его обиду и так сожалела о том, что потеряла его прежнее расположение. Живот до боли стянуло в тугой узел, обычно такое я ощущала перед устным экзаменом или важным собеседованием. Сейчас же мне было страшно от того, что ждет нас дальше.

Я не была в бургерной с того злополучного января, но за это время здесь ничего не изменилось. Снова по залу курсировали официанты с подносами, разнося бизнес-ланчи. За стойкой бармен выставлял боксы с едой для доставки. Я с удовольствием отметила, что в каждом пакете виднелась коробочка с маминой выпечкой или десертом. Их с Ильей совместный проект приносил отличный доход, и пусть они не объединили бизнес, такое сотрудничество можно было тоже назвать успешным.

— Сядь тут, я подойду чуть позже, — пробурчал Романов, подталкивая меня к центральному столику.

— Может, лучше как раньше? Подальше? — нахмурилась я.

— Нет, — резко ответил он. Я не стала возражать и опустилась на стул.

Илья скрылся в кухне, а ко мне подошел официант. Молодой парень, которого я раньше здесь не видела, протянул меню, но по неопытности, не дожидаясь, пока я выберу, спросил, что буду заказывать.

— Пока только чашку кофе. Американо без молока и сахара. Спасибо.

Я отложила меню на край стола, чтобы сделать заказ позже вместе с Ильей. Мне уже подали кофе, я успела его выпить и снова отослать официанта, ничего не заказав, а Романов все не показывался. Прошло еще пять, потом десять минут. Может быть, Илья специально оставил меня одну, чтобы поиздеваться или отомстить? А вдруг что что-то случилось? Поднявшись из-за стола, я уже собиралась подойти к бармену и спросить про его босса, но застыла на месте. В бургерную вошла Наташа. Если бы у меня была машина времени, я бы обязательно перенеслась на несколько минут назад, чтобы где-то скрыться, но было поздно. Она увидела меня, совершенно точно узнала и уверенно, вбивая в пол тончайшие шпильки своих дорогих лодочек, направилась ко мне.