***

Прошлое.

Что-то, что было. Что-то, чего больше нет.

Туманный ореол памяти, витающий вокруг события, тысячи раз осмысленного и переосмысленного: забытого, воскресшего, представшего в ином свете и снова потерянного навсегда или на время.

Прошлое как червь, радостное ли, печальное, проделывает дыры в сердце, оставляя незаживающие раны. Проходит время, дыры затягиваются хрупкой корочкой нарастающих проблем. Дымка памяти рассеивается, становится прозрачной, и в итоге исчезает.

Но неожиданный телефонный звонок врывается в унылую повседневность, заставляя очерствевшее сердце биться быстрее. Плоть расширяется, становится больше; корочка лопается, брызжет из прорех горячая кровь. Странно слышать голос, который забыл давным-давно. Голос, который, оказывается, помнишь так хорошо, словно слышал его только вчера. Странно и, на удивление, волнительно.

И почему-то невозможно отказать в такой обычной просьбе. Почему-то язык не поворачивается произнести безразличное, но правильное «нет».

Не нужна им эта встреча. Постаревшие, изменившиеся под гнетом проблем, они станут друг для друга очередным разочарованием, далеко не последним, но, возможно, самым горьким в числе всех прочих.

***

Светлый просторный зал дорогого ресторана сиял чистотой и уютом. Дышал роскошью и изяществом, но при этом не отторгал.

Мужчина не был частым гостем в этом элитном заведении. Но для встречи с прошлым выбрал именно его.

И вновь прошлое возвращается. Только теперь это не голос в динамике, а мелькающие картинки воскресающих воспоминаний.

Случайная встреча в каком-то баре. Приятная беседа, полная ощущения легкости и отдохновения. А следом головокружительный роман с печальным финалом.

Он любил ее. Действительно любил. Зрелой любовью уже состоявшегося взрослого человека, за плечами которого был и неудачный брак, и годы одиночества, и груз заботы о детях, благополучие которых стояло для него на первом месте.

Они не знали друг о друге ничего. Лишь имена и то, что оба были разочарованы в прошлом. И этого было достаточно. Все остальное было неважно.

Их встречи были жаркими и страстными. Их беседы были искренними и веселыми. Их молчание было глубоким и понятным. Им было хорошо вместе. Они словно вернулись в юность, и теперь брали от жизни все то, что было упущено.

А потом их занесло на какую-то вечеринку, на которой было очень много выпивки. Безумные танцы закончились жаркой ночкой. А та, в свою очередь, сменилась жутким похмельем и не очень-то приятной встречей в ванной комнате незнакомого дома.

Пацан стоял на пороге всего лишь миг. Мужчина только и успел, что отметить бледность лица, перепуганный взгляд и черную смоль взлохмаченных прядок, а мальчишку уже как ветром сдуло.

Не трудно было догадаться, кем является этот малец.

Стало почему-то очень стыдно за свой помятый, полуголый вид. А еще за то, что заявился в чужой дом без знакомства с некоторыми его обитателями.

Тогда-то и появились первые мысли о том, что нужно пересмотреть свои отношения с этой женщиной. Тогда-то и созрело решение предложить ей руку и сердце, чтобы провести остаток жизни подле нее, и стать для ее детей, пусть не отцом, но хотя бы опорой.

Вот только все пошло не так, как он планировал. Его собственный младший отпрыск, упрямый и своевольный, заявил свое категоричное «нет» и устроил ему забастовку. Ничто не действовало на мальчишку. Ни уговоры, ни угрозы, ни взятки в виде дорогущей машины. И, в итоге, мужчине пришлось отказаться от собственного счастья в пользу счастья своего сына.

Сейчас сожалеть об этом было бессмысленно и глупо. Но прокручивая в мыслях воспоминания о тех давно забытых днях, он все больше убеждался, что именно тогда свернул на кривую дорожку, которая привела его к бесчисленному множеству непоправимых ошибок.

Она же не изменилась. Почти. Лишь взгляд стал пронзительным и холодным как ветра зимы.

И все же сердце мужчины предательски дрогнуло, напоминая: с этой женщиной ему было действительно легко. И хоть сейчас уже не было ни страсти, ни любви, но теплота к ней не исчезла и не испарилась, по-видимому, навсегда оставшись клеймом на сердце.

- Ты все так же неотразима, Дженни, – поднявшись, поприветствовал мужчина и отодвинул стул, приглашая женщину присесть.

- А ты все такой же наглый лгун! - осклабилась его бывшая возлюбленная, но помощь приняла.

Присела за столик, положила на колени строгую дамскую сумочку, и окинула мужчину оценивающим взглядом.

Повисло неловкое молчание. Такое гнетущее, предгрозовое, от которого им обоим было немного не по себе.

Взгляд Дженни долго блуждал, исследуя, кажется, каждую черточку лица мужчины. И хмурую складку между бровей, двойную, резкую, глубоко врезавшуюся в лоб. И потускневшие глаза, под которыми залегли глубокие тени. И опущенные уголки губ... Странно, раньше этот человек казался ей красивым, остроумным, полным жизни. Что с ним случилось за столь короткое время?

Они встретились в баре семь лет назад. Дженни тогда еще одела новое красное платье, которое удалось выгодно купить на распродаже. Платье уже было не очень модным, но она давно о таком мечтала, и оно очень шло к ее фигуре, делая формы более округлыми и женственными.

И все же она очень удивилась, когда сидящий за барной стойкой мужчина заговорил именно с ней, а не с ее более привлекательной подругой. Тем более что мужчина этот был одет в дорогой стильный костюм, и выглядел просто сногсшибательно. Такая дикая, резкая красота и внутренняя сила сражала наповал. А обаятельная улыбка, от которой теперь не осталось и следа, могла вскружить голову абсолютно любой женщине.

Он покорил Дженни с первого взгляда. И, что самое удивительное, им хватило нескольких незначительных фраз, чтобы увлечься друг другом.

Тогда она словно очнулась от спячки, в которую ее вогнал первый неудачный опыт с мужем-аферистом. И, сама того от себя не ожидая, Дженни окунулась в безумный роман, а ее беды развеялись сами собой, уступив место абсолютному счастью.

Спустя несколько месяцев этот некогда восхитительный мужчина предложил ей перейти к более серьезным отношениям. Он даже настаивал на знакомстве с детьми, которое должно было состояться во время семейного ужина в его доме. Дженни очень нервничала, потому что понимала, что ее сын может все испортить своими выходками. Но мужчина успокоил ее, отшутившись: «Милая, мои дети тоже далеко не подарок».

Спустя несколько дней она сдалась, согласившись на ужин, который так и не состоялся.

- Все такой же наглый, самовлюбленный ублюдок... - с некоторой долей восхищения нарушила молчание Дженни.

И, подперев подбородок ладонью, растянула губы в своей самой очаровательной улыбке.

- А ты все так же остра на язык. - Усмехнулся мужчина.

В прошлом ему нравилась в женщине эта черта, которая делала ее неотразимой и выделяла из толпы. Дженни никогда не стеснялась говорить ему правду. Она никогда не заменяла истину слащавыми синонимами, и это он ценил в ней больше всего.

- Сказать по правде, я был обескуражен твоим звонком. Столько лет... хотя, на самом деле, совсем немного.

- Да, семь лет пролетели как один день. - Подтвердила женщина и кивком поблагодарила официанта, подавшего ей меню. - Самый паршивый день, который только можно представить.

Она открыла пухлую книжицу и сделала вид, что заинтересована содержимым. Хотя цены в меню были действительно ошеломительными. Под стать давно закончившемуся роману.

Мужчина не ответил. Он понимал, что обидел Дженни незаслуженно. И, что уж там, действительно искренне сожалел о случившемся. Но время вспять не повернешь. И уже ничего не исправишь.

- Зачем ты позвонила? - не стал тянуть он. - Это ведь совсем не в твоем духе. Прошлое в прошлом. Ты всегда это говорила. Я помню.

- Ностальгия замучила. Что-то в последнее время я сама не своя. Даже странно.

Дженни просмотрела меню и выбрала салат и сок. Этого блюда должно было хватить до окончания их разговора.

- Как поживают твои дети? - спросила она, откладывая в сторону меню и снова обращая взор на мужчину.

Вопрос обычный. Вполне естественный. Но от него у мужчины почему-то мороз побежал по коже.

- Спасибо. У них все замечательно. - Коротко кивнул мужчина. - А твои? Надеюсь, у них все хорошо? Уже студенты, должно быть?

- Спасибо, что спросил, - просияла Дженни, улыбаясь как полная дура. - Сын в этом году окончил колледж. Дочь доучивается в школе. У меня, кстати, есть с собой их фотографии. Хочешь посмотреть?

Мужчина поменялся в лице. Конечно же, он не хочет смотреть. Кому нужны чужие дети? Но Дженни была непреклонной.

- Что, не хочешь? Надо же, как время меняет людей. Раньше ты прямо-таки сгорал от нетерпения, чтобы познакомиться с ними.

Мужчина сделал глубокий вдох.

А ведь и, правда, сгорал. Готовился, хотел произвести хорошее впечатление. Нервничал как первоклассник на экзамене. Но это было слишком давно.

- Сдается мне, ты хочешь ими похвастаться. Раз так... почему бы и нет.

Мужчина вновь хмыкнул. Дженни любила хвастаться. Но делала это настолько тонко и очаровательно, что он никогда не был против послушать о ее достижениях. Наверное, и сейчас можно.

- О, мне есть чем гордиться, поверь.

Дженни сделала вид, что жутко обрадовалась возможности показать мужчине фото, и достала из сумочки два конверта. Один маленький, другой побольше. Побольше она оставила напоследок, а маленький вскрыла.

- Моя дочурка. Красавица, умница, очень послушная девочка. Но в обиду себя не даст. Здесь ей одиннадцать. Правда, милашка? – она протянула мужчине фото миловидной девчушки с упрямым взглядом, и тот принял фото, с немалым интересом всматриваясь в детское лицо. - Если бы ты тогда устроил тот ужин, то увидел бы ее именно такой. А вот она же всего месяц назад. – И еще одно фото девушки постарше оказалось в руках мужчины. - Уже юная леди. У тебя ведь два сына, не так ли? Как думаешь, смогли бы они устоять перед ее очарованием, если бы у нас тогда получилось?

- Красивая. - Не покривил душой мужчина. Вот только вряд ли она смогла бы привлечь его сыновей. - Возможно, они любили бы ее как сестру.

- Возможно? - удивилась Дженни и рассмеялась. - Мою Этид не полюбил бы только идиот! Ну а как тебе мой сын?

Женщина достала фотографию. Ту, на которой Рике было пять лет, и бросила на стол. При этом она изменилась в лице. Да так, что оно стало казаться жуткой маской.

- Милый ребенок, - проговорил мужчина, вглядываясь в забавное детское лицо.

- Да, очень похож на своего отца. Тот еще был мудила. А здесь ему восемь. - Новое фото легло на стол. - Мальчик расстроен, потому что упал и разбил коленку. А я добавила. Отлупила его по заднице, чтобы сопли не распускал.

Дженни злобно усмехнулась, как волчица, почуявшая добычу, и сказала:

- А здесь ему тринадцать. Примерно в то же время мы с тобой решили перейти на новый уровень отношений.

- Дженни, я не понимаю, что... - мужчина почему-то сошел с лица и вскинул на женщину недоуменный взгляд, сжимая дрожащими пальцами новое фото.

- Не понимаешь? Смотри же!.. Через месяц после того, как было сделано это фото, ты бросил меня, а вместо извинений прислал мне чек на содержание моих детей. Сумма была баснословной, но я не потратила ни цента. Сперва даже хотела разорвать проклятую бумажку, но потом передумала. Хотела найти тебя, и бросить этот чек тебе в лицо. Но я не знала твоего адреса, даже твоей фамилии. Мне было так больно, что я хотела умереть. Я закрылась в комнате и рыдала несколько дней подряд. Мой сын, к тому времени, уже ненавидел меня, и все равно носил мне еду, чтобы я не загнулась. А знаешь, что я сделала в благодарность? Выкинула еду и отлупила его подносом. А все из-за проклятого чека! Ты ведь очень любишь выписывать чеки, да? Тогда полюбуйся на это!

Дженни швырнула в лицо мужчине фотографии, которые раздобыл для нее детектив. Те самые, на которых Рику жестоко насиловали и избивали. Те самые, на которых она отчетливо видела чек с огромной суммой денег, подписанный до боли знакомой рукой.

- Смотри на моего ребенка, ублюдок! Ему ты хотел стать отцом когда-то... Слава богу, что ты тогда сбежал. Жаль только, что по дороге тебя грузовиком не переехало.

Мальчишку мужчина узнал сразу. Не на детских фотографиях, чуть старше. На том самом фото, когда ему было всего тринадцать. Тогда они и столкнулись впервые в ванной комнате у Дженни в доме. Но он толком не рассмотрел пацана. А потом была еще одна встреча. И, конечно же, он не узнал в нежданном госте заспанного, похожего на сыча мальчишку. А потом...

В горле пересохло. Он видел уже эти фотографии. Видел и... ничего не мог изменить.

Он мог бы начать оправдываться. Мог бы попытаться объяснить. Но разве ярость, затмившая тогда рассудок, могла служить оправданием? Нет. Жестокость, взращенная ненавистью... и боль в глазах матери...

- Дженни... - слова застряли в горле.

Но ведь и сказать ему было нечего. Он мог бы попробовать произнести что-то вроде: «я защищал своего сына», но теперь, спустя недели и месяцы раздумий, он осознал, насколько глупым и разрушительным был его поступок.

- Ты ведь не поверишь, если я скажу, что мне жаль, - тихо произнес Итан, сжимая в пальцах одно из фото. - Но мне жаль.

- Да плевать мне, жаль тебе или нет. - Раздраженно выдохнула женщина. - Я пришла не за этим.

Она собрала разбросанные по столу фотографии и вернула их в конверт, а потом придвинула конверт побольше к мужчине и проговорила:

- Послушай меня внимательно, Итан. Если после этого разговора ты приблизишься к моему сыну, или к своему сыну, или к тому третьему пацану, я тебя в порошок сотру твоими же грязными махинациями. Здесь, - она кивнула на конверт, - копия всей информации, которой я о тебе располагаю. Изучи ее внимательно и трижды подумай, прежде чем снова переходить мне дорогу. Кстати, если со мной что-то случится, неважно что, поскользнусь я или заболею ГРИППом, эти данные окажутся во всех крупных газетах города. И да, я, наконец-то, воспользовалась твоими деньгами и оплатила ими услуги детектива, который раздобыл для меня компромат на тебя. Такая вот ирония, мой милый. Ты сам вбил этот гвоздь в крышку собственного гроба.

С этими словами Дженни поднялась из-за стола и, бросив на стол деньги за салат, к которому даже не притронулась, быстро направилась к двери.

Внутри нее клокотал гнев. Он был таким всепоглощающим, что Дженни не заметила вошедшую в дверь ресторана посетительницу и врезалась в нее. Столкновение было болезненным. Но блондинка, чье лицо показалось Дженни смутно знакомым, лишь сочувственно улыбнулась ей и спросила:

- Плохой день?

- Даже не представляете, насколько! - выпалила Дженни. - Прошу прощения за свою невнимательность. Вот моя визитка. - Она протянула блондинке карточку со своими данными. - Позвоните, если будут проблемы с плечом. Я компенсирую расходы на лечение.

С этими словами она пулей вылетела из ресторана.

- «Дженни Умино», - с искренним удивлением прочитала посетительница и даже оглянулась вслед этой особе. - Ну надо же, как тесен мир!

Подошедший к блондинке официант с почтительной улыбкой предложил провести ее к столику.

Женщина благодарно улыбнулась, и поинтересовалась, не работает ли ее сын сегодня. Официант ответил, что нет.

Посетительница, тем временем, окинула беглым взглядом зал ресторана, и повторно изумилась. Правда, в случае с госпожой Умино изумление было вызвано банальным любопытством, в то время как в случае с господином Легримом изумление оказалось пренеприятнейшим и дико раздражающим фактором.

Так вот оно что?! Эти двое встречались! Зачем, интересно? И почему именно в ресторане, где работает Этельстен? Не для того ли, чтобы продолжить пить кровь своих детей?

Тонкие изящные пальцы остервенело смяли визитку. Но потом посетительница решила, что ни одна нормальная мать, даже такая неуравновешенная как госпожа Умино, не будет сговариваться с человеком, который чуть не убил ее ребенка. И положила смятую визитку в сумочку.

Впрочем, несмотря на внешнее спокойствие, факт присутствия в этом ресторане Итана Легрима бесил женщину неимоверно. И все же она не позволила себе с воплями броситься на того, до кого мечтала добраться вот уже несколько месяцев подряд. Сделав глубокий вдох, посетительница нацепила на лицо обворожительную улыбку и прямиком направилась к столику, за которым сидел мужчина. Официант следовал за ней. Другой шел навстречу, аккуратно неся на подносе тарелку с парующим крем-супом.

И как же удачно все сложилось. Воистину есть бог на свете! Когда блондинка приблизилась к столику и поравнялась с официантом, а точнее с его подносом, Итан Легрим как раз поднял на нее взгляд, и невольно улыбнулся в ответ, очарованный ласковой улыбкой.

Какой восхитительный шанс!

Миранда не медля схватила тарелку с подноса и выплеснула суп в лицо этого выблядка. Мужчина шарахнулся назад, с воплем боли пытаясь стряхнуть с лица пюреобразную жижу. Но женщина не позволила ему уйти далеко. Поймала за галстук, накрутила его на руку и дернула на себя, с бешенством глядя в перепуганные глаза мужчины.

- Я тебя сейчас удавлю, Легрим! - зашипела Миранда, склоняясь к его пахнущему грибами лицу, и наматывая галстук на руку до самого узла.

Итан дернулся, грязно выругавшись, но женщина влепила ему такую пощечину, что голова в сторону дернулась.

- Госпожа Зитрис! - в страхе завопил официант, бегая вокруг женщины и ее жертвы, но не смея вмешиваться. - Госпожа Зитрис, прекратите!

- Я только начала... - отмахнулась та. - А ты!.. - она пронзила Легрима злобным взглядом, - еще раз увижу тебя в этом ресторане, самолично загоню в твою задницу гигантский резиновый член, и вобью его туда так глубоко, что он у тебя через глотку вылезет. Ты меня понял?!

***

Горячий суп, выплеснутый в лицо, ослепил Итана. Мужчина успел зажмуриться, но теперь вязкая жидкость стекала по ресницам и не позволяла нормально рассмотреть напавшую на него сумасшедшую, которая залепила ему такую оплеуху, что в шее хрустнуло. Злость вскипела в душе так стремительно, что сдержать ее не представлялось возможным, но гневное рычание, готовое вырваться из горла, было задушено на корню сдавившим горло галстуком. И только окрик официанта подобно ушату ледяной воды отрезвил уже одурманенный яростью разум Итана.

«Зитрис... так это, что же?..»

Пальцы, сомкнувшиеся на тонком запястье госпожи Зитрис, разжались. И Итан дал знак, что в полной мере оценил адресованную ему угрозу.

- Понял, - сплевывая мерзкую кашевидную субстанцию, просипел мужчина, и посмотрел разъяренной фурии прямо в глаза. Небесно-синие, яркие, они искрили от гнева, и, казалось, могли запросто обратить его в соляной столб. - Возьмите себя в руки. И отпустите уже этот чертов галстук!

- О, какая восхитительная выдержка. - Оценила Миранда спокойствие мужчины и выпустила импровизированную удавку.

Но бросать Итана Легрима в гордом одиночестве она не спешила.

- Что здесь делала госпожа Умино? - спросила Миранда зло, с остервенением вытирая салфеткой испачканные в супе пальцы. - Вы с ней сговорились добить несчастных мальчишек, пока они не успели оправиться от предыдущего удара?

- Напротив. Это вы с ней, похоже, сговорились, и решили испортить мне и без того паршивый день! - вытирая лицо от липкой дряни, прорычал мужчина. – Поздравляю, ваш план сработал. Бурных аплодисментов не будет, руки заняты.

- Ой-ой, какие мы ранимые, оказывается? - притворно изумилась Миранда. - Впрочем, мне плевать! - зло сказала она. - Не приближайся к детям, ради своего же блага.

Грязная салфетка полетела в лицо мужчины вслед за совершенно не куртуазным оскорблением. Миранда развернулась на каблуках и, брезгливо морщась, словно ее только что облили помоями, покинула заведение.

- Господин Легрим, нам очень жаль.

Подскочивший к мужчине администратор выглядел ужасно бледным и испуганным. Но Итан был уверен, что этот гад просто издевается над ним, с трудом сдерживая смех. Наверняка во время скандала стоял в сторонке и ржал над незадачливым клиентом.

- Наше заведение приносит вам глубочайшие изви...

- В задницу себе их засунь, эти извинения! - все же рявкнул Итан и поднялся из-за стола.

Оставаться тут и дальше было не только глупо, но и стыдно. Его дважды выставили на посмешище, дважды оскорбили и дважды поставили на место. Паршивый день. Ужасно паршивый... но, собственно, чего он ожидал после всего, что натворил?

«За все надо платить, Итан. Запомни это. За все и всегда надо платить. Вот и пришло время рассчитываться с долгами».