1

***

Одиночество способно свести с ума. Дик всегда это знал, и потому каждой клеточкой своего существа страшился остаться один. Но именно из-за этого неконтролируемого, граничащего с безумием страха он в итоге остался ни с чем.

Прошедшие три месяца растянулись для парня в целую вечность. Липкое, вязкое одиночество заползло в его душу и, смачно причмокивая, день за днем выедало ее изнутри.

Три месяца ежедневной агонии, боли и сожаления: о том, что сделал, о том, чего сделать так и не решился. Три месяца безудержной пляски на режущей ноги грани безумия. Три месяца кошмаров и воспоминаний.

И единственное, до чего Ричард все же не опустился, это жалость.

Да, себя он не жалел. Даже наоборот, ежедневно повторял себе, что заслужил абсолютно всё, что с ним произошло. И что он один виноват в том, что не смог сохранить хрупкие дружеские узы, которые так долго и так кропотливо создавал.

И единственным проблеском в окутавшей его беспросветной тьме стало примирение с Тилем.

После того, как Дик побывал у Ксандра и извинился перед мальчишкой, на душе у него стало немного легче, хотя залечить треснувшее сердце у парня так и не получилось. После этого визита Ксандр несколько раз пытался ему дозвониться, но парень не поднимал трубку. Ему было сложно поверить в то, что друг звонит из благих побуждений. А слушать нотации по поводу того, как он вообще посмел сунуться к Тилю после всего, что натворил, Дику не хотелось.

Оскар тоже звонил. Но не в пример чаще Ксандра. Он ежедневно обрывал телефон Ричарда. Закидывал его текстовыми и голосовыми сообщениями, на которые, впрочем, не получал никакого ответа. Даже приходил несколько раз, но родители по просьбе Ричарда сказали, что его нет дома, и что он уехал в Европу.

А потом Дик просто сменил номер телефона и с головой окунулся в апатию. Жизнь для него утратила интерес и потеряла краски. Собственноручно загнав себя в яму депрессии, парень, словно заядлый мазохист упивался собственным отчаянием и болью. И лишь дикое и неестественно сильное желание увидеть Оскара не позволяло Ричарду окончательно скатиться в пропасть безысходности.

Дик и сам не понимал, что с ним творилось.

Почему, после всего случившегося, его все еще тянуло к другу? Почему одно только воспоминание о прикосновениях Оскара заставляло его тело гореть от желания, а сердце сжиматься в маленький скулящий комок?

Дик понимал, что это просто абсурд. Что не может человек после одного единственного раза, причем не самого приятного и в какой-то мере даже унизительного, поголубеть настолько, чтобы потерять сон и аппетит. Но факт оставался фактом, он хотел Оскара, и ничего не мог с этим поделать.

Конечно, поначалу Ричард списывал обрушившиеся на его несчастную голову чувства на банальную тоску. Но сколько бы он ни убеждал себя в этом, сердце не хотело принимать оправдания разума.

Иногда, чтобы разобраться в собственных чувствах, Дику не хватало внушительного пинка под его ленивый зад. А в этот раз судьба не поскупилась, щедро одарив его градом из тумаков. Поэтому оставаться слепцом и дальше у парня просто не получилось.

И все же Ричард старательно гнал от себя эти мысли. Топил их в алкоголе, заедал снотворным, изнурял себя в спортзале, но в итоге все его потуги оказались напрасными. И когда желание встретиться с Оскаром стало невыносимым, Дик решился на отчаянный поступок.

И вот теперь он на одеревенелых ногах стоял перед дверью в квартиру друга и слушал сумасшедшую дробь собственного сердца.

Зачем он сюда пришел, Ричард не знал. Понимал только, что если не поговорит с Оскаром и не выяснит все окончательно, то просто свихнется. А быть сумасшедшим идиотом ему совсем не хотелось.

Короткий стук эхом разлетелся по пустому коридору, и по спине Ричарда пробежала волна крупной дрожи, когда за дверью послышались негромкие шаги, и щелкнул, открываясь, замок.

***

Когда Оскар открыл дверь и увидел, кто стоит у него на пороге, то подумал, что сейчас просто сойдет с ума от облегчения и какой-то сумасшедшей, зашкаливающей радости.

- Объявился! – выдохнул он, счастливо улыбаясь, и тут же набросился на друга с упреками: - Дик, как ты нас напугал! Что это за ребячество? Мы с Ксандром извелись, пытаясь с тобой связаться. Разве можно так делать?

Ричард ничего не ответил. Только как-то неуверенно пожал плечами и отступил на шаг назад, словно хотел сбежать. Однако Оскар не позволил ему этого сделать. Он схватил Дика за руку и силком втащил его в квартиру, лишая парня возможности проявить тактическую трусость, пока они нормально не поговорят.

- Это было очень безответственно с твоей стороны, вот так сбегать, не обмолвившись ни словом, - продолжил Оскар после того, как закрыл дверь. – Но... я рад, что ты вернулся. Проходи, не стой в прихожей.

Всегда молчаливый и серьезный Оскар соловьем заливался о том, как сильно рад его видеть. Но Дик почему-то не верил другу.

Старательно припрятанный в глубинах души страх, вдруг, вырвался из темницы, и сотнями острых игл вонзился в нервные окончания парня, причиняя ему почти физическую боль. Ричарду хотелось бежать. Куда угодно и как можно быстрее. Но друг отрезал ему пути к отступлению, загородив собой выход из квартиры.

А потом страх исчез. Но на смену ему пришли стыд и неловкость. Они пригвоздили Ричарда к месту, не позволяя сделать ни шага.

Горло парня сдавило болезненным спазмом, и ему стоило немалых трудов, чтобы прогнать это паскудное ощущение. И все же дар речи к нему так и не вернулся. Наверное, дело было в том, что Дик просто не знал, что сказать. Он не знал, как себя вести и что делать, и потому, опустив голову, просто уставился на ковер под своими ботинками, никак не решаясь поднять глаза на друга, который без умолку сыпал вопросами.

- Дик, ну что с тобой творится? - спросил Оскар, и поднял лицо парня за подбородок, всматриваясь в его пустые и несчастные глаза. - Ты все еще переживаешь из-за того случая? Обижаешься на меня, да?

Ричард ничего не ответил, только вздохнул и повел плечами, как будто ему было холодно или неприятно. И Оскар убрал руку, чтобы не смущать парня еще сильнее.

- Что бы ни было между нами в прошлом, я, в первую очередь, твой друг, и только потом всё остальное, - сказал Оскар уверенно, пытаясь разговорить Дика. – Прости за то, что я сделал тогда. Прости, что воспользовался тобой. Я очень сожалею. И больше никогда так с тобой не поступлю. Давай хотя бы постараемся сделать вид, что ничего не было. Ради нашей дружбы.

- Я... - голос дрогнул, и Ричард вновь замолчал, с какой-то жадностью рассматривая лицо друга, будто в любой момент кто-то мог отнять у него даже это.

Только сейчас он понял, как на самом деле невыносимо сильно скучал по Оскару. По его спокойному тону и по холодному взгляду, который между тем обжигал сильнее раскалённого железа.

- Оскар, я... - голос все никак не хотел слушаться.

Дик хрипел, сипел, срывался на какой-то шепот, а слова путались в мыслях и не желали слетать с языка членораздельными предложениями.

- Я не хочу... делать вид, – наконец-то разродился он и поджал задрожавшие губы. – Я не хочу...

- Пусть так, - не стал настаивать Оскар, чтобы не расстраивать парня еще сильнее. - Не хочешь, значит, не будем. Я готов хоть каждый день выслушивать твои упреки и извиняться. Только прошу тебя, больше не исчезай. Я не могу тебе передать, как сильно тосковал, пока тебя не было.

Странная улыбка тронула губы Оскара. Болезненная, изломанная. И Дик, вдруг, осознал, что Ос понял его неправильно.

- Нет. - Покачал он головой и накрыл запястье парня своей ладонью. - Я не... Ос... ну почему я должен говорить это вслух? Я не потому не хочу делать вид. Я вообще не хочу делать никаких видов. Я... черт бы тебя побрал, ледышка проклятая! Совсем отупел из-за своих акций и бирж? Я тут распинаюсь, пытаюсь признаться, а тебе словно бы и плевать! Или тебе плевать?

Дик с ужасом в глазах уставился на парня. Он уже и не знал, что ему думать. Не знал, что говорить. И совершенно точно не знал, что чувствовать.

- Плевать на что? - спросил Оскар с недоумением. - В чем ты хочешь признаться? Ты что-то сделал? Я не понимаю.

- Да ну какого ж хера ты такой твердолобый, а? - не выдержал Ричард.

Напряжение последних месяцев било по его нервам, как по гитарным струнам, заставляя их издавать совсем немелодичную и в какой-то мере даже отвратительную мелодию.

И все же дни в размышлениях и самокопаниях не прошли для Ричарда даром. И этот дар он потоком излил на голову друга.

- Люблю я тебя, болван! Неужели непонятно? Я что, на каком-то инопланетном языке говорю? Думаешь, я пришел бы после всего? Думаешь, у меня настолько нет гордости, что я явился бы к тебе только потому, что мне скучно стало? Совсем спятил?

- Любишь? - спросил Оскар, все ещё не до конца понимая, что происходит.

Ричард кричал на него, сверкая глазами. Плевался ядом, балансируя на грани между бешенством и истерикой. Но его лицо между тем

казалось растерянным, а во взгляде сквозило граничащее с ужасом отчаяние.

- Дик! - Оскар схватил парня за запястье, жадно вглядываясь в его глаза. - Под «любишь», ты имеешь ввиду, что... на самом деле меня любишь? Меня? Ты... уверен?

- Нет, твою мать, - фыркнул Ричард, пытаясь вырвать свою руку из цепкой хватки Оскара. - К ноутбуку твоему воспылал неудержимой страстью. Сплю и вижу, как трахну его у тебя на глазах.

Дик молотил какую-то чушь, но остановиться уже не мог. Вся эта затея со встречей оказалась полным дерьмищем, в которое он вляпался по самые уши. И теперь желание уйти стало еще сильнее. Да только друг, по всей видимости, отпускать его не собирался.

- Я не могу в это поверить, - едва слышно выдохнул Оскар, чувствуя, как внутри у него всё переворачивается и сжимается от волнения.

Дик злился на него за тугодумие, и признавался в любви с такой ненавистью во взгляде, словно проклинал до десятого колена. Но именно такое поведение заставило Оскара прислушаться к его словам.

Играя в любовь, Дик вел себя как все нормальные люди. Но, влюбившись по-настоящему, испугался собственных чувств, и теперь был готов убить того, кто стал причиной его душевных терзаний.

Осознание этого вызвало на губах Оскара улыбку. Но Ричард его счастья явно не разделял.

Замахнувшись, он хотел было ударить парня за то, что тот улыбается, когда ему самому хочется на стену лезть от стыда, но Оскар перехватил его руку, не позволив воплотить задуманное в жизнь.

Стремительным движением он завел руки Ричарда ему за спину и, крепко сжав их ладонями, сделал один короткий шаг вперед. Оказавшись в тесной близости от парня, Оскар склонился к нему и, не обращая внимания на сопротивление, глубоко и болезненно поцеловал, а после, немного отстранившись, проговорил, обжигая губы парня дыханием:

- Я тоже тебя люблю. Всегда любил и всегда буду любить. Всегда буду на твоей стороне и никогда не предам. Я обещаю, что ты ни секунды не пожалеешь о том, что влюбился в меня.

- Да я уже жалею! - в запале проговорил Ричард и, хотел было вырваться из объятий парня, но тепло Оскара, и громкое, просто оглушительное биение его сердца, не позволили ему даже шевельнуться. - И ты... - уже тише сказал Дик, - ты тоже пожалеешь. Потому что я не изменюсь и не исправлюсь. Я всегда буду таким взбалмошным кретином. Неуравновешенным и эгоистичным. Меня не переделать, Ос. Как ни старайся. Я основательно испорчу тебе нервы, растрепаю их и измочалю. Вымотаю всю душу и покромсаю сердце. Так и будет. Так будет всегда.

Оскар едва сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос, и подумал: «Вот же, глупый».

А вслух сказал:

- Дик, самая большая твоя ценность в том, что ты такой, какой есть. Изменись ты к лучшему, и стал бы таким же, как все. А зачем мне все? Мне нужен ты один, а не общество всего мира в твоем лице. Ты понимаешь меня? В тебе есть недостаток, это да. Твоя непробиваемая стена из острот и равнодушия. Разобьешь её, и станешь настоящим. Не бойся, что разочаруешь или разозлишь меня. Это не так-то просто сделать. Но если у тебя получится, я буду любить тебя еще сильнее.

От слов Оскара по всему телу Дика прошлась жаркая волна непередаваемого облегчения и, сконцентрировавшись в кончиках пальцев, отозвалась в подушечках болезненным покалыванием. Ос говорил серьезно, и от его проникновенного тихого голоса сердце Ричарда зашлось в безумной пляске.

- Ты совсем извращенец, да? – сочувственно спросил Дик и вжался лбом в плечо друга. – Как такое вообще можно терпеть?

- Не знаю, - ответил Оскар и, отпустив руки Ричарда, нежно провел ладонями по его спине. - Но если ты решишь измениться, мне будет грустно. Так что всегда оставайся самим собой.

Он обнял парня и прижался к нему, вдыхая полной грудью его знакомый запах, смешанный с запахом уличной прохлады и выхлопных газов. И улыбнулся, когда Ричард обнял его в ответ, буквально повиснув на шее и сотрясаясь от мелкой дрожи.

- Замерз? - спросил Оскар тихо, но непривычно заботливо. - Ты весь дрожишь. Может, хочешь в душ или чего-нибудь горячего?

- Извращенец! Что это ты подразумеваешь под горячим? - ворчливо отозвался Дик, едва сдерживая всхлип.

Слезы катились по его щекам, обжигая кожу. Он не знал, откуда они взялись, и почему он разревелся так не вовремя, но останавливаться не хотел. Раз Ос согласен любить его таким, каков он есть, то пусть любит и эту злобную расклеившуюся тряпку.

- Кофе, спиртное... себя, - пошутил Оскар, чувствуя в друге сильное напряжение и желая хоть как-то расслабить его. - Что захочешь, то и сделаю. Все, что попросишь, только скажи.

- Я не знаю, - честно признался Ричард. – Не могу выбрать. Хочу всё.

Он крепко обнял Оскара, словно боялся, что его заберут. Что кто-то ворвется в квартиру и отнимет у него парня. Но в коридоре не было слышно никакой подозрительной возни, а в комнате, где они стояли, было тихо, как в склепе.

- Тогда идем сначала в душ, - предложил Ос, не желая откладывать самое «вкусное» на потом. - А после сделаю тебе кофе с коньяком. Такая последовательность тебя устроит?

Дик не ответил. Только кивнул, не поднимая головы, и сделал неуверенный шаг вперед, подталкивая Оскара в сторону душевой.

Краска смущения заливала лицо парня, и он не решался посмотреть на Оскара. Всегда самоуверенный и наглый, сейчас Ричард чувствовал себя святой девственницей, которой прошептали на ушко несколько пошлостей. И совершенно точно он не хотел, чтобы Оскар заметил на его лице этот неуместный и совершенно идиотский румянец.

Видеть Дика таким растерянным и стеснительным, было для Оскара в новинку. Но он не стал комментировать поведение друга, а лишь покорно стал отступать назад, пока они с Ричардом не оказались в просторной ванной комнате.

Оскар хотел было включить свет, но Дик остановил его, схватив за руку.

- Не надо, оставь так, - попросил он едва слышно.

- Хочешь принимать душ в темноте? - удивился парень.

- Дверь не закрывай, - предложил Ричард. - Света достаточно.

- Ладно, - усмехнулся Оскар. - Как скажешь. Помочь тебе раздеться?

Дик хотел было отказаться, но потом подумал, что раз Оскар взялся с ним возиться, то пусть возится и балует.

- Помоги, - не стал противиться он, но, чтобы скрыть свое смущение, отвернулся от парня и, встав к нему спиной, раскинул руки в стороны. - Только поаккуратнее. Я тебе не вексельная расписка, которой можно потрясать направо и налево.

Оскар не совсем понял, что Ричард имеет в виду, но общий смысл уловил и, потянувшись пальцами к замку на его куртке, шепнул на ухо:

- Не буду я тобой трясти, не волнуйся. Сделаю все очень аккуратно.

Он медленно потащил ползунок молнии вниз, но до конца не расстегнул, а запустил руку в образовавшееся отверстие, и провел ладонью по груди Ричарда, при этом жадно прихватывая губами его ухо.

От прикосновения горячих губ Дика немного повело. Он и, правда, скучал по Оскару. Скучал по его голосу, по его прикосновениям. И хоть их первый раз был до тошноты отвратительным, сейчас Ричард не хотел об этом вспоминать.

- Да уж постарайся, - капризно проговорил он, склоняя голову к плечу и, наконец, немного расслабляясь. - Тебе еще предстоит сгладить паршивое впечатление от прошлого раза. И гладить придется долго и очень усердно. Так и знай, я легко не поддамся.

- Если не будешь ёрничать и специально вредить себе, уверен, ты удивишься, насколько я хорош в постели, - ответил Оскар, освобождая парня от куртки. - По крайней мере, никто еще не жаловался. И ты тоже не устоишь.

- Самоуверенный до зубовного скрежета, - усмехнулся Дик и повернулся к Оскару.

Слова парня породили в его душе, казалось, позабытый дух соперничества, который затмил собой все иные чувства.

- Тебе со мной не тягаться. Я лучший в любовных утехах. Так что, чтобы я не устоял, тебе придется очень постараться.

- Звучит как вызов, - предположил парень.

- Это он и есть, - заявил Ричард. - Принимаешь?

- Само собой, - расплылся Оскар в улыбке.

И, схватив Дика за бедра, резко привлек к себе, накрывая его губы своими и углубляя поцелуй до тех пор, пока парень не впился ногтями в его плечи, давая понять, что ему больше нечем дышать.

Тогда Оскар отпустил его, но лишь для того, чтобы стащить с него одежду и раздеться самому.

Оставшись обнаженными, они забрались в душевую кабинку и только и смогли, что настроить воду, потому что на большее у них не хватило терпения.

Все время, что они были в душе, Оскар не преставал напоминать себе, что следует действовать осторожно, чтобы не навредить Ричарду. Но его самообладания хватило ненадолго.

Дик тоже без дела не стоял. И хоть в сексе с мужчинами он был новичком, ему хватило сноровки заставить Оскара окончательно потерять терпение.

Вымокнув под горячей водой, парни выбрались из душа и, возбужденные, перебрались в спальню.

Там-то Оскар и дал волю не только своим чувствам, но и глубоко сокрытой страсти, которая обрушилась на Ричарда как горная лавина, сметающая все на своем пути.

2

Нью-Йорк

Июнь. 2016 год

***

- Эй, Гаррэт! Где моя домашка, ублюдок?

Ввалившийся в комнату Тиля Митчелл, грубо столкнул парня со стула и сел за его стол, не обращая внимания на слабый стон упавшего на пол подростка.

- Посмотрим, что у нас тут, - хулиган взял в руки учебник и повертел его в руках, делая вид, что очень заинтересован оформлением обложки.

А когда ему надоело рассматривать книгу, он показал ее своему другу, застывшему на пороге, и произнес, специально выделяя каждый слог:

- Ли-те-ра-ту-ра. Морис, прикинь, он ли-те-ра-ту-ру учит.

Парень, к которому обращался Митчелл, ничего не ответил, но все же растянул губы в улыбке, таким образом реагируя на глуповатую шутку.

Митчелл же, медленно поднявшись со стула, внезапно наступил ногой на грудь пытающегося встать Тиля и склонился над ним.

- Лежать, мразь! – приказал он. - Я разве разрешал тебе шевелиться?

Тиль ничего не ответил. Он вообще не понимал, чего Митчелл от него хочет, ведь парень получил свою внеклассную работу еще в пятницу. А новую им еще не задавали. Потерял он ее, что ли?

- Так, где моя домашка? – не унимался Митчелл, все сильнее раздражаясь. - Та, что ты сделал, не годится. Мне по ней поставили плохой бал. Плохой, тупица! Плохой! А мне нужен высший, ты понял?! Отвечай!

Для большей эффективности парень с ожесточением прошелся носком ботинка по ребрам Тиля, но тот не издал ни звука. Только поморщился и попытался закрыться руками, которые Митчелл тоже не пощадил.

- Да он даун, Митч, оставь его!

Морис наконец-то вошел в комнату и схватил друга за руку, чтобы оттащить от мальчишки. В компании Митчелла это был едва ли не единственный адекватный человек, которому не было чуждо сострадание. И он не раз уже спасал Тиля от жестоких избиений.

- Дауны должны шарить в математике! – ярился хулиган, прожигая свою жертву злобным взглядом. - Я в кино видел. Этот ублюдок специально мне работу завалил. Слышь, ты! – он дернулся вперед, для острастки взмахнув ногой, но, благодаря Морису, так и не прикоснулся к мальчишке. - Я завтра приду, и если домашки не будет, тебе пиздец! Я тебя так изуродую, что родная мать не узнает.

- Митч, хватит, он все понял. Пойдем.

Парень вытолкнул друга в коридор и посмотрел на Тиля.

- Ты ведь понял, Гаррэт? – спросил он. - Есть домашка - живешь, нет - Митч тебя убьет.

Тиль слабо кивнул, и Морис сказал:

- Отлично, брат.

А потом, повернувшись к Митчеллу, примирительно проговорил:

- Вот видишь, если его не бить, до него лучше доходит. Верни ему книгу, и идем к девчонкам. Нечего нам тут с ним делать.

- Забирай, чмо!

Митчелл швырнул в Тиля учебник, и он едва успел увернуться, чтобы книга не попала ему в лицо.

Парни вышли из комнаты, и Тиль, наконец-то, смог подняться на ноги и, держась за бок и морщась при каждом шаге, доковылять до кровати.

Завалившись на постель, парень закусил губу, чувствуя, как от ушибов по всему телу волнами расползается боль. Но по-прежнему не издал ни звука, потому что за полгода усвоил одну непреложную истину: если скулить, жаловаться и плакать, это только сильнее раззадоривает обидчиков, заставляя их творить совсем уже безумные вещи.

Поэтому парень терпел издевательства и прятал слезы. Проглатывал обиды и с бесстрастным лицом сносил оскорбления, побои, придирки учителей, ненависть одноклассников и откровенные издевательства высшей касты колледжа.

За полгода он привык к этому притворству.

Но не было ни секунды, когда он, оставаясь наедине с собой, не хотел бы устроить истерику и кричать... кричать о том, как его все достало.

«Тиль, учись прилежно. Дружи со сверстниками. Знакомься с девочками. Живи полной жизнью. А когда подрастешь, мы будем вместе».

Слова Ксандра были для Тиля единственным утешением, удерживающим его на грани между безумием и самоубийством. Маленький лучик надежды согревал его в моменты отчаяния, заставляя стойко переносить все невзгоды и двигаться дальше, пряча от окружающих свои истинные чувства.

Но чем дольше он молчал о своих проблемах, тем сильнее Ксандр отдалялся от него.

Забирая Тиля из колледжа на выходные, мужчина проводил с ним пару часов, а потом до утра пропадал в клубах. Сперва он возвращался домой просто пьяным. Но вскоре от него начало разить женскими духами и еще большим безразличием.

Ксандр вваливался в квартиру, трепал Тиля по волосам и, пожелав спокойной ночи, закрывался в своей комнате.

А парню в такие моменты хотелось выть от боли. Хотелось бегать по квартире и биться об стены. Он понимал, что Ксандр взрослый мужчина, и ему нужен секс. Но понимание это не успокаивало, а наоборот, добивало.

А как же хотелось после очередного избиения вернуться домой, упасть в объятия Ксандра, расплакаться, рассказать о том, что происходит. Но Ксандр ждал от него другого. Ждал, что он будет удачливым. Что он будет умным. Сильным. Смелым.

Ксандр ждал, а Тиль боялся признаться, что он неудачник, у которого нет, и никогда не будет друзей. И поэтому терпел. Терпел и ждал. Но надежда угасала в нем так же, как и сознание, которое после особенно сильных стрессов просто отключалось, как будто кто-то в голове у Тиля внезапно обрезал провода энергоснабжения.

В этот раз Тиль спал непростительно долго. А когда открыл глаза, с ужасом осознал, что у него не осталось времени на то, чтобы хотя бы попытаться решить для Митчелла задачи.

На уроки парень пошел на негнущихся ногах, и весь день сидел как на иголках, продумывая план побега. Но, не успел прозвенеть звонок с последнего урока, как Митчелл и его друзья схватили его за руки и, не обращая внимания на попытки вырваться, вывели на улицу, за оранжерею.

- Гаррэт, уебок, я тебя предупреждал?!

Митч выпустил сигаретный дым Тилю в лицо и, задрав на нем рубашку, оставил на животе ожег.

Парень закричал, но тряпка, которую ему затолкали в рот, глушила его голос. Он попытался отбиться, но сильные руки друзей Митчелла крепко удерживали его на месте, не давая возможности даже увернуться.

Митч прикурил новую сигарету и поднес огонек к глазу Тиля. И парень, почувствовав его жар, резко зажмурился и отвернулся.

- Гаррэт, даю тебе последний шанс исправиться, - вкрадчиво произнес Митчелл. - На выходных чтобы все сделал, или, клянусь, я тебя изуродую.

С этими словами Митч стрельнул бычком Тилю под ноги и удалился вместе с друзьями.

Когда они ушли, парень вытащил кляп и молча сполз по стеклянной стене, дрожа всем телом и молчаливо роняя слезы. Новые ожоги от сигарет ужасно саднили, но Тиль все равно решил, что не станет никому об этом рассказывать.

Выплакавшись, он вытер слезы рукавом и, подняв с земли сумку, поплелся к воротам.

Ксандр уже должен был ждать его там.

Тиль вздохнул. Еще два адских дня внутренней истерики, а потом снова побои, издевательства, насмешки.

Интересно, как долго он еще протянет на одной только издыхающей надежде? Наверное, не слишком долго.

Да и стоит ли вообще ждать того, что никогда не произойдет? Тиль уже начинал в этом сомневаться.

***

Ксандр медленно подъехал к воротам колледжа и, припарковав машину на стоянке, откинулся на спинку сиденья.

Последние несколько месяцев парень, по настоянию Тиля, не подходил к колледжу ближе, чем на сто метров. А все из-за своей вспыльчивости, когда он в пух и прах разнес учителя физики за то, что тот не смог доходчиво объяснить Тилю новую тему, а потом еще и жаловался, что мальчишка уснул на уроке.

Необоснованные нападки на подростка разозлили Ксандра, и он довольно доходчиво и красноречиво объяснил преподавателю, что будь его речь более живой и доступной, ни один ученик не уснул бы на его лекции. В конце концов, Оскару ведь как-то удавалось объяснять Тилю физику так, чтобы мальчишка ее понимал. А педагог не справился? Да еще и попытался свалить свою некомпетентность на ученика?

Директор к словам Ксандра прислушался, и учитель физики принес Тилю свои извинения, но после этого мальчишка настоял на том, чтобы Ксандр, забирая его на выходные домой, не приближался к колледжу и вообще не показывался учителям на глаза.

Ксандр сначала воспротивился этому, но после долгих уговоров и не совсем внятных объяснений Тиля, все же согласился, не в силах глядеть на несчастную моську мальчишки.

Он вообще мало в чем мог отказать Тилю. Зародившееся в глубине сердца чувство изменило Ксандра так, что, порой, он сам себя не узнавал. Но вместе с влюбленностью в душе парня поселились сомнения и неуверенность.

Невинные объятия и прикосновения пробуждали в Ксандре неугасимое желание, которое пугало парня до чертиков. Словно подросток, он мог возбудиться от одного только взгляда, которым одаривал его Тиль. И непосредственная близость к мальчишке без возможности дать волю своим чувствам и эмоциям, медленно сводила Ксандра с ума.

С каждым проведенным вместе днем Ксандр все глубже погружался в вязкое болото вожделения. Барахтался в нем, стараясь удержаться на плаву, но раз за разом терпел неминуемое поражение. А однажды вообще чуть не слетел с катушек, когда, проснувшись среди ночи, обнаружил, что прижимает к себе спящего крепким сном Тиля и совсем недвусмысленно упирается в его ягодицы крепким стояком, одновременно лаская пах мальчишки через ткань трусов.

Вскинувшись от охватившей его паники, Ксандр забрал подушку, и остаток ночи провел на диване в гостиной. Несмотря на то, что Тилю уже исполнилось восемнадцать, он казался Ксандру невинным и ранимым, и мужчина строго настрого запретил себе думать о близости с ним.

Уснуть в ту ночь у него так и не получилось, и потому он позвонил Оскару, а потом долго разговаривал с другом, изливая душу и жалуясь на несправедливость судьбы. Но Оскар не принял его страдания всерьез. Друг без конца повторял Ксандру, что если их с Тилем чувства взаимны, то причин для паники нет, и надо просто жить в свое удовольствие с любимым человеком, не оглядываясь на других. И под конец этого разговора Ксандр принял решение поговорить с Тилем и окончательно признаться ему.

Но судьба распорядилась иначе.

Однажды, забирая Тиля после уроков, Ксандр увидел, как мальчишка выходит из колледжа в сопровождении очаровательной девушки, и все его надежды в одночасье рухнули.

Тиль был счастлив. Когда он смотрел на улыбающуюся ему девчонку, его глаза сияли, а скулы покрывал легкий румянец. Он выглядел таким вдохновенным, что, казалось, мог в любой момент воспарить в небеса и улететь. И у Ксандра от этого зрелища болезненно сжалось сердце.

Попрощавшись с подружкой, Тиль забрался к парню в машину и сходу заявил, что хотел бы остаться в колледже на выходные, так как учитель по биологии предложил ему поучаствовать в интересном эксперименте. Мальчишка даже сумку с учебниками не захватил, ясно давая понять, что спрашивает мнение Ксандра только для вида.

Все это время девчонка стояла на крыльце колледжа и ждала, когда Тиль вернется к ней. И у Ксандра не осталось иного выхода, кроме как сказать мальчишке, что тот может идти.

И с этого момента жизнь Ксандра превратилась в череду испытаний и бесконечной борьбы с самим собой.

Всю неделю он тосковал по мальчишке, не зная, чем себя занять и что делать. А на выходных, когда Тиль приезжал домой, ему и вовсе приходилось несладко. Парень боролся с собственными желаниями и страхами, и делал вид, что ничего не происходит. Он, как мог, поддерживал в Тиле интерес к новой жизни, хотя самому хотелось лезть на стену от обиды и горечи. И хоть без Тиля Ксандру было бесконечно одиноко, находиться рядом с ним оказалось тем еще испытанием на прочность. Поэтому парень малодушно сбегал из дома в какой-нибудь клуб, где напивался чуть ли не до потери сознания, чтобы заглушить бунтующие чувства.

А потом все стало еще хуже.

Алкоголь, мешаясь с кровью, больше не притуплял кипящие в душе эмоции, а как будто подогревал их. Стоило парню напиться, как желание завладеть сердцем и телом Тиля становилось просто невыносимым. Но позволить себе переступить черту Ксандр не мог. Потому и старался отвлечься от пагубных мыслей, завязывая ничего не значащие знакомства с девушками, флирт с которыми после пары бокалов коктейлей неизменно приводил к попытке забыться в чужих объятиях. Однако ни о каком забытьи не могло быть и речи, ведь на пике удовольствия Ксандр каждый раз представлял Тиля.

А потом наступало утро. Безжалостное, жестокое, наполненное сожалением о содеянном и ощущением грязи на теле и душе, которые только усиливались, когда он видел в глазах мальчишки немой укор.

Ксандр понимал, что своим поведением причиняет Тилю боль, но... по-другому просто не мог. Он запутался в себе. Заблудился в собственных ощущениях и принятых решениях, и не знал, где искать выход из этого запутанного лабиринта.

Вот и сегодня, он ждал Тиля на стоянке и уже предвкушал, как отправится на очередное приключение, после которого на душе снова останется гадкий осадок. Но мальчишка почему-то сильно задерживался, и Ксандр забеспокоился, что с ним снова могла приключиться какая-нибудь неприятность.

Он попробовал дозвониться до Тиля, но так и не дождался ответа. И потому выбрался из салона и направился к воротам колледжа. Но, стоило ему обогнуть машину и пройти густые кусты живой изгороди, как за высоким кованым забором он увидел знакомую картину.

Тиль снова разговаривал с той самой девушкой, с которой Ксандр видел его несколько месяцев назад. И на его лице вновь сияла немного смущенная, но между тем безумно очаровательная и милая улыбка. Девчонка же прожигала Тиля жадным взглядом и бессовестно кокетничала. Отчего в груди Ксандра вспыхнул нешуточный огонь ярой ревности.

Ксандр сжал кулаки и отступил на несколько шагов назад, а когда Тиль опасливо заозирался по сторонам, и вовсе вернулся к машине.

В груди у него болело. Ревность разливалась по венам, отравляя кровь и заставляя злиться и на девчонку, и на Тиля, и на самого себя. Но Ксандр не был вправе вмешиваться в жизнь мальчишки. И ему оставалось лишь наступить на горло своим чувствам и постараться порадоваться тому, что, несмотря на свою стеснительность и скромность, Тиль все же смог обзавестись хорошенькой поклонницей.

Вот только радости в душе Ксандра не было и в помине. А вот ненависти более чем. Но вместо того, чтобы броситься к воркующим голубкам и, оттолкнув разукрашенную выдру, силой уволочь мальчишку подальше от этого поганого места, парень невероятным усилием воли смог сдержать себя и забраться обратно в машину.

Ксандру пришлось еще не раз напомнить себе, что нужно отпустить Тиля и позволить ему жить полной жизнью, прежде чем на душе стало немного спокойнее, а мысли пришли в относительное равновесие.

***

- Гаррэт, а пошли на свидание.

Бетти Холл крутилась перед Тилем, заискивающе улыбаясь. Парень морщился, но улыбался в ответ, потому что Бетти была подружкой Митча, и ему строго настрого запрещалось игнорировать её. Тиль один раз попробовал, и Митчелл пересчитал ему ребра, спрашивая, кто он такой, что брезгует самой красивой девушкой в колледже? Наученный этим горьким опытом и вспомнив, что этой девушке нельзя говорить «нет», парень согласился встретиться с ней, чтобы уже через секунду услышать, как весь двор огласился громким смехом учеников.

- Да кто пойдет с таким задротом?

- И ты поверил? Гаррэт, ты лошара!

- Кретин, бля...

Оскорбления сыпались со всех сторон, а Тиль быстро шел к воротам, молясь о том, чтобы Ксандр не увидел, как над ним смеются. Как его толкают, пинают и плюют вслед, обещая в следующий раз расправу посерьезнее.

- Боже, спасибо тебе, - прошептал парень, увидев Ксандра в машине неподалеку.

Ускорив шаг, он быстро дошел до автомобиля и упал на переднее сиденье, здороваясь и тут же пристегиваясь.

В салоне было безопасно. За тонкими металлическими стенами, рядом с любимым человеком Тилю нечего было опасаться, разве что только своих собственных чувств, но они уж точно ни для кого не представляли угрозы.

Украдкой взглянув на мужчину, который натянуто улыбался ему, Тиль почувствовал тяжесть на сердце и потому отвернулся к окну, чтобы скрыть свое паршивое настроение. Хотя Ксандр, кажется, что-то заподозрил и, спустя мгновение, спросил:

- Все в порядке?

- Да, - ответил Тиль. - Голова только болит.

Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, стараясь унять что-то похожее на внутреннюю истерику, которая огромным комом подступала к горлу.

Голова у него и, правда, болела. Только как-то странно. Словно на череп надели обруч и сильно затянули. Это даже и болью назвать было нельзя, скорее чем-то давящим, пульсирующим, гудящим и пугающим.

Наверное, он слишком много переживал и боялся в последнее время, и это напряжение вылилось таким вот странным образом.

- Не переутомляйся, - посоветовал Ксандр, который, похоже, пришел к таким же выводам, что и Тиль. - Тебе надо больше отдыхать. Хочешь, я возьму для тебя академический отпуск?

- И уже на год отправишь меня в Европу, чтобы окончательно избавиться? - не открывая глаз, спросил Тиль, чувствуя как от волнения под кожей головы словно жучки ползают. - Нет, спасибо. Так я хотя бы иногда могу тебя видеть. Не лишай меня этой ничтожной малости.

Упрек, прозвучавший в голосе мальчишки, неприятно царапнул сердце Ксандра.

- Я не хочу от тебя избавляться, - с толикой обиды на несправедливость выдвинутых Тилем предположений, проговорил он. – У меня и в мыслях не было ничего подобного. К тому же я думал, что та поездка тебе понравилась. Ты сам говорил...

Ксандр повернулся к Тилю, и на душе стало еще хуже. В огромных глазах мальчишки читалась тоска. Невыразимая глубокая тоска, словно он утратил что-то очень важное в своей жизни. И от этого взгляда сердце Ксандра болезненно сжалось.

Он протянул руку и коснулся ладонью щеки подростка.

- Тиль, - ласково проводя по неестественно горячей коже большим пальцем, проговорил парень, - я волнуюсь о тебе. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы ты улыбался. Но что бы я ни предложил, ты смотришь на меня как на врага и во всем ищешь подвох. Скажи мне, чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты вновь улыбался мне?

Губы задрожали, но Тиль не позволил себе расплакаться. Эта ласка... невинная, трепетная сводила его с ума. Как давно Ксандр не прикасался к нему? Как давно не смотрел с такой глубокой нежностью во взгляде? Казалось, прошла целая вечность.

- Я хочу быть с тобой, - сдавленно проговорил парень, глотая болезненный ком. - Ксандр, пожалуйста, я больше не могу ждать. Я не хочу больше. Я устал, понимаешь? Я всё жду, жду, жду... сколько еще это будет продолжаться?

- Но мы вместе, Тиль. Меня у тебя никто не забирает. И не заберет. Но разве стоит из-за меня отказываться от нормальной жизни? В колледже у тебя есть друзья. Уверен, что и от девушек отбоя нет. А я никуда не денусь. Ты только скажи, и я всегда буду рядом.

Ксандр говорил с нежной улыбкой на губах, но только небесам было известно, как сложно ему было делать вид, что он ни черта не понимает. Как тяжело было сдерживаться, когда больше всего хотелось наброситься на Тиля и трахнуть прямо в машине, забыв обо всех «нельзя» и «неправильно».

Но образ девчонки из колледжа, которой Тиль так сладко улыбался, никак не выходил у Ксандра из головы. Он слишком хорошо знал взгляды, какими мелкая выдра одаривала Тиля. Да что там, он и сам смотрел на мальчишку с не меньшим вожделением.

Тиль же на его слова лишь поджал дрогнувшие губы и отвернулся к окну.

- Эй, ну ты чего? – обеспокоенно спросил Ксандр, уже совсем не понимая настроения подростка.

- Ничего, - отозвался Тиль глухо.

Парню хотелось разреветься от отчаяния, но он только закусил щеку. Ксандр ведь все равно не уступит, даже если он забьется в истерике и начнет требовать то, что было ему обещано. И в итоге даст тот же ответ, что и всегда, словно и не человек отвечает, а заевшая пластинка.

- Как «ничего», если у тебя глаза на мокром месте? – спросил Ксандр настойчиво.

- Останься сегодня со мной! - вместо ответа капризно потребовал парень. – Мне надоело быть одному! Надоело ждать неизвестно чего!

Ксандр намертво вцепился в руль, сжимая пальцы с такой силой, что побелели костяшки.

Остаться... Как заманчива была эта просьба, как желанна и как... невозможна.

Сердце подскочило в груди. Ударилось о ребра. Взбрыкнуло, требуя немедленно заключить мальчишку в объятия и никогда не отпускать. Но разве он мог позволить себе что-то подобное? Разве мог эгоистично сломать человеку жизнь только из-за своих желаний и прихотей? Разве он мог?..

Нет. Не мог.

- Хорошо, - стараясь, чтобы голос не звучал слишком уж обреченно, проговорил Ксандр, - останусь. Я останусь.

Тиль ничего не ответил. Даже не повернулся к нему. Его пальцы по-прежнему нервно терзали шлейку сумки, а на лице застыло выражение невыразимого страдания.

А ведь Ксандру так хотелось увидеть его улыбку и ясный, влюбленный взгляд. Но, похоже, теперь все это принадлежало только девчонке из колледжа, которую Ксандру уже хотелось придушить собственными руками.

Впрочем, по возвращении домой Тиль немного оживился и перестал напоминать бездушную куклу. Он предложил приготовить ужин, носился по квартире, поливая цветы и отчитывая Ксандра за несколько подвявших листиков на особо любимом им растении.

Парень наблюдал за мальчишкой и понимал, что долго оставаться с ним наедине не сможет. Просто не сдержится... сорвется и... натворит бед. Поэтому, сославшись на то, что ему необходимо уехать на очень важную встречу, Ксандр вновь прибегнул к многократно проверенному постыдному побегу.

И вновь громкая музыка, чтобы заглушить вопль совести. Вновь бокал за бокалом самых крепких коктейлей, лишь бы заглушить желание. Лишь бы не чувствовать жажды... сумасшедшей, убивающей его жажды, утолить которую мог только Тиль.

Но, кажется, из этого святого Грааля ему не суждено было испить. И потому:

Звонкий смех режет слух.

Тонкие руки обвивают шею. Терпкие и очень сладкие духи туманят и так опьяненный алкоголем разум.

Забыться. Отвлечься. Всё, что угодно, лишь бы не думать о Тиле. А еще лучше показать ему, что у него может быть другая жизнь. Доказать, что ему не стоит отчаянно цепляться за то, что уже давно себя изжило. И разом обрезать все прогнившие нити, которые не дают Тилю возможности стряхнуть с себя пепел старых чувств и окунуться в новые впечатления.

«Прости, что мне придется так с тобой поступить».

Девушка смеется и прижимается к Ксандру еще сильнее. Шепчет, что хочет его прямо здесь, в лифте, но Ксандр настойчиво отводит ее руки от своего паха и так же весело говорит, что до квартиры осталось совсем чуть-чуть.

Щелкает замок. Дверь открывается. Девушка, пьяно пошатываясь, заплывает в квартиру. Ксандр идет следом. Не отпускает ее, держит крепко за талию, кивает сидящему на диване Тилю и требует, чтобы он их не беспокоил.

Глаза мальчишки, полные слез, смотрят прямо в душу. Трясущиеся губы, которые могли бы часами дарить блаженство, истерзаны в кровь. Его боль такая сильная, что, кажется, ее можно почувствовать, если остаться рядом чуть дольше.

«Прости, Тиль, но все это только ради тебя».

Девушка настойчива, податлива, опытна. Но все ее ласки ничто в сравнении с простыми объятиями Тиля. С его легкими, почти невесомыми поцелуями...

«Хватит! Забудь! Отвлекись! Тем более рядом уже есть доступное тело».

Ксандр несильно подтолкнул девушку к кровати и навис над ней.

Жаркий, страстный поцелуй. Одежда летит в сторону. Горячее тело принимает его в себя...

И никакого удовольствия.

Секс не приносит радость, оргазм не дает нужной разрядки, и только тяжелый глубокий сон помогает забыться и не думать о том, кто, возможно, до конца жизни не забудет испытанную сегодня боль.

***

Тиль не знал, сколько просидел, пялясь в одну точку на алой как кровь двери в комнату Ксандра. Прошел ли час или целая жизнь, время утратило для него важность. Вся жизнь потеряла смысл.

И вот ради этого он терпел и пытался жить? Ради того, чтобы Ксандр так жестоко наказал его?

- Я ведь люблю тебя, - дрожащим голосом шептал парень, не в силах сдвинуться с места, не в силах заткнуть уши, чтобы не слышать, сладострастные стоны за тонкой стеной. - Ксандр, я люблю тебя. Прекрати это. Не мучай меня.

Но девушка кричала все громче, звала мужчину по имени, просила еще и еще, и Тиль не выдержал. Бросился в свою комнату и закрылся там, понимая, что его трясет от боли, от беспомощности, от отчаяния... понимая, что просто умрет сейчас от разрыва сердца.

Да только плакать почему-то не получалось.

Рыдания рвались наружу, но у него в душе словно стоял какой-то блок, мешающий облегчить свое состояние.

Он стоял у окна, всматриваясь в огни ночного города, и медленно умирал, понимая, что больше не пойдет в колледж, что больше не заговорит с Ксандром, что больше никогда и никому не будет улыбаться.

А потом раздался звонок на домашний телефон. Тиль поднял трубку и услышал на другом конце знакомый мужской голос:

- Прости, что разбудил, Тиль. Это господин Айвер. Мой сын дома? Он не отвечает на звонки.

- Нет, - сдавленно ответил парень, понимая, что не сможет войти в ту спальню и позвать Ксандра. - Он в клубе, но, наверное, скоро вернется.

- Хорошо. Как только он придет, собирайтесь оба и без промедления приезжайте в нашу семейную клинику.

- А что случилось? Вам плохо? – спросил Тиль, понимая, что ему, возможно, придется пересилить себя и позвать мужчину.

- Нет, Тиль. Плохо не мне. - Отец Ксандра замолчал ненадолго и тихо проговорил: - Твоя мама перенесла инфаркт. Не стану врать, ей очень плохо. Врачи делают все возможное, но она может не дожить до завтрашнего вечера.

- Что? – спросил Тиль в одночасье охрипшим голосом и внезапно осознал, что сидит на полу. - Господин Айвер, с мамой что... она умирает?

- Тише, Тиль. Пока еще ничего неизвестно. Здесь лучшие доктора. Специалисты. Не бойся. Дождись Ксандра, и приезжайте. Не расстраивайся, все еще, может быть, образуется.

- Дождаться?..

Тиль повернул голову и посмотрел на дверь в спальню, где уже было тихо.

Дождаться Ксандра? Он так долго ждал, а получил только боль. Он не хочет больше ждать этого человека.

Попрощавшись с мужчиной, Тиль еще долго смотрел на телефонную трубку, борясь с диким воплем, рвущимся из груди. Если мама умрет, он этого не вынесет.

Он никому не нужен. Ни обществу, ни Ксандру. А единственный человек, который его любит, умирает.

Господи, за что? Что он сделал такого ужасного, что его так мучают? «Не расстраиваться?» Как не расстраиваться? А если мама умрет, а он так и не попрощается? Что тогда будет?

Тиль стащил телефон со стола и набрал номер Оскара. Но в ответ услышал только длинные гудки, а потом бездушный голос оператора, предлагающий оставить голосовое сообщение. Тогда Тиль позвонил Ричарду, и, к своему счастью, услышал его бодрый, но немного вальяжный голос.

- Резиденция короля Ричарда хрен знает какого по счету слушает!

- Это Тиль, - срывающимся голосом проговорил парень в трубку и проскулил, начиная тихонько плакать: - Пожалуйста, Ричард, мне нужна ваша помощь. Мне больше некому позвонить. У меня больше никого не осталось. Пожалуйста, я у Ксандра дома...

***

Звонок раздался неожиданно. Ричард посмотрел на высветившийся на дисплее номер и, подняв трубку, тоном короля, делающего великое одолжение звонящему смерду, протянул приветствие. Но всю наигранную вальяжность парня как ветром сдуло, когда в трубке послышался дрожащий голос Тиля.

Мальчишка просил о помощи. Говорил, что ему больше не к кому обратиться. И в то же время он был в квартире Ксандра.

«Неужели этот раздолбай опять завеялся черт знает куда, а у мальчишки за время его отсутствия что-то случилось? Вот же идиот!» - мысленно выругался Ричард.

Сколько раз они с Оскаром пытались вправить Ксандру мозги, настаивая на том, что ему пора уже разрешить ситуацию с Тилем, и жить с мальчишкой долго и счастливо. Но нет же! Упертая сволочь всё пыталась усидеть своей тощей задницей на трех стульях сразу и при этом делала вид, что так и надо.

Идиот. Какой же идиот!

Впрочем, сейчас Ричарду было не до него.

Пообещав Тилю, что приедет в самое ближайшее время, Дик быстро собрался и вызвал такси. И уже через полчаса был у квартиры Ксандра.

Громко и коротко постучав, он застыл в ожидании, с каждым мгновением понимая, что нервничает все сильнее. Но мальчишка почему-то не торопился ему открывать. И тогда в душу Дика закрались совсем уж безумные предположения.

- Тиль! – позвал он, сопровождая слова громким стуком. – Тиль, открой!

***

К двери Тиль шел очень долго. Ноги были словно ватные. Заплетались, не хотели слушаться, подкашивались с каждым шагом все сильнее.

Да что это такое? Почему он вдруг резко ослаб настолько, что почти не может ходить? Да и с замком возникли проблемы. Что с пальцами? Почему такое чувство, что его начал разбивать паралич?

Наконец замок поддался, и Тиль распахнул дверь. Попытался сказать ворвавшемуся в квартиру Ричарду, что ему нужно в больницу, но язык онемел и не хотел слушаться.

Это напугало парня. Он вскинул на Дика беспомощный взгляд и покачнулся, а потом и вовсе упал спиной назад, больно ударившись позвоночником об пол.

Да что же это?!

Слезы покатились по щекам, но он не мог поднять руку, чтобы утереть их. Тело казалось безвольным и полностью расслабленным, словно все мышцы в один момент потеряли тонус. Он не мог ни пошевелиться, ни заговорить, и только беспомощный взгляд в панике цеплялся за расплывчатую фигуру бросившегося к нему мужчины.

***

К тому моменту, как за дверью послышались медленные и словно бы шаркающие шаги, Дик уже начал паниковать. Но стоило замку щелкнуть, а двери немного приоткрыться, как парень почувствовал неимоверное облегчение. Правда, долго это не продлилось. Ведь буквально в следующий миг сердце Ричарда и вовсе оборвалось, когда мальчишка как-то неровно вздохнул и, пошатнувшись, начал заваливаться назад.

Дик вскинул руку, пытаясь поймать Тиля, но пальцы ухватили лишь воздух, а в следующий миг квартиру наполнил грохот падающего на пол тела.

- Тиль! – выкрикнул парень и бросился к мальчишке.

Лицо Тиля напоминало меловую маску. Бледное словно полотно, оно застыло в неподвижности, и только слегка подрагивающие ресницы и катящиеся по щекам слезы давали Ричарду понять, что перед ним не труп, а пока еще живой человек.

Ужас прошелся по сердцу Дика стальными когтями, заставляя его на миг застыть, а потом пуститься в сумасшедшую скачку.

- Тиль, что с тобой? - прохрипел Ричард.

Горло сдавило от страха за жизнь подростка, и парень в каком-то припадке принялся трясти его за плечи.

Мальчишка не отвечал, но при этом явно был в сознании, только почему-то не двигался. Дик взял его за руку, но та была словно тряпичная, безвольная. И от этого парню сделалось еще страшнее.

- Тиль... да что же это? Ксандр! Мать твою, где тебя носит?!

Ричард никогда не был силен в оказании первой помощи, а все его познания в медицине ограничивались почерпнутыми из дешевых сериалов криками: «Мы его теряем!», «Немедленно три кубика хренразберешьчего-тотола» и «Сестра, дефибриллятор!».

И все же кое-что еще из школьной программы он помнил. Поэтому резким движением перевернул мальчишку на бок, чтобы тот, не дай бог, не захлебнулся собственной слюной. По крайней мере, это было единственным, что он сейчас мог для него сделать.

- Я сейчас, Тиль, потерпи. Я вызову скорую, – лопотал Ричард, нервно шаря по карманам в поисках проклятого телефона.

А когда гаджет нашелся, дрожащими пальцами набрал номер спасательной службы.

Быстро продиктовав адрес и свое имя, он сразу же набрал номер Ксандра, намереваясь высказать непроходимому тупице все, что думает о его выбрыках и несвоевременных походах по барам. Но, как оказалось, друг был отнюдь не в баре. Из-за плотно прикрытой двери в его спальню раздалась мелодия телефона.

- Ты что же, сучий потрох, дома?! – разозлился Дик и, отбросив телефон в сторону, стремительно поднялся.

Он не понимал, почему Тиль позвонил именно ему, если Ксандр был за соседней дверью. Но разбираться с этим у Ричарда не было времени.

Он кинулся к двери и попробовал толкнуть ее, но та оказалась заперта.

- С хера ли ты закрылся, говнюк?! – прорычал парень и ударил в дверь кулаком.

Впрочем, никто ему так и не открыл. Однако когда Ричард паниковал, то мог преодолеть любую преграду.

Пары сильных ударов ногой вполне хватило, чтобы замок жалобно затрещал, и дверь распахнулась. Дик ворвался в спальню друга, да так и замер, потеряв дар речи.

Голый Ксандр, развалившись на кровати рядом с не менее голой девицей, преспокойненько себе спал. И у Ричарда не осталось сомнений в том, что причиной обострения болезни Тиля стал этот акт похотливого безумия.

«Зашибись расклад, блять!» - мысленно взвыл парень, окончательно теряя терпение.

- А ну вставай, долбанный кретин! - заорал Ричард и, схватив Ксандра за ногу, рывком стянул парня с кровати.

***

Сквозь сон Ксандр слышал какой-то грохот, но не придавал этому никакого значения, воспринимая все происходящее как кошмар.

Но уже через несколько мгновений игнорировать ситуацию стало невозможно, так как кто-то схватил его за ногу и куда-то потащил.

- Что за черт?! - резко вскакивая и озираясь по сторонам, возмутился Ксандр заплетающимся языком.

В горле пересохло. Голова от выпитого накануне спиртного раскалывалась и гудела как медный колокол, а тут еще и чудовище какое-то принялось орать на него благим матом. Парень присмотрелся и распознал в горлопанящем существе Дика. Но в следующий момент его оглушил душераздирающий визг очнувшейся от криков девицы.

- Твою мать! Совсем сбрендил?! - выдергивая ногу из рук друга, возмутился Ксандр и сжал пальцами виски.

- Вставай, дон Жуан недобитый! – выпалил Дик, стараясь не обращать внимания на оглушительно вопящую девушку, которая с помятой от похмелья рожей являла собой то еще устрашающее зрелище. - Там пацану твоему плохо. Я скорую выз...

Договорить Дику не дали.

Провонявшая перегаром, потом, духами и сексом подушка, брошенная девицей, врезалась в его лицо, и на мгновение в комнате стало тихо как в склепе. Но только на мгновение. Потому что стоило Ричарду перевести на потаскушку полный ярости взгляд, как комнату вновь пронзил ее истеричный вопль.

- Да захлопни ты свое щебетало! – заорал парень и зашвырнул подушку обратно в девицу.

Его крик оказался волшебным, и курица перестала кудахтать, зато начала громко рыдать. Впрочем, на нее Дику было совершенно плевать.

- Кому плохо? – растерянно спросил Ксандр, все ещё не понимая, какого хера творится в его квартире. - Кого вызвал? Дик, твою мать, ты что, с катушек слетел? Ты на часы смотрел? Какого ты вообще приперся среди ночи?

Ксандр тряхнул головой и, отмахнувшись от друга, завернулся в простынь.

Смотреть на Ксандра, который за считанные мгновения деградировал до состояния амебы, у Ричарда не было ни сил, ни времени. И потому он лишь грязно выругался и раздраженно бросил:

- Ну и валяйся тут, раз тебе на все плевать, мудозвон проклятый. Но если мальчишка умрет, не делай меня виноватым.

С этими словами Ричард вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, и присел рядом с Тилем, понимая, что мальчишка нуждается в присмотре больше, чем в пьяном Ксандре.

***

Стоило Ричарду уйти из комнаты, как девушка накинулась на Ксандра с обвинениями. При этом она громко всхлипывала и быстро одевалась, изливая на парня проклятия и оскорбления. Но Ксандр ее не слушал. В хмельном разуме крутились слова Дика, из обрывков которых парень пытался сложить хоть какую-то логическую цепочку.

Заторможенные алкоголем извилины в его голове скрипели и пищали, но стоило заржавелому механизму наладить свою работу, как сердце Ксандра оборвалось.

«Тиль... Господи, Тиль!»

Ксандр вскочил с кровати и, наспех натянув домашние брюки, выбежал в гостиную, чтобы тут же в ужасе замереть.

Тиль сломанной куклой лежал на полу и не шевелился. А рядом с ним на корточках сидел Дик и, крепко сжимая руку мальчишки в своих ладонях, за что-то извинялся.

- Что ты наделал?! – подлетев к другу и с неистовством оттолкнув его в сторону, прокричал Ксандр.

Ричард не ожидал, что удар в плечо будет таким сильным, и, потеряв равновесие, грохнулся на пол, больно ударившись спиной о невысокий столик.

- Совсем охренел?! – возмутился парень, потирая ушибленное место.

Но друг его не слышал. Опустившись рядом с Тилем на колени, Ксандр заключил мальчишку в объятия и прижал к себе, словно хотел спрятать от всего мира. Он что-то бормотал Тилю, гладил его ладонью по бледной щеке и полным тревоги взглядом обрисовывал словно бы заострившиеся черты подростка. А потом чуть ли не взревел, обратив на Ричарда полный ненависти взгляд.

- Что ты ему снова наговорил, Дик?! Что ты ему сделал? Какого черта?! Что ж ты никак не угомонишься?!

Паника захлестнула сознание Ксандра. И он все сыпал и сыпал обвинениями в сторону Ричарда, обещая другу кровавую расплату, если с мальчишкой что-нибудь случится.

Ричард же, опешив, смотрел на друга, и не понимал, откуда в нем взялось столько ненависти. Почему виноватым сделали именно его, а не ту разукрашенную курицу, которая безмолвной тенью выскользнула из спальни и под шумок смоталась из квартиры, словно ее и вовсе не было.

А Ксандр все не унимался. Его кидало от Дика к Тилю и обратно, а нежные слова, адресованные подростку, сменялись гневными угрозами в сторону Ричарда.

- Ну зашибись поворот! - разозлился Дик, не в силах больше слушать исторгаемую другом ахинею. – Конечно, кого еще обвинить, как не меня?! Только хрена лысого у тебя получится повесить его приступ на меня! Потому что во всем виноват ты! Слышишь, трахоеб всея шевелящегося, только ты виноват в том, что случилось!

- Уйди! - чуть ли не взвыл Ксандр, понимая, что еще слово, и он просто убьет Дика, разорвав его на мелкие кусочки. - Ты всегда его недолюбливал. Всегда! Знать тебя больше не хочу! Исчезни! Проваливай!

- Да иди ты нахрен, придурок! - бросил Ричард обиженно и, поднявшись, направился к выходу.

Но прежде чем уйти, все же не удержался и сказал:

- Ты гребаный идиот, дегенерат и просто мудак, каких свет не видывал. Мне жаль пацана. Он связался с самым вонючим дерьмом, какое только могло ему встретиться в жизни.

С этими словами он ушел, громко хлопнув дверью и мысленно надеясь на то, что с Тилем все будет в порядке и скорая не застрянет в какой-нибудь пробке.

***

Как только Дик ушел, Ксандр поднял Тиля на руки и понес в свою спальню. Там аккуратно положил его на кровать и принялся названивать в скорую.

Оператор равнодушно просил парня успокоиться и уверял, что машина уже подъезжает. Но это никак не могло утихомирить бушующий в груди Ксандра страх, который с каждым мгновением разрастался сильнее и почти достиг своего апогея, когда в дверь квартиры громко постучали.

Парень молнией бросился в прихожую и открыл, наконец, приехавшим докторам. Невысокий лысеющий мужчина с самого порога начал спрашивать, что произошло. И, выслушав Ксандра, попросил его оставаться в гостиной, а сам в компании медсестры прошел в спальню и прикрыл дверь.

Несколько минут ничего не происходило, а потом доктор вышел из спальни и с каким-то укором посмотрел на парня.

- При таком заболевании, молодой человек, вашему брату вообще противопоказано нервничать. Вам стоит оградить его от любых стрессов. Сейчас все ограничилось потерей мышечного тонуса, но в будущем, если у него продолжатся длительные стрессы и переживания, болезнь может перерасти в тяжелую форму нарколепсии. Вы понимаете, о чем я говорю?

Ксандр кивнул. И мужчина продолжил:

- Вот и хорошо. Я вколол юноше успокоительное, и он проспит несколько часов. Не тревожьте его. А потом постарайтесь оградить его подобных ситуаций.

Ксандр вновь кивнул и, поблагодарив доктора, проводил его до двери. А потом вернулся в спальню.

- Прости меня, – крепко сжав руку мальчишки в своих ладонях, прошептал парень, чувствуя, как глаза застилает горячая пелена слез. - Я конченый ублюдок. Знал ведь, что тебе будет больно. Знал... но Ричард... как он мог?

Ксандр лег рядом с Тилем и привлек мальчишку к себе, крепко обнимая его и полной грудью вдыхая запах его волос.

- Все изменится. Теперь все будет по-другому. – Обещал он, поглаживая Тиля по волосам. - Клянусь... я сделаю что угодно, чтобы ты был счастлив. Только поправляйся скорее. Я так сильно тебя люблю, Тиль. Я так сильно тебя люблю...

Мальчишка крепко спал, а Ксандр лежал рядом с ним и боялся даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы отойти. Он все прислушивался к его дыханию, то и дело проверял пульс, все нашептывал ему какие-то извинения и обещал, что больше никогда не оставит его одного.

Время тянулось бесконечно долго. Каждая отсчитанная стрелками часов минута каплей густой смолы падала в холодные воды переживаний и застывала в душе Ксандра кусочками мутного янтаря.

Тиль спал крепко, но не сказать, что спокойно. Его ровное дыхание порой прерывалось на миг, а потом обращалось тяжелым судорожным вздохом. И в такие моменты сердце Ксандра болезненно сжималось в груди, а чувство вины и страх подступали к горлу удушливым комом.

Мысли путались в голове, но от опьянения уже давно не осталось и следа. Ксандр все думал, где он свернул не на ту дорожку, которая привела его к таким последствиям. Почему довел ситуацию до критического состояния и не разглядел опасности, которая, как оказалось, даже не пряталась, а всегда была на поверхности.

И вновь злость на Ричарда всколыхнулась в его душе, а следом за ней пришло разочарование не только в друге, но и в самом себе. И все же что-то во всем произошедшем не давало Ксандру покоя. Что-то невесомое, словно отзвук колокольного набата, принесенный издалека порывом холодного ветра.

Чувство это было столь тонким и неосязаемым, что Ксандру никак не удавалось ухватить его, чтобы во всем разобраться. А когда в ночной тишине квартиры раздался телефонный звонок, оно и вовсе ускользнуло от парня, оставив в его сердце и мыслях зияющую пустотой дыру.

Чтобы не разбудить мальчишку, Ксандр быстро поднялся с кровати и, нажав на кнопку приема вызова, вышел из комнаты.

- Что-то случилось? - обеспокоенно спросил он, немало удивившись тому, что отец внезапно позвонил ему в такой час.

- Где, мать твою, ты шляешься по ночам, и почему не берешь с собой телефон?! - голос мужчины звенел от злости и напряжения. - Ты ведешь себя как ребенок! Тиль и то серьезнее, чем ты. Почему вы все еще не приехали?

- Куда? - не понимая, почему отец так взъелся на него, спросил Ксандр с недоумением.

Отец уже давно перестал контролировать каждый его шаг и предоставил парню полную свободу действий, поэтому неожиданная нотация с его стороны показалась Ксандру совершенно неуместной. Однако известие о том, что он должен был куда-то приехать вместе с Тилем, серьезно взволновало парня.

- Куда и зачем мы должны были приехать? - раздраженно переспросил он.

- В больницу! - разозлившись еще сильнее, ответил мужчина. - У госпожи Гаррэт инфаркт. Сейчас она в нашей клинике. Я сотню раз звонил тебе, но ты не отвечал. Поэтому мне пришлось позвонить тебе на домашний номер. Тиль поднял трубку и сказал, что тебя нет, и он не знает, когда ты вернешься. Но теперь-то ты дома, так почему вы еще не приехали?!

«Госпожа Гаррэт в больнице? Инфаркт? И Тиль ничего не сказал? Да что происходит?!» - пронеслось в голове Ксандра за считанные мгновения.

Но разобраться с этим мысленным кавардаком парню не дали.

- Немедленно, слышишь меня, немедленно приезжайте!

- Я не могу. Сейчас не могу, - сдавленным голосом проговорил Ксандр. - Тиль болен. У него был приступ. Доктор вколол ему снотворное, и он проспит еще несколько часов. Но как только он проснется, я привезу его.

- Почему ты оставил его дома без присмотра? – опешившим голосом спросил мужчина. – Ксандр, ну что за безответственность?!

- Прости меня, - проговорил парень несчастным голосом. – Он... Пап, помоги ей... у Тиля ведь больше никого нет.

- Конечно, помогу! - возмутился мужчина. - А ты прекращай эти свои загулы, Ксандр. Мальчишке в скором времени понадобится твоя поддержка. Госпожа Гаррэт долго не протянет. Прогнозы врачей отнюдь не утешительные, а ты впал в детство.

- Я понял, - отозвался парень глухо и, пообещав приехать как можно скорее, попрощался с отцом.

А после вернулся в спальню. Лег обратно на кровать и, заключив мальчишку в объятия, прикрыл глаза.

- Я не оставлю тебя, - тихо проговорил он, целуя Тиля в худое плечо. – Я всегда буду рядом.

***

Тиль просыпался медленно, словно выныривал из самого глубокого ущелья в океане: неспешно, постепенно обретая ясность сознания, но всё ещё не в силах пошевелиться или открыть глаза.

Он чувствовал, как тело наполняется силой, как его поднимает все выше и выше к свету. Он уже слышал собственное дыхание и сердцебиение, чувствовал, как чьи-то пальцы нежно перебирают его волосы. Слышал тихий знакомый голос, который всё говорил... говорил о чем-то.

Чувствовал жажду и голод.

И вспоминал.

Все события прошлого дня словно вихрем взметнулись в его памяти, разбуженные вместе с сознанием.

Издевательства Митчелла и его друзей. Приглашение Бетти, из-за которого его подняли на смех. Ксандр, который привел в дом девушку. Мама... Дик...

Губы парня дрогнули. Он шумно втянул воздух и надавил ладонями на грудь, сдерживая рвущиеся рыдания. И все же слезы сдержать не смог. Они покатились по щекам, обжигая кожу, которая тут же начала чесаться.

Мама в больнице. Ксандр показал ему, что больше им не интересуется. В колледже его в один прекрасный день просто убьют, и никому до этого не будет никакого дела.

Господи, как же ему надоела такая жизнь!

Тихий всхлип заставил Ксандра вздрогнуть, и он тут же приподнялся на локте, чтобы заглянуть в лицо Тиля. По щекам мальчишки катились слезы, но плакал он так тихо, словно боялся, что его за это будут ругать.

- Тиль, - позвал негромко парень, - не плачь. Прошу тебя, не надо. Все будет хорошо. Я больше не оставлю тебя. Никогда не оставлю.

- Ксандр?

Тиль приоткрыл глаза и повернул голову на голос мужчины.

Его лицо было нечетким, размытым, словно в тумане. Но туман этот хоть и медленно, но рассеивался.

Теперь Тиль видел, что лежит на кровати Ксандра. На той самой, где мужчина вчера развлекался с подружкой. Интересно, скольких еще распутных девиц Ксандр водил сюда, пока ему приходилось терпеть издевательства одноклассников и тиранию учителей, чтобы заслужить право быть достойным любви?

Тиль слабо застонал и отвернулся, не в силах смотреть на мужчину.

Стало так противно, до тошноты. Боль разъедала парня изнутри, и он, сдерживая рвотный позыв, скатился с кровати.

Тиля все еще одолевала слабость, и голова кружилась так, что он едва устоял на ногах. Но оставаться здесь, где приторно-гадким запахом духов пропиталось все, даже руки мужчины, парень не собирался.

Однако, сделав несколько шагов, Тиль почувствовал, как его резко пошатнуло в сторону, и осел на пол на подкосившихся ногах.

Однако Ксандр успел поддержать его.

- Что случилось? У тебя что-то болит?– обеспокоенно спросил он, удерживая мальчишку практически на весу. – Тебе надо лежать, Тиль. Ты все еще слишком слаб.

Ксандр говорил негромко, но от звука его голоса мальчишка почему-то задрожал. А когда парень попытался вернуть его на кровать, Тиль отчаянно заупирался.

- Тиль, пожалуйста, ложись. Доктор сказал, что тебе нужен отдых и покой.

- Я не пойду на эту кровать! – упрямился Тиль, а когда понял, что его слова не возымели никакого эффекта, попытался вырваться.

Но Ксандр всё равно толкал его вперед, не желая слушать, словно решил добить своим равнодушием.

Внезапно ноги Тиля свело судорогами. Он застонал, а через мгновение по его телу прокатилась волна дрожи, из-за чего он выгнулся дугой и задышал прерывисто, не в силах справиться с приступом.

Ксандр остановился и, больше не желая бороться с Тилем, подхватил его на руки и сделал несколько шагов по направлению к кровати.

Парень в ужасе смотрел на простыни, словно они были облиты кислотой, и чуть снова не лишился чувств. И лишь чудом удержался в сознании, понимая, что должен любым способом настоять на своем.

- Ксандр, отпусти меня! – потребовал он, снова заливаясь слезами. – Кровать воняет ее духами, так же как и ты! Я не хочу на нее ложиться!

Вновь подступившая истерика Тиля заставила Ксандра замереть. Мальчишка тихо глотал слезы, его губы дрожали, и он бледнел так стремительно, что парню сделалось страшно.

- Хорошо, хорошо, не на кровать. Я понял, - чуть ли не простонал Ксандр, прижимая мальчишку к себе и сильно сжимая его в объятиях, не позволяя шевелиться. - Успокойся. Все будет хорошо. Только не нервничай. Не плачь. Это разрывает мне сердце.

Тиль покачал головой.

Уже не будет ничего хорошего.

Мама умирает. Ксандру на него плевать. А окружающий мир уже давно ополчился на него, не давая и шанса на нормальное будущее.

Представив себе свое жалкое существование во враждебном обществе, Тиль совсем расклеился, понимая, что не хочет такой жизни. Но он был слишком трусливым и слабовольным, чтобы покончить с ней.

- Отпусти меня, - попросил парень, с трудом выговаривая слова. - Не прикасайся ко мне после неё.

- Нет, не отпущу. - Замотал головой Ксандр и прижался губами к виску мальчишки, на котором бешено пульсировала жилка. – Я не хочу тебя отпускать. Я не могу тебя отпустить. Тиль... ну что мне сделать? Я уже совсем запутался.

- Я не знаю, что тебе делать! - вышел из себя парень, снова начиная выкручиваться из рук мужчины. - Иди в клуб, развлекайся с женщинами, делай что хочешь, только оставь меня в покое! Сегодня ты наглядно показал, как на самом деле ко мне относишься. Так что прекрати эти игры!

Собравшись с силами, Тиль напрягся всем телом и, наконец-то, добился того, что мужчина его отпустил.

Оказавшись на ногах, парень отошел на несколько шагов назад, и невольно прижал ладонь к тому месту, где пульсировали свежие ожоги от сигарет. Пытаясь вырваться, он, наверное, сорвал поджившие корочки, и теперь ранки мучительно саднили.

- Показал?! И что же я показал? – возмутился Ксандр, не в силах больше сдерживать напряжения, которое терзало его последние месяцы. - То, что хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь? Что не хочу мешать тебе? А что мне оставалось делать? Смотреть, как ты разрываешься между мной и той девчонкой из колледжа? Слушать вранье о каких-то там экспериментах и прочих мероприятиях? И вместе с тем день за днем покорно наблюдать, как любимый человек отдаляется все сильнее?

С каждым сказанным словом Ксандр приближался к Тилю. В его голосе звучал гнев и разочарование, но вместе с тем и обида на весь мир.

- Я видел, как ты смотришь на ту девчонку из колледжа. Видел, как она тебе улыбается! Я не слепой, Тиль. Но как бы я не выводил тебя на разговор, ты постоянно твердил, что ничего не изменилось. Так чего ты от меня хочешь?!

Ксандр приблизился к мальчишке и, схватив его за плечи, сильно сжал их пальцами.

- Чего ты хо...

Ксандр не договорил. Слова комом встали в горле, когда его взгляд упал на рубашку мальчишки, где в области живота и груди начали проступать темные бордовые пятна.

От вида крови на светлой ткани по спине Ксандра пробежала крупная дрожь. В позвоночнике начало покалывать, и парень резким движением рванул рубашку Тиля, оголяя его грудь. Пуговицы с негромким стуком полетели на пол, и взору Ксандра предстали безобразные ссадины, синяки и раны, очень напоминающие ожоги.

- Откуда это? - сиплым, немного дрожащим голосом спросил он очень тихо.

Тиль молчал, стараясь переварить все услышанное за гулом обид и разочарований, которые устроили в его душе и мыслях настоящий хаос.

Ксандр, тем временем, нес какую-то чушь, пытаясь переложить ответственность за всё происходящее на него. И, казалось бы, в этой ситуации не было ничего удивительного или необычного, но Тиль больше не хотел слушать необоснованные претензии и стараться прыгнуть выше собственной головы ради фантомной надежды на светлое будущее рядом с любимым человеком.

- Это твоя так называемая «нормальная» жизнь! – выпалил он с обидой в голосе. – Так я каждый день развлекаюсь в этом проклятом колледже, которую ты посчитал самой достойной и образцовой! Так вот мне весело со сверстниками и с этой Бетти, из-за которой надо мной постоянно издеваются! Все меня ненавидят, потому что я не могу за себя постоять! Меня избивают, унижают, прижигают сигаретами, когда я не сделаю им домашнюю работу или если этой стерве Бетти покажется, что я обращался с ней недостаточно уважительно!

Ксандр слушал жалобы мальчишки, и его лицо вытянулось от ужаса, а глаза налились кровью. Казалось, он вот-вот разразится ругательствами, но Тиль не дал ему и слова сказать, продолжая изливать душу и сыпать обвинениями:

- Я отброс, задрот, я мусор! Не ожидал, что так будет? Думал, я буду супер-популярным, как и ты? Да не буду я никогда таким! Как бы я ни хотел, как бы ни старался... даже ради тебя у меня не получается!

Внезапно сердце Тиля сжалось от боли. Не от какой-то там эфемерной, а от самой настоящей, и парень вжал ладони в грудь, начиная задыхаться. Он так долго держал все в себе, что сейчас эмоции хлестали через край, убивая его.

Ксандр с ужасом смотрел на раны, оставленные на теле Тиля, и почти не слышал слов мальчишки. Внутри все переворачивалось от гнева и ненависти к самому себе. А желание уничтожить мелких ублюдков, позволивших себе издеваться над подростком, и вовсе зашкаливало, окрашивая мир вокруг в тревожный алый цвет.

Парень сильно сжал кулаки, а потом подошел к Тилю и обнял его, несмотря на то, что мальчишка снова начал яростно вырываться.

- Почему ты не говорил? – с отчаянием спросил он. - Почему не рассказывал мне, Тиль? Я никогда не ждал от тебя ни популярности, ни чего-то еще. Ты нравишься мне таким, какой есть. Я люблю тебя именно такого, как ты выразился: мусора и задрота. Ты должен был мне рассказать, а не терпеть и молчать.

- Если бы ты действительно меня любил, то понял бы всё без слов, - ответил Тиль, вжимая ладони в грудь Ксандра, но особо не упорствуя в попытках оттолкнуть мужчину, так как у него не осталось на это сил. – Но ты не интересовался мной. Ты даже не смотрел в мою сторону, уделяя мне жалких полчаса в неделю, чтобы расспросить о том, как я справляюсь с учебой, а потом бросал меня, чтобы развлекаться с девушками. Ксандр, я прошу тебя, отвези меня к маме и оставь меня в покое. Я не хочу больше объясняться и стараться оправдать твои ожидания. Я устал.

- Но как я мог понять? – чувствуя удушающую безнадежность, спросил Ксандр. – Я ведь не провидец. Ты ни разу не сказал, что тебе плохо в этом чертовом колледже. Ни одного единого раза. Полчаса в неделю... да, все так. Но не потому, что ты безразличен мне. Каждый раз, даже просто приближаясь к тебе, я боялся. Боялся, что не сдержусь. Боялся, что желание возьмет надо мной верх. Поэтому уходил. Поэтому забывался в объятиях женщин. А вчера... - он еще сильнее прижал Тиля к себе, словно боялся, что мальчишка вырвется и убежит, - та девочка возле колледжа, с которой ты разговаривал. Она так смотрела на тебя, Тиль. Я готов был убить эту тварь. Она пожирала тебя взглядом. Она... я хотел уничтожить ее. Просто растереть в пыль...

Ксандр замолчал. Гнев с новой силой охватил душу, стоило только вспомнить ту девчонку. Ее алчно горящий взгляд, обращенный на Тиля, и неприкрытое желание, словно мальчишка был недостижимым сокровищем, которое она жаждала заполучить всем сердцем.

- Тогда почему ты не видел, как они все смеялись надо мной? – спросил Тиль едва слышно. – Почему не видел, как они толкали меня? Как плевали мне вслед. Эта Бетти... она и травит их всех на меня, если я ее не слушаю или отказываю ей. А если соглашаюсь, высмеивает перед всеми. Я ненавижу ее. Я ненавижу их всех!

Тиль сжал ладони в кулаки и, наконец-то, расслабился, прячась в объятиях Ксандра от затаённой боли, которая давала о себе знать удушающими волнами.

Несмотря ни на что, ему было хорошо рядом с Ксандром. Мужчина был оплотом надежности и безопасности, хотя в последнее время совершенно не желал выступать для мальчишки щитом от всех невзгод. И все же Тиль не мог сопротивляться, когда он был рядом. Уже и чужой запах не имел никакого значения. И глупые оправдания мужчины утонули в водовороте новых мыслей и чувств.

Дыхание Тиля выравнивалось. Буря в душе утихала. Осталась только щемящая тоска в душе – отголосок скопившихся обид, и еще страх за благополучие мамы.

- Отвези меня в больницу, пожалуйста, - снова попросил парень. – Я не хочу, чтобы мама думала, что она мне безразлична.

Ксандр кивнул, нежно поглаживая Тиля по спине, и коснулся губами его виска.

- Отвезу, - проговорил он, запуская пальцы в волосы мальчишки и ласково перебирая его темные пряди. - Прости меня, Тиль. Прости. Если бы я знал... Я никогда не хотел, чтобы тебе было плохо или больно. Ты вправе меня ненавидеть. Но как бы я хотел все исправить...

- Ты можешь всё исправить, - ответил парень едва слышно. - Вопрос в другом: захочешь ли ты это сделать?

Шмыгнув носом напоследок, Тиль отстранился от мужчины, с твердым намерением ехать в больницу.

Кандр смотрел на него с болью и растерянностью во взгляде, не зная, что предпринять. И парень сжалился над ним.

- Я люблю тебя, - сказал он. - Я хочу быть с тобой. Но если ты намерен и дальше избегать меня, то лучше оставь меня в больнице с мамой и забудь обо мне, потому что твоей «нормальной жизни» я больше не хочу.

Улыбнувшись мужчине, Тиль сжал его запястье и, запахнув на себе разорванную рубашку, направился к себе в комнату, чтобы переодеться.

Уже через час они с Ксандром были в частной клинике.

Мама лежала в отдельной палате реанимации, но все же была в сознании и даже улыбнулась Тилю, а потом сказала тихим голосом, что все с ней будет хорошо. Но парень сразу же понял, что это ложь. Понял по мрачному лицу господина Айвера, дежурившего в коридоре. И по тому, что медсестра очень скоро попросила его покинуть палату.

Парень пообещал маме, что навестит ее на следующий день, и вышел в коридор. Ксандр ждал его, сам не свой от волнения. И как только Тиль показался, приблизился к мальчишке и сказал:

- Поехали домой. Вернемся утром, если хочешь, но сейчас тебе лучше отдохнуть.

- Ты хорошо подумал? – спросил Тиль упрямо. – Подумай еще раз, чтобы потом не сожалеть и не обвинять меня неизвестно в чем.

- Тут не о чем думать, - негромко сказал Ксандр, глядя мальчишке в глаза.

А потом взял Тиля за руку и притянул к себе, заключая в объятия.

- Я люблю тебя и не желаю больше расставаться с тобой ни на миг.

В этот момент парень почувствовал, как сковывающее его напряжение уходит. Но, в то же время, он ощутил прилив смущения, так как отец Ксандра находился всего в нескольких метрах от них, и при желании мог услышать, о чем они говорят.

- Пойдем домой, - попросил Тиль, стараясь не смотреть в сторону господина Айвера, чтобы не увидеть осуждения в его глазах.

Ксандр кивнул и, прижавшись губами к его макушке, отстранился. После чего попрощался с отцом и повел мальчишку к машине.

Несмотря на то, что Ксандр дал Тилю гарантии того, что теперь они будут вместе, парень все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

Он не знал, что теперь говорить и как себя вести, и потому, когда они переступили порог квартиры, он сбежал в свою комнату, но все же оставил для Ксандра лазейку в виде незапертой двери.

Если мужчина был серьезен в своих словах, то возьмет уже на себя ответственность и придет. Если же нет, то снова трусливо спрячется, воспользовавшись возможностью, и тем самым докажет, какой он, на самом деле обманщик и лицемер.

Тилю очень не хотелось, чтобы Ксандр оказался робким, неуверенным человеком. Достаточно одного такого в паре, чтобы отношения намертво застопорились. И если ни один из них не сделает первый шаг, значит, их любовь изначально обречена на провал.

***

Смущение Тиля было вполне понятно Ксандру, и потому, как только мальчишка скрылся в своей комнате, парень не стал идти за ним. Вместо этого он навел порядок в своей спальне. Выбросил постельное белье, которое все еще хранило запах сладких духов, открыл настежь окна, чтобы проветрить помещение, и в целом постарался сделать все, чтобы ничто не напоминало Тилю о случившемся.

На все эти манипуляции у парня ушло очень много времени, и потому в комнату Тиля он вошел уже почти на рассвете.

Мальчишка, казалось, спал, и несколько мгновений Ксандр просто топтался на пороге, не зная, что ему делать дальше. С одной стороны из-за сильных переживаний Тилю требовался отдых, но с другой... нерешительность и неопределенность могли загнать их и так непростые отношения в еще больший тупик. И рисковать Ксандр не хотел. Поэтому, прикрыв за собой дверь, он подошел к кровати Тиля и просто сел рядом с подростком.

- Я не знаю, куда нас приведут эти отношения, - очень тихо, чтобы в случае чего не разбудить мальчишку, проговорил он. – Быть может, мы станем самой счастливой парой на всем свете, а, быть может, будем глубоко несчастны. Но что бы ни готовило нам будущее, одно я знаю точно: я не хочу тебя терять. Я не хочу даже представлять себе жизнь без тебя. Но еще больше я не хочу видеть в твоих глазах страх и ненависть. Я люблю тебя, Тиль. Люблю. И это чувство не только делает меня бесконечно счастливым, но и безумно пугает.

***

Этой ночью Тиль не смог бы уснуть, даже если бы очень сильно захотел. Его сердце мучительно сжималось от тревоги за маму, и на это чувство накладывался нешуточный страх, что Ксандр так и не решится прийти к нему.

И все же мужчина был здесь. Его тихий голос пробивался в сознание Тиля сквозь шум крови в ушах и ласкал израненную душу.

Выслушав Ксандра до конца, парень приоткрыл глаза и, вскинув руку вверх, схватил мужчину за отворот рубашки. После чего медленно потащил его на себя, глядя прямо в глаза и нервно облизывая губы.

- Не спишь? - спросил Ксандр растерянно, когда его лицо оказалось совсем близко к лицу Тиля.

- А ты сам не видишь? - спросил парень на выдохе, крепче сжимая пальцы, чтобы не позволить мужчине отстраниться. - Я ждал тебя. Я не смог бы уснуть.

Руки Тиля немного дрожали, а голос был хриплым, словно его мучила жажда, и это показывало Ксандру, что Тиль взволнован не меньше его. Но парень не хотел, чтобы Тиль сомневался. Он не хотел, чтобы страхи и неуверенность разрушили хрупкое чувство, которое уже давно зародилось в их сердцах и теперь крепло, как и уверенность Ксандра в том, что он все делает правильно.

- Ты больше не злишься на меня? - спросил парень, поддаваясь рукам Тиля и обнимая его.

Губы коснулись теплой кожи на плече юноши, оставляя на нем трепетный и очень ласковый поцелуй.

- Я не злюсь, - проговорил Тиль в ответ.

- Я не знаю, как мне теперь загладить свою вину, - снова заговорил Ксандр. - Я причинил тебе столько страданий... столько боли... что, наверное, вовек не смогу этого исправить.

- Я страдал, потому что верил: если я вынесу все трудности, однажды, ты станешь моим, - ответил Тиль, покрываясь мурашками от прикосновения теплых губ. - Если сегодня это случится, я забуду всё, что было до этого момента и никогда не стану упрекать тебя.

Он разжал пальцы, и скользнул рукой за смятый ворот рубашки Ксандра, касаясь его горячей кожи и чувствуя прилив возбуждения.

Тело мужчины казалось идеальным. Крепкие мышцы пружинили под пальцами Тиля, заставляя парня сбиваться с дыхания и мелко дрожать от предвкушения.

Он так часто представлял себе этот момент в минуты отчаяния, что сейчас готов был взорваться от счастья. Впрочем, пока еще счастье было немного омрачено пассивностью мужчины, который, вжавшись руками в сиденье дивана, смотрел на Тиля странным, чуть затуманенным взглядом.

Казалось, он ждал чего-то или просто пребывал в шоке от смелости мальчишки, и Тиль решил пойти на более дерзкий и откровенный поступок.

Приподнявшись на локте, он оказался к мужчине так близко, что мог с легкостью дотянуться до его губ. Но не стал этого делать. Его целью было нечто иное.

Свободной рукой он расстегнул несколько пуговиц на рубашке Ксандра и, услышав тихое: «Тиль», без стеснения скользнул пальцами по его соску, с восторгом ощущая, как маленькая бусинка напрягается от этих действий, а по коже вокруг разбегается колючая россыпь мурашек.

Эта реакция вызвала на губах парня улыбку, и он, больше не желая ждать, пока Ксандр придет в себя, накрыл его губы своими, обретая, наконец, желаемое.

От неожиданно смелых действий Тиля Ксандра охватила дрожь. Сладкая, истомная, она волнами прокатывалась по телу, отзываясь в паху парня немыслимым возбуждением. Необузданная животная страсть разожгла в душе Ксандра яростно сверкающую вереницу огней. Она затопила сознание, затуманила рассудок, заставляя парня действовать порывисто и даже немного грубо.

Не отрываясь от губ мальчишки, Ксандр опрокинул его на диван и углубил поцелуй, прижимая тощее тело Тиля всем своим весом и практически лишая его возможности двигаться.

- Хочу тебя, - хрипло прошептал парень, почувствовав на своей спине горячие ладони мальчишки. – Безумно хочу, Тиль. Ты сводишь меня с ума.

- А ты - меня, - признался парень искренне. - Я хочу тебя. Я хочу быть твоим. Хочу тебе принадлежать.

Грудь Тиля сдавило от необъяснимой грусти. И когда Ксандр, среагировав на его признание, просунул колено парню между ног, из уголков его глаз скатились две слезы. Тело содрогнулось от волнения, от предвкушения, от возбуждения. Тиль и не знал, что так сильно жаждет объятий, ласки и секса. Он и не подозревал, что может настолько сильно хотеть Ксандра, что готов скулить и ползать перед ним на коленях, вымаливая у него крохи внимания.

Чтобы раздеть Тиля и раздеться самому Ксандру не потребовалось много времени. Действуя поспешно и несдержанно, он разложил мальчишку на диване, и теперь, умастившись между его широко разведенных бедер, навис над ним, любуясь стройным хрупким телом. Тонкое, гибкое, оно пленяло взор, наполняя чресла огнем. И как бы ни старались уроды из колледжа, испортить красоту мальчишки они не смогли.

- Прости меня... – прихватывая губами напряженный сосок Тиля, проговорил Ксандр и, опустив одну руку вниз, провел кончиком пальца по его напряженному члену. – Прости... у меня нет смазки, поэтому будет больно.

За прошедшие полгода Тиль уже привык к боли. Он примерно представлял, что испытает, если Ксандр все-таки возьмёт его. Но ждать, пока мужчина сходит в аптеку за всем необходимым, было выше его сил. Ведь по пути Ксандр может опомниться и передумать. А Тилю этого очень не хотелось.

И потому парень решил, что потерпит. Терпел же он что похуже ради этого момента, так почему бы не потерпеть еще немного?

- Ничего, я готов, - уверил Тиль, обнимая мужчину за шею и напрягая бедра, так как ласка в интимном месте доставляла ему странные и даже немного пугающие ощущения.

Парню казалось, что к его паху разом прилила вся кровь. Внизу живота сладко потянуло, а то, что он чувствовал, когда пальцы мужчины ласкали самое чувствительное место на его теле, и вовсе не возможно было описать словами.

Это было одновременно и приятно, и больно, но боль эта не казалась мучительной. Она была желанной и сладкой. И Тилю хотелось чувствовать ее снова и снова.

Повинуясь своему желанию, парень уперся стопами в сиденье дивана и стал толкаться в ладонь Ксандра, жарко выдыхая его имя, пока бедра не пронзил сладостный спазм.

Тилю показалось, что мир вокруг распадется на множество осколков, но Ксандр внезапно сделал то, чего парень никак не ожидал.

Он сомкнул ладонь у основания члена мальчишки и не позволил ему получить разрядку.

Тиль от такого поворота чуть не задохнулся. Царапнув ногтями по плечам мужчины, он разочарованно застонал, но Ксандр не дал ему возможности прийти в себя. Смочив свой член слюной, он закинул одну ногу Тиля себе на плечо, и, целуя худую икру, стал медленно проникать в мальчишку, буквально пожирая его щуплую фигурку взглядом.

Тиль напрягся и задрожал. На какое-то время все попытки Ксандра продвинуться глубже сводились к нулю. Он просил мальчишку расслабиться. Просил довериться. Но Тиль как не слышал, кусая губы от боли и глядя в пространство перед собой отсутствующим взглядом.

И все же через несколько минут, когда Ксандр решил, что пора с этим заканчивать, мышцы Тиля поддались, впуская орган мужчины в тесный горячий проход и плотно обхватывая его, из-за чего у обоих перед глазами потемнело. У Тиля – от боли, у Ксандра – от мучительного удовольствия.

Мальчишка сжимался так сильно, что Ксандру сделалось больно. Но в сравнение с тем, что сейчас испытывал Тиль, это было сущим пустяком. И чтобы расслабить парня хоть немного, Ксандр принялся покрывать его лицо поцелуями.

- Потерпи, - просил он, касаясь губами скулы мальчишки и настойчиво лаская рукой его вмиг опавший член. - Потерпи немного. Скоро боль пройдет. Скоро будет лишь удовольствие.

Тиль что-то невнятно пробормотал и горестно вздохнул, кивая. И Ксандр, почувствовав, что мальчишка понемногу расслабляется, плавно качнул бедрами, одновременно глубоко целуя Тиля и пытаясь его возбудить.

Хотя долгое время у него ничего не получилось.

Тиль просто лежал, почти не шевелясь, и дрожал с головы до ног, но когда Ксандр попытался отстраниться немного, парень не позволил ему, обхватив его бедра ногами.

В уголках красивых темных глаз блестели слёзы, но, несмотря на это, Тиль улыбался.

- Не останавливайся, - просил он сипло, лаская ладонями плечи мужчины и отвечая на его поцелуи. - Со временем я привыкну. Может быть не сегодня, но привыкну обязательно.

С этими словами Тиль прильнул к Ксандру, еще крепче обнимая его ногами, и качнул бедрами, побуждая мужчину действовать более решительно.

Чувствуя, как горячая плоть сжимает его член, слыша тихий шепот мальчишки, Ксандр сходил с ума. Ему хотелось немедленно остановиться, чтобы не причинять Тилю боль и вместе с тем хотелось, чтобы этот миг удовольствия длился вечно.

- Люблю тебя, - только и сказал он, обнимая Тиля одной рукой, а вторую просовывая ему под спину и приподнимая его бедра выше. – Люблю. Ты самый желанный для меня, самый красивый, самый нежный, - без устали говорил Ксандр, целуя парня и медленно двигаясь в нем.

И пусть слова не могли унять боль, Ксандр старался сделать все, чтобы Тиль не чувствовал себя плохо.

Движения, поначалу медленные и неторопливые, с каждым толчком становились стремительнее и сильнее. Удовольствие волнами накатывало на Ксандра, обдавая его тело жаром и туманя рассудок. А Тиль лишь морщился и кусал губы, сдерживая болезненные стоны, отчего Ксандр чуть не отчаялся.

Он, вдруг, почувствовал себя безжалостным садистом, упивающимся чужими страданиями, и от этого на душе стало совсем паршиво. Но в памяти неожиданно всплыли слова Оскара. Вернее его советы, и Ксандр решил кое-что проверить. Он отстранился от Тиля и, потянув подушку за угол, подложил ее под бедра мальчишки. После чего выпрямился и принялся входить в парня немного под другим углом, стараясь как можно скорее отыскать ту сказочную точку, от стимуляции которой Тиль, наконец, должен был получить хоть какое-то удовольствие.

Еще несколько минут Тиль лежал на диване пластом, мучительно морщась от каждого движения и терзая пальцами обивку дивана, но в какой-то момент что-то в его мимике переменилось.

Мальчишка внезапно застонал и, распахнув глаза, непроизвольно качнул бедрами. А Ксандр, осознав, что нащупал то, что нужно, вошел на всю длину, стараясь не отклоняться.

Тиль снова застонал и откинул голову назад, кусая губы. Его вялый член чуть напрягся. И хоть более внушительной реакции Ксандр так и не смог добиться, было видно, что парню начало нравиться происходящее.

Теперь он более охотно впускал Ксандра в себя, а когда мужчина подошел к пику своего удовольствия, раскрылся полностью, подмахивая ему бедрами и прогибаясь в пояснице, тем самым являя невероятно возбуждающее зрелище.

Ксандру хватило одного взгляда на его запрокинутую голову и набухшие торчащие соски, чтобы с безудержным стоном излиться в него, а потом повалиться сверху, с благодарностью целуя сладкие губы.

- Тиль, ты невероятен, - выдохнул Ксандр, крепко обнимая мальчишку, и все еще судорожно толкаясь в него. - Прости, что не смог доставить тебе удовольствие. Но со временем, когда ты привыкнешь, секс со мной станет намного приятнее для тебя.

- Ты такой глупый, - выдохнул Тиль, чуть не плача от счастья. - Я получил удовольствие. Ты со мной, чего мне еще хотеть?

Он всхлипнул и сжал мужчину в удушающих объятиях, давая понять, что в данный момент находится не в аду, а на небесах. Ведь оказалось, что он ждал и страдал не зря, потому что награда за терпение превзошла все его ожидания.

Еще немного понежившись в объятиях мальчишки, Ксандр вышел из Тиля и, крепко обняв его, потянул на себя. После чего отвел его в душ, где они еще долго ласкали друг друга под струями теплой воды, пока и Тиль тоже не получил желанную разрядку.

Наслаждаясь близостью парня, глядя в его счастливые глаза и целуя сладкие улыбающиеся губы, Ксандр мысленно ругал себя за то, что так долго лишал их обоих счастья быть вместе. Наверное, эти мысли отразились у него на лице, потому что Тиль немного нахмурился и несколько раз спросил, все ли в порядке.

- Все чудесно, - искренне отозвался Ксандр, кутая мальчишку в полотенце и целуя в макушку. - Я счастлив. И корю себя за то, что так долго убегал от этого чувства.

Сердце Тиля не выдержало такого откровения и загрохотало как ненормальное, вторя словам мужчины. Ведь парень тоже был неимоверно счастлив.

Он сказал об этом Ксандру и прильнул к нему, думая, что теперь все невзгоды мира не смогут разрушить их союз.

Парень не знал, какая жизнь ждет их впереди, но он верил, что отныне это будет исключительно счастливое время. И потому, несмотря на боль, которая пульсировала внутри него, он готов был порхать от радости.

И надеялся, что Ксандр испытывает тоже самое.