⚜Ирман ▫ Амис⚜

***

Так парни и встречались по вечерам. Гуляли по городу, сидели на скамейках в парке, прятались в кафе и кофейнях, когда погода портилась или было холодно. Дни пролетали незаметно, и со временем Амис стал замечать за собой странное нетерпение в ожидании звонка от Ирмана.

Единственное, что омрачало настроение парня, это то, что Гердер с каждым днем становился все бледнее и неразговорчивее. Нельзя сказать, чтобы он был болтуном, но три слова за весь вечер, это даже слишком мало.

Но вскоре стало понятно, почему Ирман отмалчивался. На очередной встрече, которую они проводили в небольшом, но довольно уютном бистро, парень просто уснул. Сел за столик и, откинувшись на спинку диванчика, на мгновение прикрыл глаза и больше их не открывал в течение четырех часов.

Будить парня Амис не стал. Понял, что Гердер выматывается на работе до изнеможения, и это его расстроило. А когда Ирман проснулся, строго заявил, что на этой неделе встреч больше не будет. И что он отказывается видеться с парнем до тех пор, пока тот нормально не выспится.

Ирман возмущался, подбирал самые экстравагантные слова и определения, чтобы передать всю ту гамму эмоций, что бушевала в нем от услышанных слов. Но Амис был непреклонен. Гердеру пришлось согласиться, но настроение его ухудшилось. Впрочем, Амис нашел способ приободрить парня, попросив его на выходной ничего не планировать.

И вот теперь он ждал в полупустом парке на обшарпанной деревянной скамейке, сжимая в одной руке бумажный стакан с кофе, а другую положив на довольно большой пакет, в котором скрывался подарок для Ирмана.

Время близилось к закату. Небо окрасилось в темно-лиловые и багряные тона, и Амис залюбовался игрой света и подступающей тени, и даже не заметил, как его уединение было нарушено подошедшим парнем. Он только интуитивно почувствовал его присутствие за своей спиной и, не поворачиваясь, сказал:

- Красиво, правда? Давно я не видел ничего подобного. - Амис улыбнулся и, запрокинув голову назад, посмотрел на хмурого Ирмана. - А тебе нравится?

- Да, пожалуй... - Ирман даже не взглянул на закат.

Небо и небо, такое же, как каждый день. Сегодня глубоких темно красных оттенков с розоватыми мазками. Вчера серое из-за дождя, с позолоченным краем сизой тучи. Завтра какое-нибудь еще. Изменчивое, непостоянное, капризное.

Другое дело Сеттон с этой своей неизменной приветливой улыбкой и блеском в темных глазах. Странный сейчас, перевернутый, и все равно невероятно красивый.

Ирман сделал это открытие совсем недавно. Они гуляли по скульптурной галерее, которую ему посоветовал Зитрис, когда он обратился к тому за помощью. Амис ходил среди выставленных на обозрение работ, восхищаясь изяществом линий и глубиной авторской задумки, а Ирман, ворча сквозь зубы о том, что любой дурак может такое слепить, украдкой любовался парнем, отмечая, что если и есть в этом зале что-то интересное, то это он.

- Прости, в метро не протолкнуться, - сказал Ирман вместо приветствия. - Пришлось двадцать минут торчать на станции. Не пойму, какого хрена эти бездельники тащатся в центр на ночь глядя?

- Отдыхать после тяжелого дня. - Улыбнулся Амис и кивком пригласил Ирмана присесть рядом. - Ты же тоже там был, велика вероятность, что все они так же спешили на встречу к кому-то. Ты выспался? Хорошо отдохнул?

Парень кивнул и, застегнув легкую куртку под самое горло, сел на лавку.

Пришлось отказаться от парочки дополнительных часов, которые он с огромным трудом выпросил у Филиппа. И все из-за того, что Амис отказывался встречаться с ним, если он будет выглядеть как восставший из могилы труп.

- Теперь чувствую себя бесполезным придурком, который не может оплатить даже самое паршивое кафе. Но от такси тебе не отвертеться, или придется гулять на острове.

- Ирман, - Амис серьезно посмотрел в глаза парня, - ты слишком нагружаешь себя. Так нельзя. Всех денег не заработаешь. В любом случае, студенческая жизнь такая, без денег, без некоторых удобств, но именно поэтому она столь привлекательна. На самом деле, это очень скучно, когда у тебя есть все.

Ирман удивленно вскинул бровь и скептически хмыкнул.

- Ну да, конечно, очень скучно ни в чем не нуждаться, - съязвил он.

- Да, скучно. - Уверенно кивнул Амис в ответ на его слова. - Ты перестаешь желать, и смысл любых твоих действий пропадает. Хотя... что это я, тебе ли не знать об этом? - он улыбнулся и протянул парню пакет. - Это тебе. Вернее нам. Сегодня будем наслаждаться радостями простых смертных или, как ты изволил о них выразиться, радостями «бесполезных придурков».

- Это что еще за?..

Ирман достал из пакета ролики и с удивлением посмотрел на парня.

- Ерунда какая-то. Забава для малолеток.

- А ты такой взрослый, что песок из задницы сыпется? - с усмешкой спросил Амис. - Не будь задуной, Гердер. Это весело. Ты ведь ничего не знаешь о веселье, пора попробовать.

Ирман пожал плечами.

- Думаю, после подобного веселья из меня посыплется не только песок, но и зубы.

Он стащил с левой ноги кроссовок и надел ролик. Странно, но тот пришелся ему впору.

- Пара зубов... - Амис достал из пакета свою пару и так же принялся обуваться. - Гердер, когда ты стал таким мелочным? Это же сущий пустяк. К тому же ты никогда особо не заботился о частях своего тела, кроме одной, конечно, но это больная тема и шутить на нее я не буду. И вообще, мне сейчас вот обидно стало. Ты готов был пожертвовать своими костями, хрящами, кожей, зубами, носом чтобы выпустить пар, а для меня жалеешь парочки сломанных ребер. Это обидно.

- Может ты не заметил, но я обуваю эти чертовы коньки, - ответил Ирман и, плотно закрепив застежки, выпрямился, с укором глядя на парня. - Но кататься на них я не умею. Поэтому весело будет только тебе. Хотя, - он усмехнулся, - быть может, это такая месть? Избить ты меня не сможешь и знаешь об этом. Но вот посмотреть, как я бьюсь рожей об асфальт шанс у тебя есть.

Ирман встал и, неуклюже взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Это не может быть сложнее бокса. Надо только понять, как, черт возьми, устоять на этом адском приспособлении?

Амис в ответ только хитро улыбнулся. Версия Ирмана о мести оказалась куда более интересной и забавной, чем его о простом невинном развлечении, и она понравилась парню. Он быстро поднялся с лавки, взмахнул пару раз руками, восстановил равновесие и улыбнулся еще шире.

- Расслабься, Ирман, на самом деле это не сложно. - Он протянул парню руку. - И это ужасно интересно.

- С точки зрения физики и биомеханики, возможно. - Ирман охотно принял предложенную помощь и крепко ухватился за руку Сеттона. - К тому же новый опыт никому еще не мешал... - выдавил он, пытаясь удержать корпус перпендикулярно земле. Но ноги его в соответствии всем известным законам поехали вперед, и он грохнулся на задницу, больно ударившись копчиком. - Твою мать...

Смех Амиса разнесся по округе. Он еще никогда так не смеялся. И ведь было от чего.

- Гердер, ты... ты просто нечто! - сквозь смех выдавил из себя парень и присел рядом с Ирманом. - С таким умным видом рассуждал только что о всей этой научной фигне, и так облажался. - Он протянул руку и убрал упавшую на глаза Ирмана челку. - Забудь о науке. Забудь о механике, физике и прочем. Просто почувствуй свое тело. Каждую клеточку почувствуй. И оно подскажет, что делать дальше.

Ирман поднял на парня взгляд. Тот довольно уверенно чувствовал себя на роликовых коньках. Сам он вряд ли смог бы присесть, когда ноги так и норовят разъехаться одна веред, другая назад.

Вставать и испытывать очередное позорное падение не хотелось. Задница пульсировала острой болью. Но там, где прикасались пальцы Амиса, пульсировало сильнее. Ирман буквально почувствовал, как кровь прилила к коже в том месте, и крепче сжал его руку.

- Помоги мне встать, - уже менее раздраженно сказал он.

И когда парень с хитрой улыбкой выпрямился и потянул его на себя, поднялся и застыл, стараясь даже не дышать.

И все-таки Амис был не прав, когда говорил, что нужно забыть о науке. Когда тебе почти двадцать лет, и ты ни разу в жизни не катался на роликах, без науки не обойтись. Особенно без здравого анализа местности.

- Так, дай подумать... - Ирман схватился ладонями за плечи парня и огляделся.

Впереди небольшой спуск и довольно крутой поворот. Под ногами вдоль всего этого пути довольно ровный асфальт без видимых изъянов. Фонари хорошо освещают дорогу и близрастущие кусты. Осталось понять только одно...

- Покажи, как это надо делать. Прокатись немного вперед, потом назад и сбоку, только медленно, чтобы я смог понять принцип...

Амис лишь пожал плечами и с усилием разжал пальцы Ирмана на своих плечах.

- Я не смогу сдвинуться с места, если ты меня не отпустишь, - негромко сказал он, и когда Ирман послушно отнял руки, медленно прокатился так, как просил друг.

Сначала в одну сторону, раскинув руки в стороны, потом в другую, копируя известных фигуристов, потом с боку на одной ноге, сделал несколько поворотов и так увлекся позерством, что во время очередного выпендрежного финта, позорно грохнулся на асфальт, чуть не пересчитав носом каждую мелкую трещинку в ровной дороге.

- Аккуратней! - когда Амис полетел на землю лицом вниз, у Ирмана все внутри оборвалось.

Он сделал неуклюжий рывок вперед и чуть не свалился рядом.

Асфальт так и норовил уйти из-под ног. Тело казалось чужим и каким-то ватным. И все же парень смог преодолеть несколько сантиметров пути и с горем пополам наклониться, чтобы поднять Сеттона.

- Ты как? - спросил Ирман, придерживая Амиса за талию.

Сам он стоял в раскоряку и боролся с вращательным движением колес, но у него это плохо получалось, и в итоге они с Амисом покатились задом с небольшого спуска, пока не налетели на кусты, в которые и упали.

Короткая поездка, и к ссадинам на руках прибавились мелкие царапины на шее и пояснице, которая при падении оголилась. Но Амис почти не обратил на это никакого внимания. Тяжесть навалившегося на него Ирмана, его прерывистого дыхания и бешено грохочущего в груди сердца опьянила. Кровь прилила к лицу. По телу прошла дрожь, приятная, истомная, жаркая. Даже в кончиках пальцев появилось покалывание, а в паху словно рассыпали раскаленные угли. Горячо. Томительно сладко. Возбуждение ураганом пронеслось по телу, по сознанию, захватив собой весь разум и просто лишая возможности дышать.

Так близко. Так пленительно. Так сладко. Губы немеют. Чешутся. Ждут прикосновения. Ждут обжигающего дыхания.

«Хочу тебя».

«Хочу тебя всего».

Слова, произнесенные несколько дней назад, эхом звучат в ушах Амиса. И нет больше никаких звуков. Нет ничего. Лишь алый закат, бездонная синева смотрящих на него глаз да тихий треск кожи под вновь пробивающимися крыльями.

Лети...

Лети, Амис...

Ты же еще помнишь, как это делается?

Вот твое небо, перед тобой.

Лети...

- Ты как, не ушибся? - тело Сеттона жжется, как будто его кожа - это раскаленная лава.

Ирман не двигается. Дышит с трудом. Боится моргнуть, чтобы не упустить момент.

В паху так горячо, что, кажется, из штанов сейчас повалит дым.

Рука ласкает оголившийся бок парня, осторожно продвигаясь вверх, обнажая все больше участков кожи. Его запах пьянит, а приоткрытые губы, с которых срываются тихие вздохи, манят вкусить их горьковатую сладость.

Простой вопрос, на который невозможно ответить. Все мысли Амиса крутятся в безумной круговерти. Разбегаются, разлетаются стайками порхающих мотыльков, и только горячие пальцы Ирмана, скользящие по коже, имеют значение. Только эти несмелые прикосновения. Только эти смотрящие в душу глаза, и голос... если бы Ирман говорил сейчас об астрофизике или еще какой-то научной нудятине, Амису было бы все равно, лишь бы слушать его. Лишь бы продолжать ощущать Ирмана всеми пятью чувствами.

Но Ирман ждет ответа. И приходится нарушить сладкий сказочный момент полного единения и абсолютного понимания друг друга, которое доступно только без слов.

- Нет, все хорошо. - Тихий выдох. Обреченный. Печальный.

Он ведь тоже почувствовал это? Тоже осознал?

Слова все портят. Они всегда все портят.

- Хорошо... - то ли ответил, то ли повторил Ирман.

Хорошо, но не то, чтобы очень... рука скользит вниз, задевает пояс штанов, сминает бедро. Ткань тихо шуршит от этого прикосновения.

Хочется закрыть глаза и забыть обо всех этих дружеских бреднях. Какая к черту дружба, когда одно прикосновение к нему переворачивает мир с ног на голову, а чувства устраивают самый настоящий бунт? Но...

Но...

Тихие голоса в конце аллеи разбивают дивный момент близости. Кто-то идет в их сторону, но пока не замечает завалившихся в кусты парней.

- Надо выбираться отсюда, пока нас не арестовали, - проговорил Ирман очень тихо и нехотя отполз назад, на дорогу, чтобы Амис так же смог встать.

Ирман выбирался из невысоких зарослей, а Амис так и не пошевелился. Его словно приковало к земле. Он не хотел вставать. Не хотел выбираться из этого странного и неожиданно уютного убежища. Хотелось вернуть Ирмана обратно. Хотелось вновь почувствовать его руки, его тело, услышать его неистово колотящееся сердце. Хотелось просто взять и сделать подсечку, чтобы парень вновь свалился к нему, но...

Проклятые слова...

- Знаешь, наверное, это была не очень хорошая идея, - разочарованно потирая кончик носа, сказал Амис, садясь на земле и взъерошивая волосы. - Скорее покалечимся, чем покатаемся. Хотя... весело. Ну, признай это. Скажи искренне и от всей души: «Сеттон, ты чертов гений! Я никогда так не веселился».

Ирман усмехнулся и проводил подозрительным взглядом прошедшую мимо них парочку молодых людей. А когда те скрылись за поворотом, проговорил, вновь пытаясь устоять на ногах:

- Искренне? Ладно... Ты чертов мазохист! - на губах появилась злорадная улыбка, и Ирман, с трудом перебирая ногами, подъехал к Амису и протянул ему руку. - И... лучше, чем с тобой, мне еще не было. Так что подрывай свою задницу и научи меня кататься. Давай же... я не видел тебя четыре дня и послушно спал все это время. Ты должен поощрить меня, доктор Сеттон.

- Фи! - забавно скривился Амис, хватаясь за руку парня и осторожно поднимаясь, чтобы не сбить Ирмана с ног. - Как официально. До зубовного скрежета. И да, - он широко улыбнулся и лукаво подмигнул, - я тот еще извращенец-мазохист. Но ведь именно это тебя и привлекло.

Амис выровнялся и потянулся, разминая плечи.

- Что ж, учиться, так учиться. - Он поудобнее взял Ирмана за локоть и внимательно осмотрелся. - Давай туда, - Амис указал на относительно ровный участок дорожки без подъемов и спусков и осторожно двинулся вперед. - Там будет получше.

Ирман поехал следом, смешно расставив руки и ноги, и раскачиваясь всем корпусом, заваливаясь то вперед, то назад.

- Одно радует, - сказал парень, кое-как сохраняя равновесие, - если я разобью себе башку, ты меня спасешь.

Он рассмеялся и остановился на небольшой круглой площадке, в центре которой стоял фонтан, который уже отключили из-за приближающихся холодов.

Амис снова обозвал его занудой и стал показывать, как нужно правильно двигаться. Ирман минут десять наблюдал за ним, а потом и сам попробовал сделать кружок-другой. Впрочем, закончилось все тем, что Амис, хохоча, подъехал к нему и стал таскать его вокруг фонтана, а Ирман только покорно перебирал одеревенелыми ногами, крепко сжимая горячую ладонь парня.

Несколько раз Амис отпускал Ирмана, чтобы тот мог проехаться самостоятельно, но все неизменно оканчивалось объятиями, которые пьянили как самое дорогое вино. В конце концов, Ирман расслабился и начал даже получать удовольствие. Но отнюдь не от катания.

В какой-то момент они оба забылись и устроили небольшую охоту в парке. Амис ловко уворачивался от рук Ирмана, которыми тот пытался его поймать и тем самым разогрел в парне интерес к забаве.

Ирман теперь более или менее твердо стоял на ногах и пытался догнать заносчиво ухмыляющегося доктора. Несколько раз он падал, но тут же поднимался, и продолжал свою охоту. И в какой-то момент поймал свою жертву за пояс штанов. Они оба тут же врезались в дерево, не сумев справиться с инерцией, и так и остались стоять, прижавшись к коре.

- Попался... - тяжело дыша, выдохнул Ирман, вжимаясь лбом в затылок Амиса, и крепко стискивая его в объятиях, словно боялся, что тот испарится. - Стой смирно. Теперь ты мой трофей.

Развлечение. Забава. Игра.

Опасная игра на грани фола. Будоражащая забава, заставляющая кровь Амиса вскипать и струиться по венам быстрее. Безумное развлечение, инстинктивное как первобытная охота. Только добыча не мамонт. И вместо пещеры всего лишь дерево. Но охотник, вжимающийся в спину, не менее опасен, ибо голоден уже много лет. И этот голод не утолить ужином. Этот голод не успокоить и не усмирить. Голодная плоть. Голодное сердце. Голодная душа.

Рука Ирмана вжималась в ствол рядом с лицом Амиса, и парень, задыхаясь от эмоций, рассматривал ее, вспоминая о том, какое блаженство и немыслимую боль она может причинить. И все же...

Чуть наклонить голову, податься к бледной теплой коже, обжечь ее своим дыханием, коснуться невесомым поцелуем.

Я помню... боль причиненную тобой.

Я помню... смех тобой подаренный.

Я помню... каждое прикосновение и каждый удар.

Я... приму от тебя все... если захочешь...

Дыхание Амиса обожгло кожу, и Ирман вздрогнул, но не отстранился. Его тело превратилось в один сплошной сгусток сексуальной энергии, которая требовала немедленного выхода. Члену стало тесно в штанах, и Ирман прижался к парню сильнее, чтобы хоть так унять свою похоть.

- Как долго? - спросил он, осторожно убирая волосы с уха Амиса.

Но вместо голоса с его уст сорвался хриплый полушепот.

Амис замер и затаил дыхание.

Легкое прикосновение, от которого тело плавится подобно воску. Тихий шепот, шелест ветра, жар угасшего солнца, вновь вспыхнувшего в сердце...

Как долго?..

Ждал? Вечность.

Любил? Вечность.

Хотел? Вечность.

Как долго что?

Но ответ приходит сам собой, стоит только чуть податься бедрами назад и ощутить суть вопроса.

Не сегодня. Не сейчас. Не завтра.

И все же...

- Что именно? - голос дрожит.

Тело не слушается. Сердце умоляет время остановиться и позволить остаться в этом мгновении навсегда.

Амис откинул голову немного назад и накрыл руку Ирмана своей ладонью, прикрывая глаза и полностью отдаваясь моменту.

- Я хочу тебя... - ответ легко слетает с губ Ирмана, как что-то само собой разумеющееся.

Голос тихий... едва слышный... дрожащий. Тело горит. Еще чуть-чуть, и оно вспыхнет как бенгальский огонь, заискрится, сгорая дотла, обжигая все вокруг своим глубинным жаром.

- Как долго еще ждать?

- Ирман...

Голос не слушается Амиса. Слова застревают в горле колючими комками. А страх становится просто невыносимым. Как не хочется думать о том, что все это игра. Как хочется прогнать из души сомнения и недоверие, но эти иглы слишком прочно сидят в сердце, не давая ему покоя.

- Прости. - Голос парня сошел на нет.

Но если желание Ирмана лишь похоть, то лучше разочароваться сейчас, чем вновь поверить в очередную сказку, нашептанную сердцем, и вырвать его после крушения иллюзий.

Разочарование ядовитой кислотой обожгло душу Ирмана.

Прямого ответа Амис не дал, но парень очень остро осознал, что ждать придется целую вечность, если не дольше.

Любовь прошла, и ее не вернуть так просто. Застарелые обиды не выкорчуешь из сердца за какие-то пару месяцев. Он понимал это. Но как же сложно было принять.

- Не извиняйся, - сипло сказал Ирман, немного отстранившись от парня, и провел ладонями по его напрягшимся плечам. - Я все понял. Мы друзья и ничего больше. Расслабься. Я больше никогда не причиню тебе боль.

Амис разочарованно вздохнул.

Обманщик.

Так лгать способен только тот, кто верит в свои слова всем сердцем, но...

«Ты уже ее причиняешь. Ты уже сорвал корку со старых ран, заставив меня корчиться от боли. Тебе не надо бить, чтобы превратить меня в кровавое месиво. Тебе не надо оскорблять, чтобы одним махом стереть мою гордость и достоинство. Я уже твой раб, Ирман. Вечность в этих оковах слаще медовой патоки. Вечность в подаренной тобой агонии - высшее наслаждение».

- Я знаю. - Амис медленно развернулся и теперь, прислонившись спиной к стволу дерева, смотрел на парня, внимательно изучая его лицо, словно видел впервые. - Я знаю. И я тебе верю. - Он сделал глубокий вдох и, протянув руку, прижал свою ладонь к раскрасневшейся щеке Ирмана. - Дай нам время.

Чувствуя на своей щеке прохладу нежной ладони, парень невольно прикрыл глаза.

- Все нормально, - тихо сказал он и очень глубоко вздохнул. - Я все равно хочу быть рядом с тобой. Пусть как друг. Черт с ним! Будь по-твоему. Только не прячься больше от меня. Не убегай.

Амис сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Лишь на мгновение, для того, чтобы собраться с духом. А потом, когда сердце чуть успокоило свой яростный бег, подался вперед, сильно сжимая пальцами плечо Ирмана и прижавшись своей щекой к его, негромко шепнул:

- Больше никогда. Теперь уже никогда, если ты не отпустишь.

Внутри у Ирмана все задрожало, напряглось от захлестнувшего сознание чувства глубокой эйфории. И парень не сдержался. Крепко обнял Амиса, привлекая его к себе.

Он ничего не сказал. Зачем? Все и так понятно без слов. Всего за несколько месяцев его мир перевернулся с ног на голову, и причиной тому стал его личный ночной кошмар, без которого теперь он не сможет прожить и дня.

Амис замер, почти даже не дыша.

Тепло. Хорошо. Сладко.

Но отчего же тогда пальцы немеют от ужаса? Почему холод пробирается в душу, как предчувствие неминуемой гибели?

Остывший воздух врывается в легкие, холодит все внутри, остужает бушевавший еще несколько мгновений назад жар.

Это просто усталость.

Это всего лишь развившаяся за годы паранойя.

Это всего лишь отголоски прошлых неудач.

Ирман рядом. Обнимает. Не отпускает. А значит, теперь все будет иначе. Теперь все точно будет по-другому.

Будет.

Нельзя сомневаться в этом ни мгновения.

***

Жизнь налаживалась. Неспешно, степенно, плавно. Умиротворение нежило душу как ласковые волны прибоя, и Амис наслаждался тем новым, теперь уже совершенно не болезненным чувством, что вновь охватило его душу. Эта влюбленность была так не похожа на ту ненормальную сумасшедшую любовь, что выжирала его душу долгие годы, что он не мог поверить в собственное счастье.

Теперь они с Ирманом виделись почти каждый день, за исключением тех случаев, когда Гердеру приходилось задерживаться на работе, или рабочий день самого Амиса затягивался из-за наплыва посетителей, которых осенняя хандра гнала в клинику словно кнутами. Но и тут они нашли компромисс. Чтобы проводить друг с другом больше времени, парни выбрали для своих свиданий небольшой сквер недалеко от автобусной остановки, где проходили нужные им рейсы. Поблизости было милое уютное кафе, с умеренными ценами, не бьющими по их карманам, и тихой обстановкой.

Все шло лучше некуда. Ирман менялся на глазах. Становился общительнее, теперь уже не был таким замкнутым и легко находил темы для разговоров. О ситуации в парке они больше не говорили, и это тоже было к лучшему. Пусть все идет своим чередом. Ведь всему свое время.

Однако и в этой бочке с медом не обошлось без ложки проклятого дегтя.

В одну из таких ставших привычными встреч, Ирман был более замкнут, чем обычно. Амис не придавал этому значения, ведь это же Ирман. С ним такое случалось и раньше. Он не обратил внимания на вопрос Гердера о том, какой сегодня день. Подумаешь, забылся. Но когда вопрос повторился, Амис нахмурился.

- Ты устал? - спросил он у парня, когда они неспешным шагом прогуливались по скверу, и разговор, прерванный молчанием Ирмана, продолжился с вопроса, который он задал буквально час назад.

- Нет. Все нормально. - Рассеянно пожал плечами Гердер и неловко улыбнулся.

Амис ответил, назвал на всякий случай и число, и месяц, и год, списав все на невнимательность, и они продолжили свою прогулку. Гуляли недолго. Начавшийся мелкий, но очень холодный дождь загнал их в кафе, где они заказали горячий шоколад и кексы.

И вновь непринужденная беседа. Забавные истории. Легкий смех, который теперь все чаще звучал из уст Ирмана. А потом Амис отлучился в уборную и, вернувшись, застал друга внимательно смотрящим в окно.

- Там что-то интересное? - с усмешкой спросил парень, ведь Гердер так всматривался в сгустившуюся на улице тьму, будто смотрел до невозможности захватывающий фильм.

Ирман, услышав его голос, как-то резко вскинулся и уставился на парня растерянным взглядом. Немного мутным, словно он только что проснулся. А потом заозирался по сторонам. Несмело, опасливо, растерянно.

Несколько мгновений, коротких, почти незаметных он хмурил брови, осматривая помещение кафе и самого Амиса, а потом спросил:

- Какой сегодня день?

По спине Амиса пробежался холодок. Он тяжело сглотнул вставший в горле ком и уже хотел сказать дату, как Ирман неуверенно рассмеялся и, схватившись чуть подрагивающими пальцами за чашку с остывшим напитком, сказал:

- Шучу. Я знаю дату.

Амис улыбнулся, пряча за этой несмелой улыбкой сомнение, но уже вскоре расслабился, потому что Ирман вел себя как обычно. Только вот что-то шевельнулось в груди. Холодное, неприятное, словно кто-то протянул костлявую руку и прикоснулся полусгнившим пальцем к живому сердцу, обдавая его могильным холодом.