⚜ Видегрель ▫ Кайлер ▫ Акено ▫ Рёта ⚜

1

***

Среди шума моторов, скрежета шин и гомона человеческих голосов пел ветер. Осень играла свою печаль на бамбуковой флейте времени. Затянутое плотными тучами небо облачилось в траур по несбывшемуся, и мелкой моросью оплакивало не случившееся и не произошедшее.

Видегрель шел вперед. Просто шагал по мокрому асфальту, разбрызгивая собравшуюся в лужицы воду, и смотрел на небо, будто искал в нем ответы, которых не было. Дорогие туфли давно промокли, пальто из изящной стильной вещи превратилось в обвисшую тряпку, и Видегрель, вдруг, подумал, что выглядит довольно забавно. Давно небритый, с убогой прической и в не менее убогом одеянии, которое, пусть и дышало роскошью, выглядело не лучше, чем у любого бродяги из-под моста.

Видегрель даже думал, что его не пустят в гостиницу. Примут за нищего и вышвырнут куда подальше. Но он ошибся.

Стеклянная, начищенная до блеска дверь приветливо распахнулась перед ним, приглашая войти в сияющий позолотой и согретый темным деревом холл, и мужчине, вдруг, показалось, что он очутился в совершенно иной реальности.

Время тут словно замерло. Искусственный свет, фальшивая роскошь, лживые улыбки на уставших лицах. Там, за пределами этого театра, была настоящая жизнь. Жестокая, злая, несправедливая, но настоящая, а здесь... ободранный занавес да потертая сцена, на которой он всего лишь кукла. Неживой манекен, волею судьбы наделенный способностью двигаться самостоятельно. Но, видимо, так и должно быть. В этом мире иллюзорных чувств быть арлекином лишь плата за существование.

Миновав стойку администратора, Видегрель направился к лифту, и уже через несколько минут стоял у двери в гостиничный номер. Отдав последние распоряжения, он отпустил охрану, приставленную к пленнику, и велел мужчинам возвращаться в клуб. После чего открыл дверь своим пластиковым ключом и вошел в полутемную гостиную, освещенную лишь несколькими светильниками.

Кайлера Видегрель увидел сразу. Парень сидел, забившись в кресло, и разъяренно смотрел на вход. Кожа под его яростно сверкающими глазами сильно опухла, и это было заметно даже при таком паршивом освещении. Сцепленные наручниками запястья были истерты в кровь, а тыльные стороны ладоней исцарапаны в каком-то диком припадке.

- Где он?

Голос мальчишки был тихим и сиплым. И в нем звучало столько смехотворной угрозы, что улыбка невольно тронула губы Видегреля.

- Не понимаю, о чем ты, - равнодушно ответил мужчина и, сбросив с себя пальто, направился к бару.

Наполнив бокал красным вином, Видегрель сделал небольшой глоток и чуть не поперхнулся от дикого вопля, взорвавшего комнату.

- Где он?! Куда ты его дел?!

Кайлер порывисто вскочил с кресла и бросился к Видегрелю с явным намерением учинить расправу. Но мужчина не спасовал, и, выплеснув в его лицо содержимое своего бокала, отвесил ему еще одну оплеуху. Да такую, что Кайлер отлетел к стене и застыл, перепуганными глазами глядя на своего босса.

- Уймись! - пригрозил Видегрель и, раздраженно цокнув языком, налил себе еще вина.

- За что ты с ним так?

Кайлер и не подумал закрывать рот. Глаза его наполнились слезами самого настоящего отчаяния, а с губ сорвался тихий обреченный скулеж.

- Босс, за что?

«Дошло значит», - мысленно усмехнулся Видегрель и пригубил вино. – «Значит кое-что, все-таки, понял».

- Ты сам виноват... - проговорил Видегрель, и мальчишка издал какой-то жалкий вой, от которого мужчине стало немного неуютно.

- Я обещал его защищать! - приговаривал Кайлер, сползая по стене и начиная срывать с подживших ранок коричневую корку. - Я обещал, что с ним ничего плохого не случится! Как ты мог, босс? Как ты мог такое сделать? У него только начало получаться... он только поверил в себя. Поверил, что мир может быть другим, светлым...

- «Я обещал его защищать», - кривляя мальчишку, повторил Видегрель до тошноты противным голоском. - О! У тебя это прекрасно получалось. Надрачивая клиентам в клубе ты даже перевыполнил план по защите. Идиота кусок!

Он сел в кресло и поднес вино к губам. Приторно сладкое, вязкое, совсем не в его вкусе, оно растеклось по языку и опалило гортань, принося с собой спасение.

- Зачем ты вообще продолжал подпитывать его надежды, если ничего, кроме похоти в своей зудящей заднице, не чувствовал?

- Что ты знаешь, вообще?! - Кайлер с остервенением дернул наручники и те снова врезались в его кожу, но с кистей не соскользнули. - Что ты знаешь обо мне?! Отпусти... я должен его найти! Целая неделя прошла! Целая! Гребаная! Неделя!

Парень задыхался. Несмотря на высококлассный климат-контроль, ему не хватало воздуха. Всю эту неделю он жил как в аду, впервые за свою жизнь испытывая подобный ужас.

Крик Миллеса до сих пор звенел у него в ушах, заглушая все окружающие звуки. Любимое лицо в слезах все еще стояло перед его мысленным взором. Бледные бескровные щеки... отчаявшийся взгляд... изломанное тельце... все это терзало Кайлера до ломоты в костях, до удушья, до кромешного ужаса в сердце.

- Отпусти меня или я тебя убью!

Кайлер снова бросился к мужчине, но Видегрель играючи пнул его ногой в живот, не позволяя к себе приблизиться.

- Убьет он меня, - насмешливо фыркнул Видегрель, с каким-то маниакальным удовольствием глядя на согнувшегося пополам и отчаянно кашляющего у его ног мальчишку. - Убивалка не выросла. К тому же я слишком устал, чтобы терпеть тявканье какого-то щенка. Поэтому спрошу только один раз: зачем ты это сделал?

Кайлер молчал. Всего несколько мгновений. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы откашляться и осознать, что от его ответа зависит судьба Миллеса.

- Я не знаю, - признался он и заметался по полу, в отчаянии заламывая руки. - Босс, ну скажи, что ты меня обманул... - заскулил Кайлер, поворачиваясь к мужчине и умоляюще глядя на него. - Он в порядке, ведь так? Скажи, что не отдал его клиенту! Ты ведь не такой. Ты просто хотел меня наказать...

Видегрель равнодушно смотрел на мальчишку, словно не был удовлетворен его ответом. И Кайлер рванул на себе кофту.

- Босс, верни мне Миллеса! – взмолился он, чувствуя подступающую к горлу тошноту. – Верни. Он же ни в чем не виноват. Он не должен был пострадать из-за меня. Он же занимался своей газетой... он не собирался в клуб. А я... так получилось, понимаешь? Я не могу объяснить...

Кайлер вскинул руки к лицу и стер вновь покатившиеся из глаз слезы, размазывая их по щекам и оставляя на коже кровавые следы.

- Ну прости меня! Я знаю, что подвел тебя. Я просто ничтожество. Как ты еще выносишь меня, не пойму?

- Вот и я не пойму, - отпив из бокала несколько больших глотков, проговорил мужчина.

Он, и правда, совсем не понимал поступков Кайлера, и, в то же время, понимал их даже больше, чем хотел. Можно было проучить гаденыша. Можно было заставить его помучиться еще, чтобы он до конца осознал свою провинность. Чтобы понял, наконец-то, что нельзя обижать тех, кого любишь. Но... кажется, мальчишка и так уже был достаточно наказан.

Видегрель достал из внутреннего кармана пиджака маленький ключик и положил его на стол.

Кусочек металла призывно сверкнул, подмигнув упавшим на него светом лампы, но Кайлер не пошевелился, с опаской глядя на этот «подарок».

- У тебя есть выбор, - поднявшись из кресла и снимая пиджак, проговорил мужчина. - И сделать его тебе придется сейчас. Всего два варианта, Кайлер. Только два. Первый: ты бросаешь страдать херотой. Берешься за ум, оканчиваешь школу не ниже чем на «отлично». Поступаешь в университет, и так же с отличием выпускаешься из него. И тогда, после введения тебя в курс всех дел, я передаю тебе нижнюю часть клуба в полноправное владение. И второй вариант: ты сейчас уходишь из этого номера и больше никогда, слышишь, никогда не попадаешься мне на глаза. Выбирай, Кайлер. Я хочу услышать ответ незамедлительно.

Наверное, разденься Видегрель, и предложи себя на блюдечке с голубой каёмочкой, и то не произвел бы на Кайлера такого ошеломительного эффекта. Парень икнул забавно и, сглотнув слюну, стал снова с остервенением стирать соленую влагу с лица. Чем, к слову, делал только хуже, размазывая кровь, слезы и сопли по коже, и очень напоминая маленького оборвыша, который упал и разбил себе нос.

- Где Миллес?.. - не сводя взгляда с маленького ключика, спросил Кайлер.

Свобода была так близко. Только руку протяни и...

Видегрель пожал плечами и отвернулся к окну.

- Прости, босс, это очень заманчивое предложение... - дрожащим голосом проговорил Кайлер и сделал несколько коротких шагов, чтобы взять ключ. - Ради такого, я, наверное, даже согласился бы. Но я должен найти его. Должен помочь ему справиться. И... должен все исправить.

- Что именно ты будешь исправлять?

Дождь за окном стал сильнее. Большие тяжелые капли били в окно, стучались в стекла, словно просились впустить их.

- Склеишь его разбитое сердце? Вычистишь до блеска душу, в которую нагадил? Будешь клясться ему в любви и верности, а за углами трахаться со всеми подряд, подставляя задницу кому попало? Будешь сидеть у его кровати, когда он будет умирать от принесенной тобой болячки? Что ты будешь делать, Кайлер?

- Босс, ну не надо так... ты же знаешь...

Кайлер нервно облизал губы и потянулся к ключику, но отдернул руки, словно обжегся, и отошел к дальней стене, лихорадочно обдумывая все сказанное мужчиной.

«Что же делать?» - метался он в мыслях. – «Что же мне делать?»

- Я-то знаю. - Согласно кивнул Видегрель, но взгляда от окна не отвел. - Я знаю, поэтому и спрашиваю. Так что решай. Других вариантов не будет.

Кайлер замер, застыл, оглушенный страхом за судьбу своего парня и ошеломленный таким щедрым предложением. Получить в ведение нижний зал «Алого Куба»! Почему?.. Почему босс выбрал именно его?.. Почему именно таким путем, через потерю и жестокое наказание? А как же Миллес? Как же он?

- Я не заслуживаю такого щедрого подарка, - ответил Кайлер, царапая ногтями стену и пачкая отделку кровью, оставшейся на ногтях. - Но я готов... я выучусь... обещаю... встану на ноги... ради Миллеса... я сделаю это...

Кайлер зажмурился. Его глазам было нестерпимо горячо. А нижняя челюсть ходила ходуном от нервной дрожи.

«Прости, Мышка...» - мысленно стенал Кайлер. – «Я не знаю, где тебя искать. Не знаю, как теперь тебе помочь. Но...»

Из груди Кайлера вырвался тяжелый всхлип, и он прижался к стене, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

Какой же он жалкий... беспомощный идиот!

- Это не подарок, - сказал Видегрель и, наконец-то, посмотрел на мальчишку.

Кайлер прижимался к стене лбом и отчаянно кусал нижнюю губу, думая о чем-то малоприятном для себя.

- Это... сделка. В тебе есть потенциал, который ты хоронишь, прикидываясь дешевой шлюхой. Слишком расточительно. И я все еще не услышал твоего ответа. Лопотание про готовность и учебу... ты говорил это не мне. Реши уже!

Несколько мгновений молчания превратились для Кайлера в вечность. Мысли роились в голове парня, жаля сознание дикими пчелами. Но среди всей этой кутерьмы мелькнула надежда. Крохотная, совсем еще тусклая, но парень ухватился за нее, как утопающий за спасательный круг.

- Я согласен... - он повернулся к мужчине и посмотрел прямо на него. - Я... и мечтать не смел о подобном. Так что... - парень сделал глубокий вдох и решительно кивнул, - я пойду учиться. Буду неплохо смотреться среди шестиклассников.

Он рассмеялся сквозь слезы, вымученно, надрывно, и выдохнул, чувствуя себя разбитым и опустошенным.

- Хорошо. - Видегрель кивнул и прикрыл глаза.

Он сомневался, что Кайлер согласится. Сомневался, что дворовый кот захочет нацепить на себя ошейник, но... видимо, не так уж в его голове и пусто.

- С этого момента считай, что ты себе не принадлежишь. Я буду очень строго следить за твоими успехами. Надеюсь, ты до конца осознаёшь, на что согласился, и к чему тебя это обязывает.

Видегрель взял со стола ключ от наручников и подошел к парню. Обхватил пальцами его расцарапанные и ужасно израненные запястья и, наконец-то расстегнул браслеты.

- Не могу сказать, что твой выбор правильный, ведь, на самом деле, безопаснее было бы отказаться. Впрочем... теперь это уже неважно.

Видегрель мягко провел подушечками пальцев по воспаленной коже на запястьях Кайлера и отпустил его руки. После чего отвернулся и направился к спальне, стягивая с себя галстук. А когда подошел к двери, сказал, так и не обернувшись к мальчишке:

- Он у Вальдрэ. Его увел Ноэль по моей просьбе. Ригар присмотрит за ним, пока дела не утрясутся.

У Кайлера от облегчения подкосились ноги.

«Ноэль... Ноэль увел Миллеса... Ноэль хороший парень... прекрасный человек... добрый, отзывчивый, нежный».

Теперь у Миллеса будет отличный пример того, каким должен быть любящий человек. Рана на трепетном сердечке со временем затянется, и все с Мышкой будет хорошо.

А он-то себя накрутил. Думал, что Видегрель какой-то монстр, способный обидеть кого-то настолько невинного и чистого.

Зареванное лицо Кайлера озарилось привычной, хитрой улыбкой. И хоть на душе у него все еще лежал тяжелый осадок, парень нашел в себе силы понять поступок мужчины. Понять и простить его. Хотя бы за то, что отдал Миллеса в самые надежные руки из всех возможных.

- Ты очень хороший человек, босс, - выдохнул парень чуть ли не благоговейно. - Не знаю, откуда ты вообще такой взялся в моей жизни. Спасибо тебе. Правда... я никогда этого не забуду. Не подведу тебя. Спасибо, что не позволил Миллесу переживать мою измену в одиночестве.

Видегрель не ответил. Только головой тряхнул, да махнул рукой. После чего ввалился в спальню и, так и не раздевшись до конца, упал на кровать.

Спать. Теперь можно было поспать. Этот виток его жизни завершен, а на новый у него просто не осталось сил.

***

Ночь - странная штука.

Когда мир погружается во тьму, в душах просыпаются демоны. Порой жалкие и совсем безобидные. Порой ужасающие своей жестокостью и изощренностью в пытках. Они набрасываются на жаждущее отдыха сознание, и выворачивают безоружную душу наизнанку.

Эта ночь была одной из тех, когда демоны не только просыпались, но и устраивали свой кровавый пир, не дождавшись Хэллоуина всего какую-то неделю.

Кошмары преследовали Видегреля до самого рассвета. Заставляли нестись сломя голову по разрушенным улицам Кобэ, пробираться через лабиринты очень похожих на клуб подвалов и встречать тех, кого видеть не хотелось.

Страхи и переживания, ошибки и неудачи, все смешалось в сумасшедшем миксе тревоги и отчаяния, заставляя слепнуть от ужаса предстающих перед глазами картин и глохнуть от пронзительных воплей проклятий и боли.

В этом тревожном сне жизнь Видегреля не проносилась перед глазами, нет, она переворачивалась с ног на голову. Он будто застрял в кинотеатре, где на огромном экране, подсвеченном алыми сполохами, крутили немое кино. Каждый кадр как негатив сделанных давным-давно фотографий. Только запечатлены на них не улыбающиеся и счастливые лица, а изуродованные болью и искаженные страхом гримасы.

- Все должно быть не так. Все должно было идти по другому сценарию!

- Разве? - Вопрос Кано ворвался в сон, и Видегрель повернулся к мужчине, всматриваясь в его окровавленное лицо с пустыми глазницами, в провалах которых копошились мелкие белесые черви. – Ты действительно думаешь, что все могло быть иначе?

- Да! - Голос Видегреля звенел отчаянием и дребезжал слезами.

- Нет! – громко булькнуло в зале.

И Видегрель в ужасе воззрился на огромный экран, с которого на него смотрел брат с перерезанным горлом.

- Нет, - повторил Акено, и из его рта хлынула кровь. – Нет, Видегрель. Ведь тогда...

Лицо Акено начало таять, и вместо него на экране появился Рёта с зияющей во лбу дырой от пули.

- Ведь тогда, - продолжил он не законченную фразу Акено, - тебя бы не было.

«Тебя бы не было».

Эта мысль появилась первой при пробуждении. Она проникла в сердце Видегреля вместе с первым лучиком солнца, и осколком кривого зеркала вспорола душу.

Сердце все еще грохотало в груди Видегреля, в ушах еще слышались голоса близких людей, но их образы уже таяли, растворяясь в сиянии нового дня.

Тихое сопение рядом с левым плечом отвлекло Видегреля от мыслей, и он осторожно повернул голову, чтобы тут же нахмуриться.

Кайлер спал рядом. Слипшиеся от вина волосы, припухшее лицо, раскрасневшийся нос и... мелкие кровавые пятнышки на белоснежной наволочке, оставленные расцарапанными в кровь руками.

Жалкое зрелище. Но как еще может выглядеть испуганный, изведенный переживаниями и страхами ребенок? Всего лишь ребенок, прижимающийся к его плечу, словно ищущий немного поддержки и тепла. Просто ребенок, спрятавшийся от разочарований за маской независимого похотливого придурка.

Несколько мгновений Видегрель рассматривал мальчишку, думая о том, правильное ли решение он принял. А потом тихо поднялся и, укрыв Кайлера одеялом, направился в душ, чтобы смыть с себя все еще витающих в воздухе призраков прошедшей ночи.

***

Отражение в зеркале, в которое Видегрель заглянул, когда вышел из душа, показалось ему чужим и отторгающим. Словно не на лицо смотришь, а на бездушную маску.

Резкие черты. Впалые щеки, из-за которых скулы выглядят еще острее. Синие тени под глазами. Слишком яркие губы, резко контрастирующие с бледной кожей на лице. Да и нос стал длиннее. А взгляд тусклым и, словно бы, безразличным.

- Кто ты? – спросил Видегрель, и отражение задало ему тот же вопрос.

А потом замолчало, глядя на мужчину, презрительно искривив губы и щурясь от яркого солнечного света, бьющего в высокое незашторенное окно.

- Кем ты был раньше? Вспомнишь? – задал очередной вопрос мужчина.

Но отражение снова ему не ответило. Только улыбнулось кривой, жестокой ухмылкой, и снова нахмурилось.

А время незримым потоком бежало вперед. Спешило куда-то, неумолимо ускользая из рук. Время летело, расправив крылья, и не спрашивало, успевает ли за ним ничтожный смертный или нет.

«Улететь бы вместе с ним», - подумал Видегрель, продолжая «любоваться» чужим незнакомым лицом. – «Воспарить бы как птица. Да только мешок с костями летать не может. Не отпустят сковавшие ноги цепи.

Так зачем мечтать о несбыточном?»

В дверь номера постучали, и Видегрель крикнул, что открыто. Работник отеля вкатил в помещение тележку с завтраком и, дождавшись своих чаевых, удалился, сияя благодарной улыбкой.

Видегрель закрыл за ним дверь и, приблизившись к кровати, потряс за плечо крепко дрыхнущего парня.

- Просыпайся. Завтрак принесли.

А в ответ тишина, словно он и, правда, оказался в зазеркалье. Будто он и есть то странное уродливое отражение, что смотрело на него из зеркала несколько мгновений назад.

- Просыпайся! – громче позвал мужчина.

- Еще пять минут, - раздалось сонное бормотание в подушку.

- Как ребенок, ей богу, - выругался сквозь зубы Видегрель. – Поднимайся. У нас мало времени.

- Босс, ты садист... - застонал Кайлер и высунул нос из-под одеяла. – Нам обязательно идти прямо сейчас?

Видегрель мрачно кивнул, и парень обреченно вздохнул, понимая, что поспать подольше сегодня не получится.

Усевшись на кровати, он провел рукой по слипшимся от вина волосам, и, брезгливо поморщившись, посмотрел на свою ладонь.

- Не понимаю, почему ты возмущаешься? – удивился мужчина. - Не ты ли еще вчера ныл, что тебе надоело сидеть взаперти?

- Но не в такую же рань...

Видегрель посмотрел в окно.

- Рань... вот только мне кажется, что мы опаздываем.

Он сделал небольшой глоток кофе и прикрыл глаза.

Время летело, торопилось, неслось. Мчалось так неудержимо, что в ушах стоял противный свист.

«Остановить бы его!» - подумал Видегрель. – «Когда-нибудь... быть может... однажды...»

***

- Ты же понимаешь, что надо молчать? – спросил Видегрель у отчаянно зевающего мальчишки.

Кабина лифта, словно самая древняя в мире черепаха, ползла вниз так медленно, как будто они с Кайлером оказались в кошмарном сне, где время было вязким липким омутом. Мигали цифры на электронной панели, медленно сменяя друг друга. Но взгляд мужчины цеплялся лишь за смутные отражения в полированных стенках кабинки.

- Обижаешь, босс. Я, по-твоему, маленький, что ли?

Кайлер закинул руки за спину, вжался ладонями в металлические поручни, огибающие стенки кабинки, и потянулся, сладко зевая и сияя как начищенная монетка.

Видегрель неодобрительно покосился на него, и парень уверил:

- Я - могила. Мамой клянусь.

- Она у тебя хоть есть, эта мама? – со скептическим смешком поинтересовался мужчина.

- Есть, - совершенно серьезно ответил Кайлер и помрачнел.

Впрочем, длилось это всего несколько секунд. После чего парень снова растянул губы в заискивающей улыбке.

Видегрель не был против того, чтобы Кайлер немного повеселился, но... почему-то эта его ухмылочка дико бесила мужчину.

- Кончай уже светиться как лампочка! - грубо бросил он, когда дверь лифта открылась, и они с Кайлером оказались в просторном холле отеля. – Не вижу повода для веселья.

- Это с чьей стороны посмотреть, - задумчиво проговорил Кайлер и едва успел увернуться от подзатыльника, который Видегрель намеревался ему отвесить.

Дальше они шли молча. Странно,

но в холле отеля было совсем мало людей. Пожилая пара у регистрационной стойки; темнокожий парень, на повышенных тонах беседующий с администратором; и девчушка лет семи в теплом пальто, бегающая между диванами и креслом, из-за спинки которого виднелась чья-то темная макушка.

Шаги Видегреля и Кайлера тревожным эхом разносились по огромному помещению. Улыбка парня померкла. Несколько скоротечных мгновений лицо его было сосредоточенно серьезным. Но, когда они вышли на улицу, он снова гаденько ухмылялся. Хотя Видегрелю эта улыбка показалась какой-то фальшивой, а взгляд - настороженным, бегающим, нервным.

Шум проснувшегося города на мгновение оглушил мужчину. Кайлер все улыбался, как будто скалился. Мимо шли люди. Проезжали машины. Город жил. Шумел. Дышал.

Что-то блеснуло вверху, отчего Видегрель зажмурился. Должно быть, кто-то открыл окно и поймал начищенным стеклом лучик солнца.

Мужчина запрокинул голову и посмотрел вверх. Небо было чистым, без единого облачка, даже полос от самолетов не было видно. Такое синее небо... такое бездонное, как будто они с Кайлером перенеслись на полгода вперед, и вышли в объятия погожего весеннего дня.

Видегрель хотел навсегда запомнить это небо, чтобы когда-нибудь вспомнить его вновь.

Возможно, тогда он вспомнит и себя тоже.

***

- Ты вызвал такси? – спросил Видегрель и нахмурился, осматривая тротуар.

Ни одного желтого автомобиля ни у обочины, ни на подъезде к отелю не было видно.

- Я же просил... вроде бы... – проговорил мужчина.

- Да все путем.

Кайлер окинул беглым взглядом высотку на противоположной стороне дороги и заискивающе глянул на Видегреля.

- Босс, а тебе лучше без бороды, ты знаешь?

- Да, меня уже поставили в известность не так давно. И хватит скалиться уже!

- Ну ты чего? Злишься? - парень повернулся спиной к дороге, качнулся с пяток на носочки и обратно, и рассмеялся. - Я такой, какой есть. Не убивать же меня за это, верно?

Внезапно он сделал резкий шаг в сторону и вперед, и бесцеремонно обвил руками напряженную шею мужчины, нагло повиснув на нем, как будто они были невесть как близки.

- С ума сошел?! - хрипло выдохнул Видегрель и попытался оттолкнуть мальчишку от себя.

Но Кайлер не позволил ему. И... ничего не ответил. Вздрогнул только, широко распахнув глаза, а через мгновение на его приоткрывшихся губах вздулся кровавый пузырь. И тут же лопнул, красной струйкой стекая на враз побелевший подбородок.

Алая хризантема расцвела на бледных губах мальчишки, и стала расти, становясь все ярче, все больше.

Цветы заполняли мир. Подпитанные горячей влагой, они распускали свои кровавые бутоны на затихающем сердце.

Тяжелые прочные стебли оплели ноги Видегреля и потянули его вниз. Лепестки кровавой паучьей лилии впились в его плечо, и проросли на белой рубашке пышным цветом.

Как жаль, что под их с Кайлером ногами нет земли. Бетонная корка скрыла ее под своим прочным панцирем. Вспомнят ли они себя когда-нибудь? Смогут ли простить себе ошибки прошлого?

Вряд ли... уж точно не в этой жизни.

«Жаль только, что все вышло именно так...» - подумал Видегрель, прежде чем его сознание ускользнуло во тьму. - «Жаль, что наше время уже истекло...»

2

***

«Разукрашу мир багрянцем. В каждой капле алый свет. Жизнь со смертью в вечном танце. За тобой пришли? О, нет!»

Родная речь коснулась слуха ласковым поцелуем, и Акено даже застыл у холодильника, удивленный тем, что на канадском радио, вдруг, начали крутить песни японских исполнителей. Хотя, как на его вкус, могли бы подобрать, что-то более жизнерадостное и позитивное.

«Забреду в леса густые. Мрак и Тьма в пучине лет. Ты запутался в трясине. Еще дышишь, милый? Нет».

- Выключи!

Раздраженное требование Рёты вплелось в мелодичный голос певицы, и Акено, удивленно хлопнув ресницами, отвернулся от холодильника и встретился с мальчишкой взглядом.

Рёта только проснулся, но выглядел так, словно ни на минуту не сомкнул глаз. Встрепанный, бледный, уставший. Издерганный весь. Казалось, жизненные силы медленно утекают из него с каждым прожитым мгновением, с каждым вдохом, с каждым ударом сердца. И душа Акено сжалась от боли за любимого мальчишку, который никак не мог смириться с их спешным бегством из Нью-Йорка.

Дайки, который ловил настроения окружающих как самый мощный эмоциональный радар в мире, вприпрыжку подбежал к радио, и через мгновение кухня погрузилась в тишину.

- Что будешь на завтрак? – спросил Акено у Рёты и вернулся к изучению содержимого холодильника.

Молоко без лактозы. Кусок обветрившейся ветчины. Хлеб без глютена. Полдюжины яиц и четыре яблока. Не густо. Впрочем, на перекус им должно было хватить.

- Нам надо бы съездить за покупками, - проговорил мужчина. - Да и просто прогуляться не помешало бы.

- Не сегодня, - ответил Рёта и посмотрел в окно.

Ласковые солнечные лучи, еще яркие, но уже по-осеннему холодные, скользили по подоконнику, нежно касаясь сочно зеленых листьев фикуса. Природа оделась в золотые одежды, расшитые багряной нитью, но парень совсем не замечал этой красоты. Вдали от Игараси-сана ему было неспокойно.

Акено и Дайки, спрятавшись в глуби канадских лесов, чувствовали себя в безопасности. Но Рёта знал, что с современными технологиями отыскать беглецов будет проще простого. И потому все время был настороже.

- Почему мы не можем пойти сегодня? – жалобно спросил Дайки, который, похоже, засиделся в четырех стенах.

- Погода плохая, - проговорил парень отстраненно. - Завтра погуляем.

Акено повернулся к Рёте и окинул его хмурым взглядом. Но на парня это не возымело никакого эффекта. Он лишь пожал плечами и поспешно сел за стол.

- Яичницы будет достаточно, - сказа Рёта. – Я пока не особо голоден.

Акено кивнул, и взгляд Рёты вновь устремился в окно. Цепкий, пронзительный, напряженный.

«Что ты ищешь там?» - мысленно спросил Акено у мальчишки. – «Чего опасаешься? Какие призраки терзают твою душу?»

Словно услышав его мысли, Рёта нервно повел плечами, и обнял себя руками, комкая в пальцах рукава своей футболки.

«Тихо на улице», - думал парень, затаив дыхание. – «Так тихо, словно перед грозой».

Казалось еще миг, и грянет гром. Стены этого маленького домика вздрогнут и обрушатся. И тогда станет еще тише... тихо-тихо, как в могиле.

Глядя на Рёту, Акено покачал головой и поджал губы. Он понимал мальчишку. Понимал его беспокойство. Понимал его страх. Потому что и сам не находил себе места, блуждая в сумрачном лабиринте неясных тревог.

Дайки хотел что-то сказать, но мужчина только прижал палец к губам, и мальчик тут же притих. Даже плечи поникли, а в уголках губ собрались грустные складочки.

- Хочешь, я приготовлю тебе пудинг, малыш? - улыбнулся Акено ребенку, чтобы развеять его печаль.

И мальчик, пусть ненадолго, пусть всего лишь на несколько минут, но стал веселее.

Он задорно захлопал в ладоши и обнял мужчину, глядя на него блестящими от радости глазами.

- А мультики посмотрим? – спросил Дайки.

- Конечно, - ответил Акено. – Все, что захочешь. А завтра пойдем на прогулку. Обещаю.

- Ура!!! – Дайки отстранился и побежал в гостиную, где оставил свою раскраску и фломастеры, а мужчина обратился к Рёте:

- Может и тебе пудинг приготовить? Сладкое поднимет тебе настроение.

- Не нужно, - мрачно отозвался парень.

И Акено пришлось оставить его в покое.

«Жаль, что на Рёту подобные приемы больше

не действуют», - подумал он. – «Но, быть может... после всего... когда-нибудь...»

***

Звонок мобильного телефона в гробовой тишине дома был подобен грому. Тому самому грому, который должен был вот-вот грянуть... и грянул!

Акено достал телефон из кармана штанов и посмотрел на высветившийся номер. И тут же облегченно улыбнулся, нажимая на кнопку приема вызова и поднося телефон к уху.

- Кано! – воскликнул он. - Наконец-то ты вышел на связь!

Услышав это имя, Дайки с блеском в глазах и восторгом на миленькой мордашке, подбежал к Акено и посмотрел на него преданным взглядом, надеясь, что и ему тоже дадут поговорить с обожаемым Игараси-доно.

Рёта же издал облегченный вздох, и его плечи на миг опустились, как будто с них свалился тяжкий груз.

- Помнишь нашу поездку на Хоккайдо? – спросил мужчина, и у Акено все перевернулось внутри от осознания близкой потери. – Помнишь, что?..

«Помню...» - подумал Акено, стиснув зубы. – «Я очень хорошо это помню. Но почему ты заговорил об этом именно сейчас. Неужели?..»

- Я люблю тебя и твоих мальчишек...

«Нет, только не это, пожалуйста!» - мысленно завопил Акено, но вслух сказал, скользя взглядом по календарю и выискивая нужную дату:

- Кано... все будет хорошо, слышишь? Мы ждет тебя! Я и мои мальчики... мы так ждем тебя!

В этот же момент в дверь позвонили, и Дайки с Рётой всполошились. Но Акено было не до незваных визитеров. Он вслушивался в прощальные слова Кано и кусал губы от бессилия что-либо изменить.

Звонок повторился, и Рёта, окинув Акено хмурым взглядом, поднялся из-за стола. После чего жестом подозвал к себе Дайки и сказал негромко:

- Сбегай за книгой, я почитаю тебе сказку. Только найди ту, что мы купили в аэропорту. Помнишь, где она?

Дайки покачал головой, и Рёта посоветовал ему хорошенько порыться в чемодане, который лежал под кроватью.

Мальчишка убежал, а парень завел руку за спину и направился к входной двери, чтобы открыть тем, кто так настырно названивал им в дверной звонок.

Акено молчал, сдерживая болезненный стон. А потом прикрыл рукой пекущие глаза и стал вслушиваться через треск помех в динамике в слова мужчины, которые в будущем станут ему путеводной звездой.

«Когда-нибудь... но уже без тебя, Кано».

- Кано?.. Кано!.. – закричал Акено до хрипоты в голосе, но в динамике царила гнетущая мертвая тишина. – Кано, пожалуйста, ответь.

«Я знаю... ты сильный... и Рёта твой... он...»

- Рёта, - выдохнул Акено, и внутри у него все оборвалось.

Но, не успел мужчина сделать и шага, не успел он даже додумать свою мысль, как послышался щелчок открывающегося замка входной двери, а за ним чей-то чужой голос, гулом разнесшийся по гостиной.

А через краткий миг, в который сердце Акено лишь раз успело совершить удар, из гостиной раздался грохот пистолетного выстрела.

***

- Рёта! Рёта!!!

Голос Акено долетал до парня сквозь шум в ушах и неистовый грохот собственного сердца.

Дыхание парня было хриплым, тяжелым и рваным. Сердце билось отчаянно, выстукивая барабанную дробь. Пистолет оттягивал руку, которая ныла от сильной отдачи и безвольно повисла вдоль тела. А перед глазами все крутилось как на безумной карусели.

- Рёта, что ты наделал?! - выдохнул Акено, остановившись рядом с парнем и глядя на лежащий на пороге труп с простреленной головой.

Рёта покачнулся на подкосившихся ногах и перевел на Акено затуманенный взгляд.

Мужчина был мертвенно бледным... даже белым как мел... испуганным. Он смотрел на Рёту с ужасом, и кричал, тряся за плечи и пытаясь дозваться. Но тщетно...

Рёта понимал, что только что совершил поступок, который кардинально изменит его жизнь. Мир уже никогда не будет прежним. И без того жестокий, он окрасился для парня алым цветом крови, которая маслянистой лужицей растекалась по полу.

- Рёта, где ты взял пистолет?! – допытывался Акено. - Зачем ты убил работника газовой службы? Рёта! Рёта...

Мужчина, заметив, что Рёта едва понимает его, вскинул руки и приложил ладони к его щекам.

Парень сделал осторожный вздох и сфокусировался на Акено. Любимое лицо так близко. В черных глазах мужчины бездна страха. Губы стиснуты в одну бледную тонкую линию.

Он не знает, не видит, не понимает...

- У нас в доме нет газа... - превозмогая ступор просипел Рёта.

Его губы шевелились против воли. Кровь шумела в ушах, глушила все звуки. Внутри все сжалось в тугую пружину страха.

Акено не понимает... не верит... смотрит с толикой ужаса, с укором и даже... с разочарованием? Но как он не может осознать очевидного?

- У нас нет газа! – закричал Рёта, срываясь на истерику. - У нас нет газа! Нет чертового газа!!!

Он рванул в сторону, высвобождаясь из крепкой хватки Акено, и стал пинать мертвеца в бок, пока тот не перевернулся на спину. Рядом с правой рукой убитого лежал пистолет с глушителем.

Оглушённый увиденным, Акено замер на месте, словно прирос к полу. Кровь застыла в его жилах, превратив тело в ледяную скульптуру, и, казалось, даже сердце перестало биться в его груди. Но одолевший мужчину ступор длился недолго.

Скинув с себя оковы оцепенения, Акено быстро присел рядом с трупом и забрал пистолет.

Щелкнул предохранитель, возвращая оружие в безопасный режим, и через мгновение темный холодный металл скрылся под свитером Акено.

- Все хорошо, - проговорил мужчина дрожащим голосом и повернулся к Рёте.

Крепко сжал его плечо, мягко забирая оружие из дрожащих и холодных как у мертвеца рук, и вновь повторил:

- Все хорошо, Рёта. Всё хорошо.

Шальной взгляд мальчишки блуждал по комнате, словно что-то выискивал, но приводить его в чувства или успокаивать у Акено времени не было.

- Присядь тут.

Он подвел Рёту к креслу и, положив ладони на его плечи, надавил на них, насильно усаживая парня на мягкое сидение.

- Рёта, - позвал Акено, но парень никак не отреагировал на его голос.

Взгляд мальчишки остановился на трупе и теперь словно остекленел.

- Рёта, смотри на меня! - Акено с силой сжал подбородок парня, заставляя темные глаза обратиться на него, и сказал: - Жди меня здесь. Я схожу за Дайки, и заберу документы. Понял меня?

Рёта помедлил немного, а потом неуверенно кивнул, и в его глазах вновь воцарилась пустота.

Но Акено понимал его. Слишком хорошо понимал. И лишь надеялся, что парень справится с этим шоком.

Сделав несколько стремительных шагов в сторону лестницы, мужчина замер на месте и вновь вернулся к Рёте. Вложил в его руку пистолет и, сильно сжав пальцы парня на рукояти оружия, чуть ли не бегом бросился на второй этаж.

Дайки нашелся в шкафу в их с Рётой комнате. Мальчишка забился под немногочисленную одежду, развешанную на вешалках и, выставив перед собой огромный охотничий нож, смотрел на Акено затравленным зверем. Но стоило мальчишке осознать, кто перед ним появился, и тесак выпал из слабеньких рук, которые тут же обвили шею мужчины.

Дайки не плакал. Молча прижался к Акено. Молча позволил вести себя, быстро перебирал коротенькими ножками, и молчал.

Акено долго не возился. Документы, деньги, какая-то куртка, шапка для Дайки и шарф для Рёты, вот и всё, что он взял.

- Куда мы теперь? - тонкий голосок Дайки с заднего сиденья автомобиля ударил по напряженным нервам Акено и слился с рёвом заведенного двигателя.

Акено не ответил. Лишь сорвал машину с места и достал из кармана телефон. Быстро набрал один единственный номер и, услышав включившийся автоответчик, начитал короткое сообщение. После чего сломал сим-карту и выкинул ее в окно. А через несколько миль вышвырнул и телефон.

Останется только избавиться от машины и...

- Теперь нас не найдут.