⚜ Арэй ▫ Ригар⚜

***

День для Арэя не задался с самого утра.

Не то, чтобы все другие дни в последнее время были такие уж радостные и светлые, и все же этот был паскуднее прочих.

Начать с того, что Кевин забыл закрыть на ночь окно на защелку, и его распахнуло сквозняком как раз в тот момент, когда начался дождь со снегом. Вся эта мокрая дрянь налетела в комнату, в том числе и на письменный стол Арэя, и намочила его конспекты. Да и в самом помещении царил зверский холод.

Кевин все утро извинялся, а Арэй лишь злобно зыркал на него, убирая последствия безответственности парня, и раскладывая тетрадки на его столе, чтобы они просохли.

- Сколько раз говорил тебе закрывать окно? Достал уже... - буркнул Арэй в ответ на извинения, и стал с остервенением запихивать учебники в сумку.

После предательства Мартина и возвращения в университет, он превратился в какого-то припадочного психа, которому все было не так, и все было не этак. Арэй сторонился людей, постоянно огрызался на любое приветливое слово или замечание, забросил учебу... дошло даже до того, что поругался с Рикой, когда тот пытался узнать, что с ним происходит.

Сейчас, спустя неделю, Арэю было ужасно стыдно перед братом... но тогда!.. О, сколько непростительной чуши он ему наговорил! До сих пор было тошно от своего поступка.

Рика, похоже, проникся его словами, и больше не звонил, оставив Арэя в покое. И от этого парню было вдвойне паршиво. К тому же Ленард не упустил возможности популярно объяснить ему, какой он неблагодарный ублюдок, и куда может пойти со своими воплями и припадками. И предупредил, что, вообще, не желает видеть его в их доме.

Тогда-то Арэй и остался совсем один. Ни друзей... друзьям Мартина он нахамил, высказав им все, что думает о людях, которые могли дружить с таким угребком. Ни семьи... Этид пыталась еще как-то сблизиться, но Арэй игнорировал ее звонки и уходил, когда девушка появлялась в поле его зрения. Никого... даже обещанного Рикой солнца, которое должно было взойти для него. Никакого солнца... сплошная тьма в душе, да мертвая пустыня... а вместо сердца комок черной злости, обливающийся ядом обиды и боли, которая так и не прошла.

На занятиях в этот день Арэй долго не просидел. Одному из преподавателей не понравилось то, что он задремал во время лекции, из-за чего между ними возник конфликт, и парень ушел с пары, обозвав профессора старым говнюком.

Мужчина лишь крикнул вслед, что он мелочный, невоспитанный засранец, и захлопнул за ним дверь. Арэй же с трудом удержался, чтобы не ударить в нее ногой.

Он так хотел, чтобы хоть кто-то заметил его... заметил, как ему больно, как ему одиноко... чтобы не утешал, не говорил, что все будет хорошо, а взял бы, да и вытряс этого чертового Мартина из его сердца. Извлек бы воспоминания о нем, словно ядовитую иглу, и стер в порошок, уничтожив на корню.

Но вокруг были одни слабаки, способные лишь на мелкие подлости... как то клей в сумке, который испортил учебники... или спущенная на него собака, от которой он залез на дерево и боялся спускаться часа четыре, проклиная того угребка, который каким-то образом прознал о его страхе, и решил таким образом пошутить... И еще этот верзила, который словно специально путался у Арэя под ногами и всеми силами пытался найти способ унизить его. Как будто можно унизить и уязвить его еще сильнее, чем это сделал Мартин.

В окружении Арэя не было никого, кто мог бы привлечь... кто мог бы спасти его... вытащить из болота. Арэй медленно погибал, погружаясь в какой-то собственный непреодолимый кошмар, но никто этого не замечал. Всё вокруг бесило и раздражало его. И в какой-то момент Арэй даже подумал: а не вернуться ли в пансионат?

Там есть монстр, достойный внимания, способный уничтожить его личность на корню, сломать волевой стержень, растоптать все, что было значимо и возвести его на алтарь боли, которой Арэй сейчас хотел больше всего на свете. Да, он желал физической боли всем своим сердцем. Она была необходима ему, чтобы заглушить другую боль, которая разрывала его изнутри. Он хотел завернуться в новые ощущения как в кокон и умереть... издохнув от собственной беспомощности.

Несколько дней до этого прошли для Арэя в состоянии какого-то полного равнодушия, от которого за милю тянуло апатией.

Он словно плавал в болоте, медленно погружаясь в омут, но ничего не делая ради собственного спасения.

Было так хорошо осознавать, что уже очень скоро это странное чувство опустошения в груди, похожее на застарелую болезнь, просто исчезнет вместе с ним. Растворится в зеленой тине, осыплется горсткой трухи, которую развеет ветром, и сгинет навеки. Тогда-то он и обретет свободу, расправит крылья и улетит в небо. Туда, где тепло... туда, где есть только свет, обещанный Рикой... и где нет той убивающей искры надежды, что Мартин вернется, что он зачем-то сказал неправду... быть может, чтобы проверить чувства... быть может, чтобы не обременять его обязательствами.

Эти мысли сводили Арэя с ума. Парню хотелось выдрать их из своей головы, хотелось не ждать, не верить, не надеяться на невозможное. Хотелось покоя... ровного дыхания... ровного сердцебиения... хотелось улыбаться... хотелось жить, несмотря ни на что... и вырваться из этого кошмара.

Но людей, которые могли ему помочь, он оттолкнул. Остались другие люди, которые только и делали, что раздражали и напоминали, напоминали и раздражали... бесконечно... безжалостно... нагло...

Вот и сегодня все повторилось.

Арэй просто зашел в столовую, чтобы съесть хоть что-нибудь, чтобы не уморить себя голодом. И, стоя в очереди, вынужден был терпеть над своим ухом ядовитое шипение угребка-однокурсника, который, несмотря на запрет приближаться, в последнее время стал не то, что невыносим... медленно, но верно, эта тварь становилась для Арэя жертвой номер один, которую хотелось раздавить. Просто толкнуть на пол и проломить в черепе дыру каблуком, чтобы заткнулся уже.

- ...думаешь, так просто тебе с рук сойдет. Ты заплатишь за это, мелкая дрянь... недостойный... полиция тебе уже не поможет...

- Отъебись! - процедил Арэй сквозь зубы и крепко сжал пальцы на подносе. - По-хорошему, уйди...

- Нет уж. - Продолжал упорствовать придурок. - Ты заплатишь мне за это. И за то, что бросил его... за то, что пренебрег благодатью, данной тебе. Ты за все заплатишь. Думаешь, что сможешь спрятаться, но нет. Не сможешь. Ты всего лишь шлюха... продажная мразь, подставляющая свою дырку под члены... этот твой дружок... он попользовался тобой. Поимел как подстилку и бросил, стоило только появиться достойной претендентке.

Арэй прикрыл глаза, чувствуя, как в висках начинает неприятно пульсировать кровь... еще слово... еще хоть слово о...

- Твой богомерзкий уродец...

- Его здесь нет! Хватит напоминать мне о нем! - завопил Арэй, резко разворачиваясь и вскидывая поднос.

Мгновение, короткий вздох, быстрый удар сердца, и пластиковый край влетел в переносицу ублюдка, ломая тому нос. Придурок взвыл и отшатнулся, но Арэя это не остановило. Он бросился следом, ослепленный ненавистью и болью, оглушенный собственной обидой... он бил однокурсника, пока тот не упал на пол и не свернулся калачиком, беспомощно прикрывая голову руками.

- Дебил! - рявкнул Арэй, едва сдерживаясь, чтобы не осуществить свою мечту и не убить идиота. - Сказал же, отъебись! Говорил же... кретина кусок! Не приближайся ко мне!

Арэй резко развернулся и поспешил к выходу, но в дверях столкнулся с давешним верзилой-переростком. Старшекурсник возвышался над ним как скала, высокий и здоровый, и такой... надменный, что Арэю даже стало противно.

- С хрена ли смотришь?! - зарычал он и выкинул поднос, швырнув его через всю столовую. - Видишь там надпись: «Конец!! Сеанс окончен, дай пройти!

***

Несмотря на паршивую погоду и новые угрозы дяди, сегодня Ригар пребывал в замечательном расположении духа. Ноэль уехал, и теперь был вне досягаемости родственника. Сделка, сулившая хорошую прибыль, в итоге состоялась. И, ко всему прочему, он, наконец-то, выспался.

Казалось, что его хорошее настроение просто невозможно испортить. И, единственное, что немного омрачало такой чудесный день, это требовательное урчание желудка и банальная жажда.

Потому-то Ригар, вопреки своим зарокам не ступать ногой в общую столовую, все же направился в эту обитель безумных поваров-садистов. Но, стоило ему переступить порог, как он застыл на месте, узрев прекрасную картину вселенского раздора. Ну и, конечно же, главную роль в представшей его глазам пьесе играл ни кто иной, как давешний имбецил-первокурсник.

Мелочь со всей дури бил какого-то несчастного идиота пластиковым подносом и что-то вопил в праведном гневе. Картина маслом, чтоб ее. И все же было забавно наблюдать со стороны за потугами молекулы отвадить от себя обидчика.

Впрочем, долго наслаждаться представлением не получилось. Мальчишка, пнув скулящего врага, направился к выходу и, поравнявшись с Ригаром, гневно зыркнул на него, выдав дерзкую и, по правде говоря, опасную для никчемной жизни молекулы тираду.

- Ты, я так понимаю, в край охренел, да? - Ригар не кричал, не злился, даже бить недомерка не стал.

Ему было просто интересно, что с этим пацаном не так? Каким таким странным образом ему удается так резво менять свое настроение и делать вид, что он ничего и никого не запоминает? Быть может, виной тому болезнь? Или просто отсутствие инстинктов самосохранения?

- Да, охренел! Дальше что?

Арэй даже зубами скрипнул от досады. Он хотел выйти из столовой, где за его спиной повисла гробовая тишина, но препятствие в виде широкоплечей двухметровой туши делало его побег маловероятным.

- Слушай, что тебе нужно? – спросил Арэй, когда старшекурсник и бровью не повел. - Хочешь, чтобы я еще раз извинился? Ну извини, что я дышу! А если тебя это не устраивает, что ж, можешь это исправить.

Арэй попытался обойти верзилу, но тот ему не позволил.

- О, Господи! Дай мне пройти. Меня уже воротит от твоей рожи!

Дерзость и нахальство мелкой дряни не только бесили, но и удивляли. Ригар искренне поражался тому, с какой легкостью и непринужденностью этот говнистый ушлепок порождает в нем ярость. Как виртуозно выуживает из глубин его души самые гадкие и бесячные чувства. Однако сейчас в Ригаре бушевали довольно непривычные для него эмоции. Это была не та жгучая ярость, что полыхнула в его сердце, когда они столкнулись впервые, и не дикое, почти первобытное раздражение, когда столкнулись повторно. Нет, нечто иное всколыхнулось внутри. Что-то среднее между злостью и весельем, что-то такое, чего Ригар раньше за собой не замечал. И это странное, непривычное чувство требовало выхода.

Он вновь схватил мальчишку за грудки и легко приподнял его над полом.

- Я уже говорил тебе, мелюзга, что при следующем твоем выебоне тебя уже никто не спасет. - Ригар зло усмехнулся. – Но сегодня я на удивление добрый. И раз ты так сильно хочешь выйти, я помогу.

С этими словами он развернулся и просто вышвырнул пацана из столовой, заставляя того проехаться по полу, вытирая собой запыленный паркет.

Арэй больно ударился локтями об пол и, проскользив метра два, чуть не разревелся. Голова гудела как колокол. Джинсовая ткань счесала кожу с его колен. А в груди рос ком непреодолимого отчаяния.

Вот оно, дно! Наконец-то он окончательно пал, растеряв остатки самоуважения и самообладания. И рядом никого, кто мог бы поддержать. Кто мог бы вытащить его из этой глубокой зловонной ямы.

Тихо всхлипнув, Арэй медленно поднялся и, даже не обернувшись на придурка, у которого вместо мозгов, наверняка, были мускулы, поплелся к выходу, стараясь не прихрамывать и не хвататься за локоть, который все еще пульсировал неприятной острой болью.

***

- Мне нужно досье, - проговорил Ригар, задумчиво глядя вслед удаляющемуся парню. - Ты слышишь, Стен? Мне необходимо полное досье на него. Только умоляю... никакого колдовства и пророчеств.

- Говорю же тебе, там все мутно с этим пацаном. – Стенли, до этого стоявший чуть в стороне, подошел вплотную к боссу и говорил тихим голосом, чтобы его не расслышали. - Я принесу тебе копию... подправленную, само собой. Больше ничего нет.

- Мутно... - тихо повторил Ригар и склонил голову к плечу. - Ладно, неси, разберемся.

Стен кивнул и поспешил к выходу. Флэшка с копией документов на мальчишку осталась в машине. А еще нужно было подправить некоторые данные, чтобы не раздражали босса своей бессмысленностью. Хотя Стен как раз-таки считал бессмысленным прибавлять к слову «одержимость», слово «болезнь». Единственное, что он смог разобрать из не особо надежного источника, это, что пацана пытались выставить психом. И все для того, чтобы он и его деньги остались в гребаном святошном ордене. Правда, все это еще придется разжевать боссу, который терпеть не может слухи и хочет видеть голые факты, порой, совершенно не понимая, что факты можно спрятать, а в слухах иногда кроется больше истины, чем в заверенных юристами документах.

***

Люди странные существа.

Ригар часто не понимал, почему представители рода человеческого бывают настолько тупы и никчемны. Ведь всего-то и надо, что напрягать те жалкие, подаренные им природой извилины, чтобы не лажать и не тупить. Это ведь совсем не сложно. Это ведь элементарно. Тогда почему? Почему большинство людей такие идиоты?!

- Ну и что здесь мутного?

Ригар уже, наверное, в сотый раз просмотрел принесенное Стеном досье, и не мог понять, отчего помощник решил, что у мальчишки темное прошлое.

Ну да, счет в банке приличный. Можно даже сказать слишком приличный для такого несчастного сиротинушки, взращенного на овсянке святости. Ну болен пацан, но ведь и это не сюрприз, если открыть глаза и присмотреться к неадекватному поведению.

Тогда в чем тут загвоздка? Что Стенли тут рассмотрел?

- Ну? Что тут не так? – вновь задал вопрос Ригар и воззрился на помощника тяжелым, не обещающим ничего хорошего взглядом. - Или я настолько туп, что просто не вижу того, что узрел твой просветленный разум?

Стен переглянулся с Арчи, который лишь покачал головой, давая понять, что не станет вмешиваться, и проговорил:

- Мой мозг вовсе не просветлен, как бы мне того ни хотелось, - немного обиженно пробурчал Стен, но развивать тему не стал. - И ты не занимаешься составлением досье. Ты их только читаешь. Говорю же тебе, там все так чистенько... аккуратненько... документы без единого изъяна... и голые факты. Родился, вырос, болен... ну я тебе говорил. Мать парня умерла примерно полгода назад при весьма странных обстоятельствах. После ее смерти пацана неожиданно признали пророком. Весь орден признал. Все на него чуть ли не молились. А потом всплыло завещание, где было указано, что опекуном малявки будет некая Дженни Умино. Мать мальчишки завещала этой женщине треть своего состояния, лишь бы та забрала ее сына из ордена. Алчная госпожа Умино не устояла перед деньгами, и вот пацан на свободе. В это же время доктор ордена признал мальчишку бесноватым. Но госпоже Умино очень хотелось денег, и бесы ее не напугали. Очевидно же, что тут что-то нечисто.

- А тебя бы напугали? - Ригар оторвал взгляд от листа с распечаткой банковского счета и перевел его на Стенли. - Меня бы нет. Это точно. И женщина оказалась мудрее всех этих фанатиков.

Ригар вновь уставился на бумаги, теперь уже переворачивая лист и рассматривая страницу с семейным положением.

- А это что еще за цирк? Она же взяла его под опеку. Почему он проживает по другому адресу?

- Он живет с братом. - Стен поморщился, потому что его эта мыльная опера откровенно выводила из-себя. - Отец мальчишки был женат на госпоже Умино, и в этом браке прижил двоих детей, которых бросил в раннем детстве. С Арэем и его матерью он, кстати, поступил точно так же. Госпожа Умино парня забрала, но материнскими чувствами не воспылала. О нем заботится брат, но сейчас они в ссоре. По универу ходят слухи... но, прости, тебе, наверное, это не интересно...

- Что за слухи?

Ригар перелистнул еще одну страницу, но там уже была информация относительно успеваемости этого имбецила, что парня совсем не интересовало.

- Ну, в общем... - Стен потер кончик носа. - Я слышал, у мальчишки с его соседом по комнате были отношения. Они этого не афишировали, но... такое не спрячешь. Потом парень уехал, вроде как должен был вернуться, а потом женился или что-то в этом роде. Мальчишку на этой почве и повернуло. Говорят, он тихий был, а после того случая... в общем, ты сам все видел.

- Серьезно? - Ригар даже прыснул от смеха и повернулся к Стену. - Это его так недотрах выбешивает? Мерзость какая! Ладно, черт с ним. Все, что в нем интересно, это его банковский счет, и не более того.

Парень закрыл досье и положил его в сумку.

- Неудачники меня не интересуют. Главное, чтобы ко мне не лез. А то слишком он часто в последние дни на глаза мне попадается. Что, кстати, с документами на подпись? Их сюда привезут или за ними надо ехать?

- Привезут. Только юристу лучше не появляться на людях. Нужно будет выйти к нему. Все подпишете в машине.

- Хорошо. - Ригар кивнул и поднялся из-за стола. - Идем. Прогуляемся немного. У нас еще есть полчаса времени.

***

- Арэй, ну ты и псих.

Ворвавшийся в комнату Кевин покачал головой и водрузил перед парнем тарелку, наполненную едой. Салат, картофель, политый сливочным соусом с грибами, несколько ломтиков бекона.

- Ешь... а то совсем тонкий стал... скоро ветром унесет.

- Не хочу.

Арэй смотрел в окно, на пролетающие снежинки, и думал о том, куда бы сбежать, чтобы не помнить, не думать...

- Через «не хочу», давай же. Нужно есть. Хоть немного. И поторопись. Я обещал, что верну тарелку через полчаса.

- Кевин, отстань. Я сам потом ее верну, спасибо за заботу, но... - парень вздохнул и сложил руки перед собой, после чего уткнулся в них лбом. - Я устал.

- Это не повод морить себя голодом. Давай хоть немного. Я даже выйду, чтобы тебя не смущать. Буду в соседней комнате... позовешь, когда пообедаешь.

С этими словами Кевин вышел, не слушая возражений. А Арэй посмотрел на еду и фыркнул. Он еще мог понять заботу парня, но услужливость... странный он. Делает вид, что ему не все равно, а на самом деле такой же безразличный, как и все вокруг. Не слышит крик его души, не понимает, что со временем ничего не проходит, а становится только хуже.

Поелозив кусочек картофеля по тарелке, Арэй осознал, что вид еды вызывает у него приступ тошноты. Он так давно нормально не питался, что скоро уже совсем забудет вкус пищи. Но это и хорошо... голод и приступы рвоты заглушат внутреннюю истерию. Может быть, даже избавят от нее.

Глубоко вздохнув, чтобы унять тошноту, Арэй схватился за тарелку, и уже хотел было подняться и выкинуть еду в мусорный пакет, как до боли знакомый голос, принадлежащий Энджи, окликнул его из-за спины.

- Я же сказал тебе не приближаться, - не оборачиваясь, бросил Арэй и оставил тарелку в покое.

Все-таки метать ее в девушку было бы верхом припадочности. А выставлять себя конченным психом Арэй не хотел, тем более при Энджи, которая может связаться с Мартином и рассказать парню, каким никчемным дерьмом он стал.

- Уходи.

Энджи не сдвинулась с места. Хоть Арэй и прогонял ее каждый раз, как она делала попытки поговорить с ним, сейчас девушка уходить не собиралась. Она смотрела на парня и не понимала, как такое вообще возможно, чтобы буквально за несколько месяцев Арэй из полного жизни, улыбчивого мальчишки превратился в скелет, да еще с прескверным характером.

- Может, хватит уже, а? - спросила она, игнорируя гневное шипение Арэя, и прикрыла за собой дверь, закрывая ее на замок. - Он не вернется. Как бы тебе того ни хотелось, он не вернется. И от того, что ты изведешь себя, ничего не изменится.

- Тебе какое дело до меня? - огрызнулся парень и застыл, напрягшись.

Он не любил, когда она вот так приходила, настаивала на чем-то, уговаривала. Он терпеть этого не мог, потому что знал, что ей плевать. И таскается она сюда только по просьбе этого ублюдка Мартина, который просил ее присмотреть за ним.

- Иди, позвони ему, - махнул рукой Арэй. - Расскажи, что со мной стало. А хотя, знаешь, не нужно. Зачем? Ему все равно, что со мной происходит. Так что убирайся. Твои услуги няньки уже не нужны ни ему, ни мне.

- Арэй, я прихожу не по его просьбе, а потому, что ты мой друг.

Энджи злилась. Она всегда злилась на этого несносного мальчишку, стоило ему начать говорить нечто подобное. Да, Мартин просил присматривать, но после того, что сделал этот мелочный ублюдок, обычного присмотра оказалось мало.

- Забудь его уже, - призвала девушка. - Просто выкинь из своей головы. Ну или вот, полюбуйся, что этот выблядок прислал.

Энджи подошла к столу, за которым сидел Арэй, и бросила на столешницу плотный конверт, содержание которого, скорее всего, растопчет осколки и так разбитого сердца Арэя.

- Посмотри, ну же!

- Нет... - глухо отозвался Арэй и с шумом втянул в себя воздух. - Нет.

Он покачал головой, понимая, что больше не хочет видеть ни самого Мартина, ни его «подачек».

- Уйди, - взмолился Арэй. - Ты напоминаешь о нем.

Он закрыл уши ладонями и с трудом сглотнул подкативший к горлу ком. Это невыносимо. У него больше нет ни сил, ни выдержки, чтобы терпеть эти издевательства.

Энджи только поджала губы и уже собиралась уйти, но в последний миг передумала и, быстро приблизившись к мальчишке, схватила его руки за запястья и сильным движением отдернула их от ушей.

- Посмотри, и забудь его уже. Хватит! Хватит себя уничтожать! Я больше не приду сюда. Ты мой друг, Арэй. И я волнуюсь за тебя. Но если тебе так противно мое присутствие, то я больше тебя не побеспокою. Живи, как знаешь. Но если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне. Всегда.

Она отпустила руки парня, которые были очень холодными, и отступила назад.

- Ты знаешь, где меня найти. До встречи, Арэй. И прошу тебя, не глупи. Будь счастлив ему назло. Просто будь счастлив.

Сказав это, Энджи вышла из комнаты, понимая, что оставляет своего друга совсем одного в адовой пасти, в которую его скинул Мартин. Но и оставаться рядом с ним означало лишь действовать мальчишке на нервы, и делать только хуже. А она обещала быть хорошим другом.

Энджи ушла, а конверт так и остался лежать на столе, притягивая взор и, в то же время, вызывая у Арэя приступы удушливой паники. Несколько недель никаких известий... лишь бывшая подружка, как напоминание о минувших днях, и вот теперь это. Плотная коричневая бумага с наклейкой, на которой был напечатан адрес, канадская марка, штамп...

Арэй облизнул губы и протянул руку к письму, но тут же отдернул ее. Он никогда не думал, что бумага может обжечь. Но эта обожгла так сильно, что Арэй до сих пор чувствовал в пальцах жгучую пульсацию. Было страшно, а еще интересно. Он так давно ничего не получал от Мартина... не слышал его голоса... не чувствовал запах. Он все забыл. Он даже забыл лицо того, кого любил больше жизни. И вот эта весточка из прошлого... от которой несло могильным холодом.

Посидев немного в нерешительности, Арэй все же схватил конверт и вскрыл его, а потом несколько минут просто смотрел на фото, делая глубокие вдохи и сдерживая слезы.

Вот он... вот он, Мартин... другой, но все тот же... беззаботный, веселый... с короткой стрижкой под ежик, потому что волосы еще не успели отрасти, без пирсинга, без тату, которое, наверняка вывел, чтобы угодить отцу и помочь матери прожить еще несколько лет. Вот он, рядом с кем-то, кого сознание Арэя отказывалось воспринимать.

- Почему ты это сделал? - сдавленно спросил Арэй трясущимися губами и зажал рот ладонью, понимая, что сейчас просто начнет кричать от бессилия, и тем самым поднимет на ноги весь универ.

«Почему так поступил? Почему отказался? Почему не поверил в слова о любви, которая сейчас уничтожает все хорошее, все светлое, все, что еще хотело жить?»

Мартин улыбался ему с фото и любовно прижимал к себе какую-то коротко стриженную блондинку, которая висла у него на шее, целуя в щеку. Счастливая пара, будущая семья... а к фото скрепкой прикреплено приглашение на свадьбу. Именное. На его имя... как будто и не было тех месяцев счастья и любви, как будто не было признаний, обещаний, только боль в сердце и темнота перед глазами.

- Арэй, ты ничего не съел!

Голос соседа был полон укора, но Арэю было уже все равно, что ему говорят. Он осторожно вернул фото и приглашение в конверт, и спрятал это свидетельство краха своих надежд в ящик стола. Потом поднялся, взял тарелку и молча направился к выходу.

Он не понимал куда идет. Перед глазами стоял густой туман. Мысли и чувства взрывались болезненными воспоминаниями о самых счастливых днях его жизни. Лицо Мартина, которое вспомнилось ему так некстати, стояло перед мысленным взором. И все, чего хотелось Арэю в этот момент, это вцепиться ногтями в улыбающийся рот парня и разорвать его до ушей. А потом рвать это противное лицо, пока от него не останутся только кровавые лоскуты. Рвать и кричать... кричать о том, как жестоко Мартин с ним обошелся, подарив надежду, а потом жестоко раскрошив ее в пыль.

Арэй брел коридорами общежития, потом зачем-то вошел в здание университета. Он осознавал, что нужно отнести тарелку в столовую, а потом просто идти... идти, пока будут силы. Неважно куда, главное, далеко... туда, где его никто не найдет, туда, где его никто не увидит... Но столовая была где-то в другой стороне. И он, вспомнив об этом, остановился в нерешительности, чтобы тут же оцепенеть, услышав знакомые голоса:

- Машина ждет. Всего десять минут прошло, а они уже паникуют. Ну что за люди?!

- Люди как люди. Не ной, Стен. Лучше найди Арчи. Чтобы были тут, когда я вернусь.

Арэй резко оглянулся. Сделал глубокий вдох, провожая взглядом стремительно удаляющихся от аудитории старшекурсников, зачем-то отметил, что у верзилы нет с собой сумки, и быстро направился в кабинет химии, крепко сжимая в пальцах холодное стекло.

Аудитория была пустой. Большая перемена выгнала всех в коридор или на улицу. Все студенты забрали с собой свои вещи, но этот, похоже, считал, что никто не посягнет на принадлежащее ему. Черная сумка одиноко висела на спинке стула, и Арэй не стал медлить. Быстро подошел к ней, открыл, заглянул внутрь, чтобы убедиться, та ли это сумка, которая ему нужна. И, заметив знакомый ежедневник, аккуратно вывернул в распахнутый зев свой обед, чтобы еда испачкала как можно больше вещей. После чего выпрямился и, спустившись двумя рядами ниже, сел на парту, теперь уже сжимая тарелку двумя руками.

Перед глазами у Арэя все плыло... не от слез, не от страха, а от странного опустошения внутри. Словно вытрясли душу. Словно она отлетела на небеса, убедившись, что никому не нужна.

Вот и все. Сейчас старшекурсник вернется и убьет его. Этот мог. Арэй помнил чудовищные удары в живот, после которых он еще час кашлял кровью. Пусть бы ударил посильнее... один сильный удар и все... он не пойдет в больницу... забьется в угол и будет ждать, когда наступит тот самый желанный, благословенный миг покоя.