⚜ Арэй ▫ Ригар ⚜

***

После короткого разговора с юристом, в ходе которого было решено подписать документы в присутствии обеих сторон, Ригар вернулся в университет.

Он, конечно же, рассчитывал, что ему удастся заключить контракт в более короткие сроки, но партнеры были обеспокоены некоторыми нюансами и настаивали на личной встрече.

Парень не мог отказать. Он был не в том положении, чтобы раскидываться полезными людьми как ему заблагорассудится.

Поднявшись на нужный этаж, он увидел подходящих к аудитории помощников и, коротко окликнув их, сказал, что они уезжают. После чего вошел в кабинет за своей сумкой и с удивлением воззрился на давешнего гаденыша-камикадзе, который сидел на втором ряду и пустым взглядом буравил стену.

- Это аудитория старших курсов, если тебе неизвестно, - насмешливо бросил Ригар, поднимаясь к своему месту. - Что ты тут забыл? Или меня дожидался? Влюбился, что ли?

Арэй застыл... замер, чувствуя, как учащается пульс, а сердце, разгоняясь, начинает перекачивать огромную дозу адреналина. Пальцы сжались на тарелке так сильно, что могли бы разломать ее, будь она чуть более тонкой. Но Арэй этого почти не заметил... он ждал... ждал взрыва, но услышал только глупый насмешливый вопрос.

- В тебя? - переспросил он каким-то чужим, безразличным голосом, который напугал бы его самого, если бы в нем еще оставалось хоть что-то человеческое. - Не смеши меня.

- Считаешь, в меня невозможно влюбиться? - Ригар хмыкнул и, взяв свою сумку, закинул ее на плечо. - Я так ужасен? Или просто не твой тип? Слышал, тебя привлекают всякие оборванцы, у которых вместо лица магнит с гвоздями.

- Провались в ад, - глухо отозвался Арэй и отвернулся от парня.

И этот туда же. Все люди, которые его окружали, мелочные, пустые, безразличные к чужому горю. Только и умеют, что насмехаться. На большее их скудных натур не хватает.

- Только после тебя. - Ригар широко улыбнулся и быстро спустился по ступеням вниз, но у самой двери все же остановился. - Так какого беса ты сюда приперся?

- Ну уж явно не для того, чтобы увидеть твою гадкую рожу, - отозвался Арэй, глядя в окно, но, не различая ничего, кроме глубокой, бездонной черноты своей будущей могилы.

Ригар прищурился, гадая, что же привело засранца в чужую аудиторию. Но уже через несколько минут возникший вопрос стал неактуальным.

Звонок мобильного телефона заставил парня запустить руку в сумку и...

- Ах ты ж мелкий угребыш! - взревел Ригар, вытаскивая из сумки ладонь, испачканную в какой-то отвратительной слизи.

С пальцев стекал то ли соус, то ли еще какая-то мерзость, а к ладони прилип лист салата. От одного только вида всей этой хероты Ригара замутило, но бешенство пересилило отвращение, и он бросился обратно в кабинет, где мальчишка все еще сидел за столом, глядя в окно.

Лишь несколько мгновений понадобилось Ригару, чтобы схватить ублюдка за шиворот и, резко вздернув, отшвырнуть к стене, а потом и впечатать в оконную раму.

Стекло задребезжало от удара, а когда он приложил пацана к окну еще раз, то хрупкий материал и вовсе не выдержал, посыпавшись на пол мелкой крошкой.

- Ну что, ебучий ты пророк, давай, предсказывай свое незавидное будущее!

В самый первый миг, когда старшекурсник выбил Арэем окно и чуть не вытолкнул его на улицу, но зачем-то удержал на весу, у парня сработал инстинкт самосохранения. Он вскрикнул и, вскинув руки, вцепился пальцами в запястья верзилы, который орал, потрясая им в воздухе. Арэю было страшно... так страшно, что даже закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Спина болела от удара об стену, а кожа вмиг покрылась мурашками, когда колючий ветер с крупицами мокрого снега взъерошил волосы и забрался ему под одежду. В лицо пахнуло свежестью, которая бывала только зимой, и Арэю на миг показалось, что он зря все это затеял. Впрочем, эта душевная слабость тут же прошла, хоть Арэю и понадобилось время, чтобы смириться с происходящим, и принять свою смерть достойно. Мир раскачивался перед глазами. Рама, небо, асфальт, припорошенный мокрым снегом...

«Бросай уже, разожми пальцы... скорее!..» - подумал он, набравшись решимости. – «Зачем медлишь?.. прекрати это сейчас...»

- Какого хера ты это сделал, угребыш? Острых ощущений захотелось? Так я тебе их устрою!

Злость лавой растекалась по венам Ригара, опаляла внутренности и ядом сочилась из души. И все, чего парню хотелось в этот момент, это размазать мелкого ублюдка по стене.

Он встряхнул мальчишку еще раз и неосторожно натолкнул его плечом на острый осколок стекла, торчащий из рамы. Тонкая ткань рубашки тут же окрасилась в красный, и именно это немного отрезвило парня, не позволяя вышвырнуть букашку в окно.

- Босс, что ты делаешь?! - сквозь шум крови в ушах Арэй расслышал чей-то смутно знакомый голос и вскрикнул, когда сильная рука еще дальше выпихнула его из окна. - Он же болен! Психически! Не убивай! Это не... это как щенка на дороге переехать!

- Этот злоебучий щенок насрал в мою сумку! - рявкнул Ригар, но все же притянул мальчишку немного ближе, чтобы ненароком не вышвырнуть его в окно с третьего этажа. - Его не то, что переехать, его укатать в асфальт надо. Какого тебе неймется, угребыш? Подохнуть хочешь? Так я могу тебе это устроить. Только это будет не так быстро, как тебе хотелось бы!

- Босс, опомнись! - вновь выкрикнул Арчи. - Тебя же предупреждали, чтобы никакого шума. Оно того не стоит. Отпусти пацана. Потом прибьешь, когда все уляжется. Сейчас не время!

А вот тут Арчи был прав. Не для того он потратил столько сил, пытаясь обезопасить Ноэля и избавиться от дяди, чтобы сейчас разрушить все из-за какой-то мелкой твари.

- Твое счастье, выблядок, что у меня есть дела поважнее твоей тушки.

Ригар резко дернул мальчишку на себя и вытер испачканную руку о его рубашку, после чего брезгливо отшвырнул пацана в сторону и, развернувшись, впихнул в руки Арчи свою сумку.

- Почисти, раз такой жалостливый ко всякой дряни, – злобно прошипел он и раздраженно передернул плечами. - И пошевеливайся. Иначе я тебя в окно выброшу.

Сказав это, Ригар еще раз смерил пацана уничтожающим взглядом и быстро вышел в коридор, в котором уже начали скапливаться любопытные идиоты, сбежавшиеся на шум.

***

Арэя бил озноб. Такой сильный, что у него зуб на зуб не попадал. По холодной коже стекала горячая струйка, но он едва ли понимал, что поранился. Лишь осознание того, что он все еще жив, стучало в висках кузнечным молотом, и как бы говорило: неудачник несчастный... жалкий... гадкий... никому не нужный.

Арэй тряхнул головой и поднялся, зажимая ладонью рану на плече. К нему кто-то подошел, провел ладонью по спине, спросил, как он себя чувствует. Парень не слушал... приблизился к разбитому окну и выглянул во двор школы, чтобы увидеть, как старшекурсник и его прихвостни садятся в машину.

Вот и что ему стоило разжать пальцы? Все уже закончилось бы. Достаточно трагично, но быстро.

Арэй прикрыл глаза, и перед мысленным взором всплыло лицо Мартина, который был вполне себе счастлив и беззаботен. Который, наверняка, решил, что раз его собственная любовь прошла так быстро, значит и у Арэя ее не осталось. Значит, можно дружить... можно приглашать на свадьбу... можно вволю издеваться.

Кто-то снова подошел к нему и потребовал идти в медпункт.

«Да катитесь все со своей заботой. Катитесь в бездну!» - мысленно завопил парень.

Он со злостью отпихнул чью-то теплую руку и бросился прочь из аудитории старших курсов.

***

Злость на мальчишку была слишком сильной, чтобы просто так успокоиться и забыть о происшествии.

Бешенство, рожденное мелким выблядком, давало о себе знать на протяжении целого дня. Из-за этого Ригар разругался с Арчи, который, от нехуй делать, вдруг, решил преобразиться и стать «гласом совести», за что и огреб по первое число, достав своими нравоучениями и стенаниями о том, какой он плохой, что обижает слабых. Получив увесистый подзатыльник, парень наконец-то заткнулся и перестал скулить на ухо о несправедливости сильных к слабым. И остаток дня делал вид, что жутко оскорблен подобным к себе отношением.

Впрочем, Ригару было совершенно плевать на обиды Арчи, а вот на выходку мальчишки наплевать отчего-то не получалось. В итоге все свелось к тому, что Ригар приказал Стену найти у мелкой дряни слабые места, и уже через несколько часов он вновь изучал личное дело мальчишки, понимая, что это уже похоже на паранойю.

Однако результат не заставил себя ждать. Теперь, зная о слабостях «врага», парень был во всеоружии против безмозглой козявки, и это немного приглушило дикую ярость, вспыхивающую в груди каждый раз, когда он вспоминал морду угребка.

Впрочем, уже через два дня злость поутихла, и, казалось, жизнь вернулась в прежнее русло. Ригар больше не ходил по университету, выискивая взглядом мелкого засранца, а тот, о, чудо из чудес! не попадался ему на глаза.

Но, как оказалось, радовался Ригар совершенно зря. В тихом омуте взбесились черти. Да так взбесились, что за компанию выбесили и его.

После довольно тяжелого дня Ригар вышел из здания университета и, вполуха слушая разглагольствования Стена по поводу того, какие же профессора мудаки, направился к стоянке. Арчи молчал. Он все еще дулся на Ригара за обидный подзатыльник и хранил молчание как монашка-затворница. Но, стоило Ригару подойти к своему автомобилю, как к Арчи вернулся дар речи.

- Не надо, босс. - Голос парня задрожал. - Он ведь болен...

- Заткнись! - прошипел Ригар, понимая, что сдерживать свою ярость уже просто не в силах.

На капоте его автомобиля был криво нацарапан мужской детородный орган, а на лобовом стекле аэрозольной краской была выведена надпись: «Заносчивая тварь!»

Долго думать над тем, кто мог совершить подобное, Ригару не пришлось. И пнув колесо своей машины, он резко развернулся и направился к общежитию.

Стен и Арчи первые несколько метров еще пытались отговорить его от задуманного, но... им это не удалось. Ярость, клокочущая в душе их босса, была слишком сильна, и апперкот в челюсть Арчи быстро переубедил парней препятствовать свершению правосудия.

Найти комнату угребыша труда не составило. Всего-то и надо было, что поймать за шиворот пробегающего мимо пацана и вкрадчиво поинтересоваться у него, где ублюдок живет. Студентишка проникся пламенной речью Ригара и воспылал желанием помочь. Даже предложил проводить, но подобный энтузиазм был «вежливо» отклонен Ригаром, и студент, изумившись чуткости старшекурсника, прослезился от умиления и поспешил откланяться, дабы не мешать благим намерениям честного человека.

Поднявшись на третий этаж, Ригар без труда нашел нужную ему комнату и, выбив ногой дверь, вошел в тесное и ужасно неуютное помещение.

«И как эти студенты вообще выживают в подобных условиях?»

Мальчишки в комнате не оказалось, но плеск воды, донесшийся из душевой, сказал Ригару, что зарвавшаяся мелюзга тут. Злобно усмехнувшись, Ригар быстро вошел в уборную и, распахнув настежь дверцу кабинки, выволок мокрого и мыльного мальчишку за волосы.

- Значит, заносчивая тварь? - спросил он, сжимая мокрые пряди в своем кулаке, и всматриваясь в красные от слез глаза мальчишки.

«Ревел, значит. Наверное, понял, какую глупость совершил и преждевременно оплакивал свою жалкую жизнь».

Кулак свободной руки врезался мальчишке под дых, и тот, закашлявшись, согнулся пополам. Но стоило ему наклониться, как Ригар вновь дернул его за волосы и заставил смотреть на себя.

- Отвечай, мразь, когда с тобой разговаривают. Ты, значит, считаешь меня заносчивой тварью?!

- Да что тебе нужно от меня?! - выкрикнул Арэй, но из его горла вырвалось лишь жалкое сипение.

Живот болел так, словно его начинили гвоздями, а подушечки пальцев саднили, и с них срывались капли крови, смешанной с водой. Он пытался вскрыть себе вены, достал из упаковки бритву и легко зажал ее в пальцах, схватившись за края, чтобы убедиться в остроте.

Убедился. Этот придурок ворвался в душ, и он, испугавшись, порезался чуть ли не до кости.

- Идиот... – захрипел Арэй, не в силах сдержать эмоции. - Хочешь убить, убей! Какого хрена ты таскаешься за мной, если даже этого сделать не способен?!

- Убить?! - Ригар с силой впечатал кулак в челюсть мелкого ублюдка и резко дернул его вниз, подсекая его ноги и тем самым заставляя опуститься на колени. - Ну уж нет, теперь ты точно не умрешь. Я буду уничтожать тебя медленно. Пока на твоем теле не останется и живого места.

Арэй чуть было не прыснул от смеха.

Господи, какое убожество. Уничтожать он будет, как будто может это сделать. Челюсть Арэя болела, но душа болела сильнее. Мокрое тело пробирал озноб. Все-таки в комнате было достаточно прохладно. Но Арэй не замечал этого. Сотрясаясь от холода и нервного перенапряжения, он со злостью смотрел на старшекурсника, который возвышался над ним и угрожающе сжимал кулак.

- Чего ждешь? - не выдержал Арэй гробового молчания, которое повисло в комнате. - Одна извилина и та прямая? Не можешь сообразить, что со мной сделать? Так руководствуйся инстинктами, они у тебя развиты лучше мозга!

- Вот же уебок, - криво усмехнулся Ригар без тени веселья и ударил.

Очень сильно, очень болезненно. Коленом в живот. А когда мальчишка упал, завалившись на бок, просто не смог сдержать те самые инстинкты, о которых выблядок говорил, и болезненно пнул его. После чего уселся сверху на этого недоноска и начал бить. Не по лицу, по почкам и печени, так, чтобы не навредить, но доставить как можно больше болезненных ощущений.

Арэй даже не попытался закрыться от ударов. Снова он оказался беспомощной размазней в руках более сильного. Сперва отец Гарольд с его извращениями, потом Мартин с его обманом, а теперь это животное, которое только и умело, что махать кулаками.

Желай Арэй жить, он обходил бы этого неандертальца десятой дорогой, но сейчас, если не получится убить себя, старшекурсник сделает все за него.

Удары сыпались на Арэя градом, кожа наливалась болезненной пульсацией, а органы простреливало острыми спазмами, отдающимися в конечности.

Арэй тихо стонал, не выказывая никакого сопротивления, но когда осознал, что его бьют таким образом, чтобы не дай бог не убить, просто разрыдался. Громко, самозабвенно, как тогда, когда впервые узнал об обмане Мартина. Его прорвало, словно полуразрушенную плотину. Исчезла боль, мысли, чувства... кроме одного - глубокого, черного отчаяния.

Пацан оказался куда крепче, чем Ригар мог предположить, глядя на его тощую и хилую фигуру. Он не кричал, не отбивался, лишь постанывал порой, да до крови закусывал губу. Но уже на втором десятке ударов не выдержал и громко и отчаянно разревелся.

Он ревел и ревел, заливаясь слезами и соплями. Будто вместе с потоком соленой влаги могла вылиться боль. Злость к этому времени утихла, и Ригар решил прекратить экзекуцию. Он сжал пальцами горло пацана, не сильно его придавливая, и склонился к самому уху паршивца.

- Еще раз сунешься ко мне, и я скормлю тебя собакам, - прошипел парень, и в этот миг мальчишка весь напрягся и словно окаменел. - По кусочку буду от тебя отрывать и бросать им. Ты еще пожалеешь о том, что вообще со мной связался.

Губы Арэя задрожали. Дышать было тяжело, да и незачем. Побои, угрозы, насмешки... старшекурсник умел убеждать, а еще он был сильный. Такой сильный, что мог, не глядя, раздавить его двумя пальцами, но почему-то не делал этого.

- Убей меня. Здесь никто не увидит... – выдавил Арэй.

Его желудок скрутило в тугой жгут, а вместо сердца уже зияла рваная рана, из которой беспрестанно хлестала кровь. Продолжая всхлипывать, Арэй вскинул руку и вцепился пальцами в одежду старшекурсника.

- Сомкни руки сильнее, - потребовал он, вытаращив глаза как безумец. - Пусть все закончится прямо сейчас.

Ригар опешил.

«Хочет умереть? Так отчаянно и сильно жаждет смерти, что не побоялся перейти мне дорогу? Ну что за?..»

Ригар скользнул взглядом по телу мальчишки. На бледной, почти прозрачной коже белела сетка шрамов. Глубокие, широкие, мелкие, рваные. Их было так много, что парню даже подумалось, будто мальчишка попал под газонокосилку. Но шрамы были не только на руках и груди, но и на животе, и на спине. Ригар видел их, когда распахнул дверь душевой кабинки. А еще они были на ногах и бедрах. Особенно много на внутренней части бедра, ближе к паху.

Неудивительно, что после подобных повреждений, уже никакие удары не страшны.

- А с хера ли я должен делать тебе такую поблажку? Ты разве заслужил быструю смерть? Нет, не заслужил. Так что жить тебе и жить, молекула.

- Тогда вали отсюда, без тебя справлюсь!

Арэй отчаянно дернулся, пытаясь скинуть с себя тяжеленную тушу.

- Ну уж нет. - Рассмеялся Ригар. - Не так быстро. Знаешь, я очень сильно люблю свою машину. Ну очень сильно. А ты ее покалечил. За это... я гарантирую тебе долгое и болезненное существование. Я тебя не убью и не позволю тебе умереть. Я превращу твою жизнь в ад. И то, что творится в твоей дурной голове сейчас, покажется тебе детским лепетом.

- Что, будешь вечно на мне сидеть? - спросил Арэй и резко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоить накатившую на него истерику. - Это и есть твой ад? Раздавишь меня своим весом?

Улыбка Ригара стала шире.

- Да, это сложно назвать наказанием, особенно когда у наказуемого от наказания такой нехилый стояк. Арчи! - позвал Ригар, зная, что помощники стоят за дверью, и, когда парень заглянул в комнату, проговорил, все так же глядя на мелочь: - Позвони Рою. Спроси, ему еще нужна сучка для его псов? У меня, кажется, есть прекрасный претендент на эту важную роль.

Арэй физически почувствовал, что бледнеет. Кровь отхлынула от его лица, а сердце предательски заколотилось так быстро, что можно было увидеть его удары. Парень дернулся, и когда старшекурсник довольно осклабился, замахнулся и стал бить его по всему, до чего мог дотянуться. Молча, без единого звука, понимая, что, стоит ему закричать, и он уже не сможет остановиться.

Страх отразившийся в глазах мальчишки был так силен, что в какой-то момент Ригару показалось, будто он чувствует его липкие прикосновения к своей коже. А потом... потом мелюзга и вовсе взбесился. Он принялся бить Ригара, неистово, разъяренно, сильно и... абсолютно молча. И это пугало больше всего.

Ригару не раз приходилось доводить людей до паники. Не раз он видел отчаяние в чужих глазах, но то, что творилось сейчас с мальчишкой, было ненормальным, неестественным и совершенно безумным. А потому он попытался исправить положение, ибо знал, что такая вакуумная истерия могла закончиться для мелюзги сумасшествием.

- Арчи, выйди. Немедленно! - приказал Ригар.

И, не дожидаясь исполнения своего требования, заломил руки мальчишки за спину и прижал его к себе, удерживая одной рукой под голову, а пальцами второй сжимая тонкие худые запястья.

- Успокойся, - тихо и твердо сказал Ригар пацану. - Успокойся.

Сильный, неконтролируемый озноб пробирал Арэя с головы до ног. Память услужливо подкидывала воспоминания о том, что случилось в монастыре, а воображение дорисовывало картины, которых там не было.

Старшекурсник тоже был в подвале, держался в тени, смотрел, как собаки запрыгивали на него, пытаясь изнасиловать. Арэй кричал ему, чтобы он помог. Он знал, что верзила может остановить этот кошмар, но тот ничего так и не предпринял. Оставил его захлебываться в криках, бросил, ушел во тьму, которая его породила...

Крепкая ладонь старшекурсника сжимала запястья Арэя, тихие слова глухим эхом отражались от стен, и пробивались к сознанию парня через плотную пелену густого тумана. Арэй приходил в себя, выбирался из болота отчаяния, в которое погряз по самую макушку, а когда до него дошло, что его собираются бросить псам для их услады, то закричал.

Сперва голоса не было, лишь слабый хрип как в кошмарном сне, когда не можешь никого дозваться. Потом голос прорезался, из глаз брызнули слезы, и Арэй вжался в старшекурсника, едва ли понимая, что делает.

- Не надо... - просил он, хватая ртом воздух и чувствуя, что ему элементарно не хватает кислорода. – Не надо собак... не надо...

Крик, вырвавшийся из груди мальчишки, был таким пронзительным, что у Ригара зазвенело в ушах. Но истошный вопль быстро стих, сменившись рыданиями и жалкой мольбой.

- Не будет, - твердо сказал парень, неосознанно поглаживая мелочь по голове, будто вместо истеричной малявки успокаивал Ноэля. - Если будешь послушным, я ничего плохого не сделаю.

- Я буду слушаться... - совсем тихо проскулил Арэй, понимая, что если сделает, как ему велят, то тогда не будет никаких собак, не будет никаких побоев, его оставят в покое, и, быть может, даже отпустят. - Я же обещал.

Он громко всхлипнул и обмяк в сильных руках, чувствуя, что остатки сил стремительно покидают его.

И снова мальчишка удивил Ригара.

«Обещал? Не было ничего подобного. Ни черта этот мелкий ушлепок не обещал мне! Но... возможно, он обещал кому-то другому?»

- Да. Я помню, - все же ответил Ригар, когда мальчишка как-то стремительно расслабился. - И надеюсь, что ты сдержишь свое обещание. Я могу быть в этом уверен?

Арэй слабо закивал головой и, чуть приоткрыв веки, посмотрел на своего нового мучителя, который ждал ответа с самым серьезным выражением лица.

- Я буду послушным, - пообещал парень дрожащими губами и шмыгнул носом. - Не надо собак. Я все сделаю. Все, что скажете...

- Вот и хорошо, - коротко проговорил Ригар и поднялся с пола, увлекая мальчишку за собой. - Умница.

Он провел ладонью по мокрым спутанным волосам мелочи и убрал с его лба несколько прядок темных волос.

- Веди себя тихо и смирно и... - Ригар посмотрел на изрезанные пальцы пацана и, вздернув его руку вверх, указал на кровоточащие подушечки. - И подвязывай с этой херотой. Машину мне покрасишь. Я прослежу.

- Даже самому нельзя? - спросил Арэй, переводя обреченный взгляд с пальцев на старшекурсника, и чувствуя, как тоска тяжелым грузом вновь наваливается на его плечи.

- Что нельзя? - не понял Ригар и посмотрел на мальчишку.

- Убить себя... - Арэй тяжело вздохнул и, покачнувшись, невольно вжался в сильное, горячее тело парня, чтобы не упасть. - Сил уже нет... совсем не осталось.

- Глупости все это! - строго сказал Ригар, но мальчишку почему-то не оттолкнул. Так и стоял рядом с ним, позволяя за себя держаться. - Не дури. В любом случае, я тебе не разрешаю.

«А мальчишка и, правда, болен. И, кажется, даже серьезнее, чем написано в досье. Как его, вообще, из этого пансионата выпустили?»

- Слышишь меня? Я не разрешаю. А силы найдутся.

- Как скажете. - Арэй тяжело сглотнул и впился пальцами в плечи старшекурсника, пытаясь устоять на ногах, так как его знобило и подташнивало, как после тяжелой болезни. - Я покрашу машину. Простите, я думал, вы действительно хотите меня убить, и специально провоцировал. Ничего личного. Больше не повторится.

- Надеюсь.

Ригар хмыкнул. Сейчас пацан говорит одно, а завтра... кто его знает, что за блажь придет в эту больную голову?

- Ложись спать. Ты плохо себя чувствуешь. И никуда сегодня не выходи.

Ригар подтолкнул мальчишку к кровати, но стоило тому сделать движение, как тонкие, будто спички ножечки запутались в шагах, и малявка чуть не грохнулся на пол.

Ригар успел его поддержать, и только поэтому мелочь не растянулась на паркете. Усадив мальчишку на кровать, он накинул на него покрывало и толкнул на подушку.

- Спи. Ты обещал слушаться.

- Да, я помню... - Арэй слабо кивнул и прикрыл глаза, чувствуя легкое покачивание как на волнах. - И машину покрашу... - пробормотал он едва слышно. - Тогда будем в расчете.

- Да. - Согласился Ригар и отступил на шаг.

А потом почти неслышно добавил:

- Если только опять какой-нибудь хероты не натворишь.

Но мальчишка, кажется, уже проваливался в сон и вряд ли его услышал.

Впрочем, уснула мелочь или нет, Ригар проверять не стал. Он же не нянька, в конце-то концов. И потому, больше не говоря ни слова, направился к выходу. Но на пороге еще раз обернулся на молекулу и поморщился.

Странный он, этот пацан. Очень странный.

***

Сон был тяжелым и муторным. Арэй и до этого плохо спал, но после перенесенного стресса его разум словно сошел с ума.

Парень вскидывался чуть ли не каждую минуту, весь потный и продрогший, шарахался от малейшего шороха и вновь на мгновение забывался.

Этой ночью реальность мешалась с воспоминаниями, а воспоминания с фантазиями. Он видел отца Гарольда и дракона, который приходил к нему в часы наркотического опьянения. Он помнил, какое наказание последовало, когда священник узнал, что он грезит демоном. Демоном с глазами старшекурсника. А под утро Арэю приснилась свадьба Мартина, где он был в роли шафера. Уж лучше бы ему оказаться изнасилованным и разорванным собаками, чем стоять за спиной своего любимого человека и понимать, что это все, конец любви, конец надеждам.

- За что ты так со мной? - спросил Арэй, вновь вскинувшись на постели.

И, скрутившись на ней, подтянул колени к животу, понимая, что больше не уснет и, наверное, никогда не сможет оправиться от потрясения.

Утром Арэй встал, оделся, даже не глядя на то, что натягивает на себя, и пошел на занятия в обход столовой. Если так пойдет и дальше, он умрет от голода. И это будет неплохо. Потому что формально это не самоубийство. Ему действительно кусок в горло не лез. Так что это скорее убийство, виновником которого будет Мартин.

На третий день после того, как Арэй изувечил чужую машину, к нему приехал помощник старшекурсника и отвез в мастерскую, где выдал краску, респиратор, фартук и перчатки, и отвел к машине.

Надо отметить, что закрасить мужской детородный орган оказалось куда как сложнее, чем его нацарапать. Краска не хотела ложиться ровно, оставляла некрасивые пятна, и, после двух часов мучения, Арэй позорно сбежал из мастерской, понимая, что его просто прибьют за эту халтуру. И хоть он с удовольствием попрощался бы с жизнью, но мучиться больше не хотел. Он согласен был умереть от руки убийцы, но только если это будет быстро. Сил сносить унижения и побои у него уже не было.

Несколько последующих дней Арэй жил в апатическом ожидании того, что старшекурсник вот-вот объявится и заставит сполна расплатиться за нанесенный ему ущерб. Но этого не произошло.

Верзила как сквозь землю провалился, и Арэй понял, что даже как жертва никому не интересен. Конечно же, кому нужно такое жалкое существо, которое даже отпор не может дать, не то, что заинтересовать?

Смирившись и с этим аспектом безразличия, Арэй стал покорно ждать своего часа, когда бы он ни наступил, и продолжил свое вялое существование. Ходил на занятия, больше не огрызался в ответ на оскорбления, ни на кого не обращал внимания и по-прежнему игнорировал Энджи, которая, почему-то, вдруг, начала оправдывать Мартина и говорить, что ничего парень не присылал. Видно, испугалась того, что с ним происходит, и решила таким образом спасти положение. Впрочем, ничего этим так и не добилась.

Жить Арэю не хотелось, дышать не хотелось, но страх перед наказанием за непослушание был куда сильнее всех прочих желаний. К тому же Арэй неоднократно замечал, как за ним наблюдают. Сначала это показалось ему навязчивой идеей. Этакой гранью сумасшествия, на которой он опасно балансировал с того самого мига, как умерла мама. Но после того как он сбежал из мастерской, слежка стала более заметной. Даже больше, помощник верзилы подошел к нему на одной из перемен и сказал, что его босс отныне нарек его Рукожопом Великим. Больше ничего не говорил. Но и так было понятно, что старшекурсник недоволен его работой. Впрочем, парень, который принес весть о новом титуле, посоветовал больше не пакостить боссу, и Арэй внял его совету. Хотя прекрасно понимал, что теперь «большой босс» будет винить его в любой своей неудаче, что было не очень хорошо. Ведь еще раз попадать под раздачу Арэю совсем не хотелось.

Единственное, чего он сейчас жаждал всем своим существом, это чтобы от него, наконец-то, отстали.

Все...

Весь этот чертов мир...