***

Сон был беспокойным и тревожным. Ксандр то проваливался в черную бездну, то вырывался из нее, резко открывая глаза и сразу даже не понимая, где находится. Но потом немного успокаивался и вновь пытался уснуть.

Тяжелая дрема дарила странные, немного жуткие видения. То рыдающий над цветком Тиль, кричащий ему обвинения. То сам мальчик, лежащий на полу словно сломанное растение - бездыханный, залитый яркими алыми отсветами. Парень всё старался подойти к нему, но что-то мешало, словно невидимая стена преграждала ему путь, не позволяя приблизиться.

Ксандр проснулся рано. Солнце только-только озарило горизонт на востоке, и теперь посеревшее небо медленно светлело. Он слышал, как открылась входная дверь, как Сара возилась в гостиной, видимо убирая помещение, как несколько позже на кухне негромко зазвенели кастрюли и еще что-то. Но до всего этого парню не было никакого дела. Самым важным для него сейчас был Тиль. Но мальчишка еще вечером закрылся в своей комнате и никак не реагировал на попытки Ксандра дозваться его.

Лишь раз, когда парень обеспокоенно спросил, все ли с ним в порядке, Тиль бросил раздраженное «отстань», и квартира вновь погрузилась в гнетущую тишину.

Как исправлять положение, Ксандр не знал. Он не хотел обижать подростка. Не хотел причинять ему боль, но своими словами и поступками, кажется, сделал все с точностью наоборот.

Когда парень вышел из своей комнаты, Сара уже ушла. В гостиной, где они вчера сидели, было убрано. Ни осколков на полу, ни рассыпавшейся земли, ни сломанного цветка. Словно ничего и не случилось. Словно ничего не произошло, но в груди Ксандра по-прежнему скулила безысходность.

И вновь целый день Тиль не выходил.

Ксандр обивал порог его комнаты, подолгу простаивая под дверью, зазывая то позавтракать, то пообедать, то просто поговорить и попытаться разрешить сложившуюся ситуацию, но Тиль был непреклонен. Он раз за разом прогонял парня, утверждая, что не голоден и что нечего тут решать, все и так предельно понятно. И пусть отповеди мальчишки были немного злыми и сердитыми, каждое его слово отзывалось в душе Ксандра искренним облегчением.

И все же к вечеру парень не выдержал. Еще несколько раз постучав к Тилю, Ксандр не смог больше оставлять все как есть. Но и что делать дальше, он не знал. Единственное, что пришло ему на ум, это позвонить Оскару, который при встрече каким-то чудом сумел разговорить подростка за считанные минуты. А значит смог его понять.

Друг долго не брал трубку, а когда ответил, Ксандр даже не поздоровался.

- Ос, что мне делать? Кажется, я все к чертям испортил.

- Для начала успокойся, - попросил друг, - и объясни, что случилось.

Ксандр попытался нормально объясниться, но со спокойствием у него как-то не задалось. И он рассказывал Оскару обо всем случившемся сбивчиво и не совсем слаженно, из-за чего парень мог просто не понять всего масштаба трагедии.

Однако Ос понял все предельно правильно и, вздохнув, сказал:

- Во-первых, тебе незачем так убиваться. Тиль еще несовершеннолетний, но уже не ребенок. Через месяц ему исполнится восемнадцать лет, и, к тому же, он вправе самостоятельно решать, кого ему любить, а кого - нет. Он первый тебя поцеловал?

- Да, но...

- Это был его выбор, - напомнил Оскар, не давая Ксандру снова уйти в свои мрачные и пагубные размышления. - Ты его не заставлял. И, прежде чем пытаться помириться с ним, прекрати изводить себя чувством вины.

- Если бы это было так просто, - посетовал парень. - Ос, я ведь чуть не сделал с ним то, о чем потом пришлось бы сожалеть до конца жизни. И что мне теперь делать? Как объяснить ему, что для подобных отношений он еще слишком юн?

- Не думаю, что он захочет слушать такие объяснения, - предположил Оскар. - Сначала тебе нужно самому для себя решить, чего хочешь ты, и только потом идти к мальчишке. Но, что бы ты ни решил, не обманывай его. Если не хочешь быть с ним, так сразу и скажи. Но если потом ты все равно будешь преследовать его, давая ненужную надежду, лучше не торопись с отказом, а предложи ему компромисс. Утешь его как-нибудь. Скажи, что вы сможете быть вместе, когда он подрастет, если ваши чувства друг к другу не остынут. Подари ему какие-нибудь цветы. Он это оценит, будь уверен.

- Серьезно? Ос, ты серьезно?! - нервно рассмеялся Ксандр, но веселья в его голосе не было и грамма. - Цветы? Он из-за одного сломанного цветочка уже почти сутки убивается, а ты мне предлагаешь подарить ему веник «трупов»?

- Ты что, совсем дурак? - спросил Оскар с недоумением. - Подари ему цветы в горшках. Или отвези в оранжерею, чтобы он немного расслабился и насладился тем, что ему нравится.

- Но он не выходит ко мне! - почти в отчаянии выкрикнул Ксандр. - Отказывается есть, и только прогоняет меня. Ос, ты должен мне помочь. Поговори с ним, пожалуйста. Тебе как-то удалось найти с ним общий язык. Может, и в этот раз получится?

Оскар задумался на мгновение, а потом сказал:

- Хорошо, я приеду. Через пару часов буду у тебя.

Ксандр кивнул, словно друг мог его видеть, а потом вздохнул:

- Спасибо, Ос. Я буду тебя ждать.

Убрав телефон, парень снова подошел к спальне Тиля и негромко постучал в дверь.

- Тиль, с тобой все в порядке? - спросил он, на самом деле очень боясь того, что не услышит ответа.

Пусть мальчишка лучше ругается, кричит на него или обвиняет. Да что угодно, только бы не молчал. Потому что тишина пугала Ксандра больше всего прочего.

- В порядке, - послышался приглушенный дверью голос, и от сердца у парня отлегло.

«Только бы Оскар поторопился», - думал Ксандр возвращаясь к дивану и устало падая на мягкое сиденье. – «Только бы все получилось».

Оскар приехал через три часа. Услышав подозрительно громкую возню в коридоре, Ксандр решил проверить, что происходит. И открыв дверь, с удивлением уставился на друга, который сдержанно и лаконично руководил выгрузкой огромных коробок из лифта.

- Что это? – спросил он, переводя взгляд с одной коробки на другую. - Ты что, решил ко мне переехать?

- Это подарки для Тиля, - проговорил Оскар, скептически разглядывая бледное лицо друга. - Придется тебе оборудовать комнату под все эти растения и нанять человека, который будет присматривать за ними, пока Тиль будет в колледже. Где он, кстати? Так и не вышел из комнаты?

Ксандр покачал головой.

- Он не хочет со мной разговаривать. Прогоняет...

- Не волнуйся, - попытался утешить друга Оскар. – Тиль добрый и ранимый парень. Он умеет сочувствовать. А, значит, сможет найти в себе сострадание и простить обиду.

Он чуть улыбнулся и, хлопнув Ксандра по плечу, подошел к комнате мальчишки и осторожно постучал в дверь:

- Тиль! – позвал парень. - Это Оскар. Мне нужно с тобой поговорить. Откроешь мне дверь или мне говорить отсюда?

Тиль вздрогнул от неожиданности и посмотрел на дверь, в которую тихонько постучали. Друг Ксандра звал его, просил впустить, а потом сказал что-то про подарок.

Но парень так и не отозвался, из-за чего уже Ксандр всполошился и начал рассказывать другу о болезни своего подопечного и о том, что его ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра.

- Тиль! – снова позвал Оскар, перед тем призвав Ксандра к спокойствию. - Не молчи. Мы волнуемся. Так нельзя. Дай знать, что с тобой все хорошо.

- Все хорошо, - проговорил парень дрогнувшим голосом. – Я в порядке. Не нужно обо мне волноваться.

- Тиль, выйди к нам, пожалуйста, - снова принялся увещевать мальчишку Оскар. – Ксандр уже весь извелся, не зная, как к тебе подступиться. Открой дверь. Дай нам убедиться, что с тобой все нормально.

- Я же сказал, что нормально, - ответил Тиль, приоткрыв дверь и выглядывая в гостиную, которая была заставлена какими-то коробками.

Среди этого картонного хаоса он увидел Ксандра, и его сердце мучительно сжалось. Мужчина выглядел таким растерянным и уставшим, словно не спал всю ночь. И Тилю стало его жаль.

- Правда, все хорошо, - сказал он, обращаясь к Ксандру. – Ты зря волнуешься.

- Конечно, волнуюсь, ты же ничего не ел с самого утра, - проговорил мужчина.

- Тиль, нельзя так делать, - сказал Оскар. – Даже если тебе кажется, что ты не голоден, все равно нужно что-то есть, иначе можешь оказаться в больнице.

- Я знаю, - ответил парень. – Но от одного дня ничего страшного не будет. Могу я вернуться в свою комнату?

- А не хочешь сначала посмотреть, что в этих коробках? – спросил Оскар.

- Если это книги, то нет, - отозвался парень мрачно. – Хватит уже пытаться отвлечь меня чтением. Мне это неинтересно.

- Открой хотя бы одну, - улыбнулся Оскар, у которого был весьма богатый опыт в разговоре с капризными особами. – Если не понравится, можешь идти к себе. Мы не станем тебя останавливать.

Тиль вздохнул так, словно его кнутами заставляли делать то, чего он не хочет. И, присев перед коробкой, открыл ее.

Несколько мгновений его лицо продолжало еще хранить отпечаток холодности и недовольства, а потом, вдруг, озарилось невероятным, даже ослепляющим внутренним светом.

Мальчишка улыбнулся, словно заглянул в сундук с сокровищами и, запустив в коробку руки, достал оттуда два горшка с крохотными саженцами растений, рядом с которыми были воткнуты таблички с названиями.

Внимательно вчитавшись в надписи, Тиль, не говоря ни слова, прижал горшки к груди и несколько секунд сидел с закрытыми глазами. А потом, бережно вернув растения в коробку, принялся поспешно открывать другие.

Мужчины молча наблюдали за ним. Оскар улыбался, понимая, что добился нужного эффекта, а Ксандр стоял, едва дыша, и боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть момент.

А Тиль тем временем распечатывал многочисленные коробки, доставал свои маленькие сокровища, низко склонялся к ним и о чем-то с ними разговаривал. И в этот момент он был таким трогательным и красивым, что Ксандр не выдержал и отвернулся, закусывая губу.

- Угостишь меня чаем? – спросил Оскар негромко, обращаясь к другу.

Ксандр кивнул, но не успел сделать и шага, как увидел такое, от чего его сердце оборвалось и мучительно сжалось от чувства жгучей ревности.

Тиль, привлеченный голосом Оскара, словно опомнился и, вскочив на ноги, крепко обнял мужчину.

- Спасибо, - сказал парень, с трудом сдерживая слезы и вжимаясь в Оскара так, словно тот был для него самым дорогим человеком на свете. – Спасибо вам. Спасибо! Я не знаю, что еще могу сказать. Я так об этом мечтал. Всю жизнь хотел так много растений.

- Не стоит благодарить меня, - проговорил Оскар, предупреждающе глядя на друга, который смотрел на них с Тилем тяжелым взглядом. – Это Ксандр попросил меня привезти растения. Он не мог оставить тебя без присмотра, поэтому мне пришлось заниматься заказом и доставкой.

- Ксандр?

Тиль утер слезы и, отстранившись от Оскара, посмотрел на застывшего посреди гостиной мужчину.

- Прости меня за вчерашнее, Тиль, - сказал Ксандр виновато. – Я не хотел, чтобы все так получилось. Ты очень дорог мне, и будь ты постарше, ничто меня не остановило бы. Но ты еще слишком юн, чтобы... понимаешь меня? Я бы очень хотел, Тиль. Но я не могу. Сейчас еще нет. И для меня это тоже настоящее мучение.

- А потом? – спросил парень едва слышно, и губы его задрожали. – Когда я вырасту... когда, по-твоему, я буду готов... мы... можем?

Ксандр выразительно покосился на Оскара, который все еще стоял неподалеку, и этого взгляда вполне хватило, чтобы друг хмыкнул и удалился на кухню. И как только Ос скрылся из вида, парень приблизился к Тилю.

- Можем, - негромко сказал он, стараясь унять собственное сердце, которое словно взбесилось и колотилось в груди так громко, что, казалось, заглушает слова. - Ты мне действительно нравишься, Тиль. Но я не хочу ломать тебе жизнь. Она только начинается.

Он протянул руку и мягко провел по щеке подростка ладонью.

- Я бы очень хотел забыть обо всех условностях. Выкинуть их из головы. Но это будет неправильно.

- А если ты перехочешь? - спросил Тиль с опаской. - Если не сможешь так долго ждать? Если найдешь себе кого-то другого? Что мне делать тогда?

- Но ведь и ты не можешь гарантировать, что не полюбишь кого-нибудь другого, - резонно заметил Ксандр. - Давай пока что не зацикливаться на этом. Время все расставит на свои места.

- Но я не хочу, чтобы ты отдалялся, - сказал Тиль, и его глаза снова наполнились слезами, а внутри вспыхнуло жгучее желание снова убежать и закрыться в комнате.

- Я не могу гарантировать, что этого не произойдет, - честно признался Ксандр.

В его душе царило смятение. Тиль нравился ему. Мальчишка вызывал в сердце Ксандра нежность, но даже мысль о том, что эта симпатия может перерасти в более сильные чувства, пугала парня до чертиков. Но почему он испытывает этот иррациональный страх, парень не знал.

- Я не могу обещать, что не отдалюсь. Я не могу обещать, что никогда тебя не оставлю. Единственное, в чем я уверен, это что ты дорог мне. Знаю, мои слова не тянут ни на признание, ни на объяснение моих чувств и совершенно точно не дадут тебе никакой уверенности. Но что сказать еще, я не знаю. Я не хочу тебя обманывать или вводить в заблуждение. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Тиль не совсем понимал, что мужчина имеет ввиду. То он говорил, что в будущем у них может получиться построить отношения, а теперь выставлял эту ситуацию таким образом, что они не должны зацикливаться ни на чем и жить каждый своей жизнью.

Тиль, как ни старался увидеть в перспективе на будущее что-то положительное, все равно чувствовал, что Ксандр пытается мягко отвергнуть его, обличая свой отказ в красивые фразы, которые, тем не менее, ранили даже больше, чем мог бы ранить прямой и честный ответ.

Немного поразмыслив над словами Ксандра, Тиль сделал выводы, что не интересен мужчине. И, чтобы больше ему не надоедать, вернулся к своим растениям.

Хрупкие ростки нуждались в его внимании и заботе. Тиль видел, что во многих коробках были экзотические растения, которым требовался тщательный уход и специальный климат. Впрочем, Оскар позаботился и об этом, так как в коробках, стоящих немного в стороне, согласно описанию находились все необходимые приспособления для ухода за редкими видами растений.

- Я, правда, могу их оставить? - спросил парень у Ксандра, присаживаясь прямо на пол и доставая из коробки горшок с мухоловкой.

Он поднял растение вверх, рассматривая на свет нежно-зеленые листочки, но на его лице больше не было прежней радости. Наоборот даже, казалось, что он с трудом сдерживает слёзы.

- Конечно, - ответил Ксандр, снова не представляя, как подступиться к замкнувшемуся подростку. - Можешь разместить их в свободной комнате, или вообще по всей квартире. Поступай, как считаешь нужным.

- Спасибо, - сказал Тиль, больше не глядя на мужчину, и сосредоточил все свое внимание на растениях.

Ксандр некоторое время наблюдал за ним, а потом вздохнул и ушел на кухню к Оскару.

Плотно прикрыв за собой дверь, он мрачно посмотрел на друга и начал готовить кофе, чтобы хоть чем-то себя занять.

- Все в порядке? - спросил Оскар участливо. - Выглядишь растерянным.

- А я и растерян, - не стал отрицать Ксандр, обессиленно усаживаясь на стул. - Я не знаю, что мне делать и как поступить. Ос, - парень поднял на друга несчастный взгляд, - он действительно мне нравится. И вчера... я хотел его. По-настоящему хотел. И если бы не осколок горшка, о который я порезался, все зашло бы куда дальше невинных поцелуев. А потом я испугался. Не того, что могло произойти. А того, что после я бы поступил с ним так же, как и со всеми остальными. «Спасибо за прекрасную ночь, как-нибудь созвонимся». А я не хочу, чтобы было так. Тиль достоин большего.

- То есть, Тиль достоин кого-нибудь другого? - поинтересовался Оскар. - Кого-то более серьезного, кто знает, чего хочет от жизни и сможет сделать его счастливым?

Слова Оскара отозвались в душе Ксандра уколом жгучей ревности, и парень с ненавистью посмотрел на друга.

- Я знаю, чего хочу от жизни, - резко сказал он. - И я вполне серьезен.

- Тогда в чем твоя проблема? - удивился Ос. - Если только в возрасте Тиля, совсем не обязательно прямо сейчас бросаться в омут с головой.

- Спасибо, кэп, - огрызнулся Ксандр. - Это очень дельный совет, до которого я никак бы не додумался самостоятельно.

- Успокойся и посмотри на ситуацию с другой стороны, - сказал Оскар, которого вспыльчивость друга никак не задела. - Если не принимать в расчет Кайру, твои отношения с женщинами развиваются всегда по одному и тому же сценарию. Вы знакомитесь в клубе, напиваетесь и заваливаетесь в постель, чтобы утром разойтись и забыть друг о друге. А сейчас тебе выпала редкая возможность сделать все по-другому. Если Тиль действительно тебе не безразличен, попробуй сначала узнать его получше. Оказывай ему знаки внимания, заботься о нем, балуй. Постарайся сделать так, чтобы он чаще улыбался. А если он захочет большего, мягко напомни, что вам некуда торопиться и что у вас еще вся жизнь впереди. И, ради вашего общего блага, отдай его в колледж. Пусть общается со сверстниками. Это может отвлечь его на время, чтобы у тебя была возможность разобраться в себе и в своих желаниях. Прости, конечно, но ты уже два месяца не выходил из дома. Быть может, в тебе говорит вовсе не симпатия к Тилю, а банальное желание секса.

В словах друга был смысл. Впрочем, как и всегда.

На самом деле Ксандр и так все это знал, но теперь, когда услышал подтверждение своим догадкам, немного успокоился. Мысли его перестали метаться как перепуганные крысы в мышеловке, и на душе стало легче.

- Ну а ты? - решил он перевести тему. - Как сам справляешься со своими чувствами? Дика в колледж не отдашь. Да и не побалуешь. На это никаких средств не хватит с его-то капризами и запросами.

- Хреново справляюсь, - признался Оскар, и на его лицо наползла мрачная тень. - Вчера мы поссорились из-за того, что он натворил. Ну и... я не сдержался. Не знаю, что на меня нашло. Но сейчас, мне кажется, что я совершил большую глупость.

- Ты что, наконец, открыл ему глаза на то, что он капризная, эгоистичная и беспринципная сволочь? - усмехнулся Ксандр беззлобно, искренне сочувствуя другу в его «проблеме» с Ричардом.

- Нет, я его поцеловал, - с какой-то странной интонацией в голосе ответил Оскар.

Он не любил делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, но Ксандр был с ним откровенен. Почему бы не отплатить ему той же монетой?

- Ты его что? – ошарашенно переспросил Ксандр, едва сдержавшись, чтобы не сорваться на истерический хохот.

Он попытался представить реакцию Дика на столь откровенное признание, но что-то подсказывало парню, что для этого ему попросту не хватит воображения.

- Надеюсь, после всего он не потребовал от тебя брачных уз? С него вполне сталось бы обвинить тебя в том, что ты, воспользовавшись его слабостью, надругался над его девственной чистотой.

Ксандр все же не удержался и рассмеялся, чем и заслужил суровый взгляд Оскара.

- Прости, прости, - смахивая выступившие на глаза слезы, быстро проговорил парень, - это не смешно, я знаю, но... это ужасно смешно!

- А вот мне что-то не до смеха, - сказал Оскар. – Он неверно истолковал мой поступок и послал меня куда подальше. А мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Думаю, после этого он еще долго будет меня сторониться.

- Мне жаль дружище, - перестав смеяться, искренне посочувствовал Ксандр. – Но сам знаешь, во всем, что касается чувств, наш любезный Дик полный идиот и непроходимый тупица.

Оскар на это только кивнул и отвернулся к окну. Но по его непроницаемому лицу нельзя было понять, о чем парень думает. Впрочем, Ксандру не надо было быть гением, чтобы догадаться, что мысли друга крутятся вокруг ревнивой истерички, которая всего за пару часов умудрилась подосрать абсолютно всем и себе в том числе.

- Ты собираешься поговорить с ним? Или будешь ждать, пока он сам к тебе придет, и будет умолять о прощении?

- Еще не знаю, - ответил Оскар, - но, думаю, первым мириться не пойду. Дик должен осознать, что болтливый язык иногда может оказаться причиной больших неприятностей. Пусть теперь применит его для более благих целей. Извинится перед всеми, к примеру. Будет ему урок.

- Думаю, тут ты прав. Его надо проучить. Посмотрим, как долго он продержится. И... спасибо тебе, Ос. Ты очень выручил меня. Впрочем, как всегда, – вновь поблагодарил Ксандр и тут же предложил: - Может, останешься на ужин? Тиль будет рад.

- Нет, я поеду домой. Вам с Тилем надо многое обсудить. И многое решить. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. Игрушки отвлекают от боли лишь на время, но они не исцеляют. Лучше иди к нему.

Ксандр кивнул, и они с Оскаром вышли из кухни.

Тиль все так же возился с цветами и теперь расставлял их по комнате. Он внимательно читал этикетки и выбирал место в помещении, соответствующее условиям на них.

Оскар попрощался с мальчишкой, сославшись на то, что сегодня у него еще очень много дел.

Тиль просил мужчину остаться, но тот лишь потрепал парня по волосам и сказал, что ему действительно нужно идти.

Тиль не стал его задерживать и, еще раз поблагодарив за цветы, вернулся к своему занятию, стараясь не смотреть на Ксандра и делая вид, что ужасно занят.

Несколько минут Ксандр стоял, наблюдая за мальчишкой, а потом плюнул на свою нерешительность и сделал то, чего действительно хотел: подошел к Тилю со спины и нежно обнял его.

- Прости меня, - прошептал он в темную макушку. – За цветок, за неуверенность, за страх. За то, что позволил Ричарду тебя обидеть. За то, что сам обидел тебя. Прости.

- Все в порядке, - выдохнул парень и чуть повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину.

Его сердце отозвалось на объятия Ксандра сумасшедшим грохотом, а от теплого дыхания мужчины, ласково касающегося его кожи за ухом, по спине побежали мурашки.

Тиль почти не двигался, наслаждаясь моментом близости. И лишь иногда нервно скользил языком по губам, совершенно не осознавая того, что делает.

Ксандр тоже ничего не предпринимал, и только обрисовывал лицо мальчишки взглядом, из-за чего скулы подростка внезапно запылали ярким румянцем.

- Знаешь, - Ксандр тепло улыбнулся, - я думаю, для начала нам стоит узнать друг друга получше. Что скажешь?

- И как это сделать? - спросил Тиль, с трудом держась на подкашивающихся ногах.

Руки Ксандра бережно поддерживали его, но, в то же время, из-за этих чуть властных и совершенно беззастенчивых объятий, парень был вне себя от волнения.

- Ну, - Ксандр улыбнулся шире и, потянувшись к мальчишке, оставил на его поалевшей щеке ласковый поцелуй, - можем начать со своих увлечений. У тебя это растения, так? Расскажешь мне, почему ты их так любишь?

Тиль кивнул и на мгновение зажмурился, пытаясь удержать это странное чувство легкого покалывания на коже, в месте, где ее коснулись нежные губы мужчины. А потом сказал совсем тихо:

- Пойдем на улицу. Здесь совсем нечем дышать.

Ксандр кивнул и направился к себе в комнату, чтобы переодеться.

Оскар прав, нет ничего страшного в том, чтобы развивать с кем-то отношения, основа которых не будет строиться на сексе. Ксандр чувствовал, что в его сердце зарождается чувство куда сильнее вожделения и приятнее страсти. И это чувство нравилось парню, а потому он хотел ухватить его и никогда не отпускать.

***

- Что ты сказал, ублюдок? - сильные руки сгребли Ричарда за грудки и, впечатав в стену, немного приподняли над полом. - Повтори!

- Я сказал, - чувствуя, как легкие начинают гореть от недостатка воздуха, прохрипел Дик, - что ты тупое ублюдочное чмо, неспособное с первого раза расслышать то, что тебе говорят.

Удар в живот был настолько сильным, что внутренности свело жутким спазмом. Боль жаркой волной прокатилась по всему телу, и Ричард поморщился, из последних сил сдерживая стон.

- И это все, на что ты способен? - усмехаясь, прохрипел он. - Отпусти меня, большая обезьяна...

Это было последнее, что парень сказал перед тем, как провалиться в темноту. Сколько их было, он не помнил. Он вообще плохо помнил тот день и причину, из-за которой началась драка со старшекурсниками. Единственное, что хорошо впечаталось в память Дика, это град ужасных ударов, сумасшедшая боль и неделя в больнице.

Ричард никогда не был душой компании. Никогда. Да и не стремился он к этому. Будучи довольно циничным и острым на язык, парень не считал нужным лицемерить и всегда говорил только то, что думает или чувствует.

Конечно же, подобная откровенность людям не нравилось. За острый язык и неумение держать этот неугомонный орган за зубами Ричарда сторонились. С ним не хотели общаться, его избивали. Но он никогда не просил прощения за свои слова, даже если это грозило ему нешуточной трепкой.

И вот теперь из-за своего дурацкого, даже по собственным меркам, склада характера, он потерял тех единственных людей, которые были ему по-настоящему дороги. Тех, кого он ценил и бесконечно уважал. Тех, кого он всей душой любил. Хотя они, скорее всего, иногда и не верили в наличие у него этой самой души.

Ксандр и Оскар приняли его таким, каков он был. Не требовали измениться, не читали нотаций, не пытались переделать. Они просто принимали его. И за это он был искренне благодарен друзьям. Но появился мальчишка, и все полетело кувырком.

Ксандр зациклился на подростке, Оскар поддерживал друга. А Ричард просто боялся того, что Тиль вытеснит его из их компании. Заберет то единственное, что придавало ему сил двигаться вперед, невзирая ни на что, ведь он знал: друзья всегда поддержат его. Скажут как обычно, что он идиот и тупица, но не осудят и не станут презирать.

Однако, поддавшись страху и выпустив на волю ураган бушующей в сердце ревности, он сам разрушил отношения, которыми так сильно дорожил. И теперь просто не знал, как все исправить.

Несколько раз он пытался связаться с Ксандром, но парень не брал трубку или попросту сбрасывал его звонки. Оскар же постоянно увиливал от разговора, ссылаясь на невероятную занятость.

А ведь в прошлом, как бы Ос ни был занят, он всегда находил возможность поговорить. Всегда. А теперь: «У меня нет времени на разговоры».

Но последней каплей, подтолкнувшей Дика к пропасти отчаяния, стала случайная встреча с Ксандром. Друг просто прошел мимо. Видел его, узнал, и все равно сделал вид, что Дика просто не существует.

- Ты всего лишь пустое место! - голос однокурсника растворился в хрусте ломающейся кости. - Вот и бесишься. Пустое место!

Дик так и не смог забыть этот звук. Противный, мерзкий, режущий слух и взрывающийся в висках ослепляющей болью. А сломанная рука, даже спустя годы, давала о себе знать ноющей ломотой в суставах.

Да, знатная была вечеринка. А ведь он всего лишь сказал правду о том, что девушка того придурка клеилась к нему. Но не это разозлило однокурсника, имени которого Дик, как ни старался, а вспомнить не мог. Нет, того идиота взбесила просьба Ричарда приструнить шлюшку. И ведь действительно эта девчонка клеилась к нему так, что чуть не отсосала у всех на глазах. Ее назойливое внимание было омерзительно Ричарду, и он решил оградить себя от дальнейших приставаний. Но все вышло как-то не так.

В итоге его рука была сломана в нескольких местах. А взбесившийся на пустом месте кретин все кричал, что не позволит ему распускать руки. При чем тут руки, Дик не понимал. Ни тогда, ни сейчас.

В тот раз ему на выручку пришли Оскар и Ксандр. Ос растолкал придурков, которые пытались раздробить пальцы Дика битой. А Ксандр с угрозой предупредил, что если кто-то еще посмеет подойти к его другу, то «вежливым разговором» не отделается.

Услышав такое громкое заявление о дружбе, Дик презрительно прорычал какую-то колкость. За что и получил от поднявшего его с пола Оскара несильный подзатыльник. Ксандр же на его слова только рассмеялся и сказал что-то вроде: «Мне нравится этот парень».

Ричард тихо заскулил, переворачиваясь на бок.

Как же давно это было. А кажется, что только вчера.

И что теперь? Все вернулось на круги своя? Он снова одинок?

Подобного исхода Ричард не только не желал, но и до тошноты страшился. Ситуацию надо было исправлять. Немедленно, пока одиночество не затянуло на его шее свою смертельную петлю.

Парень резко поднялся с кровати и неистово взъерошил свои волосы.

«Надо ехать к Оскару!» - отчаянно пульсировала в висках мысль. - «Оскар поможет. Оскар...»

Ричард застыл посреди комнаты, беспомощно уставившись на свое отражение в зеркале, а потом, заткнув свою гордость и не позволяя ей ворнякать, принялся быстро одеваться.

Он должен был вернуть своих друзей, ведь без Ксандра и Оскара его жизнь вновь превратится в унылое болото одинокого отчаяния. А возвращаться в этот зловонный омут парню ужасно не хотелось. И если, чтобы заслужить их прощение ему надо будет извиниться перед этим проклятым мальчишкой, он извинится. Да что там, он полюбит мелкого засранца всем сердцем. Если потребуется, он сделает всё. Всё что угодно, лишь бы только вернуть всё на свои места.

***

Стук в дверь застал Оскара в душе. Парень уже собирался выходить из кабинки, когда царящая в квартире тишина наполнилась нетерпеливым и требовательным грохотом.

Ос неспешно и тщательно вытерся полотенцем, надел джинсы и только после этого пошел открывать, улыбаясь настойчивой барабанной дроби по деревянной поверхности, звучащей как какой-то военно-патриотический марш.

Так мелодично и пафосно к нему мог ломиться только Дик, и это обстоятельство почему-то развеселило парня.

Однако когда он открыл дверь, на его лице не осталось и тени улыбки.

- Я же сказал тебе, что занят, - напомнил Оскар Ричарду, который мялся у него на пороге, строя ему невинные глазки. - У тебя ко мне какое-то дело?

Открывший Ричарду Оскар не походил на слишком уж занятого человека. Парень был одет только в джинсы, а стекающая с мокрых волос вода, явно говорила о том, что друг только вышел из душа.

«И чем же таким важным ты занимался, что мыться пришлось?» - мысленно проворчал Дик, но тут же одернул себя и постарался успокоиться.

В конце концов, он пришел к Оскару за примирением, а не за новым скандалом.

- Я могу войти, или твое «занятие» настолько «капризное», что не потерпит несколько минут? - проглатывая так и рвущиеся с языка колкости, спросил Ричард.

- Думаю, я смогу найти несколько свободных минут, - проговорил Оскар. – Только, прошу, постарайся говорить кратко.

- Могу я хотя бы войти? – вскинул бровь Дик. – Или так и будешь держать меня на пороге?

Оскар безразлично пожал плечами и отступил в сторону, пропуская парня в квартиру.

Под тяжелым взглядом друга Ричард почувствовал себя очень неуютно. Впрочем, отступать он не собирался, и, несмело переступив порог, быстро огляделся по сторонам.

Обычно, если Оскар был занят работой, то вся его квартира была завалена документами, бумагами и прочей финансовой дрянью в купе с несколькими включенными ноутбуками, но сейчас ничего подобного Дик не увидел. Гостиная сверкала чистотой и порядком, и вообще выглядела так, словно только что пережила если не ремонт, то генеральную уборку точно. Так же в квартире не оказалось никого, кто мог бы занимать внимание Оскара, и этот факт в который раз убедил Ричарда, что все это время друг его просто игнорировал.

Желание высказать предателю все, что он о нем думает, жгло горло и язык, но Дик пришел не за этим, и потому не поддался порыву, а тихо проговорил, стараясь не смотреть на парня:

- Я пришел, чтобы извиниться за то, что наговорил тебе в нашу последнюю встречу.

- Извиниться? - Оскар удивленно приподнял брови. - Но я на тебя не в обиде. Это мне стоило бы извиниться за то, что я сделал. Так что прости. И, если это все, чего ты хотел, то мне, правда, уже нужно ехать на работу.

В общем-то, Оскар не врал. Вернее не совсем врал. Ехать-то ему надо было, но не так срочно, как он говорил. Просто... ну просто он не знал, о чем теперь говорить с Диком после всего, что между ними произошло.

Ричард с подозрением прищурился.

- Так ты не обижаешься? – не совсем уверенно спросил он и тут же фыркнул. – Да быть такого не может! После всего, что я сказал... я...

Парень вновь стушевался, чувствуя себя ужасно глупо и неуютно. Оскар почти признался ему, поцеловав в тот день. И Ричард прекрасно понимал, что своими словами и действиями задел друга за живое, не просто наступив на больную мозоль, но и станцевав на ней гребаную самбу. За это было стыдно. Но хуже всего было то, что Дик не мог подобрать слов, чтобы объясниться с другом. И это косноязычие просто убивало его.

- Ты был пьян и напуган моими действиями, - сказал Оскар. - И поэтому я не воспринял твои слова всерьез. Так что передо мной можешь не извиняться.

Парень улыбнулся одними уголками губ и, похлопав Ричарда по плечу, направился в спальню, чтобы переодеться.

Дик поморщился.

Ужасное положение. Неприятное, отвратительное. Ричард чувствовал себя взвинченным до предела. Несмотря на уверения Оскара в том, что он не сердится, не злится и не обижается, Дик явно ощущал возникшее между ними напряжение, которое наэлектризованными нитями касалось кожи и пробивало тело мелкими разрядами тока.

- А... как там Ксандр? – спросил он, не давая Оскару уйти далеко. - Мне к нему, наверное, не стоит сейчас идти, да? Он сердится. Да и мальчишка опять истерить начнет, как только меня увидит. Ос... как они?

- Нормально, - ответил парень, задержавшись в гостиной. – У них все хорошо. И да, я думаю, что тебе не стоит им надоедать, по крайней мере, в ближайшие несколько недель.

«Спасибо, без тебя я бы не догадался», - мысленно съязвил Ричард.

Однако слова Оскара имели смысл. Как всегда, впрочем. И все же Дик не был уверен, что для его визита к Ксандру вообще хоть когда-нибудь найдется подходящий момент. Особенно после всего, что случилось.

- Что мне делать, Ос? Как поступить? – спросил Ричард дрогнувшим голосом и вскинул на друга несчастный взгляд.

Дик чувствовал себя совершенно разбитым. Он действительно дошел до черты. Потерять друзей для него было равносильно тому, чтобы отрубить себе голову. Нет, голова хрен с ней. И так всегда была пустой. Это было все равно, что вырвать себе сердце и растоптать его собственными ботинками.

- Для начала я бы посоветовал тебе полностью осознать свой проступок, - сказал Оскар. – Забудь на время о своем эгоизме и задумайся над тем, что случится в следующий раз, если Ксандр тебя простит, а ты снова не сдержишься. Мальчишка ему небезразличен. И если ты продолжишь обращаться с ним как с животным или прислугой, то сделаешь хуже только себе.

- Я осознал, и хочу извиниться перед ними, - сказал Ричард. – Но Ксандр игнорирует меня.

Оскар в ответ на это заявление злорадно усмехнулся.

- Да, в искусстве игнора нашему другу нет равных. И если уж он что и вбил в свою упрямую голову, то его так просто не переубедить.

Дик понимал, что Оскар прав в каждом своем слове. Понимал, что зря кидался на мальчишку. Понимал, что потерял доверие Ксандра, и что вернуть это доверие одним простым «прости» никак не получится.

И все же он попытается. Он должен это сделать. Для себя... для них. Просто должен, и всё тут!

- Помоги мне, пожалуйста, - взмолился Ричард несчастным голосом. - Ос, я прошу тебя. Ты ведь можешь на него повлиять?

Оскар покачал головой и, низко опустив голову, вздохнул. После чего подошел к бару и налил себе и Ричарду выпивку, понимая, что на трезвую голову он в этой ситуации разбираться не хочет.

- Присядь, - сказал парень, обращаясь к другу. – Я сейчас вернусь.

И, прихватив свой бокал, ушел в спальню, чтобы побыть немного в одиночестве, остудить мысли и просто выпить в тишине.

Смотреть на Ричарда после всего, что произошло между ними в подъезде, было невыносимо. Раньше, когда Оскар соблюдал дистанцию и не питал насчет друга никаких надежд, ему было проще притворяться ледяной глыбой и вести себя как ни в чем не бывало. Теперь же, вспоминая вкус его губ и жар его худого, жилистого тела, напрягшегося и дрожащего от сопротивления, парню было сложно удержать свои желания в узде.

Потому, залпом осушив один бокал, Оскар нашел в спальне припрятанную на случай похмелья бутылку бренди, и приложился прямо к горлышку, делая несколько больших, жадных глотков.

И все же алкоголь ударил в голову не так быстро, как парню того хотелось. Ему пришлось прикончить половину бутылки, прежде чем буря в его душе улеглась, и он смог смириться с тем, что Ричард никогда не будет ему принадлежать и что нужно сохранять в его присутствии прежнюю невозмутимость.

Еще раз наполнив свой бокал, Оскар надел футболку и вышел из спальни, чтобы тут же наткнуться на осуждающий взгляд Дика.

- Почему так долго? – спросил парень.

- Искал одежду, - ответил Оскар первое, что пришло ему в голову. – Только не говори, что скучал тут без меня. В жизни в это не поверю.

Теперь, заглушив в своем сердце неуместные чувства, Оскар снова смог вести себя, как ни в чем не бывало, и быть с Ричардом самим собой. Его близким другом, таящим в сердце далеко не дружеские мечты, но все же умело это скрывающим.

- Нужен ты мне, - почти неслышно фыркнул Ричард, но тут же осекся.

«Нужен. Еще как нужен. Только ты, болван, этого никак не признаешь», - протянул внутренний голос, и Дик упрямо поджал губы.

- Так ты поможешь мне? - спросил он, проглотив еще несколько колкостей, так и рвущихся с языка. - Ос, прошу тебя... без твоей помощи Ксандр меня и на порог не пустит.

- Вымаливать за тебя прощение у Ксандра? Ты шутишь, наверное? – с издевкой спросил Оскар.

Нет, он, конечно, мог пойти к Ксандру и поручиться за Ричарда, но где гарантии, что взбалмошный засранец снова не натворит каких-нибудь бед.

- Не обязательно вымаливать, - сказал Дик. – Просто убеди его, что я раскаиваюсь и хочу лично извиниться.

- Было уже, Дик, - напомнил Оскар. – Один раз я уже поручился за тебя, и Ксандр мне поверил. Поверит и в этот раз. Вот только, что мне за это будет, а? За тобой еще должок за прошлый раз. Веди ты себя хорошо, и я стал бы твоим верным рабом. Но ты повел себя плохо. Из-за тебя мне пришлось краснеть перед нашим другом. Успокаивать Тиля. Вносить порядок в тот хаос, что ты натворил. А у меня, между прочим, есть дела поважнее, чем подчищать твои косяки.

Дик тяжело вздохнул и понуро опустил голову, не в силах смотреть в полные укора глаза друга.

Оскар и тут оказался прав в каждом своем слове. Но Ричард уже решил для себя, что ни за что не потеряет дружбу Ксандра, и был готов на что угодно, лишь бы этого не произошло.

- Что захочешь, - негромко проговорил Дик, нервно сжимая пальцами ремешки браслета на своем левом запястье. - Я сделаю все, что ты захочешь.

- Даже так? – изумился Оскар, чувствуя укол зависти и ревности к Ксандру, ради которого Ричард готов был наступить на горло своему эгоизму и стерпеть любое унижение. – Как интересно. Он так тебе дорог, подумать только!

Сердце Оскара пропустило несколько ударов. Кровь ударила в голову с невероятной силой. Так, что он почувствовал, как лицо заливает жаром от одной только мысли, что Дик предоставил ему невероятно заманчивый, и, в то же время, бесящий выбор.

- Конечно, он мне дорог, мы же друзья, - отозвался Ричард едва слышно. – Чего ты хочешь, Ос? Говори уже.

- Как насчет секса? – предложил парень в шутку, хотя лицо его при этом оставалось предельно серьезным. - Только, чур, ты снизу. Я не очень люблю подставлять задницу неопытным юнцам вроде тебя.

На самом деле Оскар ничего подобного делать с Диком не собирался. Он просто мстил ему за брошенные в подъезде необоснованные оскорбления. И еще, где-то в глубине души хотел посмотреть, как на бледных скулах парня проступит яркий румянец стыда.

Ричард опешил.

«Неужели он это серьезно?» - заколотилась в висках пугающая мысль, которая вторила враз сошедшему с ума от страха сердцу.

Дик немного приподнял голову и посмотрел на друга. Он и рад был бы поверить в то, что это только шутка. Неудачная злая шутка. Но лицо Оскара было серьезным, а во взгляде не было и намека на веселье.

«Неужели только так?..» - мысленно завопил Дик, и его кадык нервно дернулся. – «Неужели только таким образом?..»

- Я... согласен, – едва слышно проговорил он дрогнувшим голосом. - Я согласен.

Оскар внимательно наблюдал за Ричардом и с каждым мигом все сильнее мрачнел.

Неужели он так сильно дорожит дружбой с Ксандром, что готов сделать что-то настолько противное своей натуре? Возможно ли, что в сердце Дика тлеет искра совсем недружеской симпатии к парню? И если так, как далеко он готов зайти?

- Приступай, - вдруг охрипшим голосом проговорил Оскар, чувствуя, как от одной только мысли о сексе с Диком его член наполняется соками и болезненно пульсирует, упираясь в жесткую джинсовую ткань. - Соблазни меня, раз готов зайти так далеко. Сможешь? Сможешь завести меня так, чтобы у меня крышу сорвало от того, что ты делаешь? На другой секс я не согласен. Потому что унылый секс мне будет неинтересен.

Дик почувствовал, как от слов Оскара в его горле моментально стало сухо. Ноги парня будто налились свинцом, а ладони взмокли. Дышать стало до ужаса тяжело, и каждый вдох давался Ричарду с невероятным трудом.

«Вот значит, какова цена у прощения. Что ж, Дик, никто и не говорил, что будет легко. В конце концов, ты сам накуролесил. Сам решил все исправить. Сам просил Оскара о помощи. Вот только забыл, что любой поступок имеет свою цену. У Оскара она оказалась несколько иной, чем тебе представлялось. Но ведь это Оскар. Это твой друг. Человек, который всегда тебя поддерживал и всегда был на твоей стороне, что бы ни случилось...»

Ричард очень медленно поднялся из кресла и на негнущихся ногах подошел к парню. Оскар сидел, развалившись на диване, широко расставив ноги, и смотрел на него странным и, казалось, совершенно пустым взглядом.

Щека Дика нервно дернулась. По спине пробежала неприятная дрожь. Он как-то судорожно вздохнул и, призвав себя к спокойствию, опустился перед парнем на колени.

«Он хочет, чтобы это было мозгодробяще? Хм, и как, по его мнению, человек, ни черта не понимающий в гомоебле, может ему это обеспечить? Ну что за мысли?! Соберись, Дик!»

Ричард не поднимал голову. Не мог посмотреть на Оскара. Просто потому, что, наверное, умер бы от стыда. Просто потому, что впервые за всю свою жизнь опустился перед кем-то на колени. Да еще и намеревался...

«Ну что, Ричард? Куда делись все твои колкости? К себе не применяются, да? Что ж ты засмущался? Хоть себе признайся, ты сейчас готов отсасывать свое прощение. Ничтожество. Трусливое никчемное ничтожество!» - не унимался режущий насмешкой голос в голове.

И как бы Дик ни пытался, заглушить его не получалось.

Почти не дыша, Ричард положил свои ладони на колени Оскара и медленно провел ими по мускулистым ногам парня к его паху, где под плотной и немного жестковатой тканью джинсов уже явственно ощущался возбужденный член. Накрыл выпирающий бугор рукой, несильно сжал его и трясущимися пальцами начал расстегивать молнию, высвобождая большой пульсирующий орган. А потом несколько мгновений с каким-то ужасом и совершенно неуместным сейчас восхищением смотрел на стоящий колом член Оскара. На покрытый вздувшимися жилками ствол, на чуть блестящую от выступившей смазки головку.

Дыхание перехватило от страха. В горле застрял комок, и Дик не мог сделать и вдоха, но все же пересилил себя и, облизав трясущиеся губы, склонился над членом Оскара и, зажмурившись, медленно обхватил его губами.

Ос наблюдал за действиями Ричарда с завидным спокойствием. И пока парень приближался к нему, заметил, как его лицо несколько раз поменяло оттенки с бледно-зеленого до ярко-розового и обратно.

По правде говоря, Оскар сомневался в том, что Ричард решится переспать с ним. Он видел страх и отвращение во взгляде друга, и мысленно умолял его не делать очередной глупости, о которой он потом пожалеет.

Но у Дика, похоже, что-то повредилось в голове от одиночества. И он, остановившись рядом с Оскаром, все-таки опустился на колени и решился сделать ему минет.

В любой другой ситуации Оскар, наверное, сошел бы с ума от счастья, но сейчас его перекосило от гнева. И даже прикосновение теплых желанных губ к сокровенному месту, не смягчило парня.

- Какого хрена ты творишь?! – выкрикнул Ос и грубо оттолкнул друга, борясь с желанием отвесить ему оплеуху.

Ему было приятно, да! Он хотел бы вонзиться в Ричарда так глубоко, чтобы тот задыхался от нехватки воздуха и давился заполнившей его рот плотью. Но не при таких обстоятельствах, когда парень вот так просто, без единого чувства, решился взять в рот чужой член.

Нет, за такое Оскару хотелось убить друга, чтобы больше не посмел делать ничего подобного!

Грубый удар широких ладоней в плечи заставил Ричарда отлететь в сторону, и теперь он с недоумением взирал на парня, лицо которого побледнело от гнева.

- Но... ты же сам этого хотел... - Задыхаясь от подкатившего к горлу ужаса, проговорил парень. – Сам поставил условие. Я не понимаю...

- Чего ты не понимаешь? - Оскар порывисто поднялся, пряча член в штаны и застегивая молнию, и навис над сидящим на полу другом, который с ужасом смотрел на него. - Думаешь, я захочу трахнуть такую маленькую блядь, как ты? Думаешь, я пал так низко, что захотел воспользоваться ситуацией? Спасибо, Дик. Ты открыл мне глаза на то, каким меня видишь! И показал мне свою натуру! Просто шлюха с заниженной самооценкой. Не думал, что у тебя нет ни капли гордости.

Каждое слово, слетающее с губ Оскара, словно раскаленный прут вонзалось в душу Ричарда. Внутри все сжалось в тугой узел. А сердце, жалобно заскулив, вдруг перестало биться.

Шлюха... Блядь и шлюха... шлюха...

Дик больше ничего не слышал. Только эти слова эхом отдавались в голове, усиленные презрительным, полным отвращения взглядом Оскара.

«Тише, не кричи, я слышу. Я все прекрасно слышу. Только не кричи. Тебя ведь никогда не было. Тебя не существует. Я ведь бездушная тварь. Ведь именно таким меня считают. Так чего же ты разрыдалась? Тебя нет. Не смей сейчас высовываться и показывать свое существование. Тебя нет, душа. Спрячься. И не кричи так отчаянно».

Медленно, чтобы не показывать, как же сильно хочется убежать отсюда, Ричард поднялся. Так же медленно, даже немного лениво, обошел застывшего на его пути Оскара. Все так же, не делая резких движений, подошел к входной двери, дернул ручку и вышел из квартиры, тихо прикрывая за собой дверь.

В глазах было темно. Нет, не темно. Как-то серо, что ли.

«Куда делись все краски? Где все звуки?»

Хотя нет, один звук все еще продолжает настойчиво биться в висках Ричарда:

«Шлюха...»

Оскар застыл посреди квартиры, почти даже не дыша.

Гнев то вздымался волнами, рождая в душе не самые приятные чувства, то опадал, а вместо него на парня накатывало чувство вины.

«Ревнивый кретин!» - ругал себя Оскар, понимая, что сам же, своими действиями подтолкнул Ричарда на опрометчивый шаг, а потом ранил его словами, даже не задумавшись над последствиями.

«Вот и вся твоя любовь», - мысленно приговаривал парень, направляясь следом за другом, которого совершенно точно нельзя было оставлять одного в растерянных чувствах. – «А сколько пафосных мыслей, сколько громких обещаний, беречь и любить его, невзирая ни на что!»

Распахнув дверь, Оскар вышел из квартиры, и успел схватить Ричарда за локоть прежде, чем тот вошел в лифт.

- Дик, прости меня, - попросил парень, продолжая удерживать друга, чтобы тот не сбежал.

Но Ричард и не думал уходить. Он даже не сопротивлялся, а просто стоял и смотрел в пустоту отсутствующим взглядом. И был такой бледный и осунувшийся, словно в одну секунду перенес тяжелую болезнь.

- Дик, прости меня, слышишь? - Оскар обхватил ладонями его лицо и попытался заглянуть в глаза, но так ничего и не добился. – Я выпил и... сам не знаю, зачем так поступил. Я не хотел, чтобы ты заставлял себя. Просто... ты вымотал мне всю душу, и я повел себя как последняя скотина.

Он обнял Ричарда, крепко прижимая к себе. А тот был словно безвольная кукла, которая сломалась точно так же, как и цветок мальчишки.

- Я наговорил лишнего, - шептал Оскар словно в бреду, прижимая парня к себе. - Я не должен был этого делать. Я всего лишь... без ума от тебя, и порой, мне сложно держать это в себе.

Ничего. Все та же реакция, вернее ее отсутствие. Всё тот же пустой взгляд в никуда.

Оскар на миг отстранился от парня и невольно повел плечами, так жутко ему сделалось и страшно, словно он пытался разговаривать с трупом.

- Дик, пожалуйста, прекрати это, - попросил он и повел парня в квартиру, чтобы постараться привести его в чувство. – Ты ведь тоже иногда говоришь не то, что думаешь. Неужели в твоем сердце не найдется даже капли сострадания к влюбленному идиоту, который сам не знает, что несет?

Дик не понимал, для чего Оскар остановил его? Зачем просит прощения... обнимает... Чтобы оттолкнуть опять? Чтобы через несколько секунд вновь унизить тихим презрительным полушепотом?

«Ну уж нет!» - взбрыкнуло что-то в груди. – «Второй раз я не позволю. Не будет такого!»

- Отпусти, – спокойно и даже холодно проговорил Ричард, но попыток вырваться не предпринимал.

Сил не было. Из него словно одним махом выбили всю жизнь. Странно... Никаких эмоций. Ничего. Пусто.

- Я хочу уйти. Нет, не так. Можно мне уйти? Опять не то. Подожди. Сейчас, я вспомню, как надо. Дай мне мгновение, я вспомню. - Мысли метались в сознании парня, заставляя слова слетать с губ так быстро, что Дику и самому было сложно их разобрать. - Как же?.. Сейчас... Ну же, вспоминай!

- Нет, Дик, ты никуда не пойдешь, пока не выслушаешь меня. Послушай... - Оскар усадил парня на диван, а тот продолжал шептать какие-то слова, что-то перебирая в уме. - Дик, я... всё, что я сказал тебе, всё это только из ревности. Я так долго скрывал свои чувства, а тут такое заманчивое предложение из твоих собственных уст. Я не смог сдержаться... но это была всего лишь шутка. А когда ты решил пойти на это... ты не представляешь, какая это боль, смотреть на того, кого любишь больше всего на свете и понимать, что он просто продается тебе за услугу. Не потому, что любит, а потому, что хочет получить что-то взамен. Дик, на самом деле ты сводишь меня с ума. - Оскар поставил одно колено на диван, между широко расставленных ног парня и склонился к его шепчущим губам.

Он понимал, что друг не слышит или не хочет слышать ни единого его слова, но сейчас, когда нельзя отпустить, и нельзя ни в чем убедить, нужны ли слова? Нужно ли и дальше соблюдать осторожность, когда и так все потеряно? Может, стоит показать... показать, что на самом деле твориться у него на душе?

- Дик... – шепнул Оскар в вдруг замершие губы. - Дик, я люблю тебя так давно, что уже почти превратился в бесчувственную тварь, чтобы не сойти с ума от понимания, что не нужен тебе. Я понимаю, что ты ненавидишь меня за это. Я понимаю, что возненавидишь еще больше, но я не хочу останавливаться... Дик, я не хочу больше сдерживаться и скрывать от тебя все это. Если ты сейчас не остановишь меня, я возьму тебя прямо на этом диване. Я так хочу этого, слышишь? Хочу тебя...

Ричард судорожно вздохнул и прикрыл глаза.

«Шутка... Слышал? С тобой пошутили. Хотел веселья? Получи!»

Он всегда сомневался, что у Оскара вообще есть чувство юмора. А вот оно как получилось. Есть. Да такое забористое, что челюсть сводит.

«Что ж, пусть шутит», - отстраненно подумал парень. – «С Оскаром это редко случается. В конце концов, он же терпел все твои идиотские шутки. И долго терпел. Поэтому надо быть благодарным».

Ричард застыл, когда Оскар оказался слишком близко к нему. Затаился, даже дышать перестал. Он ждал удара. Напрягся, но тут же расслабился.

«К черту. Уже не важно».

Оскар говорил, что любит.

«Ну да, он любит мальчиков».

Говорил что... хочет.

«Ну так это и понятно, кто не хочет шлюху».

Дик склонил голову набок и наконец-то посмотрел Оскару в глаза.

- Хочешь? - совершенно без интереса спросил он осипшим голосом, а потом резко улыбнулся и медленно провел языком по губам: - Бери.

От вызывающего взгляда Ричарда, Оскара прошибла нешуточная дрожь. И парень на миг прикрыл глаза, стараясь справиться с нахлынувшим на него возбуждением.

«Бери...»

«Бери и будь проклят. Окунись в отраву собственных чувств, в которой потом и утонешь. Бери и не думай ни о чем. Не думай о последствиях. Забудь обо всем, что тревожит, хотя бы на пару часов».

- Дик, что ты со мной делаешь? - в безумстве покрывая любимое лицо страстными поцелуями, спросил Оскар.

Он вжимался в Ричарда, ловя губами его губы, такие послушные, податливые и, в то же время равнодушные, словно целуешься с куклой, и чувствовал, что теряет рядом с ним рассудок.

- Останови меня... – просил Оскар, стаскивая с парня футболку и с упоением прижимая ладони к его обнаженной коже. - Не позволяй причинять тебе боль.

Ричард ничего не ответил, только прогнулся слегка в пояснице, когда пальцы Оскара задели его сосок, и приоткрыл губы, издавая едва различимый вздох.

- Какой же ты сейчас красивый, Дик, - прошептал парень, зарываясь пальцами в светлые пряди волос.

И уже про себя подумал:

«Такой доступный и недоступный одновременно. Словно делает одолжение, позволяя ласкать себя. Такой непозволительно сексуальный даже в своей отстраненной холодности. Неудивительно, что многие женщины охотятся за ним. А он никому так ни разу и не ответил взаимностью.

Глупый... глупый Оскар... тебя ведь ждет та же судьба, что и всех его любовниц. Он позволит тебе вкусить себя всего лишь раз, а после вытрет об тебя ноги и уйдет искать новые развлечения».

Ну и черт с ним! Пусть вытирает ноги. Пусть издевается и глумится потом. Если такова цена за ночь с любимым, Оскар готов был ее заплатить.

Одежда Дика полетела в сторону, но парень, казалось, совсем не обратил на это внимания. Оскар торопился, стремясь взять то, что уже очень давно желал.

Ричарда и раньше подозревал, что Оскар к нему не равнодушен. Но только теперь понял, каких масштабов достигло это влечение. Где-то в глубине души парень надеялся, что чувства друга искренние, но на деле оказалось, что вся его «любовь» это обычная неудовлетворенная похоть.

«Как и у всех», – напомнил себе Дик и поджал губы, сдерживая дрогнувшие на ресницах слезы.

А ведь ему так хотелось, по-настоящему хотелось верить в то, что Оскар любит его таким, какой он есть. Вредным, эгоистичным, неразборчивым в связях и желаниях, глупым, взбалмошным... любым.

Хотелось...

Дик даже пару раз думал над тем, чтобы вывести парня на чистую воду, хотел заставить признаться... а теперь...

Оскар оказался одним из многих, жаждущих его тела, его красоты, его денег. Жаждущих чего угодно, кроме самого Ричарда.

«Что ж, друг, бери. Для тебя не жалко. По крайней мере, твое терпение, наконец, будет вознаграждено».

Горячие ладони Оса скользят по груди и шее Ричарда, его пальцы зарываются в волосы и ласкают голову.

Приятно. И даже не противно.

Губы покрывают тело ласковыми поцелуями, язык оставляет влажную, словно горящую огнем дорожку от шеи к животу и ниже... пальцы ловко справляются с пряжкой на ремне, выдергивают жесткую кожаную полоску из шлеек и откидывают в сторону, чтобы уже через мгновение вернуться на пояс и расстегнуть джинсы.

Оскар выцеловывал живот Ричарда, и от мягких прикосновений его губ по телу парня разливался жгучий яд обиды. С губ Дика сорвался тяжелый вздох, но Оскар словно не заметил этого. Словно не захотел заметить, продолжая умело вызывать в Дике непрошенные волны удовольствия, которые ранили парня сильней любой обиды.

А Оскар, поглощенный своей маленькой победой, будто впал в транс, не замечая ничего вокруг. Он расстегнул молнию на джинсах друга и, высвободив из-под резинки трусов его полувозбужденный член, склонился над ним...

- Нет! - срывающимся голосом, наполненным страхом и истерикой, запротестовал Ричард и, впившись пальцами в плечи Оскара, попытался отстранить его от себя. - Нет, не надо. Не хочу так.

И тут же глумливый внутренний голос усмехнулся, напомнив:

«Шлюх не спрашивают, чего они хотят, так что заткнись и не вякай».

Пальцы Дика разжались и руки безвольно упали на диван.

«Ты прав, не спрашивают. Пусть делает, что пожелает».

- А как?.. – спросил Оскар хрипло, снова нависая над парнем.

Он уже почти ничего не соображал. Видел только Дика. Его странный, вновь угасающий взгляд. И кривую усмешку на покрасневших от поцелуев губах.

- Дик... – прошептал парень с тихим отчаянием, уткнувшись лбом в плечо друга и тяжело дыша. – Ты ненавидишь меня, да? Ну, конечно, ненавидишь. Но я не могу тебя оттолкнуть. Это сильнее меня, понимаешь?

«Нет, не понимаешь», - думал Оскар, нежно целуя теплое плечо, но, не ощущая от парня никакой отдачи. – «Это нельзя понять, если не чувствуешь. И простить такое тоже нельзя».

И все же, он не хотел останавливаться. Если уж им суждено разойтись, пусть у него будет хотя бы этот момент.

- Дик, как ты хочешь? – повторил парень свой вопрос, желая дать другу выбор хотя бы в этом, чтобы не быть совсем уж эгоистичной сволочью.

Ричард смотрел в глаза Оскара и не мог в них ничего разобрать. А раньше получалось. Пусть немного, но получалось распознать его настроение по взгляду. А сейчас... Наверное, это просто усталость. Да, скорее всего.

Дик медленно поднялся, стащил с себя джинсы и трусы, и вернулся на диван. Только теперь встал на сидение коленями и, вжавшись руками в спинку, прогнулся в пояснице.

«Ты задал правила, Оскар. Я принял. Теперь надетую маску не сорвать. Только не смотри на руки. Только не замечай, как сильно дрожат пальцы. Только не... распознай меня за этой уродливой личиной».

- Хочу так.

Оскар смотрел на Ричарда, на изгибы его соблазнительного тела, и не мог поверить, что все это происходит на самом деле.

«Неужели все это не сон?» - думал он, склоняясь над парнем и начиная мягко укрывать его спину поцелуями. – «Неужели сегодня мы действительно переступим черту, за которой нас ждет либо безумие, либо моральная смерть, после которой уже не будет возврата к прошлым отношениям?»

Дик стоял коленями на диване, широко расставив ноги, и от этого зрелища у Оскара темнело перед глазами. Он опустил руку и огладил молочные ягодицы без единого изъяна, которые тут же невольно напряглись.

- Боишься? – спросил Оскар, хотя даже не рассчитывал, что друг ответит ему. – Не нужно. Я не сделаю больно. Только не тебе.

Он отстранился и подошел к комоду, в ящике которого хранил смазку и презервативы. Но, прежде чем вернуться к Ричарду, еще раз приложился к бутылке со спиртным, утоляя жажду и заглушая слабый голос здравого смысла, который пытался достучаться до его сознания, взывая к нему откуда-то из глубин его души.

Дик по прежнему стоял, не шевелясь. Он не торопил Оскара, и не порывался никуда сбежать. А лишь низко опустил голову, словно приговоренный к казни на плахе.

Оскар вздохнул и подошел к нему. Встал одним коленом на диван позади Ричарда и выдавил себе на пальцы обезболивающий гель, так ни разу и не тронутый за долгое время.

Парень и сам не знал, зачем его купил. Он не водил к себе домой никого. Вообще никого. Его единственным гостем был Ричард.

«Был». Вот это верное слово! Но больше не будет.

- Все будет хорошо, - сказал он, обращаясь к Дику, и размазал гель между его ягодиц.

После чего, не обращая внимания на слабое сопротивление стенок ануса, протолкнул в парня сразу два пальца и начал медленно продвигаться вглубь, растягивая стенки, чтобы подготовить их к куда более болезненному проникновению.

Еще немного, и лекарство подействует. Дик совсем не почувствует боли. Только легкий дискомфорт.

Оскар хмыкнул невесело, насмехаясь над собственной наивностью и глупостью, и стал действовать более настойчиво, пока Ричард не отреагировал на прикосновение к простате.

Он не застонал, но как-то тяжко вздохнул, прогибаясь в пояснице и царапая ногтями обивку дивана. А потом снова вернулся в исходное положение, но лишь до того момента, пока Оскар не начал требовательно массировать волшебную точку внутри него, одновременно прихватывая вялый член парня, чтобы попытаться возбудить его.

Что-то влажное и липкое неприятно холодило кожу, а потом Дик почувствовал внутри себя пальцы Оскара. Странное ощущение, неприятное, и в то же время не такое уж и противное.

«Взял бы уже и забыл», – раздраженно думал Ричард, пока Оскар подготавливал его. – «Без этой смазки было бы лучше».

На самом деле Дик хотел почувствовать боль. Сильную, сводящую с ума, доводящую до грани. И способную заглушить жалкий скулеж издыхающей души.

Но Оскар отчего-то медлил. Зачем-то пытался его возбудить. Для чего-то старался.

«Хватит уже церемониться!» - хотелось выкрикнуть Дику.

Но он молчал.

Сжимал зубы, кусал губы, до боли впивался короткими ногтями в ладони и молчал.

Оскар входил плавно, стараясь не причинить боли. Но Ричарду не нужны были его нежности, и он подался назад, насаживаясь на парня.

Резкая боль пронзила тело, и Дик зашипел, отчаянно сдерживая рвущийся из груди стон боли. Напрягся, сильно сжимая в себе член парня, и в тот же миг услышал приглушенное рычание Оскара.

«Нравится?» - со злой насмешкой подумал Дик. – «Нравится. Но будет еще лучше. Будет так, что ты этого никогда не забудешь».

Ричард постарался расслабиться и немного отстранился от Оскара, позволяя его члену почти полностью выйти, и тут же подался назад, сильно сжимая мышцы.

Болезненный стон все же сорвался с его губ. Глаза заслезились, и Ричард начал двигаться еще яростнее, причиняя себе невыносимую боль.

От этих откровенных и немного мазохистских действий друга, Оскар почти сразу же достиг пика возбуждения. И, будь он трезвее, то, наверняка, в этот момент все и закончилось бы.

Однако алкоголь притупил чувствительность нервных клеток, и парень еще несколько минут стоял, почти не шевелясь, позволяя Ричарду вытворять с ним сумасшедшие вещи.

Несмотря на свою неопытность в сексе с мужчинами, Дик быстро сообразил, что должен делать, чтобы доставить партнеру удовольствие. Он вертел задницей, то прогибаясь в пояснице, то вскидываясь вверх, расслабляя мышцы и внезапно сжимая их в нужный момент так, что у Оскара искры сыпались из глаз.

Неудивительно, что о нем ходила слава как о любовнике, ночь с которым невозможно забыть. И вот теперь Оскар получил возможность на собственной шкуре испытать магию его сексуальности.

Раскрепостившись, Ричард практически перехватил инициативу на себя, заставив парня рычать от удовольствия. Но все же где-то в глубине души Оскар чувствовал, что друг не получает от этого секса никакого удовольствия.

Было похоже на то, что он наказывает себя за что-то. Что, отдаваясь, словно в последний раз и причиняя себе физическую боль, он пытается заглушить душевные страдания, к которым совершенно не привык.

В этот момент у Оскара словно что-то щелкнуло в голове. И он, в последний раз толкнувшись в друга, внезапно навалился на него, всем своим весом вжимая в диван.

Ричард попытался отстраниться, чтобы продолжить издеваться над собой, но Оскар не позволил ему. И, повалив на сиденье дивана лицом вниз, накрыл собой, практически обездвиживая.

- Хватит этого, - прохрипел Оскар немного раздраженно и прижался губами к затылку парня. - Довольно. Я все понял.

Он чуть приподнялся и, грубо раздвинув бедра Ричарда, снова заполнил его собой, только сделал это максимально медленно, больше не позволяя травмировать себя.

А потом, все так же лежа на парне, стал покачиваться, плавно скользя внутри тесного прохода, пока перед глазами у него не потемнело, а в ушах не раздался оглушающий звон.

Бедра прошил сладкий спазм. Кожа в нижней части тела покрылась мурашками, и Оскар задрожал, бурно кончая в друга.

Прижатый к дивану Дик только и мог, что неистово царапать пальцами мягкую обивку и до крови кусать и без того истерзанные губы.

Слезы катились по щекам парня, перед глазами плыло, и только сильные руки на его бедрах не позволяли Ричарду забывать, с кем он и почему.

Оскар сделал еще несколько глубоких толчков и, тяжело застонав, вжался в парня. Дик чувствовал, как член друга пульсирует внутри. Слышал тяжелое дыхание парня на своей шее и его тихий невнятный шепот. И от накатившего омерзения к самому себе тело Ричарда пробрала зябкая дрожь.

Ему хотелось бежать. От ситуации, в которой он оказался и в которую втянул Оса. От чувства ничтожности и выжигающего грудь стыда. От безысходности, которая вдруг хлынула в его сердце нескончаемым потоком душевной боли. И стоило Оскару выровняв дыхание и немного отстраниться, как Дик отпихнул его от себя и стремительно поднялся с дивана.

- С тебя четыре тысячи долларов, - стараясь, чтобы голос не дрожал, проговорил Ричард, поднимая с пола свою одежду. – Кредитки и чеки не принимаю. И поторопись, у меня еще уйма клиентов.

Приходя в себя от какого-то болезненного, мучительного оргазма, Оскар не сразу сообразил, чего Ричард от него хочет.

Мысли путались, чувства, переполняющие душу, казались неоднозначными, и парень впервые за много лет ощущал себя растерянным и разбитым.

И что это, спрашивается, только что было?

Зачем это произошло?

Что нашло на них обоих?

Дружить столько лет, и этим идиотским поступком все разрушить? Какая же несусветная дурость!

Оскар посмотрел на Дика, который порывисто одевался, и спросил:

- Может быть, хотя бы душ примешь? Ты вспотел, а на улице холодно.

Ричард как-то злобно на него покосился и натянул на себя футболку, но попал рукой в вырез для головы и разразился гневной тирадой, пытаясь выпутаться.

Оскар несколько мгновений наблюдал за ним, а потом поднялся и помог справиться с проблемой, за что тут же получил от парня по рукам.

- Не прикасайся ко мне, - выдохнул Дик. – Ты еще не заплатил мне за услуги.

- Я поговорю с Ксандром, не кипятись, - сказал Оскар примирительно. – Могу позвонить прямо сейчас, если хочешь.

- Считаешь меня совсем дешевкой? – разозлился парень и метнул на Оскара гневный взгляд. – Я сказал четыре тысячи.

В груди Ричарда словно взорвался давно уснувший вулкан. Тело парня было охвачено огнем, и с каждым мигом жар, идущий от сердца, становился сильнее. Кровь бешено пульсировала по жилам и, казалось, вскипала, достигая мозга. А желудок подводило от болезненных спазмов страха.

«Зачем? Для чего я это сделал?» - отчаянно пульсировало в висках парня.

Идиотский поступок, по-детски глупый, но после которого будут совсем не детские последствия.

Дику хотелось кричать. Сорвать голос ко всем чертям, только бы эта боль не сидела внутри, не грызла, впиваясь острыми зубами в сознание.

Надо было уходить. Как можно быстрее бежать отсюда, потому что подступающая истерика давала о себе знать лихорадочным ознобом, волнами прокатывающимся по телу.

- Чего застыл?! Я жду! – поторопил парня Ричард, пытаясь справиться с пуговицами на своем пальто.

- Я не буду тебе платить, потому что не считаю тебя шлюхой, - спокойно ответил парень.

Он понимал, что задел Ричарда за живое своими неосторожными словами, которые потом зачем-то еще и подтвердил действиями, но давать ему деньги за услуги – значило окончательно растоптать его достоинство, чего Оскару совершенно не хотелось.

Несмотря ни на что, он любил этого капризного, истеричного человека, и хотел для него только счастья, даже если счастливым его сделает кто-то другой.

Но Ричард, похоже, не проникся его благородным порывом и бешено сверкнул глазами.

- Давай деньги! - потребовал он. - Сейчас же!

- Нет, - покачал головой Оскар. - Прости, но денег ты не получишь.

Ричард чувствовал, как внутри все закипает от злости. Как ярость растекается по венам жидким огнем и требует выхода, испепеляя все на своем пути.

Он медленно подошел к Оскару и, глядя тому в глаза, прошипел:

- Я хочу получить свои деньги. Ты поимел мое тело, и я требую за это плату. Так что, милый мой, плати. Сумму я назвал.

Каждое произнесенное слово слетало с губ, оставляя после себя неприятный горький привкус. В горле першило, словно Ричард наглотался битого стекла. Но какое-то идиотское и совершенно дебильное чувство не позволяло ему просто уйти. Хотелось разорвать Оскара на части. Уничтожить его. Выжечь его душу раскаленным железом, чтобы парень хотя бы на мгновение, на маленькое ничтожное мгновение почувствовал то, что испытал он сам.

- Я жду.

- Нет. - Оскар сложил руки на груди и чуть склонил голову к плечу, продолжая упрямиться. - Уговор был другим. Его условия я выполнить согласен.

Тихо. Как же тихо вокруг. Словно все звуки вмиг исчезли. Ричард не слышал ни тиканья настенных часов, ни еле заметного шума включенного ноутбука на столе, ни биения собственного сердца. Мир для него замер, превратившись в иллюзию, созданную безумным сюрреалистом. Так обычно случалось перед взрывом. Перед ебаным атомным взрывом в его душе.

Но Дик не хотел взрываться. Он никогда не показывал друзьям, что на самом деле творится в его душе. И сейчас не хотел. Но где-то внутри с тонким звоном лопнула натянутая до предела струна.

Яркая вспышка перед глазами ослепила его, а растекшаяся по языку горечь яда, подтолкнула слова, и парень сорвался на крик:

- Я хочу получить свои деньги! Ублюдок! Мразь! - Ричард набросился на Оскара и резко ударил его кулаком в скулу. - Сволочь! Дай мне мои деньги! Я их заработал!

Удар был сильным и неожиданным, как и накрывшая Ричарда истерика, и все же Оскар успел немного увернуться, и кулак парня не нанес ему большого вреда.

- Дик, успокойся! – потребовал Оскар, перехватывая руки друга, и вжимая его в стену, чтобы угомонить. - Я прошу тебя. Не истери.

- Пошел ты, Ос! – выкрикнул Дик, начиная выдираться, впрочем, безуспешно, так как Оскар, несмотря на всё его внешнее спокойствие и благообразный задротский вид, был довольно сильным и крепким парнем. – Я хочу получить свою оплату, мудила! Плати, или я убью тебя!

Оскар на мгновение прикрыл глаза, почти не обращая внимания на пинки и попытки Ричарда вырваться, а потом, внезапно, накрыл его губы своими, заглушая непрерывный поток ругательств и угроз, и целовал до тех пор, пока друг не затих в его объятиях.

Когда Оскар отстранился, Дик уже даже не трепыхался. Он тяжело дышал, но больше не предпринимал попыток вырваться, и парень разжал объятия.

- Я заплачу тебе, если таково твое желание, - сказал Оскар все тем же спокойным тоном, за которым сложно было разобрать хоть какие-нибудь эмоции. – Но это не потому, что я считаю тебя продажным. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты ушел отсюда в таком состоянии. Подожди здесь. Я принесу деньги.

Оставив Ричарда в прихожей, Оскар пошел в комнату, которую обустроил под кабинет и, открыв сейф, достал нужную сумму, в которую друг оценил себя. И, вернувшись к нему, вложил небольшую стопку стодолларовых купюр в его горячую ладонь.

- Вот деньги, - проговорил парень, глядя в покрасневшие глаза Ричарда, который, кажется, готов был разреветься в любой момент. - Только не надумывай себе ничего такого, ладно? Мне, правда, жаль, что я так с тобой поступил. И если ты когда-нибудь сможешь простить меня, дай мне знать. Не пропадай.

Стыдно, больно, тоскливо.

Губы Дика предательски дрогнули.

«Вот и всё», - пронеслось в его голове, когда Оскар отошел в сторону, больше не преграждая ему путь и не предпринимая никаких попыток заговорить с ним или прикоснуться к нему.

Дик же смотрел себе под ноги и тяжело дышал.

«Надо уйти. И чем быстрее, тем лучше».

Он оттолкнулся от стены и направился к выходу.

Вложенные в ладонь купюры словно прожигали в коже дыру. Неприятно. Мерзко. Гадко. Словно на голову вылили целую канистру дерьма.

Ричард схватился за ручку двери и потянул ее на себя, приоткрывая. А потом отшвырнул от себя деньги и быстро вышел из квартиры.

Спустившись на первый этаж, Дик вышел на улицу и, поймав такси, забрался в салон.

А когда водитель спросил, куда его отвезти, Ричард назвал адрес Ксандра.

В сердце парня в этот момент было пусто. Но прежде чем окунуться в воды скопившейся там тьмы, парень хотел окончательно покончить с прошлым, которое он так мастерски и так безвозвратно разрушил.

Через полчаса Ричард стоял перед дверью в квартиру Ксандра и не решался постучать. Может быть, ни Ксандру, ни тем более мальчишке его извинения были вовсе не нужны, но парень чувствовал, что если не успокоит собственную совесть, то окончательно впадет в такую депрессию, из которой потом уже никогда не выберется. Поэтому, собравшись с духом, он протянул руку и негромко постучал, а через несколько мгновений дверь ему открыл Тиль.

Мальчишка был встрепанным и выглядел так, словно только что проснулся. И его беззащитный и немного наивный вид резанул по совести Ричарда с новой силой.

- Я разбудил? - как-то растерянно спросил Дик и нахмурился, но тут же быстро продолжил, увидев, как напрягся подросток. – Извини, если помешал. Ксандр дома? Хотя... не так это и важно. Слушай, я к тебе. Я знаю, что в прошлый раз наговорил тебе кучу всякой дряни, и вообще был несправедлив к тебе, и в целом не прав. Знаешь, я не считаю тебя ни слугой, ни игрушкой, ни кем-то еще... Не принимай близко к сердцу и не обращай на мои слова внимания, хотя, наверное, уже и не придется выслушивать весь тот бред, что я несу. Я вот чего пришел. Я хотел извиниться перед тобой. Ты неплохой парнишка. Ксандр не повелся бы на тебя, будь ты какой-то херней. Нет, не повелся бы. В общем, я опять лажаю. Извини, Тиль. Правда, прости мне мою выходку. Я был неправ и несправедливо жесток по отношению к тебе.

От быстрого, сбивчивого потока слов Тиль немного растерялся и даже не сразу понял, что друг Ксандра извиняется. Но когда смысл сказанного дошел до парня, ему стало немного не по себе. Не потому, что он не хотел принимать извинений, а потому, что Ричард выглядел так, как будто в его жизни наступил крах, и теперь от результата этого разговора завесила его судьба.

- Ксандра сейчас нет дома, - проговорил Тиль, отступая вглубь квартиры и открывая дверь шире. - Не хотите зайти? Вы голодны? Или, может, хотите выпить чего-нибудь?

Мужчина покачал головой из стороны в сторону и как-то ссутулился.

- Может, просто воды? – начал настаивать парень, интуитивно ощущая в Ричарде напряжение и какое-то глубинное отчаяние. - Вы за рулем? Вы плохо выглядите. Не стоит вам, наверное, водить машину в таком состоянии. К тому же Ксандра не будет до самого утра. Он не приходит больше ночевать, когда я дома. Но он будет рад узнать, что вы заходили в гости.

Мгновение Тиль стоял и смотрел на мужчину, который топтался у порога в нерешительности, а потом, осмелившись, приблизился к нему и взял его за руку.

- Пожалуйста, - попросил парень. - Мне очень скучно тут одному. Выпейте со мной хотя бы чашку чая.

Когда теплые пальцы мальчишки сомкнулись на его ладони, Ричард невольно вздрогнул.

Добрый ребенок. Действительно хороший человек. А он его так подло обидел.

Дик вымученно улыбнулся и вошел в квартиру. По всей гостиной были расставлены цветы. Маленькие пока еще росточки в горшках разных форм и размеров. Они стояли повсюду. На полках и столиках, на подоконниках и просто на полу. Много. Целая оранжерея. Дик вновь повернулся к Тилю.

- За цветок тоже прости. Я, правда, не хотел, чтобы он пострадал.

Парень присел на диван, и пока Тиль делал на кухне чай, все вглядывался в тонкие, хрупкие побеги. Маленькие и беззащитные, как и сам подросток. И такие же чистые.

- У меня никогда не было друзей, - заговорил Дик, когда Тиль вернулся в гостиную и протянул ему чашку с чаем. - Я всех отталкивал от себя своей прямотой. Людям не нравится слышать правду. Они ее боятся. А потом, уже позже, наверное, когда был в твоем возрасте, я понял, что правда у каждого своя. И с этим ничего нельзя поделать. Но я всегда говорил то, что думаю. За это меня сначала недолюбливали, а потом и ненавидели.

Ричард усмехнулся и сделал небольшой глоток горячего напитка.

- Били часто. Руки ломали. За правду, кстати. А вот когда я намеренно обижал, почему-то терпели. Люди вообще странные существа. Непонятные.

Дик замолчал и несколько мгновений просто смотрел в стену перед собой. А потом как-то невесело усмехнулся и продолжил:

- Ксандр и Оскар были единственными людьми, которые приняли меня со всеми моими тараканами. Относились хорошо. Поддерживали. А я... а я умудрился потерять их...

Парень сделал глубокий вдох и прикрыл глаза.

Тоска и боль с новой силой атаковали душу, от которой почти ничего не осталось. Что-то в груди еще ойкало и айкало от настырных уколов, но Дик чувствовал, что это что-то стремительно издыхает и вскоре развеется прахом, не оставив после себя и следа.

- Ну да ладно, что-то меня понесло. Ты сказал, что тебе скучно, и я отчего-то решил нагрузить тебя своими проблемами. Не бери в голову все, что я сказал, приятель. Лучше расскажи мне о себе. Только немного. Мне, правда, интересно. Но доверять мне слишком много личной информации не стоит. Я могу потом ею воспользоваться и неудачно пошутить. А обижать тебя вновь не хочется.

- Мне нечего рассказывать, - Тиль растянул губы в вымученной улыбке и опустил взгляд.

Как же история Ричарда похожа на его собственную ситуацию. Ксандр так же сперва принял его таким, какой он есть, а потом отдалился, и теперь ждет, что он будет старательно учиться, что найдет друзей и будет общаться со сверстниками. Но взамен не дает ничего, кроме туманных обещаний на неопределенное будущее.

Тиль тяжело вздохнул и, сам не зная зачем, признался:

- В конце концов, ваши слова оказались правдой. Так что обижаться мне не на что. Ксандр больше не хочет со мной общаться. Он теперь гуляет, как и прежде. И вижу я его всего три раза в неделю по полчаса. Я больше не помеха вашей с ним дружбе. Теперь я, наверное, для него никто.

Губы дрогнули, и Тиль замолчал.

Ричард хотел было сказать парню что-то ободряющее, но потом, вдруг, с досадой заявил, что Ксандр всегда был эгоистом, который не считается с чувствами других, и что грустить из-за этого так же бесполезно, как злиться на ветер за то, что он дует с севера на юг, а не наоборот.

Это сравнение вызвало на губах Тиля улыбку. Но в ответ парень так ничего и не сказал. Он молча пил чай маленькими глотками и смотрел куда-то под ноги.

Они оба молчали, думая каждый о своем.

Ричард просидел с ним еще около получаса, а потом, сославшись на важное дело, попрощался и ушел.

Тиль же закрыл дверь и вернулся в свою комнату, чтобы вновь взяться за ненавистную физику, единственный предмет который он, как ни старался, все никак не мог осилить.

И который оказался его единственным спасением в окружившем его одиночестве.