Я пулей вылетела в коридор и бросилась к выходу. Игорь нагнал меня только у двери. Он попытался ухватить мою руку, но я вывернулась. Мне хотелось высказать ему все, что я думаю, но не здесь, не там, где совсем рядом этот отвратительный Новиков.

— Лина, послушай... — заговорил он, но я, не оглядываясь, сбежала по ступеням и выскочила на улицу.

Холодный ветер ударил в лицо, будто отрезвляющая пощечина. Я мигом пришла в себя, собралась и усмирила гнев, рвущийся наружу, однако желание все прояснить никуда не делось. Повернувшись к Игорю, который следовал за мной, я ткнула пальцем в его грудь.

— Значит, ты потешался надо мной?! Ты не верил в мое расследование, а только делал вид, чтобы расположить к себе?!

— Лина, не говори так. Это неправда, и ты сама это знаешь! Я с самого начала был с тобой!

— Денис только что ясно дал понять о том, как именно ты был со мной! Ты рассказал ему о моем расследовании.

— Да, но потому что он мой друг. Я не мог все держать в себе, мне нужно было с кем-то поделиться. Лина, как ты не понимаешь, не только тебе было тяжело. Мне тоже пришлось пройти через гибель твоего отца, которого я всегда уважал, через эти несправедливые обвинения в его адрес, потом через чувство вины из-за Наташи.

— Только ты все это обсудил с отцом. Сколько же людей тебе нужно, чтобы излить душу? — горько усмехнулась я.

— С отцом я не мог быть полностью откровенен, ты же понимаешь! Денис не стал бы меня осуждать. Ему особо нет дела до моих чувств, но он всегда готов выслушать. Мне просто нужны были уши.

Филатов заглянул мне в глаза в надежде на сочувствие, и я увидела в нем прежнего Игоря — того, по которому сходила с ума. Так просто было снова поддаться его обаянию и поверить словам. Вот только он растоптал мою любовь, от нее совсем ничего не осталось. Я убедилась в этом еще когда мы говорили в его кабинете и нашла лишнее тому подтверждение сейчас. Мне не было места в его жизни, ему не было места в моем сердце. Я была откровенна с Игорем, а он рассказал то, что я доверила только ему, чужому человеку.

— Ты снова меня предал, — я покачала головой и отвернулась, не в силах выносить его жалобный взгляд.

— С чего, Лина? — Игорь схватил меня за плечи и, словно безвольную куклу, развернул обратно к себе. — Разве это предательство, что я выговорился другу?

— Да, если это то, о чем не должен был распространяться. Я никого не посвящала в свое расследование. Ты понимаешь, что ты знал те вещи, которые я ни с кем не могла разделить? Мне угрожали! Кто-то пытался остановить меня, и он оказался так близко благодаря тебе!

— Не говори ерунду! Денис не злодей! К Поляковой он отношения не имеет и не стал бы никому рассказывать о твоем расследовании. Если хочешь знать, то он вообще не верил в эту затею. Мне неприятно это говорить, но по мнению Новикова, твой отец покончил с собой.

— И ты ему поддакивал? Денис заявил, что ты тоже так думаешь!

— Не думаю! Может, я не спорил с ним, но это не значит, что я так считаю...

— Все! Хватит! — я отмахнулась от Игоря и сделала шаг в сторону проходной, мечтая быстрее сесть в свою машину. — Ничего больше не хочу слышать. Я думала, что не могу разочароваться в тебе еще больше, но сегодня ты переплюнул себя...

— Лина...

— Меня преследовали, мне угрожали. Кто-то очень не хочет, чтобы я выяснила правду. И в то же время ты, зная, как Денис ко мне всегда относился, обсуждаешь с ним мое расследование?

— Так все дело в детских обидах? — хмыкнул Игорь, — Лина, мы повзрослели, изменились.

— Да, вижу... К сожалению, некоторые изменения пошли не на пользу.

— Ну перестань! Если хочешь, чтобы я извинился, то прости! Я действительно не думал, что обижу тебя тем, что поговорю с Новиковым.

— Ты не обидел меня, ты подверг меня опасности!

— Повторяю, Денис — не убийца, ему вообще нет дела до твоего расследования. И если хочешь знать, куда больше его беспокоили наши с тобой отношения, потому что он всегда симпатизировал Наташе. А вот если говорить о том, кто действительно может быть опасен, то это Романов, но ты же меня не слушаешь! Почему ему ты доверяешь? У него был мотив, была возможность разделаться с Мариной, а еще угрожать тебе в его характере.

— Ошибаешься! — прорычала я. — Илья не такой. Он никогда не причинит мне зла. И знаешь что? Романов в тысячу раз лучше тебя!

— Вот как?! Значит, у вас все так далеко зашло? — Игорь отшатнулся, словно мои слова его ударили.

— Мы не вместе, если ты об этом, — выпалила я, движимая каким-то непонятным желанием оправдаться. Хотя в чем была моя вина? В том, что Филатов сам перечеркнул наши отношения? Или в том, что Илья оказался мне другом?

— Эвелина, я не могу поверить, что потерял тебя, — вдруг совсем тихо проговорил Игорь. Он взял меня за руку, и я позволила ему это сделать, однако ничего не почувствовала: ни приятного покалывания в ладони, ни тепла в душе.

Мимо нас прошли какие-то мужчины в спецодежде, они чуть замешкались, поравнявшись с нами, но тут же прибавили шаг. С проходной за нами наблюдал охранник. Наверняка кто-то из заводских смотрел в окно. Вся эта сцена ярко говорила о наших с Филатовым отношениях. В порыве эмоций он забыл об осторожности.

— Придумай, что скажешь Наташе, когда до нее дойдут слухи, — сказала я, медленно пряча руку, которую он только что держал, в карман.

— Я поговорю с ней.

— Мне не хочется, чтобы ей было больно, но, думаю, она заслуживает правды. Выйти замуж за мужчину, который тебя обманывает — не самая лучшая судьба...

— Ты права, я должен с ней поговорить. Только если я все ей расскажу, моя мать...

— Опять твоя мать! — взвыла я. — Тебе почти тридцать, а Инна Михайловна продолжает лезть в твою жизнь! Тебе пора самому решать, как жить!

— Знаю, но дело не только в том, что она моя мать. Не забывай, какое у нее влияние.

— Поступай, как знаешь. В конце концов, это твоя жизнь...

Я махнула рукой, то ли на прощание, то ли в знак того, что больше нет смысла продолжать разговор, и пошла к проходной, думая о том, что нужно поскорее убраться с этого чертова завода.

***

Илья агрессивно тер льняной тканью барную стойку. То место, над которым он старался уже несколько минут, сияло глянцем. Несчастный кусок дерева горько поплатился за то, что Романов вскипел, выслушав о моем походе на завод.

Бургерная уже открылась, но в первый рабочий день года на обед гостей пришло мало. Были заняты всего два столика, поэтому я уселась за стойку и, в то время как Илья натирал бокалы, стала рассказывать о позорном фиаско по всем фронтам: ничего не выяснила про Марину, выдала себя Новикову и разругалась с Филатовым, к тому же теперь по заводу поползут слухи обо мне и Игоре. Нужно отдать дань уважения Илье, он не вставил свои пять копеек «я же говорил, что это плохая затея» и молча выслушивал мои словесные излияния. Вот только я видела, что он злится: сначала тер посуду с такой силой, что стекло было готово вот-вот треснуть, а потом принялся за стойку.

— Мы должны найти кого-нибудь другого, кто был на том празднике, — неожиданно заявил он и отбросил от себя тряпку, которая угодила прямо в раковину.

— Илья...

— Нет, подожди, — он не дал мне договорить. — Знаю, что сейчас начнется твоя песня про то, что Игорь несмотря ни на что с тобой был честен, что все его слова — чистая правда, но Лина, лично я ему не верю.

— Вообще-то я хотела сказать другое. Мы можем найти только кого-то из тех, кто работал с Мариной в тот вечер. Никто из гостей не станет с нами обсуждать праздник и девочку-официантку. Но я понятия не имею, с чего начать поиски. Того ресторана больше нет, кто его держал — не знаю, и никого из официантов я не запомнила.

— Да... это проблема, — протянул Илья и, нависнув над барной стойкой, приблизился ко мне. Я подалась вперед, думая, что он хочет прошептать что-то, не предназначенное для чужих ушей, но он только улыбнулся.

— Чего? — насупилась я.

— Ничего. Мне просто понравилось, что ты перестала выгораживать своего принца. — Он щелкнул меня пальцем по носу и отстранился.

От его слов я вся зарделась. Это было так глупо. Я вела себя как влюбленная старшеклассница.

— Ты знаешь, я проголодалась. Пожалуй, закажу что-нибудь, — я схватила со стойки листок с меню и спрятала за ним покрасневшее лицо. Не хватало только, чтобы Романов возомнил, будто я действительно что-то к нему чувствую.

— Бери ланч, все готово, не надо ждать... — предложил Илья и вышел из-за стойки. Он подошел ко мне и резко развернул стул, на котором я сидела. От такой прыти я опешила, но не успела и пикнуть, как Илья вытянул у меня из рук меню, лишая возможности за ним скрыться, и посмотрел прямо в глаза. Если бы я стояла, то у меня бы подкосились коленки от пронизывающего взгляда этих карих глаз. Я хотела отвернуться, но вместо этого посмотрела на его губы, изогнутые в кривой улыбке. Казалось, еще секунда, и он меня поцелует, но этого не произошло. — Значит ты не против?

— Не против, — прошептала я, имея в виду поцелуй, а может быть и нечто большее.

— Тогда передам твой заказ, — сказал Романов и шагнул в сторону кухни.

— Какой заказ? — опешила я.

— На ланч, — он пожал плечами. — А! Точно! Я же не уточнил, какой у тебя будет суп. Сегодня рассольник и куриный.

— Куриный, — натянуто улыбнулась я.

Илья исчез в кухне, и я перевела дыхание. Нужно держать себя в руках, не поддаваться обманчивым чувствам и помнить, что между нами может быть только дружба. Хватит уже обжигаться на мужчинах. Сначала следует разобраться со всеми навалившимися проблемами, а уже потом сосредоточиться на том, что я испытываю к Романову.

— Лина! — Илья как ошпаренный вылетел из кухни. — У меня возникло срочное дело, я должен уехать.

— Что случилось? — на долю секунды я подумала, что он решил просто сбежать от меня, но его встревоженное лицо заставило меня заволноваться. Что-то произошло.

— Пока не знаю, но мне нужно немедленно встретиться с одним человеком. — Илья посмотрел на часы и тихо чертыхнулся, — Вот зараза: через час забирать из школы Лиску, я могу не успеть.

— Давай я ее заберу, — сходу предложила я.

— Тебе не сложно? — Илья вскинул брови.

— Конечно нет.

— Тогда предупрежу учительницу, чтобы она передала Лиску тебе. Встречать нужно во дворе школы, но не заходя внутрь. Туда родителей не впускают в целях безопасности.

— Ага... помню, как они следят за безопасностью, — съязвила я.

— Да, и об этом... Маркова, обойдись пожалуйста без скандала, а? Все-таки это школа моей дочери.

— Ладно, но только ради Алиски. Мы потом можем заехать к маме в пекарню, если ты не против.

— Нет! — резко ответил Илья.

— Почему? Ты же сам приводишь Алиску к моей маме на обед...

— Нет и все. Объясню потом. Встретимся здесь.

— Но, Илья!

— Нет времени, Маркова! — он снял с вешалки свою куртку и вышел из бургерной.

Быстро управившись с ланчем, я отправилась к школе. На этот раз я действительно хотела только лишь забрать девочку, а не влезать в очередную историю. Мне вполне хватило утреннего похода на завод, и на новую авантюру не было сил. Однако, судьба распорядилась иначе.

Я стояла во внутреннем дворике в ожидании Лиски, мимо меня пробегали другие первоклашки, которым не терпелось поскорее схватить за руку встречающего родителя, а вот моей маленькой подружки все не было. На крыльце стояла ее учительница Таисия Максимовна и внимательно следила, чтобы каждый ученик попал в нужные руки. Встретив меня взглядом, она нахмурилась, но, присмотревшись, кивнула в знак приветствия. Я ответила тем же и снова стала наблюдать за выходом из школы. Вот наконец в дверях появилась Алиска. Девчушка с волнением стала осматривать кучку взрослых и, заметив меня, радостно замахала рукой, а потом бросилась вниз по лестнице. Все случилось в какую-то долю секунды. Один мальчишка из кучки школьников, стоявшей на ступенях, протянул руку и дернул ручку Лискиного ранца. Малышка резко качнулась назад, а потом кубарем покатилась вниз по лестнице.

Я бросилась к Алиске, уже зная, что не успею ее удержать. Группа мальчишек мигом рассосалась, а учительница с выпученными как у совы глазами словно окаменела на своем посту. Мягкий пуховик должен был уберечь малышку от сильных ушибов, но ей все равно было больно. Она громко заплакала, и этот плач разбил мне сердце.

— Лиска, где больно?

— Не... не знаю... тут, — она потянула в мою сторону левую руку, а потом задрала подол пуховика и ткнула в коленку, — и тут.

— О боже мой! Романова! Тебе сто раз говорили, что нельзя бегать по лестнице, а ты?! Вот и результат! Сильно расшиблась? — Таисия Максимовна спустилась к нам и нависла над несчастной Алисой.

— Нужно в медпункт, пусть посмотрит медсестра, — сказала я.

— Да... но я не могу сейчас уйти, мне нужно проследить, что все дети сданы родителям.

— Я сама ее отведу. Медпункт все также на первом этаже за раздевалкой?

— Да. Отведите Алису к медсестре, а я позже подойду.

Прошлая, знакомая мне медсестра, вышла на пенсию, и ее место заняла молодая рыжеволосая девушка. Я ее узнала, она училась в нашей школе на несколько классов младше меня. Кажется, ее звали Анастасией.

— Ничего страшного. Только ушиб. Хорошо, что на Алисе был пуховик. Думаю, она больше испугалась, чем пострадала — заключила медсестра, потрепав малышку по волосам, на что та недовольно поморщилась.

— Спасибо! — воскликнула я, чувствуя, как камень упал с души. — Мы можем идти домой?

— Да, конечно.

Мы стали собираться. Алиса, как всегда, одевалась сама, но я подавала ей одежду. Ее слезы высохли, но личико выглядело заплаканным, отчего у меня сжалось сердце. Так хотелось схватить ее в охапку, крепко прижать к себе и защитить от всех обидчиков в мире. Только я не могла всегда быть рядом с ней, но в моих силах было поговорить с Таисией Максимовной, и она как раз заявилась в медкабинет.

— Мне нужно обсудить с вами то, что сейчас произошло, — решительно заявила я.

— Как Алиса? Все в порядке? — учительница бросила обеспокоенный взгляд на девочку.

— Да, небольшой ушиб и сильный испуг, — ответила медсестра.

— Хорошо. Алиса, будет тебе уроком, что по лестнице нужно ходить аккуратно, — нравоучительно произнесла Таисия Максимовна и посмотрела на меня. — Думаю, нам особо не о чем говорить. С Алисой все в порядке, впредь она будет внимательнее. Сейчас мне нужно возвращаться в класс, у нас продленка.

— Подождите! Не смейте валить всю вину на Алису! Вы прекрасно видели, что случилось. Тот мелкий гаденыш на лестнице специально дернул ее за рюкзак! — вспылила я.

— Следите, пожалуйста, за выражениями! — возмутилась Таисия Максимовна. — И не при ребенке же!

— Хорошо, давайте выйдем!

— Послушайте, не делайте из мухи слона. И не нужно снимать ответственности с Алисы. Бегать по ступенькам запрещено! Это опасно!

— Да, но ей семь лет! Дети бегают, прыгают, скачут! Если бы она оступилась или поскользнулась, это было бы ей уроком, но она упала не из-за этого!

— Хорошо. Давайте побеседуем в коридоре, — сухо сказала Таисия Максимовна и вылетела за дверь.

— Подожди минутку, хорошо? — я подмигнула напуганной Алисе и вышла вслед за учительницей.

— Эвелина Анатольевна, вы ведете себя непозволительно! Разве можно отчитывать учителя при ученике?

— Я не собиралась вас отчитывать, но как быть с тем, что Алису задирают? Это далеко не первый раз, и вы это знаете. Вы хоть что-нибудь предпринимаете?

— У Алисы есть проблемы в общении с детьми, но это образуется. Она только в первом классе. Вы же понимаете, что дети в первую очередь смотрят на внешность, а Романова в этих очках очень отличается от остальных девочек. Ясное дело, что ее отцу тяжело справляться одному, но когда одноклассницы красиво причесаны со сложными колосками, все как ангелочки, то Алисе с растрепанной кривой косой с ними не тягаться. Конечно, ее несправедливо дразнят. Я неоднократно делала замечания...

— Лиску не просто дразнят! Ее травят! К счастью, она не сильно пострадала, а если бы с ней что-то случилось?

— Но с ней все в порядке! Не нужно нагнетать!

— Кто был тот парень, что ее дернул?

— Я не видела, — ответила Таисия Максимовна и нервно схватилась за шею: явный признак того, что она лжет.

— Врете. Все вы видели и сразу поняли, кто именно дернул Алиску. Но конечно, проще отругать маленькую напуганную девочку, чем того хулигана.

— Да как вы смеете?!

— Вы будете принимать меры? Поговорите с родителями того парня? Или предпочтете, чтобы я сама с ним разобралась? Поверьте, я не стану сюсюкаться с этим молокососом, он так получит, что ему мало не покажется.

— Вас засудят!

— Зато Алису больше не обидят.

— Знаете, Эвелина Анатольевна, я поражена. Вы — дочь нашего бывшего директора! Неужели у Анатолия Леонидовича не хватило времени воспитать собственного ребенка?

— Мой папа отлично меня воспитал. Благодаря ему я знаю, что такое честность и справедливость. Поэтому, если вы не гарантируете, что заступитесь за Алису и накажете ее обидчиков, я сама этим займусь.

— Это Петров Паша. Я позвоню его матери и завтра же вызову в школу. Она женщина строгая. Уверена, что после нашего с ней разговора, ее сын перестанет докучать Алисе, — отчеканила Таисия Максимовна.

— Спасибо, — в тон ей произнесла я. — Мы с Ильей поговорим с Алисой и объясним, что не нужно бегать по лестнице.

***

Алиса крепко сжимала мою руку, пока мы шли к машине. Я чувствовала, как она напряжена, но стоило нам выйти за ворота школы, малышка расслабилась.

— Эви, ты только папе не говори, что я так упала, ладно? — попросила девочка.

— Алис, но он же увидит, что у тебя пальтишко испачкано. Нам придется его стирать, — ответила я.

— Мы скажем, что я просто упала. Поскользнулась. Ладно? — она посмотрела на меня с такой надеждой, что у меня встал ком в горле.

— Если я совру твоему папе, он на меня рассердится, и мы поссоримся.

— Давай, это будет наша тайна? Потому что, если папа узнает, что я упала из-за Пашки, то расстроится. Когда меня задирают, он всегда становится странным, а я не хочу... — Алиса не договорила и шмыгнула носом.

— Эй, — я остановилась и присела рядом с ней на корточки, чтобы заглянуть в глаза. — Хорошо, я не расскажу папе, но вот твоя учительница может проговориться. Я не очень правильно себя повела. Мы поругались, я наговорила всякого. Теперь Таисия Максимовна наверняка нажалуется, что тебя из школы забирала какая-то психичка.

Алиса рассмеялась, и мне стало приятно, что я сумела развеселить девочку. Только вот как быть с ее отцом — непонятно. Я пообещала Илье забрать Лиску без приключений, а в итоге учинила скандал, пусть и справедливо. Кстати, о Романове. Мы давно должны быть в бургерной, а на деле только вышли из школы. Следовало его предупредить, чтобы он не начал волноваться за дочь.

— Посиди в машине, а я пока позвоню папе. Боюсь, он может нас потерять, — сказала я, помогая Алисе забраться в детское кресло.

Пока автомобиль прогревался, я пыталась дозвониться до Романова, но он не брал трубку. Тут вспомнилось, как срочно он убежал из бургерной. Было ясно — что-то случилось, но мои мысли были заняты Алиской, и я совершенно забыла, что у ее отца могли возникнуть проблемы.

— Черт, — выругалась я и в ту же секунду поймала на себе суровый Алискин взгляд. — Прости, так говорить нельзя.

— Папа не отвечает?

— Нет, малыш. Ну ладно, поедем к вам, если папа вернется раньше нас, позвонит сам.

Но в бургерной мы Романова не застали. У Алисы имелись свои ключи от квартиры, поэтому мы поднялись к ним домой. Я усадила девочку на кухне, разогрела ей обед, а сама пошла загружать в стирку испачканный пуховичок. Если повезет, к завтрашнему дню он успеет просохнуть на горячей батарее.

— Лина! — раздался тонкий Лискин голосок с кухни, а потом быстрый топот ее ножек. — Иди скорее, нам надо ехать! — малышка нарисовалась в дверях ванной с моим мобильным у уха.

— Куда?

— На. Это папа, — Алиса протянула мне телефон.

— Алло, Илья?

— Лина, я не понял, что у вас случилось. Алиса сказала, что испачкала пальто, — сказал Илья, но, кажется, не рассердился.

— Да, но я уже закинула его в стирку. К завтрашнему утру должно просохнуть.

— Не страшно. В прихожей в шкафу ее комбинезон. Да, он мал, но Лиска еще в него влезет. Одень ее, и приезжайте в пекарню.

— В пекарню? К маме? Но я уже кормлю Лиску обедом. В холодильнике суп...

— Нет, Лин, не обедать. Кое-что произошло, и тебе нужно сюда приехать.

— Подожди! Так ты рванул в пекарню? У мамы что-то случилось, и ты мне ничего не сказал?! — заволновалась я.

— Мне позвонила твоя бабушка и попросила приехать, но тебе пока ничего не говорить.

— Бабушка? Что произошло? С ними все в порядке?!

— Да, Лина, и с твоей мамой, и с бабушкой все хорошо. Возникли проблемы в самой пекарне. Приедешь — расскажу.

Я усадила Алису доедать свой суп, а сама подошла к окну и стала смотреть на заснеженную улицу, размышляя, какие еще беды могли свалиться на нашу голову. Прорвало трубу? Сломалась печь? Обвалился потолок?

— Я все! — довольно заявила Лиска, демонстрируя мне пустую тарелку. — Сейчас помою...

— Потом, малыш, нам надо ехать, — я забрала у нее тарелку и поставила в раковину.

— Но папа говорит мыть сразу после еды... — насупилась она.

— И это правильно, но иногда можно оставить на потом. Например, если очень спешишь.

Если бы не страх за Алису, я бы примчалась в пекарню за три минуты, но гнать по скользким дорогам с малышкой было слишком опасно. Как назло, пришлось еще искать место, где припарковаться.

С виду с пекарней все было в порядке — ни пожара, ни потопа. Однако, стоило войти внутрь, как я почувствовала тяжелую, гнетущую атмосферу. Мама сидела с заплаканным лицом, ее обнимала совершенно подавленная Маша, а бабушка что-то эмоционально рассказывала Илье. Зато Алиса, кажется, ничего не заметила и, радостно поздоровавшись с мамой, устремилась к витрине с пирожными.

— Что случилось? — встревоженно вопросила я, подойдя к столику, за которым все сидели.

— Лина, у меня отбирают пекарню! Я дорабатываю две недели и иду на улицу со своими пирожками! — воскликнула мама и снова не сдержала слез.

— Как это?! Мама, у тебя никто не может отобрать пекарню!

— Со мной расторгают договор аренды. Дали время до конца месяца, чтобы освободила помещение.

— Почему?! Разве они имеют право?! Ты же внесла плату на несколько месяцев...

— Мне ее вернут, — вздохнула мама и промокнула ресницы салфеткой.

— Лин, давай выйдем. Поговорим на свежем воздухе. — Илья взял со спинки стула свою куртку и направился ко мне.

— Но мама... — хотела возразить я, но увидела, как бабушка мне кивает. — Ладно, идем.

— Галина Дмитриевна, можете сварить Лиске какао, пока мы с Линой подышим воздухом?

— Я сделаю, — вызвалась Маша и с сочувствием посмотрела на мою маму, — а вам заварю чай с ромашкой.

Мы вышли на улицу, Илья достал сигарету и закурил. Глядя на то, как он звучно затягивается, мне тоже захотелось почувствовать во рту горечь табачного дыма. Говорят, это миф, что сигарета может успокоить, но ведь мы подвержены внушениям. Сейчас мне нужно было хоть что-нибудь, для того, чтобы привести нервы в порядок.

— Илья, что произошло? Как так вышло, что маму выселяют?

— Что тебе сказать... Это месть.

— Месть?! Но кто может мстить маме и за что?!

— Не ей. Отомстить решили тебе. Это проделки Инны Михайловны. Видимо, ей донесли о твоем приходе на завод. Она заставила владельца помещения расторгнуть договор аренды с твоей матерью. Он даже не скрывал, что действовал по указке Филатовой.

— Но... разве он может юридически?!

— К сожалению, да. Твоя бабушка именно поэтому меня и позвала. Елизавета Павловна хотела, чтобы я прочитал договор и придумал, как сохранить помещение. К сожалению, ничего сделать нельзя.

— Боже мой! И тут я накосячила! — со злости я пнула ногой урну, она зашаталась, но, к счастью, выстояла. — Зачем я только поехала на этот чертов завод?! Почему не послушала тебя?!

— Эй! Не надо, слышишь?! — Илья бросил почти невыкуренную сигарету в урну и, взяв меня за руку, притянул к себе. Я уткнулась лицом в его грудь, крепко зажмурившись, чтобы не заплакать.

— Мы с тобой что-нибудь придумаем. Как-нибудь выпутаемся из всего этого!

— Но как? После папиной смерти только благодаря пекарне она воспряла духом. Если мама окажется на улице со всем оборудованием, это ее доконает.

— Не окажется. У нас есть время.

— Знаешь... кажется, я хочу совершить еще одну глупость, — нерешительно произнесла я и, чуть отстранившись от Ильи, но боясь поднять на него взгляд, стала рассматривать собачку на молнии его куртки.

— Глупость? Какую? — он громко сглотнул. Неужели испугался?

— Не бойся. Сначала спрошу у тебя, и если ты не разрешишь, то я не стану ничего делать.

— Хочешь, чтобы я сыграл роль твоей совести? — усмехнулся Романов.

— Скорее разума...

— Ладно, говори, что задумала.

— Хочу поехать к этой стерве и высказать в лицо все, что я о ней думаю, — процедила я.

— Знаешь, не гожусь я на роль разума. Затея твоя так себе, но я не стану говорить, чтобы ты этого не делала. — Он вынул из кармана ключ от машины и снял ее с сигнализации. — Едем вместе.