⚜ Ригар ▫ Кано ▫ Айзек ▫ Видегрель⚜

***

Свет озарил гостиную дома молодого Вальдрэ, и японец, сидящий в кресле напротив входной двери, подслеповато сощурился.

Это только в кино герои или бандиты сразу привыкают к свету, прицельно стреляют или метают ножи в противника. Кано же еще несколько мгновений боролся с пляшущими в глазах зайчиками, прежде чем смог рассмотреть застывшего в прихожей Ригара.

- Игараси-сан? - удивленно спросил парень, словно не верил в то, что видит.

- Добрый вечер. - Мужчина сухо улыбнулся. - Надеюсь, ты не слишком зол на мою невежливость, и простишь старику столь дерзкое вторжение.

- Но как? - ошалело спросил Ригар, понимая, что вопрос звучит не только глупо, но и наивно.

Кано улыбнулся.

Всегда серьезный и суровый, сейчас Ригар был больше похож на подростка. Растерянного, удивленного и ничегошеньки не понимающего. Вся взрослость осыпалась с Ригара мелкой крошкой раздробленной фарфоровой маски, и взору мужчины предстал всего лишь мальчишка. Наивный, быть может даже немного напуганный и невероятно уставший юнец.

Впрочем, миг откровения длился недолго, и юный Вальдрэ моментально взял себя в руки, возвращая на лицо невозмутимую суровую гримасу.

- Будь тут Айзек, он непременно назвал бы меня плесневым грибком на обоях и обвинил бы в родстве с заразой, - усмехнулся Кано, хотя повода для смеха совершенно не было. – И, знаешь, он был бы прав. Избавиться от меня непросто. Тут общедоступные средства не помогут. Впрочем, именно об этом я и хочу поговорить. Наедине.

Кано выразительно посмотрел на замерших позади молодого мафиози парней и нахмурился.

Ригар так же кинул беглый взгляд на помощников и коротко сказал:

- Отдыхайте. Я позову, если понадобитесь.

Арчи быстро сообразил, что им лучше убраться как можно скорее и, схватив Стена за локоть, потащил за собой к лестнице. Намечалось что-то важное, не понять это было просто невозможно. А потому парень расценил, что сейчас боссу лучше не мешать.

Когда парни скрылись на втором этаже, Ригар уже чувствовал себя увереннее. Первый шок миновал, и мысли послушно выстроились в ряд, больше не толкаясь и не спотыкаясь друг о друга.

- Я так полагаю, разговор будет долгим и серьезным? - спросил Ригар, снимая пальто и бросая его на диван.

И когда мужчина кивнул, спросил:

- Кофе? Или лучше коньяк?

- Кофе, - ответил Кано. - Разговор требует предельной сосредоточенности. Алкоголь будет лишним.

Ригар извинился перед мужчиной и удалился на кухню.

Кано понял, что мальчишка все еще немного растерян из-за встречи с «мертвецом» и пытается переварить эту информацию. Поэтому не стал мешать Ригару собирать мысли в кучу. Ведь сейчас ему нужен был не взволнованный мальчишка, а глава семьи Вальдрэ, собранный, непоколебимый человек, способный принимать взвешенные и мудрые решения.

Нескольких минут Ригару вполне хватило, чтобы справиться с эмоциями. И, как следствие, в гостиную вернулся тот, к кому Кано, собственно, и пришел.

Поставив на кофейный столик две небольшие чашечки с ароматным напитком, Ригар сел на диван и приготовился внимать. Кано несколько мгновений молчал, глядя на молодого главу семьи Вальдрэ и сжимая ладонью набалдашник черной трости, и, наконец, заговорил:

- Во-первых, я хотел бы поблагодарить тебя от имени моего брата за предоставленную информацию, которая спасла тысячи жизней и остановила резню, назревающую между семьей Такаяма и семьей Сэтто. Если бы не сведения, которые ты очень ловко передал нашему человеку в Токио, Катсу уже не было бы в живых, а Токей получили бы все, загребая жар чужими руками. Как ты узнал, что Мураками-сан сговорился с нашими врагами и решил ударить в спину?

Ригар рассказал о том, как один из его помощников обнаружил случайно оказавшуюся у них папку с неопровержимыми доказательствами причастности дяди к довольно скверным делам. Он счел своим долгом предупредить союзников о готовящемся нападении, что и провернул, отправившись в Японию под предлогом оздоровления одного из своих людей, который пострадал во время взрыва автомобиля.

- Скверные дела творятся, - хмуро сказал Кано. – Однако оябуну клана Сэтто не понравилось, что его руками пытаются убрать того, с кем он никогда не враждовал. Теперь клана Токей не существует. С чем нас и поздравляю.

- И все же, мне стоило среагировать раньше, - Ригар сделал небольшой глоток уже остывшего кофе и поставил чашку на стол.

- Раньше? - удивленно вскинул бровь Кано, и в его темных глазах мелькнула нехорошая тень.

- Первые подозрения появились, когда дела в «Алом Кубе» стремительно покатились в ад, - признался Ригар. - Гадкое было ощущение. Будто кто-то щелкнул пальцами, и все вокруг начало крошиться. Мне была непонятна направленная на вашего сына агрессия. Но чем больше я об этом задумывался, тем яснее становилась картина. Кто-то основательно подкапывал фундамент выстроенной вами крепости. Кот из дома - мыши в пляс. Вы исчезли и мыши, вернее крысы, и, правда, разбушевались. Но на места все расставило незначительное происшествие. Так случилось, что Ноэль был в клубе, когда один из клиентов принялся угрожать Видегрелю. Брат вмешался, и обидчик отступил. И в этом отступлении крылось слишком много информации.

Ригар горько усмехнулся, вспоминая тот вечер и тут же нахмурился.

- Ваш сын быстро сообразил, что к чему, и вызвал меня на откровенный разговор, который в итоге вылился в эту беседу.

- Видегрель оказался сильнее и проницательнее, чем я думал, - подытожил Кано. - И я рад, что он заручился поддержкой такого союзника как ты.

Мужчина слегка наклонил голову, выражая Ригару свою искреннюю признательность. После чего сказал задумчиво:

- Значит, я не ошибся в своих выводах относительно Мураками-сана. Это он устроил покушение на меня и моих близких. И, полагаю, пытался убить тебя.

Ригар ничего не сказал, лишь утвердительно кивнул.

- Когда ты понял, что больше не угоден своему дяде? И каким образом Мураками-сан может быть связан с Итаном Легримом?

- Легрим? - искренне удивился Ригар.

Он уже несколько лет не слышал этой фамилии, и признаться, совсем не ожидал когда-нибудь услышать ее вновь. Впрочем, судя по озвученному Игараси-саном имени, интересующий мужчину человек был совсем не тот, кого знал Ригар.

- Насколько мне известно, никак, - наконец, ответил парень. - Единственные Легримы, которые мне встречались, это ваш юрист и, если не ошибаюсь, его младший брат, с которым мне довелось пересекаться еще в колледже. В любом случае, эта фамилия фигурировала только в документах, связанных с «Алым Кубом».

- Значит, к покушениям он не имеет никакого отношения. Хорошо. Это упрощает дело, - туманно отозвался Кано, которому не хотелось расстраивать Сайтона сверх необходимого. - Но ты не ответил на мой первый вопрос. Как ты узнал, что взрывчатку в твою машину подложили по приказу Мураками-сана?

- О том, что я никому не позволяю садиться за руль этого автомобиля знало не так уж и много людей. - Горькая улыбка коснулась губ Ригара. - Слишком узкий круг посвященных. А тут как-то все и сразу совпало. И документы, которые я передал вашему брату, и взрыв этот, и Ичиро. По правде говоря, именно кузен стал тем, кто открыл мне глаза. Ичиро можно ненавидеть, его можно презирать и опасаться, но считать идиотом или глупцом... нет. Он узнал и решил не пачкаться в этом дерьме. Больших доказательств мне не понадобилось.

- Значит, потерянный для общества кузен, растративший весь свой потенциал на дурные пристрастия, - хмыкнул Кано, вспоминая того Ичиро, с которым впервые познакомился.

Мальчишка был диковатым, но проницательным. И, как и все молодые люди, излишне горяч и поспешен в своих решениях и поступках. Что касается Мураками-сана, этот человек не терпел дерзости и непослушания. И не простил своему сыну одной единственной ошибки, заменив его на более расторопного племянника, тем самым подтолкнув отпрыска на кривую дорожку.

Но, чтобы получить племянника в свое безраздельное владение, нужно было убрать помеху в лице достаточно влиятельной семьи. Выходит, Вальдрэ и Ниадали поплатились за промах Ичиро?

- Ты знаешь, кто и по какой причине убил твою семью? – задал очередной вопрос Кано и в упор посмотрел на молодого мафиози.

- К сожалению, да. - Ригар на мгновение стиснул зубы и сжал кулаки.

Но миг слабости и ярости был недолог.

- Верить в это не хотелось, - честно признался он. - Но все подтвердилось.

- Что ты намерен с этим делать? - поинтересовался Кано.

- То, что сделал бы на моем месте дед или отец, - став мрачнее тучи, проговорил Ригар глухо, и с нескрываемой злобой выплюнул: - За кровь платят кровью. А этот человек пролил ее слишком много.

- Сожалею, но я не могу позволить тебе убить его, - проговорил Кано, и Ригар поменялся в лице.

Если бы сейчас в гостиную влетела молния и подожгла дом, молодой Вальдрэ не заметил бы этого. Его глаза вспыхнули яростью, которая могла бы испепелить собеседника на месте. Но, в случае с Кано, это не сработало.

Японец выдержал взгляд мальчишки, и когда тот открыл рот, чтобы задать вполне резонный вопрос, в дверь настойчиво позвонили.

Выругавшись сквозь зубы, Ригар направился к двери и замер на пороге, с недоумением разглядывая очередного посетителя.

- Кажется, я пропустил что-то интересное? - директор Айзен улыбался Ригару своей самой приветливой улыбкой, но в ярких зеленых глазах плясали черти.

- Что вам нужно? - не очень вежливо поинтересовался парень, все еще ошарашенный тем фактом, что ему не позволят убить дядю.

- Мне нужен мой старый друг и бывший ученик, - сказал мужчина и приподнял бровь, ожидая, когда его впустят в дом. - Надежный источник утверждает, что в этом доме я найду необходимое.

- Какой пронырливый у вас источник, директор, - съязвил парень, отступая назад, чтобы пропустить мужчину в дом.

И когда тот вошел, жестом пригласил господина Айзена присесть.

- Надеюсь, что он источает информацию только в ваши уши. Не хотелось бы обнаружить, что мой дом стал проходным двором.

- Тебе не о чем беспокоиться, мальчик мой, - утешил Айзек парня, при этом лучисто улыбаясь нахмурившемуся Кано. - Рад видеть тебя в здравии, Кано. Как поживает твой юрист?

- Прекрасно, - ответил Кано. - Зачем ты пришел?

- Как грубо, - ухмыльнулся директор и плюхнулся на диван. - Я ждал твоего звонка, но ты проигнорировал мою просьбу. Пришлось искать встречи, и я ее нашел.

- Сейчас не лучшее время для встречи старых приятелей, - проговорил Кано.

- Самое оно... - Айзек снова осклабился.

- Я не хочу, чтобы ты вмешивался в это дело. Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. Мне одному.

- Как благородно, - директор буквально сиял от счастья. - Мальчишку ты тоже пытаешься посадить на цепь и не подпускать к Мураками?

- Это мое дело.

- Кано, - протянул Айзек, - так много лет прошло, а ты все еще остаешься наивным юнцом, который полагает, что я буду плясать под чужую дудку. Ты знаешь, что нас с Виктором чуть не убили? Это случилось рядом с колледжем. Старый трюк с машиной и автоматом. Повезло, что никто не пострадал. А ведь на проходной могли быть ученики или их родственники. На Викторе могло не оказаться бронежилета. А я мог растеряться и упустить возможность расстрелять машину прежде, чем расстреляли бы меня. Так что не ты один в ярости, друг мой. Зря я, по-твоему, рискнул своим личным счастьем, и подсыпал Виктору снотворное? Я обещал ему не вмешиваться. Но как я могу остаться в стороне? Разгневанные родители забирают детей из моего колледжа. Я несу страшные убытки. Не говоря уже о том, что Виктор плохо спит ночами и боится оставить меня без своего присмотра. Мне этот ваш Мураками-сан как кость поперек горла. Он меня откровенно бесит.

От услышанного Ригара перекосило. Не то, чтобы он слишком заботился о чужих жизнях, но такое наглое, такое безвкусное покушение... И где? Рядом с колледжем! Колледжем, еб его мать!

Директор Айзен улыбался, но парень понимал, что прячется за этой улыбкой. Ненависть, гнев, ярость. Именно эти чувства полыхали в ярких глазах мужчиных. Именно они сочились ядом, пропитывая каждое слово и давая понять - договориться не получится. На тушку дяди нацелились хищники крупнее и сильнее Ригара.

- И все же, это семейное дело, - опускаясь в кресло, сказал парень. - Я понимаю ваше негодование, господин Айзен, и вашу ярость, Игараси-сан, но разбираться со всем должен я.

- Нет, - категорично проговорил Айзек.

- Я свое слово уже сказал, - поддержал старого друга Кано. - Ты не пойдешь к Мураками-сану.

- Почему? - Ригар не мог понять, в чем причина такого дружного протеста.

- Потому что живым ты оттуда не выйдешь, - спокойно ответил директор Айзен, глядя парню в глаза со всей серьезностью. - Ты считаешь своего дядю идиотом, но это далеко не так. Он, кто угодно, но не глупец. И он хитер как черт.

- К тому же, - вставил свое слово Кано, - ты подвержен нежелательному влиянию. Если Мураками-сан поймет, что ты пришел его убивать, он убьет твоего брата. Он это сделает, поверь мне. Загнанная в угол змея будет использовать любые методы, чтобы избежать расправы.

- Ноэль далеко, - попытался возразить Ригар, на что Айзек и Кано как-то уж слишком слаженно усмехнулись и покачали головами, словно были не двумя разными людьми, а отражением одной сущности.

- Мураками хорошо поработал, - проговорил Кано. - Он создал для тебя очень живую и очень правдоподобную иллюзию. Ты думаешь, что можешь защитить брата, но кто вселил в тебя эту уверенность?

- Кто, как ты думаешь, оказался в выигрыше от того, что ты так считаешь? - вторил старому другу Айзек.

И оба они смотрели на стремительно бледнеющего Ригара, до которого начал доходить весь смысл затеянной родственником игры.

- Твоя сила в любви к брату, - Кано с пониманием улыбнулся Ригару. - Но в ней же и твоя слабость. Поэтому, возвращай брата. Ноэль должен быть рядом с тобой.

- Рядом? - возмутился Ригар, все еще надеясь, что это просто глупая шутка или какая-то проверка. – Вернуть его в Нью-Йорк в такое время?

- Я бы советовал Францию, - не обращая внимания на ярость парня, задумчиво проговорил Айзек. - Из достоверного источника мне стало известно, что особняк Вальдрэ укреплен не хуже Форт-Нокса. Если и есть в этом мире более безопасное место для Ноэля, то я о таком не знаю.

- Токей перебили, - веско сказал Кано, - но это не значит, что убили всех. Пройдет еще немало времени, прежде чем буря, которую поднял Мураками-сан, уляжется. Тебя попытаются убрать сразу же, как только твой дядя упокоится с миром. Ты еще не участвовал в разделе территорий, когда после смерти льва гиены вторгаются в его владения, и начинают разрывать на куски все, до чего могут дотянуться.

- Поинтересуйся у Армана, - посоветовал Айзек. - Твой друг побывал в подобной ситуации. Он расскажет тебе, как сложно удержать ускользающую власть, когда на твоей шее гирями висят те, за кого ты в ответе.

- Возвращай брата, - снова потребовал Кано. - Сейчас ты его единственный щит. Если ты хочешь, чтобы он выжил во время краха империи Мураками-сана, то должен лично защищать его. Возможно, ценой собственной жизни.

- Мой друг, бесспорно, прав, - подытожил Айзек. - Скоро в Нью-Йорке разверзнется ад. Все люди, которых ты хочешь защитить, должны уехать. И ты должен уехать вместе с ними.

- Это наше дело. Мое... - Японец сурово посмотрел на Айзека, но тот и бровью не повел. - Впрочем, старый плут Иззи так просто от меня не отстанет. Что ж, тогда мы решим этот вопрос вместе. Но тебе, - Кано вперил в Ригара холодный, строгий взгляд, - нечего делать в этой змеиной норе.

Ригару потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное. Все сказанное мужчинами имело вес. Каждое слово, прозвучавшее сейчас в гостиной, имело смысл, отмахнуться от которого смог бы только дурак, коим Ригар себя ни в коем случае не считал. Да и причин не доверять сидящим рядом с ним людям у парня не было. И все же один вопрос не давал Ригару покоя.

- Почему вы хотите мне помочь? - спросил он после довольно продолжительного молчания. - Как бы там ни было, я принадлежу к семье, которая изрядно попила вашей крови. И было бы совершенно логично убрать и меня тоже. Так почему же?

- Потому что это было бы расточительно, - хмыкнул Айзек. - Ты полезный союзник и умный человек. Я не хотел бы потерять такого друга.

- К тому же, - вмешался Кано, - Мураками-сан распоясался из-за моего попустительства. Катсу отдал ему бизнес в Нью-Йорке, потому что собирался породниться с этим человеком. Твоя кузина была обручена с моим племянником чуть ли не с рождения. Но так случилось, что, повзрослев, они по-настоящему влюбились друг в друга. Этот брак обещал стать счастливым и крепким, но судьба расценила по-своему. Землетрясение в Кобе унесло две молодые жизни, а с ними и обязательства, кои связывали Мураками-сана и Катсу. Впрочем, мой благородный брат не стал отнимать бизнес у несостоявшегося родственника. У меня своих дел хватало. А Иззи был слишком оскорблен тем фактом, что его оставили ни с чем, хоть он сделал для нашей семьи больше, чем десяток таких Мураками. Твоего дядю оставили в покое, и он почувствовал себя Властелином маленькой Империи. Он возлагал большие надежды на своего единственного сына, но Ичиро оступился. Нет, парень не ошибся. Он специально подставился под удар, рассматривая ситуацию не как целое, а как часть чего-то большего. Потеряв в тот момент не так уж и много, он хотел выиграть много больше, но Мураками-сан никогда не отличался дальновидностью. Он отстранил сына от дел, но не ограничил его свободу, позволив делать все, что тому заблагорассудится. А сам, как ты уже понял, забрал вас с Ноэлем к себе, и послал своих людей в ваш дом. Меня всегда удивляло, как убийцы так просто вошли в особняк Вальдрэ. Теперь же все встало на свои места. Их впустили. Кто-то из людей Гийома Ниадаля узнал в посетителях людей Мураками-сана и открыл ворота. Что было дальше, ты знаешь не хуже меня.

И вновь повисло молчание. Глубокое, тяжелое, похожее на ядовитый дым, обволакивающий помещение и отравляющий сознание.

Пазл наконец-то был собран, и представшая взору Ригара картина была мрачной и скорбной.

- Что будет с бизнесом и людьми? - уже понимая, что согласится на все условия, спросил он.

Среди работающих на дядю людей были отличные ребята, никак не связанные с грязными делишками родственничка, но которые неминуемо попадут под раздачу в намечающейся буре.

- Бизнес перейдет к тебе, - ответил Кано. - Катсу не возражает. Что касается людей: те из них, кто сложит оружие, могут идти на все четыре стороны. Если ты пожелаешь, можешь снова взять их к себе.

Ригар тяжело сглотнул и стиснул зубы.

От него теперь ничто не зависело, и ему оставалось лишь надеяться на здравомыслие тех, кто пробыл под началом дяди не один год.

Ригар знал, что не все из людей Мураками-сана одобряют политику своего оябуна, и уповал на то, что они благоразумно выберут жизнь.

- Мои желания будут учитываться? - задал парень очередной вопрос.

И когда, после краткой паузы Игараси-сан, нахмурившись и переглянувшись с давним другом, кивнул, сказал:

- Я хочу отказаться от этой части бизнеса, и вернуть все ныне принадлежащее семье Мураками изначальному владельцу.

- Я пас, - Айзек покачал головой и рассмеялся. - Прости, Кано. Я с этим дерьмом завязал. Да и Виктор не поймет.

- Не волнуйся, - Кано ничуть не обиделся на друга, - если ты отказываешься, у меня есть человек, который все это возглавит. Со временем, конечно же. Но... - он в упор посмотрел на Ригара, - ты уверен, что хочешь отдать этот бизнес? Ты много работал, чтобы удержать его на плаву. Ты заслужил место оябуна.

- Мне кажется, покой я заслужил больше, - невесело усмехнулся Ригар, отчего-то подумав, что к вечному покою переходить пока еще рановато. - К тому же, пора выходить из тени. Усидеть на двух стульях не получится. Поэтому я выбираю тот, на котором сидел мой дед.

Кано внимательно выслушал Ригара, и в гостиной на несколько минут повисло молчание, которое никто не торопился нарушить.

- Я принимаю твои условия, - наконец, проговорил Кано. - Надеюсь, на нашем с тобой сотрудничестве это никак не отразится. У меня нет ни малейшего желания вспоминать старую вражду. Гийом Ниадаль был моим врагом, но Венсан Вальдрэ, женившись на Кэйко, пошел на мировую. Я ценю его попытку примирить наши семьи и готов забыть все плохое, что было до сего момента.

- Это была не наша вражда, и возобновлять ее было бы глупо, - сказал Ригар и поднялся из кресла.

Он подошел к бару, откуда достал бутылку выдержанного коньяка и три бокала. После чего вновь вернулся к мужчинам и, водрузив выпивку на стол, сказал, откупоривая бутылку:

- Думаю, пришло время обсудить предстоящие действия.

2

***

В помещении клуба царила тишина, нарушаемая лишь редким звоном бокалов, которые Миллес по неосторожности задевал то рукавом, то локтем, то уголком планшета, в котором вел учет товаров.

Новая должность требовала от парня предельной сосредоточенности, и он с головой погрузился в работу, бегая за барной стойкой от одной полки к другой в попытке удостовериться, что ничего не упустил и внес правильные показатели.

Сегодня у него все сошлось, но памятуя о первых неделях адского труда, когда колонки с цифрами никак не хотели выдавать нужный результат, Миллес предпочитал все трижды перепроверить.

Он как раз наклонился к нижнему шкафчику, где хранились запасы спиртного, когда в пустом зале раздалось эхо шагов и какой-то странный стук, повторяющийся с определенной периодичностью.

Мальчишка выглянул из-за стойки, чтобы сказать раннему посетителю о том, что клуб еще закрыт, но не смог вымолвить ни слова.

Из тьмы коридора вышел какой-то японец в сопровождении то ли охранника, то ли помощника, и, сильно припадая на одну ногу, направился в сторону бара, опираясь на тонкую черную трость.

В зале царил полумрак, который мешал Миллесу как следует рассмотреть посетителя. И парень застыл, не зная, что говорить и как реагировать на этого человека. Но вынырнувший из подсобки Кайлер тут же смекнул, что к чему.

- Ой! Твою же... - парень осекся и с трудом удержал коробку с бутылками, за которой ходил на склад. – Господин Игараси!

- Мой сын у себя? – спросил японец, холодно глядя на мальчишек.

- Босс в кабинете, - тут же отрапортовал Кайлер и поставил ящик на стойку. – Ох и приемчик вас ждет! – не смог он сдержать язык за зубами.

Японец ничего не сказал и, окинув парня тяжелым взглядом, направился к лестнице. Но тут же, словно опомнившись, остановился, и обратился к своему спутнику:

- Сайтон, останься здесь. Молодые люди о тебе позаботятся.

- Непременно, - Кайлер, который чувствовал настроения людей как эмпат, выскочил из-за стойки и в краткий миг оказался рядом с помощником японца. – Куда желаете присесть?

- Без разницы, - отозвался Сэт, провожая удаляющегося мужчину хмурым взглядом .

Кайлер сверкнул зубами и услужливо перевернул несколько стульев, которые до этого покоились на ближайшем к ним столике.

- Прошу! – парень поклонился, и когда юрист присел на первый попавшийся стул, спросил: - Могу я предложить вам кофе, или желаете чего-нибудь покрепче?

- Только кофе, спасибо. Двойной. Без сахара, – ответил юрист.

Казалось, мысли молодого мужчины витают где-то очень далеко от полутемного зала.

Кайлер кивнул и вернулся за барную стойку. Мягко отстранил оторопевшего Миллеса от кофе-машины, и принялся заваривать напиток.

- Это кто? – спросил мальчишка, продолжая разглядывать посетителя, который застыл на стуле как изваяние.

- Юрист господина Игараси, - с ободряющей улыбкой ответил Кайлер. – А господин Игараси, это приемный отец босса.

- Это тот, который на самолете разбился? – изумленно выдохнул Миллес.

Кайлер в ответ на это лишь хмыкнул.

- По всей видимости, - ответил он.

- Но...

- Мышка, займись работой, - Кайлер чмокнул мальчишку в висок. – Я бы тебя не подгонял, но клуб откроется через сорок минут.

- Ой! – Миллес с трудом оторвал от юриста взгляд и вернулся к своему учету, но когда Кайлер отнес посетителю кофе и вернулся, не выдержал, и задал еще один вопрос: - И что теперь будет?

- Шоу, - рассмеялся Кайлер. – Я бы многое отдал, чтобы оказаться в кабинете босса и посмотреть. Господин Игараси еще пожалеет, что вернулся.

- Нехорошо злорадствовать, - упрекнул парня Миллес.

- Ладно, не буду! – Кайлер ослепительно улыбнулся и, затарив бутылками свободную полку, понес коробку в подсобку, посоветовав Миллесу не заморачиваться и делать свое маленькое дело, которое принесет заведению неоценимую пользу.

***

Видегрель никогда не любил возиться с документами больше необходимого. Его быстро утомляли мудреные витиеватые фразы, напичканные терминами, а зубодробительная постановка условий не вызывала ничего, кроме тошноты и головной боли. Теперь же мужчине приходилось не только скрупулезно перечитывать архивы, но и разбирать их по сложности.

Обложившись тяжелыми папками, Видегрель всматривался в напечатанные строки, решая, с какими из документов познакомить Кайлера в первую очередь, а с какими чуть позже, чтобы мальчишка совсем не запутался.

Удивительно, но еще полгода назад Видегрель только посмеялся бы, предположив, что этот прохиндей возьмется за ум. Однако Кайлер не только взялся, но и прикладывал к обучению немало усилий.

В целом, все как-то само собой налаживалось, и именно это отчего-то тревожило Видегреля. Разразившаяся над его головой буря стихла так внезапно, что невольно складывалось ощущение, будто все это только начало. Что свалившиеся на него неприятности, завершившиеся неудачным покушением, были только первым камнем в смертельном потоке, готовом сорваться с вершины.

Видегрель ждал подвоха. Прислушиваясь к разговорам, всматриваясь в лица, читая настроения, он ждал очередного удара, которого почему-то так и не последовало. Ситуация застыла. Замерла в неподвижности. И это тревожило мужчину.

Ему казалось, что он вдруг очутился в открытом море во время штиля. Ни ветерка, ни крика чаек, ни плеска волн. Лишь ровная гладь воды, да леденящее душу предчувствие неотвратимой беды.

Видегрель прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Голова противно гудела, а мысли никак не хотели сосредоточиться на работе. Все ускользали в какие-то дебри бессмысленных предположений и бестолковых догадок.

Тихий, едва различимый шелест бумаги привлек внимание Видегреля, и он посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук.

Алан сидел на небольшом узком диване и, закинув ногу на ногу, читал какую-то книгу. Мужчина был полностью расслаблен, но Видегрель знал, что это только видимость. Тихий, незаметный словно тень, Алан обладал странной особенностью: при всей его запоминающейся внешности, он умел быть невидимым. Умел ускользать от сознания, оставаясь где-то на периферии и не привлекая к себе внимания.

Рассматривая мужчину, Видегрель, вдруг, подумал: а есть ли у Алана тот, кого бы он хотел защитить не из-за услуги или ради денег, а потому, что этого требует сердце? Он уже хотел было спросить телохранителя об этом, как сильные пальцы мужчины крепко сомкнулись на рукояти заряженного пистолета, дуло которого тут же обратило свой взор на незапертую дверь кабинета.

Вопрос так и застрял в горле Видегреля. А Сердце пропустило удар, когда дверная ручка подалась вниз, и тихо скрипнули потревоженные петли.

Кано переступил порог кабинета и замер, равнодушно глядя на человека, который осмелился направить на него пистолет. Глаза мужчины со шрамом несколько мгновений оставались холодными и колючими как лед, а потом удивленно округлились. Рука с пистолетом опустилась вниз.

- Что ты здесь забыл? - поинтересовался Кано у мужчины, краем глаза отмечая, что с Видегрелем все в порядке.

И если сын чем-то и встревожен, так это его внезапным появлением.

Алан озадаченно хмыкнул, видимо окончательно принимая то, что перед ним не призрак, и ответил:

- Выполняю ваши обязанности, господин Игараси.

Дерзость мужчины переходила все границы, но набрасываться на него Кано не стал.

- Тебя Айзек прислал? - спросил он, хотя ответ и так был очевиден.

Алан кивнул.

- Выйди!

- Простите, господин Игараси, но я вам не подчиняюсь, - Алан перевел взгляд на Видегреля, ожидая дальнейших указаний.

***

В детстве Видегрель очень любил сказки о призраках. Истории о не упокоенных душах, жаждущих то ли отмщения, то ли справедливости, то ли еще черт знает чего, будоражили его воображение, заставляя кровь леденеть в жилах, а сердце предательски сжиматься от страха. Видегрель очень хорошо помнил, что в легендах, являясь к живым, духи обязательно просили о помощи или обвиняли кого-то в преступлении. Но вошедший в его кабинет призрак не просил и не обвинял. Он приказывал. Властным, строгим голосом призрак требовал подчинения, а Видегрель смотрел на него и не мог вздохнуть.

Сердце стучало с перебоями, то останавливаясь, то пускаясь в бешеную скачку. Глаза отказывались верить в то, что видят, а разум кричал, что все это неправда. Что все видимое - ложь. Лишь сон уставшего сознания и истосковавшейся по близкому человеку душе.

Но шок и сопутствующий ему ступор исчезли, стоило только ощутить на себе два равно холодных и вопрошающих взгляда.

Кивок головы был уверенным и решительным. Алан несколько мгновений помедлил, но потом отложил книгу и вышел из кабинета, оставляя мужчин наедине.

И вновь молчание. Тяжелое. Гнетущее. Тиканье стрелок механических часов пронзало сгустившуюся в помещении тишину. И слышно было, как бьются сердца. Как трещит по швам служившее броней самообладание.

Боль в сердце Видегреля, утихшая под саваном смирения, вдруг, очнулась от спячки. Взвыла протяжно, тревожа надорванные струны души, и те порвались под яростным натиском гнева.

- Ублюдок! Как ты мог?! Да как ты посмел... после всего! Как?!..

Слова полетели к цели подобно выпущенным из лука стрелам, и осели на пол, вместе с брошенной в незваного гостя папкой.

- Что именно? - спокойно спросил Кано, даже не пытаясь увернуться от врезавшихся в него и разлетевшихся по кабинету бумаг. - Как я посмел выжить? Или как посмел показаться тебе на глаза?

- Ты бросил меня! - Видегрель стремительно поднялся и, обогнув стол, приблизился к отцу, яростно сжимая кулаки. – Ты выбросил меня своим шавкам как обглоданную кость. Держите! Жрите! Только меня в покое оставьте. Натворил дел и сбежал! Что тебе сделал Рика? Что тебе сделал Этель? Что мы все тебе такого сделали, что ты решил уничтожить нас как надоевших мошек?!

Кано выслушал обвинения сына с равнодушным спокойствием, и когда тот замолчал, ответил:

- Рикальд мне ничего не сделал. Как и твой бывший пасынок. Но, - Видегрель снова открыл рот, чтобы что-то сказать, однако Кано его остановил, - ты знаешь меня не первый год, и должен был уяснить, что я пущу в расход десятки, сотни таких мальчишек, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

«Какое громкое заявление!» - раздраженно подумал Видегрель, не в силах справиться с обуявшими его эмоциями. – «Какие красивые слова. Вот только на деле...»

- И кого же ты защищал? – В глазах Видегреля вспыхнуло бешенство. - Ну же, скажи мне! Ради кого ты решил сжечь нас на этом костре? Чья безопасность потребовала столько жизней?

Кано устало вздохнул. Смотреть в переполненные обидой и болью глаза Видегреля было тяжело. Но... заслуживает он счастья, в конце концов, или должен до скончания века вздыхать по призраку давно издохшей любви?

- Я защищал Сайтона, - все же ответил мужчина, не привыкший отступать ни перед чем, даже перед укором в изумленных глазах сына. - Думай обо мне что хочешь. Но Итан Легрим грозился убить неугодного сына, если я не сделаю того, что он от меня потребует. А когда я поставил под сомнения его слова, он намекнул, что действует не один. И что твой бывший тесть тоже замешан в этом деле. Так что выбор у меня был небольшой. Или я устраиваю шоу в твоем клубе с участием Рикальда, или все, кто мне дорог, заплатят за мое малодушие. Я сделал то, что должен был. Но не учел, что за углом притаилась еще одна змея, которая и ужалила всех нас, когда мы этого не ждали.

Губы Видегреля задрожали, и он прикрыл глаза.

Видегрель знал, что Кано ответит именно так. Знал. Потому что много раз вел с отцом мысленный диалог. Много раз выспрашивал, почему он поступил так, а не иначе. И все же одного Видегрель понять не мог до сих пор.

- Итан Легрим и этот старый маразматик с короной в заднице потребовали у тебя отказаться от своей семьи? Эти два ублюдка требовали заплатить за жизнь Сайтона пятью жизнями? За одного сына они потребовали двоих, и ты согласился? Я не понимаю тебя. Я! Тебя! Не! Понимаю!

- Жизни моих сыновей ему не требовались. Только жизнь мальчишки, - ответил Кано. - То, что Мураками воспользуется моим отсутствием и ударит в спину, стало для меня огромной неожиданностью. Но к Итану Легриму это не имеет никакого отношения. Все это старые дела с Токей. Которого, к слову, больше не существует.

Слова Кано ворвались в сознание Видегреля кристаллами инея, и мужчина почувствовал, что замерзает. В натопленной комнате, вдруг, стало очень холодно. Будто кто-то распахнул окно, и в помещение по-настоящему ворвался призрак.

Мысли закружили голову, нестройным хором вторгаясь в разум, и Видегрель почувствовал, что его начинает мутить.

Злость на лице сына сменилась жутким, нечитаемым выражением, и Кано не выдержал:

- Ради всего святого, Видегрель! - немного повысив голос, проговорил он. - Выслушай меня. Только пригласи для начала присесть. Эта чертова культяпка все еще не хочет меня слушаться!

Он ударил тростью по своей левой ноге и тяжело вздохнул, не желая признаваться в слабости, но не в силах больше выносить осуждения в любимых глазах своего сына.

Наверное, именно этот жест и прямой взгляд черных глаз, вырвали Видегреля из замешательства.

Внутри что-то щелкнуло. В душе взвился сноп растревоженных словами искр. И яркий свет горького осознания ослепил Видегреля.

Вдох, и все исчезло.

Обида куда-то испарилась. Старательно лелеемая в душе злость развеялась вместе с прилетевшим от окна сквозняком. А сердце обреченно шепнуло: «Не ври сам себе. Ты поступил бы точно так же».

Видегрель вскинул руку и провел ладонью по лицу, словно пытался удержать на нем осыпающуюся маску ненависти. Вот только он очень устал играть все эти ненужные роли. Да и не перед кем ему было притворяться.

Сделав глубокий вдох, Видегрель жестом пригласил Кано присесть. После чего опустился рядом с ним на диван и приготовился слушать.

Играть с завязанными глазами, когда на кону жизни ни в чем не повинных людей, он больше не мог. А объяснения Кано должны были многое прояснить.

Кано начал издалека. Рассказал о том, как спасся во время взрыва. Как Айзек прятал его от врагов. Как Сайтон, рискуя, если не жизнью, так здоровьем, нашел его высоко в горах и выходил, вселив издохшую надежду на выздоровление. Потом мужчина затронул несколько событий из прошлого, упомянул о разговоре с Вальдрэ и поведал о печальной участи его семьи. Он так же рассказал о будущем смещении Мураками с должности оябуна и о намерении заменить его.

- Я понимаю, что ты хочешь услышать другое, - проговорил Кано, глядя на сына, который был в шоке от вылитой на него информации. - Ты ждешь от меня извинений. Ждешь, что я признаю свою ошибку. Но я не стану оправдываться, потому что поступил бы точно так же, даже зная о последствиях. Сайтон очень дорог мне, точно так же как ты, Акено и его мальчишки. Я не мог позволить ему пострадать. Да и к тебе я пришел не за прощением и даже не за пониманием, хоть и надеялся на твое великодушие. Я здесь, чтобы уберечь тебя от лавины, которая в скором времени может обрушиться на всех нас. Вальдрэ уже отправил всех своих людей во Францию. У него осталось незавершенное дело, и он улетит следом за ними. Тебя я выслать из Нью-Йорка, к сожалению, не могу. Но прошу укрыться в особняке вместе со всеми, кого посчитаешь нужным спасти. Тебе дадут охрану. Катсу пришлет еще людей. Они будут защищать тебя до последнего. Но я надеюсь, что обойдется малой кровью. И вот еще что, - Кано протянул Видегрелю визитку. - У этого человека хранится мое завещание. На всякий случай.

Видегрель молча уставился на протянутый ему кусочек тонкого пластика и не мог произнести ни слова.

- Я не хочу его читать, - после довольно долгого молчания сказал Видегрель и упрямо поджал губы. - Я больше не хочу слышать о твоей смерти. Так что не смей! Слышишь меня? Не смей больше умирать! И меньше тоже не смей! Вообще, никак не смей умирать!

Трогательный эгоизм Видегреля умилял Кано настолько, что он с трудом сдерживал улыбку. Сын уничтожающе смотрел на него, как будто хотел испепелить взглядом, и мужчина примирительно улыбнулся:

- Когда-нибудь я все равно умру. А вам с Акено еще жить и жить. Возьми визитку. Не хочешь читать завещание, Акено прочтет его вместо тебя.

Сердце Видегреля невольно сжалось и защемило в груди.

Акено. Не было ни дня, чтобы Видегрель не думал о брате, но вестей от него так и не появлялось.

- Думаешь, он вернется? - очень осторожно спросил Видегрель у Кано.

Сам он старался не думать о том, что с братом и его семьей случилось что-то непоправимое, но жизнь мерзкая штука, и в любой момент эта дрянь могла принести им в подарок три погребальных савана.

- Вернется, - уверил Кано. - Как только поймет, что его выводку ничто не угрожает, он объявится.

Видегрель снова нахмурился. И Кано вздохнул.

«Не верит», - догадался он. – «Не хочет думать о плохом, и все равно сомневается».

- Твой брат умный человек, - твердо проговорил Кано. - Не списывай его со счетов. Кстати, я был несказанно поражен твоим мужеством и выдержкой перед лицом опасности. Я тобой горжусь. Горжусь, что, несмотря на мягкость характера и нежную натуру, ты принял бой и победил.

Кано протянул к Видегрелю руку и провел ладонью по его шелковистым волосам, как частенько делал, когда тот был еще совсем мальчишкой.

Смущенная улыбка тронула губы Видегреля. Он всегда любил слушать похвалу от Кано. Ему нравилось читать в глазах отца гордость и довольство, и знать, что его поступки не остались не замеченными. Теперь же Видегрелю хотелось, чтобы не только поступки, но и его желания были приняты отцом во внимание.

- Да, я победил. - Согласно кивнул Видегрель. - Вот только я больше не хочу сражаться. Я больше не хочу всего этого. Понимаешь?

- Тебе больше не придется, - пообещал Кано. - Мураками заплатит за свое предательство, и твой бизнес будет в безопасности.

- Ты не понял меня. - Видегрель покачал головой и прямо посмотрел в глаза отца. - Я больше не хочу заниматься клубом. Хватит. Я устал от этого. И я уже все решил.

- Не хочешь? - изумился Кано. - Но это была твоя мечта!

- Мечта? - Нахмурился Видегрель и тут же рассмеялся.

Искренне, заливисто, словно ничего более смешного в своей жизни не слышал.

- Мечта. Кано, ну какая мечта? - отсмеявшись, спросил он, смахнув выступившие на ресницах слезы. - Это была твоя мечта. Твое желание. Ты же просто всучил мне билеты до Нью-Йорка и документы на владение безымянным клубом, и все. Это был очень мягкий, очень вежливый и очень заботливый «пинок под зад», но называть его мечтой... забавно. К тому же, в то время все мои мечты сводились к беззаботной жизни, безделью, развлечениям и наглому пользованию твоими деньгами и властью.

- Вот это откровение, - вновь изумился мужчина, но все же решил не заострять внимание на прошлом, а сразу перешел к сути дела: - Уверен, что это не поспешное решение?

Видегрель в упор посмотрел на отца.

- Это самое взвешенное решение за всю мою жизнь, - сказал он с иронией.

- Ну и чем ты хочешь заниматься? - растерянно спросил Кано, не представляя, в чем ошибся, когда предлагал Видегрелю заняться вполне подходящим для него бизнесом.

- У меня как-то не было времени подумать об этом, - с насмешкой в голосе проговорил Видегрель и пожал плечами. - Не знаю. Пойду на курсы флористики. Буду создавать погребальные букеты и венки. С нашим-то семейным везением без работы точно сидеть не буду. Ну, чего ты смеешься?

- С того, что, наверное, впервые в жизни говорю с тобой настоящим, - ответил Кано с улыбкой. - А с клубом как думаешь поступить?

Видегрель вкратце рассказал отцу о своих планах, которые внезапно нарушились из-за того, что Мишель отказался от прав на верхнюю часть клуба. Кайлер же был еще слишком юн для того, чтобы взять на себя всю ответственность за работу заведения.

- Когда Акено вернется, передашь клуб ему, - сказал Кано. - А что касается этого мальчишки, Кайлера, ему придется доказать свою пригодность. Уж прости, но единожды мы уже оступились, позволив чужому человеку встать у власти. Если твой парень покажет себя с лучшей стороны, нам придется внести его в семейный реестр и представить Катсу. Это нужно для того, чтобы наши люди приняли его как члена семьи. Закрыв тебя своим телом, он заявил о себе так громко, что отголосок его поступка услышали даже глухие. Но этого мало... этого чертовски мало. Впрочем, я готов рассмотреть его как главного кандидата на владение клубом.

- У него огромный потенциал, - уверил отца Видегрель. – Хотя глупец сам еще не понимает своей силы. Но он откроется рано или поздно. Я уверен. Этот пронырливый жук таит в себе кучу талантов, которые слишком долго растрачивались впустую.

- Пронырливый, говоришь? - Кано хмыкнул. - Знавал я одного проныру в молодости. Из него вышел превеликий толк. Впрочем, мы отклонились от главного. Сегодня же переезжай в особняк. Клуб закрой. Забирай всех, кого хочешь. И, чтобы до завтрашней ночи и духу твоего тут не было. Сайтон поедет с тобой. И, прошу, будь с ним терпеливым. Мальчик не понимает, почему должен сидеть под охраной, когда другие воюют.

- Поверь, не он один, - горько усмехнулся Видегрель и поднялся.

Кано тут же последовал его примеру, и когда мужчина выпрямился, Видегрель не сдержался и обнял его так крепко, как только мог.

- Я так сильно по тебе скучал, отец. Так невероятно сильно.

На душе у Кано стало очень тепло.

Возможно, он в чем-то и провинился перед родными людьми. Но их любовь, такая преданная и чистая, была для него как бальзам на душу, и позволяла надеяться на искупление.

- Все еще будет хорошо, - пообещал мужчина и, дождавшись, пока Видегрель отстранится, направился вместе с ним в зал.

Ему предстоял последний и самый нелегкий разговор.

Сайтон действительно не поймет. Но ему придется послушаться. Придется! Иначе, как сражаться в полную силу, когда за спиной маячит тот, на кого нужно будет все время оглядываться?