⚜ Сайтон⚜

***

Небо над Скалистыми Горами уже к обеду налилось свинцовой тяжестью. Подул северный ветер, который нес с собой обещанную бурю. И пошел снег.

Несмотря на одолевшую его усталость, Сайтон остановился, опираясь рукой на ствол сосны, и убрал на лоб защитные очки.

Он еще никогда не видел такого великолепия.

Суровые пики гор вонзались в небо и резко контрастировали с белым снежным полотном, укутавшим их склоны. Темно-зеленые сосны тянулись вверх, раскинув свои ветви, на которые мягко ложились крупные снежные хлопья. Ветер, пока еще не очень сильный, но уже достаточно неприятный, бросал снег Сэту в лицо. Но тот еще несколько минут просто стоял и любовался зарождающейся непогодой, переводя дух перед последним броском, и надеясь, что к ночи все же доберется до пункта назначения.

Ночевать в лесу на склоне отвесной скалы ему вовсе не хотелось.

Где-то очень далеко завыли волки. Но Сайтон был слишком измучен походом, чтобы думать еще и о них.

До цели еще было миль десять, если верить навигатору, а сил на подъем почти не осталось.

Сайтон поднимался в горы с самого рассвета. Экипировавшись в местной деревушке, в которой, о чудо, оказался магазин для альпинистов, Сэт запасся провизией на несколько дней, и отправился на поиски «клада».

Нельзя сказать, что он не попытался нанять вертолет или хотя бы проводника, но местные наотрез оказывались идти в поход перед бурей, а пилот обозвал его задумку безумием, уверяя, что редкие сорвиголовы рискуют соваться в горы в это время года.

«Опасность схождения лавины», - говорил он, - «плюс непредсказуемая погода делают путешествие очень опасным. К тому же волки спускаются почти к самой деревне в поисках пищи. Будет чудом, если вы переживете хотя бы один день».

Сайтон и сам понимал, что задумал форменное безумие. Но навигатор утверждал, что от данной деревушки, до точки координат, которыми поделился с ним директор Айзен, всего несколько часов пути. И он решил рискнуть.

Уж очень хотелось знать, что там такого припрятано, что нужно было сохранять такую строгую конфиденциальность.

В то, что Кано находится в горах, да еще и в такой глуши, Сайтону верилось с трудом. Но все же он хотел лично убедиться. В конце концов, что ему еще оставалось?

Бездействовать и жить в неведении уже не было сил. И потому, собравшись с духом, Сэт вернул очки на глаза и продолжил путь, невзирая на ветер и начавшуюся метель.

Что ж, если он упадет, остается надеяться, что волки найдут его прежде, чем он насмерть замерзнет. По крайней мере, твари убьют его быстрее, чем мороз.

***

Спустя еще два часа пути, видимость уже была нулевой. Снег закрывал обзор, мешая разглядеть даже стволы находящихся рядом деревьев. Склон горы стал круче. Теперь снежный настил то и дело выскальзывал из-под ног, и если бы не треккинговые палки, Сайтон не прошел бы и двух миль. Так и остался бы лежать в каком-нибудь сугробе.

Теперь, когда ландшафтные ориентиры были недоступны, он все чаще сверялся с навигатором.

Сайтона немало бесило то, что из-за непогоды часто приходилось отклоняться от курса, что значительно увеличивало его шансы пройти мимо нужной точки. Теперь его надежды сводились лишь к тому, что в пункте назначения будет хотя бы подобие укрытия, где он сможет разбить палатку и переждать метель. Но чем выше Сэт поднимался, и чем сильнее становилась буря, тем меньшими были его шансы дойти до цели.

В какой-то момент, когда Сайтон уже полностью выбился из сил, ему пришлось сделать привал.

Спрятавшись за огромным валуном, Сэт проверил навигатор и обнаружил, что сильно отклонился от курса, хотя старался идти по прямой. Странно, но прибор показывал, что он давно уже прошел мимо цели, оставив ее далеко позади.

Выругавшись, Сайтон побрел назад, благо теперь приходилось спускаться, а не подниматься, и только чудом заметил темнеющее углубление в скале, куда тут же и поспешил.

Уже приближаясь к темному пятну, Сайтон услышал писк навигатора. Ноги, вдруг, расхотели его слушаться, и начали заплетаться, почуяв близкий привал. Те участки лица, которые не скрывал шарф, совсем онемели. А тело работало уже на пределе возможности, черпая резервные ресурсы и полностью лишая его шансов на возвращение в деревню.

Сайтон подумал, что если найдет под скалой только лишь обломок самолета, то прибьет господина Айзена, если, конечно, сможет вернуться в Нью-Йорк.

Но его изумлению не было предела, когда вместо отвесной черной стены он увидел сложенную из камней и бревен хижину, которая, по всей видимости, служила перевалочным пунктом для альпинистов.

Находка придала Сайтону сил. Особенно, когда он увидел, как над печной трубой клубится сизый дымок, запах которого он почувствовал даже через шарф.

Сэт подошел к крепкой добротной двери и дернул ее на себя, в надежде, что та будет не заперта. Не хотелось бить окна и забираться в хижину, как какой-то преступник.

Дверь поддалась, неохотно, со скрипом, и все же через мгновение в лицо Сайтона ударил поток теплого воздуха, от которого защипало щеки.

Он быстро вошел в хорошо натопленное помещение и, захлопнув дверь, замер, услышав доносящийся из соседней с предбанником комнаты голос:

- Убирайся к чертям! Я сказал тебе больше не приходить сюда!

Голос Кано, скрипучий и какой-то надтреснутый, сочился ядом. Мужчина кричал, пока не закашлялся. А Сайтон, сбросив с плеч тяжелый рюкзак, вошел в тесную комнатушку, и поднял очки на лоб.

Кано замолчал, изумленно глядя на него. Он лежал на узкой койке, накрытый лоскутным одеялом, и щурился, словно пытался сфокусировать взгляд. Левая часть его лица, ближе к уху, была обезображена шрамом, который переходил на шею, и, вероятно, дальше, на грудь и плечи.

«Значит, катастрофа все-таки была», - подумал Сайтон.

О том же говорили и костыли, которые стояли рядом со стеной. И утка, ручка которой торчала из-под кровати.

- Ну, привет, - сказал Сайтон, стаскивая с лица шарф и холодно улыбаясь мужчине. - Вижу, ты тут неплохо устроился. Свежий горный воздух, дикая природа, уединение, тишина. Замечательно. Просто прекрасно.

***

Поднявшийся к вечеру ветер выл свою заунывную песню. Природа будто насмехалась над Кано, вот уже которую неделю справляя по его бесполезному телу свою литургию. Постоянные метели скулили за толстыми стенами ветхой избушки. Скрипели, прогибаясь под яростными порывами ветра, сосны. Выли волки. И только мирный треск поленьев в печи порой заглушал отчаянный вопль души.

Взрыв самолета стал для Кано своеобразной отправной точкой в никуда. Да, он смог избежать неминуемой гибели. Ему хватило ума воспользоваться парашютом и выпрыгнуть из самолета до того, как мощнейший заряд взрывчатки разнес железную птицу на сотни рваных осколков. И даже сполох огня, яростно поцеловавший левую сторону его тела, казался всего лишь досадным недоразумением. Самым главным, как он считал, стремительно падая вниз, было то, что его не разнесло над канадскими горами кучей органического удобрения. И даже когда парашют запутался в разлапистых высоких соснах, и ему пришлось ножом срезать стропы, а потом лететь несколько метров вниз, не рассчитывая на мягкое приземление, Кано свято полагал, что он гребаный счастливчик. Он верил в это, даже когда от удара о скалы из груди выбило дух, и тело пронзила невероятная боль, после которой сознание померкло в пучине кромешной тьмы. Вот только пробуждение развеяло все воздушные замки. Реальность оказалась куда паршивее, чем Кано предполагал. Куда как паскуднее и отвратнее.

Его нашли, да. Но лучше бы оставили на съедение волкам. Тогда хоть кто-то выиграл бы в этой мерзкой ситуации. Но видимо у судьбы и у Айзека были совсем другие планы на его счет. Потому он и отлеживал свое лежало в этом богом забытом домишке, среди хрен знает каких дебрей канадских заповедников, и ненавидел все, что его окружало. Истекая ядом и проклиная все сущее, Кано задыхался от переполнявшей его злобы. Но ярость, заключенная в ставшем бесполезным теле, не имела выхода. И все, что ему оставалось, это срывать свою бессильную злость на приставленном к нему человеке.

Вот и в этот раз, прогнав нерадивого «медбрата», мужчина вновь впал в уныние, и почти даже смог задремать, когда скрип двери возвестил о том, что ублюдочный надзиратель посмел вернуться.

Злость вновь опалила душу мужчины и потоком словесной брани затопила маленькое помещение. Но когда человек вошел в комнатушку, где Кано возлежал на своем убогом ложе, мужчина поперхнулся словами и замолчал, всматриваясь в пришельца.

Лицо «гостя» было сокрыто каким-то глупым цветастым шарфом. Из-под низко надвинутой на лоб шапки на него смотрели строгие глаза, а когда визитер отдернул шарф от лица и заговорил, по спине Кано побежали мурашки.

В ушах зазвенело. Да так яростно, что виски пронзила острая боль, и он уже не слышал последних слов своего юриста. И только одна мысль крутилась на языке: «Какого хера ты творишь, Айзек?!»

В комнатушке повисло молчание. Тревожное, звенящее как натянутая струна. Не сразу к Кано вернулся дар речи. Не сразу он сообразил, что представший перед ним парень не сон и не галлюцинация, одолевшая разум от скуки и тоски. И когда молчание стало невыносимым, мужчина прохрипел, не в силах совладать со своим голосом:

- Зачем ты сюда явился? Какого хера приперся?!

Слова Кано и его ублюдочный тон не на шутку задели Сайтона. И это единственное, что мужчина смог сказать ему после шести месяцев разлуки? Ради чего, спрашивается, он добирался сюда сквозь снега и метель, даже не представляя, что именно найдет?

Вот уж спасибо старому ублюдку за теплый прием!

- Мне сказали, здесь будет клад, - отозвался Сайтон, устало стаскивая с волос шапку и снимая очки. - Но я нашел только залежи трухлявого дерьма. Печально. Впрочем, я слишком устал, чтобы разбираться с кучей шлака.

Он снял куртку, расстегнул комбинезон, выбираясь из неудобных штанин, и направился в предбанник за рюкзаком.

Все, чего Сайтону сейчас хотелось, это спать. А с Кано можно и утром разобраться. Благо, теперь, с покалеченными ногами он никуда не сбежит. А даже если и попытается, то далеко в такую метель уйти не сможет.

В усталом голосе Сэта Кано слышал разочарование и обиду, но именно отразившаяся в глазах парня жалость, подействовала на Кано как удар хлыста. Ему стало мерзко. Не от того, что он накинулся на мальчишку, а от того, что тот увидел его таким... размазней, слабаком, действительно бесполезным куском не просто трухлявого, а уже почти истлевшего собачьего дерьма.

Но предаться бешенной ярости на жизнь Кано так и не удалось. Сайтон вернулся очень быстро. Занес в комнату спальник и, развернув его, расстелил на полу, поближе к печи. После чего бросил на импровизированную лежанку свернутую в валик куртку и, больше не произнеся ни слова, улегся, вытягиваясь и тихо постанывая.

И это его спокойствие, это монотонное и по-будничному размеренное действо выбесило Кано еще сильнее.

- Я задал тебе вопрос. Какого черта ты тут делаешь?! - вновь рявкнул мужчина, но его скрипучий голос был больше похож на кашель.

Сайтон не отреагировал, лишь отвернулся от него и притих.

И в этот миг Кано словно прорвало.

- А ну отвечай! Какого демона ты тут забыл?! Проваливай немедленно! Убирайся к чертям!

- Заткнись, - попросил Сэт сонным голосом.

Его глаза пекли и слипались, а от тепла, которое излучала большая печь, по телу разливалась сонная усталость.

Последние несколько часов его единственной целью было найти убежище и отдохнуть. И хоть Сайтон был невероятно рад видеть Кано живым и почти невредимым, сейчас у него не осталось ни сил, ни желания спорить с этим маразматиком, или расспрашивать его о чудесном спасении после взрыва самолета.

Они поговорят об этом завтра. Теперь у них будет много времени друг для друга. Кано не отвертеться, как бы он не бесился.

Эта мысль породила на губах Сайтона злорадную улыбку, и зажгла в душе ласковый огонек тепла.

Но Кано, видимо, не разделял энтузиазма Сэта, и продолжил брюзжать:

- Что ты сказал?! А ну повтори мне это в глаза!

- Лучше заткнись, иначе подушкой придушу, - буркнул Сайтон, так и не повернувшись к мужчине. - Я смертельно устал, пока сюда добирался. Десять раз попрощался с жизнью. Лучше не провоцируй меня.

- А кто тебя просил? Устал он! – не унимался Кано, продолжая брюзжать. - Тебя никто не просил ни рисковать, ни добираться. Вот же...

Договорить Кано не сумел. Прилетевшая и упавшая на него куртка заставила мужчину замолчать. Сайтон швырнул ее с такой яростью, что Кано даже растерялся.

Еще никогда сдержанный и хладнокровный юрист не вел себя настолько... эмоционально, а это значило, что он, и, правда, смертельно устал.

Кано открыл было рот, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но почему-то не смог вымолвить и слова.

Колючий комок подкатил к его горлу, оцарапал язык, оставляя на нем горький налет обиды на судьбу и на свое никчемное тело. В носу защипало, как при простуде, а в глазах запекло. Комната поплыла перед глазами, смазалась, превратив образ спящего на полу Сайтона в размытое пятно. И Кано отвернулся к стене, до крови закусив губу.

Что ж... спешить им действительно некуда. Но как только правовед очухается с дороги, то повалит обратно в Нью-Йорк, доставать тамошних жителей своим ослиным упрямством. А если нет, то пусть пеняет на себя.

***

Ночью Сайтон спал как убитый. Правда, под утро от жара печи почти ничего не осталось, и он начал замерзать, от чего и проснулся.

Удивительно, но он сразу же вспомнил, где находится. В какой-то хижине у черта на куличках, за окном которой по-прежнему зверствовала непогода.

Сайтон сел и, морщась от боли в мышцах, потянулся. После чего посмотрел в сторону кровати, на которой лежал Кано, и встретился взглядом с его черными, злыми глазами.

- Доброе утро, - язвительно протянул Сэт, надеясь, что мужчине в эту ночь было вовсе не до сна, и, постанывая от ноющей боли в мышцах, поднялся со спальника.

Термобелье плотно облегало его тело, не давая холоду пробраться к коже, но Сайтон все равно поспешил достать из рюкзака джинсы и свитер, чтобы одеться.

Кано молчал, наблюдая за каждым его движением. И Сэт заметил, что вздувшаяся на виске у мужчины жилка неистово пульсирует.

- Что, мне доброго утра не пожелаешь? – спросил Сайтон с горькой и, в то же время, издевательской усмешкой. – Все-таки полгода не виделись.

Кано молчал, как будто внезапно онемел. И, если бы не яростно сверкающие глаза, Сэт подумал бы, что он умер и окоченел.

К слову, последнее было не исключено. Если Кано и дальше продолжит беситься, то удара, а, следовательно, и паралича, ему точно не избежать.

- Ну как хочешь, - не стал настаивать парень.

И под прицелом пристального взора набрал дров, которые были кучей свалены в углу предбанника, после чего набил ими печь и разжег огонь.

- Здесь есть вода? – спросил Сайтон, заметив на полу старый ржавый чайник.

Но Кано снова ему не ответил, словно набрал в рот этой самой воды.

- Ладно, сам разберусь.

Сэт огляделся по сторонам и заметил небольшую нишу в предбаннике, закрытую тонким покрывалом. Откинув ткань, он нашел там несколько бутылей с чистой питьевой водой.

Вскоре в хижине стало теплее. А Кано все молчал, как будто ждал от Сайтона каких-то действий или объяснений. Но, поскольку Сэт не собрался потакать его прихотям, над японцем стала сгущаться зловещая черная аура, к которой при желании можно было даже прикоснуться.

Сайтон хмыкнул про себя. Раньше его сильно напрягало такое отношение мужчины. Но сейчас парню было уже все равно, что думает глупый маразматик, и что он скажет в следующее мгновение. Потеряв Кано, Сэт лицом к лицу столкнулся с чувствами куда пострашнее пренебрежения и гнева. Высасывающая душу тьма неизбежности и потерянных возможностей чуть не задушила его, укутав в свои губительные объятия. И Сайтону только чудом удалось вырваться из ее прочных цепей.

Он не знал, что его спасло. Холодный ли рассудок. Или глупая надежда на то, что стальная воля помогла Кано уцелеть в авиакатастрофе. Но, оправившись от первого шока, Сайтон приказал себе собраться и двигаться дальше, чтобы, встретившись с Кано, стать ему поддержкой, а не жалкой обузой.

И вот они встретились. Но Кано, похоже, не желал помощи. Особенно от своего бывшего юриста, о чем красноречиво говорил его пылающий яростью взгляд.

Погрузившись глубоко в свои мысли, Сайтон и не заметил, как закипятил воду. Он опомнился, когда услышал пронзительный свист вырывающегося из носика пара. И, отставив чайник в сторону, повернулся к Кано, не оставляя попыток завязать с ним разговор.

- Я принес с собой травяной чай, - сказал Сэт, разбивая гнетущее молчание, нарушаемое только треском поленьев и завыванием ветра где-то под крышей. - Не желаешь? Хорошо снимает стресс, что, в твоем случае, будет не лишним.

***

Эта ночь длилась для Кано невероятно долго. Бесконечная, она словно издевалась над мужчиной, превратив его и без того жалкое существование в непрекращающуюся пытку.

Он без конца думал о том, почему выжил. Почему этот чертов организм не сдался еще там в самолете? Почему, пролежав без сознания черт знает сколько, он просто не издох? Ведь так было бы проще. Так было бы лучше для всех.

И только в глубинах подсознания звучал насмешливый голос, отвечая на эти вопросы:

«Плати по счетам, Кано. Замаливай грехи. Ты сам ступил на этот путь. Никто не говорил, что по нему не надо будет ползти».

И все же Кано не понимал, почему Сайтон оказался в этой богом забытой глуши. Догадаться, что без Айзека тут не обошлось, труда не составило. Однако Кано не понимал почему.

«Контракт разорван. Ты обрел свободу, к которой стремился. Больше никакие старые извращенцы не принуждают тебя к тому, чего ты не хочешь. Тогда почему ты здесь? Почему? ПОЧЕМУ, твою мать?!»

Но Сайтон не ответил бы, даже если бы Кано осмелился задать эти вопросы вслух. Он спал как убитый и даже не шевелился, отчего мужчину то и дело одолевал нешуточный страх.

Несколько раз Кано даже подбирался к краю кровати, что в его состоянии было самым настоящим подвигом, и присматривался к парню, стараясь различить в ночном сумраке очень слабое, но вполне здоровое дыхание упертого юриста.

А утром эта настырная пиявка проснулась, как ни в чем не бывало, оделась и принялась хозяйничать, чем только сильнее выбешивала мужчину.

- Я принес с собой травяной чай. Не желаешь? Хорошо снимает стресс, что, в твоем случае, будет не лишним.

- В моем случае не лишним будет пинками погнать тебя обратно в Штаты! - злобно прорычал Кано и отвернулся, не в силах смотреть на Сайтона. - Зачем ты приехал? Поглумиться захотелось? Только не заводи свою песню о долге и прочей хероте. Наш контракт разорван. Неустойка выплачена. Не вижу причин, по которым тебе надо было тащить свою задницу в эту глухомань.

- Я притащился сюда, чтобы в глаза тебе посмотреть, - проговорил Сайтон, заваривая в купленной для похода пластиковой кружке чай и присаживаясь за покосившийся столик, чтобы перекусить питательным батончиком, которых так же припас в дорогу.

Чем питается Кано, он не представлял, впрочем, в хижине имелись кастрюли и кухонная утварь, а так же какие-то крупы и даже замороженная рыба и мясо, хранящиеся в бочке рядом с крыльцом.

- Кто тебе готовит? - спросил Сэт, откусывая большой кусок батончика и запивая его чаем.

- Ты посмотрел, - игнорируя вопрос о питании, отозвался Кано, и вновь отвернулся к стене, пялиться в которую уже давно вошло у него в привычку.

Да и чем тут еще заниматься? Только смотреть в стену, слушать волчий вой и думать о том, как бы поскорее сдохнуть.

- Ничего нового в моих глазах нет, и не будет, - продолжил он после недолгого молчания. - Твоя миссия выполнена. Так что можешь проваливать.

- Позволь мне самому решать, что делать. - Сайтон улыбнулся одними уголками губ и снова откусил от батончика внушительный кусок. А когда прожевал, спросил: - Так что с тобой случилось? И зачем тебе костыли, если они уже припали пылью?

- Их тут оставили в насмешку. - Передернул плечами Кано, но к Сайтону не повернулся. - Ну или от волков отбиваться. Хотя... как оказалось, не от волков, а от всяких законников, которые суют свои длинные носы, куда им не следует.

- Ну прости за назойливость. - Сайтон сделал еще один глоток чая и посмотрел в окно, за которым завывала метель. - Так ты не встаешь? Почему? Тебя доктор хоть осматривал?

- Да, был тут один патологоанатом. Сказал, что я безнадежно жив, и ушел.

Кано фыркнул, умалчивая о том, что никаких докторов не было и в помине, за исключением какого-то шамана, да столетней бабки, отпаивающей его какой-то дрянью.

- Слушай, - Кано все же повернулся к невозмутимо сербающему чай Сайтону и строго посмотрел парню в глаза, - что непонятного в моих словах? Какое из слов в фразе «проваливай к черту» тебе было не ясно?

- Так почему ты не встаешь? - повторил свой вопрос Сайтон, игнорируя предложение Кано убраться вон прямо в метель.

- У меня постельный режим, - поджав губы, все же ответил Кано, понимая, что бороться с упрямством Сайтона он просто не сможет.

Не в нынешнем положении.

- Да и что может быть лучше, чем спокойный отдых на свежем воздухе? Вот, даже тебя заинтересовало. Приляг, попробуй как это здорово, а то все ходишь да сидишь, никакого удовольствия.

- Только, если рядом с тобой, - сухо отозвался Сэт, катая в ладонях почти пустую чашку с чаем и думая о том, что Кано, вероятнее всего, не может ходить, и от того бесится, чувствуя себя несостоятельным.

Вот только жалеть его Сэт не собирался. Напротив, вперив в мужчину пристальный взгляд, он спросил совершенно серьезно:

- Что скажешь? Пустишь меня к себе? Я, знаешь ли, чертовски устал от одиночества, пока ты играл со всеми в прятки.

От слов Сайтона Кано онемел. Сердце пропустило парочку ударов, и готово было замолкнуть на века, если бы только Сэт говорил искренне. Но понимание, что над ним просто издеваются, быстро вернуло чертову тарахтелку к жизни, впрыснув в нее изрядную дозу адреналина.

- Ты приехал поглумиться? - сипло от подступившего к горлу гнева, прорычал Кано, вперив в дерзкого мальчишку яростный взгляд. - Ну так смейся! Бесполезный калека, который считал себя почти богом, самая лучшая цель для насмешки. Давай же! Смейся! Какого хера молчишь?!

- Какой же ты придурок, - обреченно покачал головой Сайтон, чувствуя легкий укол обиды, но тут же одергивая себя.

Кано был слишком гордым, слишком сильным, слишком упрямым, чтобы смириться с инвалидностью. И потому он будет плеваться ядом, пока им же и не захлебнется, но не позволит приблизиться к себе.

- Ну, не хочешь, как хочешь, - проговорил Сэт как ни в чем не бывало, но от колкости все же не удержался: - Нравится жалеть себя? На здоровье. Но должен сказать, что пока ты тут разлеживаешься, прохлаждаясь на природе, твои враги рвут глотки твоим близким. Господин Айзен, конечно же, делает все, что в его силах, но даже с его связями невозможно прикрыть все тылы.

- Какие тылы? О чем ты говоришь?! - вышел из себя мужчина.

- А ты не знаешь? - искренне изумился Сайтон. - В самом деле, не знаешь, что происходит с твоими родными?

Удивление в голосе Сайтона заставило Кано внутренне похолодеть.

«Снова шутка?» - мысленно нахмурился мужчина, вспоминая еще совсем недавнюю остроту юристишки о совместном постельном режиме. – «Очередная попытка вывести меня из себя? Да какого черта ему надо?!»

- А что с ними может происходить? – не поддаваясь на уловки Сайтона, хмыкнул Кано. – Их жизнь без меня стал чуточку лучше? Тоже мне проблема.

- Возможно и так, - не стал спорить Сайтон. - Хотя не могу сказать со стопроцентной уверенностью. Акено с мальчишками в бегах после того, как к ним в дом явился киллер. Не знаю, каким чудом они избежали смерти, но теперь они недоступны. Даже господин Айзен не может их найти. Что касается Видегреля, то он почти разорен. Как только ты сбежал, на него спустили всех собак. С ним начали разрывать контракты, и у него возникли проблемы с полицией. И, в довершении всего, в него стреляли. Если бы не мальчишка, который подставился под пулю, твоего возлюбленного сына уже не было бы в живых. Впрочем, в него тоже попали. Полагаю, шрам от огнестрельного ранения будет прекрасной памятью о тебе.

Кано смотрел на Сайтона и даже побагровел от злости. Его нога под одеялом страшно дергалась, словно ее свело судорогой. Но мужчина вряд ли замечал это, бессильно стискивая кулаки.

- Но ты лежи, не вставай, - посоветовал Сэт и снова уставился в окно. - Уверен, господин Айзен и Ригар Вальдрэ смогут сдерживать твоих врагов и дальше. Отдыхай. И пусть весь мир подождет...

Спокойствие, с каким говорил Сайтон о кошмарных вещах, делало его рассказ какой-то глупой шуткой, заставляющей мозг Кано плавиться от ярости и гнева. Идиотской, жестокой насмешкой, от которой волосы на затылке поднимались дыбом. Если бы Кано мог встать, он бы влепил Сайтону оплеуху. Но он не мог. И все, что ему оставалось, это выпускать пар через слова и жалкие действия.

- Что ты несешь?! - взревел Кано и, схватив один из костылей, зашвырнул его в мальчишку.

Впрочем, бесполезный кусок пластика и металла не достиг цели, и грохнулся на пол у ног юриста.

- Что за чушь ты городишь?! Еще и издеваться смеешь. Думаешь, если я не могу встать, то ты можешь нести всякую ахинею без вреда для своего здоровья? Так вот хрен тебе! У меня не все тело парализовано.

- Ничего у тебя не парализовано, - припечатал Сайтон и небрежно отшвырнул костыль ногой так, что тот отлетел к кровати. - Ты просто лентяй, которому нравится чувствовать себя жертвой. Но ты не жертва. Ты чертов преступник, который отдал живого человека на растерзание насильникам. Ты безответственный мудак, который подставил свою семью под удар. Ты натворил дел и сбежал. Спрятался в этих горах от своих поступков... - Сэт поднялся со стула и подошел кровати, совершенно не опасаясь угрозы мужчины. - Ты спрятался от всеобщего презрения, но Видегрель тоскует по тебе. Ты совершил кучу глупых вещей ради меня, а потом бросил мне фотографии мальчишки как кость голодному псу. Ты говорил, что любишь свою семью, говорил, что любишь меня... но ты бросил нас и сбежал, поджав хвост. Но я не такой как ты. Я не собираюсь никуда бежать. Хочешь прогнать меня: встань и вышвырни за дверь. А до тех пор я останусь здесь, нравится тебе это или нет.

Каждое слово Сайтона било больнее палки. Каждая его фраза отзывалась в сердце Кано нестерпимым огнем полыхающего отчаяния. Каждый звук ранил сильнее сотни кинжалов, но бессилие проклятого тела никуда не исчезало.

Кано чувствовал все, каждую клеточку своей дряхлой плоти, каждый нерв этого бесполезного куска дерьма, и только ноги оставались бесчувственными и недвижимыми. Словно их и не было вовсе. Словно кто-то подшутил над ним, прикрепив к его телу ненужный, лишний груз.

Паника сменилась болью и усталостью. Сердце подскакивало к самому горлу, а понимание того, что произошло, рвало сознание Кано на части.

Ему хотелось сдохнуть. Хотелось вернуться в тот проклятый самолет и остаться в нем. Разлететься на куски, и дело с концом. Но нет же! Выжил. Выжил, что б его!

- Уйди, - глухо и как-то безжизненно проговорил Кано, совсем не узнавая своего голоса.

Взгляд вновь уперся в стену, серую и тяжелую как надгробная плита.

Сайтон прав, он натворил кучу херни, но исправить уже ничего не мог. Лучше бы сдох от взрыва. От этого всем было бы только лучше.

- Ты не считался с моими желаниями, когда сбежал, оставив меня в Нью-Йорке, - проговорил Сэт. - Теперь я не стану считаться с твоими.

Он отошел от кровати Кано, чтобы свернуть спальный мешок и уложить его в углу.

Кто знает, сколько ему предстоит прожить в этой хижине?

Продуктов пока хватало, но если в ближайшее время в хижину никто не явится, придется спускаться за всем необходимым в деревню, чего Сайтону ужасно не хотелось делать.

Одного похода по заснеженным горам и лесам хватило, чтобы навсегда возненавидеть туризм. Впрочем, Сэт был склонен верить в лучшее.

Кто-то же топил в хижине печь, готовил еду и выносил утку. Осталось только выяснить, куда делся этот человек, и где его можно найти.

Вот только Кано, похоже, в этом деле не помощник.

Не сейчас, когда горе и ярость ослепили его, превратив в каменное изваяние, застывшее в одной не особо удобной позе.

***

В голове у Кано гудел рой разъяренных пчел. Мысли жалили сознание, и укусы эти вздувались гнойными волдырями, которые лопались, заливая весь мир кроваво-бурой жижей ненависти.

Кано злился. На себя, на судьбу и на вселенский закон бумеранга, в соответствии с которым его близкие теперь расплачивались за грехи, свершенные им в течение жизни.

Видегрель только чудом избежал смерти. Акено со своим выводком в бегах. А он лежит, прикованный к постели, и не знает, что предпринять, чтобы исправить ситуацию.

И все же, кто посмел поднять на них руку? Кто осмелился?

Неужели Токей изыскали способ ударить одновременно по всем фронтам и стереть из жизни саму память о семье Игараси?

И если это правда, то как они узнали, где прячется Акено?

О местонахождении парня знал только пилот, которому Кано всецело доверял.

Кажется, Широ упоминал, что оставил в Канаде механика, которого увезли в больницу с приступом аппендицита. Возможно ли, что именно этот человек каким-то образом проследил за Акено и выдал врагам его местоположение?

Такое было возможно. Однако Кано очень сомневался, что Токей провернули подобное без чьей-либо помощи в Нью-Йорке. Кто-то должен был слить информацию. Кто-то должен был стать осведомителем или... заказчиком?

Кто-то, кто все это время находился совсем рядом... наблюдал... ждал подходящего момента... и, наконец, ударил.

Кто-то...

Кто?

КТО?!

Этот вопрос не давал мужчине покоя. Он выжирал душу подобно опарышам, копошащимся в мертвом теле. И заставлял Кано чувствовать себя еще более неполноценным и бесполезным.

Ну почему? Почему он превратился в никчемное дерьмо как раз в тот момент, когда особенно сильно был нужен своим родным? Почему он не предвидел, что враги накинутся на его семью, как только избавятся от него? Почему он был таким слепым все это время? И почему Айзек, мать его так, до сих пор не обмолвился об этом ни словам?

«Может ли бы?..» - закралась в голову Кано предательская мысль, но он тут же погнал ее прочь как паршивого кота. – «Нет, это не может быть Иззи. Он бы не стал. Нужно искать в другом направлении».

Весь день и всю следующую ночь Кано не проронил ни слова. Он даже не двигался, игнорируя позывы собственного тела, будто наказывал себя за неосмотрительность, недальновидность и непростительную слепую глупость.

Ему вновь безудержно хотелось сдохнуть... но еще больше хотелось уничтожить мразь, которая тронула его родных.

Ярость пробралась даже в тревожные сны, в которых он топил Нью-Йорк в крови виновных и безвинных. А когда наступил рассвет, Кано почувствовал себя выжатым и опустошенным.

Он больше не сможет внушать врагам страх. Теперь Кано понимал это особенно остро.

Эта мысль отозвалась в организме приступом отчаянного сердцебиения. Чертов живучий орган расколотился так, что стало трудно дышать. И в горле мигом пересохло.

Оглянувшись, Кано хотел было попросить Сайтона дать ему воды, но юриста и след простыл. Правда, ушел он явно ненадолго, так как возле печи остались его походные вещи и спальный мешок, а на столе дымилась чашка с травяным чаем.

Кано перевернулся на спину и еще несколько минут лежал, прислушиваясь к потрескиванию поленьев и к гнетущей тишине. Но страх за судьбы Акено и Видегреля не позволил ему долго бездействовать, и он решил попробовать заставить свое тело работать.

Кое-как подняв корпус, Кано сел на кровати.

После неудачного приземления его ноги потеряли чувствительность и отказывались двигаться. Какие-то первые дни мужчина еще старался с этим бороться, пытался хоть как-то вернуть ногам чувствительность, но все было без толку. Нервные окончания молчали и никак не хотели реагировать. Костыли оказались полностью бесполезны, и Кано за ненадобностью даже не притрагивался к ним.

Вот только теперь все изменилось.

Видегрель не справится без него. Акено не найдется, пока не поймет, что его мальчишкам ничего не угрожает. А Айзек... он тоже, рано или поздно, окажется под ударом. Рыжий черт верит в свою неуязвимость, но рисковать Виктором ни за что не станет, а значит, будет избегать беспечности, которая может стоить ему жизни.

Преодолев слабость и головокружение от длительного лежания, Кано размял плечи. Спина болела нещадно. Каждая мышца, каждая косточка в его теле отзывалась тянущей ноющей болью, и все же он преодолел неприятные ощущения и скинул свои немые ходилки на пол. Ступни коснулись пола, но мужчина ничего не почувствовал.

Разочарование отразилось на лице Кано болезненной гримасой, но он тут же погнал это гадкое чувство прочь. Чтобы спасти свою семью, он должен был справиться с собственной слабостью, а пожалеть себя он еще успеет.

Протянув руку, Кано взялся за костыли, которые Сайтон любезно вернул к кровати.

В душе трепыхнулось чувство признательности, которое тут же утонуло во вспышке раздражения. Вот бы надавать этой конституционной пиявке по шее этими пыточными ходулями, чтобы неповадно было рисковать собой из-за старой развалюхи. Надо же, придумал, тащиться черт знает куда, чтобы полюбоваться немощным калекой. А еще считает себя умным. Дурак!

Подобравшись и проверив устойчивость костылей, Кано напрягся. Сделал рывок, но даже чуть-чуть приподняться не смог.

Тело было слабым и безвольным. Непослушным и напоминало желе.

Гадость!

Но мужчина не сдавался.

После ряда неудачных попыток, Кано все же удалось немного сдвинуться с места. А еще через час жутких стараний мужчина приподнялся достаточно, чтобы повиснуть на костылях почти всем телом.

Ноги дрожали. Болтались как ватные, словно принадлежали не человеку, а марионетке, которой подрезали нити. Жалкое зрелище. Жалкое и ужасное. Но останавливаться на достигнутом Кано был не вправе.

Сделав несколько глубоких вдохов, он чуть передвинул правый костыль вперед. Получилось. Маленькое достижение, но любой великий путь состоит из таких вот миллиметровых шагов. А потому останавливаться нельзя.

Второе движение далось труднее, а на третьем что-то пошло не так. Правый костыль, мерзко скрипнув, поехал вперед, и Кано в ту же секунду полетел следом за ним.

Грохот от падения оглушил мужчину. Тело пронзила острая боль, а вывернутая в неестественном положении рука зверски ныла в плечевом суставе.

На жалкие шажки ушли все его силы, и теперь Кано просто валялся на полу как мешок с протухшим дерьмом, не в состоянии даже пошевелиться.

Ярость затопила его душу. Боль смешалась с отчаянием, и глаза защипало от подступившей к ним влаги.

Вот и все, что осталось от прежнего Кано.

Куча. Бесполезного. Дерьма.

***

Сайтон как раз открыл тяжелую дверь хижины, когда из комнаты раздался какой-то грохот. Словно уронили на пол что-то тяжелое. Он забросил в предбанник дрова, за которыми ходил в дом лесника, и вошел в помещение, чтобы с удивлением обнаружить Кано на полу.

- И на минуту тебя оставить нельзя, - проговорил Сэт, глядя как мужчина старательно отворачивается от него, пряча выступившие на глазах слезы бессильной ярости и обиды на все сущее.

Рядом валялись костыли, что свидетельствовало о попытке Кано встать и что-то сделать со своим удручающим положением.

- Давай, помогу подняться, - предложил Сайтон, но в ответ получил только гробовое молчание.

Впрочем, это нисколько не остудило его порыв.

- Ладно, уговорил, - сказал он, обращаясь к Кано, и, склонившись над ним, подхватил под руки и потащил к койке.

Кано был невероятно тяжелым, но Сайтону удалось усадить его на жесткий матрас.

- Не надо благодарить, - сказал парень в ответ на яростный взгляд мужчины.

Кано смотрел на него со смешанным чувством отвращения и стыда, и, если бы мог, наверное, испепелил бы Сайтона взглядом.

- Ты голоден? - спросил Сэт спустя мгновение, чтобы перевести тему в более мирное русло. И, вновь не услышав из уст Кано ни звука, проговорил: - Так и знал, что голоден. Что хочешь на завтрак? Рыбу и овсянку? Фу, гадость какая. Уверен? Ну, как скажешь.

Сайтон отвернулся от мужчины и поставил на печь кастрюлю с водой, которую приготовил еще утром. Потом в хижину заявился лесник и сказал, что присматривает тут за всем. Оказалось, что его предупредили насчет Сайтона, и дали указания во всем помогать гостю.

Сайтон тут же воспользовался предложением. Попросил лесника закупить побольше продуктов в деревне, и даже изъявил желание сходить вместе с ним. Лесник предложил для начала набрать у него дров, чем Сайтон и занялся. А Кано, похоже, решил в это время попытать удачу и прогуляться.

Безуспешно.

И все же, первый шаг к выздоровлению сделан.

- Знаешь, тебе не помешал бы квалифицированный массаж, - сказал Сайтон. – Но если пока не хочешь, чтобы о твоем местонахождении узнали, я могу этим заняться. Конечно, у меня нет терапевтического образования, и толку от моего массажа будет мало. Но все же... может, соблазнишься?

- Толку не будет ни от какого массажа, - пробурчал Кано и запрокинул голову назад, теперь всматриваясь в темный потолок хижины. - Ни от твоего, ни от профессионального.

Он вздохнул, понимая, что еще несколько месяцев назад, от такого предложения вряд ли бы отказался. Но теперь... теперь все было иначе. Однако кое-что мужчине все же не давало покоя.

- Зачем ты приехал, Сайтон? - вновь задал Кано вопрос, на который так и не смог найти ни одного удобоваримого ответа. - Зачем тебе это надо?

- Потому что больше не мог бездействовать, – честно ответил Сэт и посмотрел на мужчину со всей серьезностью. – Потому что тосковал по тебе. Потому что не хотел верить, что ты погиб, в то время как все окружающие твердили мне об обратном. Я хотел увидеть тебя. Это что, так странно? Или ты думаешь, что я не способен испытывать такие чувства?

- Можешь, - глухо отозвался Кано. - Я знаю, что можешь. И все же... почему? Ты должен ненавидеть меня. Ты должен меня презирать. Ты должен хотеть отомстить мне за своего брата. Или это и есть месть? Заставить меня чувствовать себя никчемным и окончательно раздавить те жалкие крохи гордости, которые у меня остались?

- Ты совсем дурак? - спросил Сайтон со снисходительным сочувствием. - Стал бы я тащиться в Канаду, и рисковать собой, взбираясь в горы в метель, только ради мести. Я что, по-твоему, похож на идиота? Я ведь даже не знал, что ищу. На твоих поминках господин Айзен дал мне восемь цифр. У меня ушло больше месяца на разгадку этого шифра. Хотя, я до самого конца не был уверен в том, что все правильно понял. Он дал мне координаты... так просто и, в то же время, так сложно. И вот я здесь, чтобы выслушивать от тебя всякие бредни. Только не говори мне, что у тебя вместе с ногами и мозг отказал. В таком случае нам действительно больше не по пути.

- Не по пути, - Кано рассмеялся и саданул кулаком по кровати. - Да, не по пути. Потому что по пути надо идти, а я не могу. Сайтон, на самом деле мозги отказали у тебя. Ты еще молод и полон сил. У тебя, мать твою, вся жизнь впереди, на что ты ее тратишь?! Я не идиот, и понимаю, что ты пытаешься мне сказать. Я это прекрасно понимаю. Но на что ты собираешься потратить свою молодость и силу? На подтирание старческой задницы? Не будь идиотом! Меня уже нет. Я уже отработанный материал. Все. Конец истории.

- Чушь, - сказал Сайтон и подошел к мужчине вплотную.

Кано смотрел на него с раздражением и какой-то детской опаской, но хотя бы уже не махал кулаками и не пытался отогнать от себя.

Еще один прогресс.

Не долго думая, Сэт опустил ладонь на его плечо, и склонился к самому лицу мужчины, пристально глядя в его глаза.

- Я не собираюсь ничего тебе подтирать, ни задницу, ни слюни, которые ты распустил, - вкрадчиво проговорил парень. - Я здесь, чтобы помочь тебе преодолеть твою слабость. Ты думаешь, что для тебя все кончено, но я считаю иначе. Ты не парализован, иначе даже сидеть бы не смог. Твоя проблема у тебя в голове и, возможно, в каком-нибудь защемлении в межпозвоночных дисках.

Кано внимательно выслушал Сайтона, а потом, вдруг, попытался скинуть с себя его руку. Но парень не позволил. Он вжал Кано в стену и навис над ним, удерживая его в одном положении.

- Мне кажется, ты специально отказываешься от помощи специалистов, - продолжил Сэт. - Наказываешь себя таким образом за свои проступки. Но знаешь, как глупо это выглядит, особенно на фоне того, что творится с твоей семьей. Кано, ты нужен им. Ты нужен мне. Не немощным калекой, которого из себя изображаешь. А прежним собой.

- Прежний я уже давно бы вышвырнул тебя из этой чертовой избушки и спустил вниз по склону, - с угрозой прошипел Кано.

Вот только он обманывал сам себя.

Не спустил бы. Не вышвырнул. Никогда бы не отпустил. Наоборот даже, зашвырнул бы на эту треклятую лежанку, спустил бы с упрямца штаны и...

Рука мужчины сама потянулась вверх. Ладонь легла на сильную шею Сэта, пальцы скользнули по затылку парня, и в следующий миг до боли сжались на темных прядях.

- Прежний я много чего сделал бы с тобой. И много чего сделал бы с теми, кто посмел раззявить свои пасти на мою семью, - проговорил Кано хрипло, касаясь своими губами губ юриста. - Ты понимаешь, что я чувствую? Понимаешь каким бесполезным дерьмом я себя ощущаю? Понимаешь, что если останешься, я превращу твою жизнь в гребаный ад? Не нытьем, не дерьмом, которое сыпется из меня как песок. Злостью. Ты понимаешь это?

- Я понимаю, - тихо сказал Сайтон и тяжело сглотнул, так как его чувства внезапно обострились до предела, а тело отозвалось приятной дрожью на грубый порыв мужчины. - Но я уже побывал в аду твоими стараниями. Ты принял меня в семью. Показал мне эту гребаную любовь. А потом вышвырнул меня из жизни как какой-то мусор. Но и этого тебе показалось мало. В довершении всего ты решил сбежать от меня на тот свет. Ты старый эгоистичный ублюдок, которому плевать на чужие чувства. Но, знаешь, меня этим не напугать.

Высказавшись, Сайтон еще настойчивее вжал Кано в стену и поцеловал. Грубо, болезненно, словно в отместку за все, что этот идиот натворил. И пока они целовались, если не сказать, боролись, в попытке причинить противнику как можно больше неприятных ощущений, Сэт заметил, что нога Кано снова отчаянно дергается.

Но мужчина почему-то упорно не хотел обращать на это внимания. По его мнению нижняя часть его тела была абсолютно бесчувственной. Тогда откуда этот нервный мандраж в конечности? Остаточные импульсы, или все-таки психологический блок?

Поцелуй Сайтона горчил на губах Кано. Обжигал язык и растекался в груди болью. Две противоборствующие силы столкнулись в душе мужчины. Одна требовала немедленно послать мальчишку к черту, а вторая вопила о том, что хватит упираться. Хватить строить из себя всемогущего Бога. Хватит бороться.

Вот только Кано не привык сдаваться...

«Ты уже сдался. Ты сдался в тот самый миг, когда позволил отчаянию и страху завладеть мыслями. Ты слабак, Кано. Ты мудак, Кано. Но этот мальчишка все равно здесь. Он здесь и...»

- Ты пожалеешь об этом, - негромко выдохнул мужчина, когда Сайтон отстранился и уставился на его ноги. - Ты пожалеешь о своем решении найти меня уже через неделю, если не раньше. Ты выбрал неправильный путь, Сайтон. Самый неправильный из всех возможных. Тебе надо было похоронить меня еще полгода назад. Но ты этого не сделал. Теперь пеняй на себя.

- Так себе признание, - фыркнул Сэт, но не отстранился.

- Какое есть, - угрюмо проговорил Кано и вновь впился в губы юриста болезненным, но уже не таким агрессивным поцелуем.

Сайтон хмыкнул, отмечая, что Кано начал понемногу приходить в себя, несмотря на то, что отчаянно сопротивлялся этому. Но он мог понять мужчину. Два месяца один в глуши, озлобленный, напуганный, сломленный своими же мыслями. Кто от такого не взвоет?

Но теперь все изменится. Сэт решил для себя, что больше не позволит Кано киснуть в болоте собственных переживаний и страхов. Пусть кричит, ругается, дерется, пусть сражается хотя бы с ним, пока не встанет на ноги и не обратит всю свою ярость на врагов.

Отвечая на поцелуй, Сайтон понимал, что действительно хочет помочь Кано. Не из жалости или каких-то других благородных побуждений, а из-за банального эгоистичного желания остаться рядом с ним. Чтобы иметь возможность и дальше ловить на себе тяжелый алчный взгляд, которым так часто пожирал его мужчина. Чтобы спать с ним в одной постели и чувствовать прикосновения и сводящие с ума поцелуи. И может быть, уже, наконец, перейти на новый уровень отношений.

Хотя с последним пока была небольшая загвоздка. Кано не только не чувствовал ног, но еще и не возбуждался. Но Сэт знал, что это поправимо. Надо только немного времени, и особый подход.

С трудом поборов в себе желание повалить мужчину на жесткий матрас и продолжить, Сайтон отстранился и отошел от кровати на несколько шагов, облизывая саднящие губы и приказывая своей бунтующей части тела угомониться.

Кано ничего не сказал, и только смотрел на него со странной смесью желания и раздражения. И Сайтон, внезапно, улыбнулся.

- Я скучал по этому взгляду, - признался он. - Так что, если захочешь продолжить, только скажи.

Возмущение вспыхнуло в груди Кано взорвавшейся пороховой бочкой, но вместо яростных воплей и упреков в издевательствах, с губ мужчины сорвался смех.

Искренний, идущий из самого сердца, он наполнил комнатушку и зазвенел под низким потолком.

- Вот, оказывается, что мне надо было сделать, - сдавленно проговорил Кано, утирая выступившую на глазах влагу. - Просто сдохнуть. А я, старый дурак, все кругами ходил. Что ж, ты сделал свой выбор, Сэт. Теперь ты от меня не избавишься.

- Тебе нужно было прямо сказать, чего ты от меня хочешь, - ответил Сайтон и вернулся к приготовлению завтрака. - Но что было, то было. Теперь мы с тобой в равных условиях. Ты тоже от меня так просто не избавишься. И теперь, когда мы все выяснили между собой, я настаиваю на том, чтобы тебя осмотрел доктор. Если ты не готов к этому прямо сейчас, подождем. Но не слишком затягивай со своими сомнениями.

- Говоришь так, будто мне нравится прикидываться полудохлым калекой, - пробурчал Кано, наблюдая за тем, как Сайтон возится с завтраком. - Вот только доктор не скажет ничего нового. Эти проклятые ходули изжили свое. За столько времени они не подали и признака жизни.

- А как же конвульсии? - спросил Сайтон. - Ну и сам факт того, что ты можешь сидеть без поддержки?

- Какие еще конвульсии? - не понял Кано и перевел взгляд на свои ноги.

Ставшие бесполезными ходилки все так же свисали с кровати и прикидывались ветошью, не подавая признаков жизни.

- Не было никаких конвульсий.

- Странно, что ты этого не заметил, - задумчиво проговорил Сэт. - Но это только доказывает мое предположение, что проблема у тебя в голове.

- У меня в голове много проблем, - хмыкнул Кано, постукивая пальцами по бесчувственному колену.

«Конвульсии, значит», - думал он, пытаясь ощутить хоть какой-то отголосок своих прикосновений.

После жесткого приземления и долгого лежания в снегу он поначалу и рук не чувствовал, но к счастью это длилось совсем не долго.

«Неужели и с ногами так же? Неужели у меня все еще есть шанс?»

Кано вздохнул и откинулся назад, упираясь спиной в стену и прикрывая глаза.

Ему надо было подумать о том, как вернуть себе подвижность. Как встать на ноги. Как вернуться в Нью-Йорк и разорвать посмевших напасть на Видегреля и Акено ублюдков. Но в голове почему-то крутился совсем другой вопрос.

Сайтон сказал, что они все решили между собой. Но Кано так не считал.

- Твой брат... - негромко произнес он, не зная как правильно сформулировать крутящийся на языке вопрос. - Он справился с потерей?

- К счастью Рикальд выжил, - ответил Сайтон, помешивая овсянку, чтобы она не пригорела. - И даже не сошел с ума. Но тебе все равно лучше не попадаться на глаза моему брату или Этельстену. Рикальд рассказал, что ты сделал для него, но, думаю, они не оценили твой благородный порыв.

Отставив кашу в сторону, Сайтон повернулся к хмурому мужчине и спросил:

- Зачем ты это сделал? Неужели только для того, чтобы мой отец не убил меня? Боже, это даже звучит абсурдно. Он что, действительно шантажировал тебя такой глупостью?

- Точно так же я сказал твоему отцу. - Кано поднял на Сайтона тяжелый взгляд. - Вот только угроза была не только в твой адрес. Твой отец так же угрожал Видегрелю. Я не всесилен, Сайтон. У меня не тысяча рук и не десять тысяч глаз. Мое влияние распространяется лишь на жалкий клочок Нью-Йорка и огрызок Токио, который я уже потерял. До Англии мои щупальца не дотягиваются.

Сайтон кивнул, принимая такой ответ. Кано всегда заботился только о благополучии своих близких, и никогда не задумывался о других. И для него было естественным обменять чью-то жизнь на жизнь Видегреля. Вот только благополучием здесь и не пахло. Все больше трупами и помоями.

- Я понимаю тебя, - сказал Сэт. - Не одобряю, конечно. Но не мне тебя судить. Что сделано, то сделано.

Разобравшись с овсянкой, Сайтон взялся за приготовление рыбы. Кулинарными способностями он не отличался, но на то, чтобы выложить кусочки подмороженной рыбы на сковороду и немного присолить, его умений хватило. Рыба тут же заскворчала на хорошо разогретом масле, и Сэт накрыл ее крышкой. После чего посмотрел на задумавшегося и приунывшего Кано.

- Ты должен вернуться в Нью-Йорк, - настойчиво сказал парень. - Должен защитить своих близких. Но сначала тебе нужно заставить свои ноги работать, Иначе толку от тебя не будет. Инвалидное кресло только насмешит твоих врагов.

При упоминании инвалидной коляски Кано только нервно поморщился.

Как бы злость ни клокотала в его груди, как бы ему ни хотелось размазать по стенам всех оскаливших на его семью зубы ублюдков, пока он не может дойти до них своими ногами, толку от злости не будет.

Хотя...

- Нет в тебе духа авантюризма, Сайтон, – вздохнул Кано наигранно и повалился на подушку. - Согласись, ведь было бы так эпично переехать этих мразей коляской.

Представив себе описанную картину, Сэт улыбнулся.

Он был уверен, что Кано найдет способ справиться с врагами даже в таком состоянии. Но собирался сделать все возможно, чтобы поставить мужчину на ноги.