Нью-Йорк, январь 2015 года

***

- Здравствуй, Ирман. - Доктор Уэйн торопливо вошел в кабинет и направился к своему столу. - Прости за задержку. У меня был тяжелый пациент.

Мужчина опустился в кресло и только теперь посмотрел на парня, который сидел на диване с подтянутыми к груди коленями.

Ирман выглядел умиротворенным и в какой-то степени даже довольным, но Джозеф лишь мельком взглянул на его лицо и сконцентрировал все свое внимание на правой руке парня, которая была заключена в плотный гипсовый панцирь.

- Я так понимаю, у тебя есть, что мне рассказать, - хмуро глядя на травмированную руку пациента, проговорил он и достал из верхнего ящика стола блокнот, в котором тут же сделал небольшую пометку.

Ирман вскинул на доктора взгляд и сказал:

- Простите, но я не смог выполнить ваше задание. - Он показал мужчине руку, словно это могло его оправдать, и тут же добавил: - Но я могу отчитаться на словах, если хотите.

- Было бы неплохо. - Джозеф улыбнулся и, поставив локти на стол, положил подбородок на сплетенные в замок пальцы.

Ирман был амбидекстром, и отлично управлялся обеими руками. Но левой рукой пользовался в основном, когда был разъярен или сильно подавлен. И это не было чем-то странным. Джозеф прекрасно понимал, что таким образом Ирман пытается успокоить себя и найти выход из положения, которое логика забраковала как тупиковое. И то, что из-за полученной травмы парень не выполнил его задание, было хорошим знаком. Это говорило о том, что произошедшее было полностью им обдумано и взвешено, а значит осознанно.

- Надеюсь, этот перелом был случайностью. Мне бы не хотелось думать, что ты навредил себе только потому, что не желал выполнять мое задание.

- Это не было случайностью, - ответил парень. - Руку мне сломали в драке. Но я этого не хотел.

- Я был бы не против услышать подробности. - Джозеф склонил голову к правому плечу. - Расскажи, пожалуйста. К тебе снова кто-то приставал?

- Нет. - Ирман покачал головой. - К нам в колледж пришел новичок. Мелкий задохлик, который не может за себя постоять. И, как следствие, нашлось немало желающих заполучить его в качестве личной шлюхи. А вы ведь знаете, как я отношусь к мудакам, которые принуждают других к сексу. Пришлось почесать кулаки об их наглые рожи.

«А вот это уже что-то новенькое» - подумал Джозеф и выпрямился, приготовившись записывать все, что будет говорить его пациент.

- Ты заступился за новичка... почему? Он просил тебя о помощи? Или это была твоя инициатива? - начал задавать вопросы доктор.

Ирман вздохнул раздраженно, и поменял позу, недоумевая, почему после стольких лет знакомства должен разжевывать своему психиатру такую банальную ситуацию.

- Мне просто хотелось выпустить пар, а тут выдалась такая возможность. Я не мог остаться в стороне. Это, по-вашему, ненормально?

- Я не говорил, что это ненормально. - Джозеф улыбнулся, понимая, что Ирман не столько раздражен, сколько смущен из-за того, что его «уличили» в благородстве. - Просто это немного непривычно. Ты впервые ввязываешься в драку, а не начинаешь ее. Надеюсь только, ты сломал руку не об этого несчастного юношу.

- Мне ее сломали, - пояснил парень. - Противников было больше, да и я начал выдыхаться. Джосс был в отключке. Сеттона тоже уложили одним ударом. Умино уволокли как трофей, а я остался один на один с зачинщиком этого бардака. И, знаете, если бы он не позвал на помощь своих шавок, рука была бы сломана у него.

- Джосс - это твой друг из боксерского клуба? - спросил мужчина, стараясь скрыть довольную улыбку.

Ирман пока еще не понимал этого, но он сделал огромный шаг к своему выздоровлению, за много лет сдвинувшись с мертвой точки в правильном направлении. И Джозеф был очень рад такому неожиданному повороту событий.

Парень кивнул, подтверждая его слова.

- А Сеттон - это тот парень, о котором ты рассказывал на прошлой встрече? - продолжил расспрашивать мужчина. - Он тоже оказался вовлечен в эту драку? Или он был одним из зачинщиков?

- Да он вообще непонятно зачем влез, - ответил Ирман, и в глазах его полыхнула злость. - Придурок безмозглый. Надо было его придушить в лазарете, а потом разобрать по костям и закопать на разных континентах, чтобы не собрался. От него столько проблем, что мне хочется его убить.

Парень сжал левую руку в кулак, приложив столько силы, что в кабине отчетливо послышался хруст его костяшек.

Вспышка ярости не стала для Джозефа сюрпризом. Частые перепады эмоционального состояния Ирмана были порой очень полезны. Они позволяли мужчине копать глубже и вызнавать самые сокровенные мысли и секреты парня.

- Почему ты хочешь его убить? - спросил Джозеф. - Как я понял из всего вышесказанного, тот, из-за кого все началось, это юноша по фамилии Умино. Так почему твоя ярость направлена на Сеттона? Ты таким образом выражаешь протест против моего предложения подружиться с ним?

- Подружиться?! - Ирман вытаращился на мужчину, обжигая его яростным взглядом. - Как?.. как с ним вообще можно подружиться?! Вы знаете, что он сделал? Он специально доводил меня до белого каления, пока я не взорвался и не разнес к херам кабинет моего куратора. Сеттон знал, чем для меня обернется этот погром. И специально продолжал провоцировать меня, пока не пришел Садис и не высек меня указкой. И что вы думаете случилось потом? Этот ублюдок начал заступаться за меня, закрывая от указки своим телом. Хотите сказать, что это его способ намекнуть мне на чувства? Если это действительно так, то я лучше пойду и выброшусь из окна, чем буду иметь дело с таким психом.

- В этой драке он тоже тебя доводил? - осторожно поинтересовался Джозеф. - На чьей он был стороне?

Ирман недовольно поджал губы, как будто не желал отвечать на этот вопрос. Но потом все же сказал, уставившись в окно:

- Он пытался заступиться за меня.

- И ты все еще сомневаешься в его чувствах? - Джозеф вскинул бровь и тут же задал очередной вопрос, отвлекая парня от размышлений над предыдущим: - Ирман, ты пробовал с ним поговорить? Пробовал спокойно объяснить ему, что тебе не интересна его симпатия? Вы могли бы быть прекрасными друзьями, если бы выяснили все между собой.

- Этого не будет, - ответил парень. - Ни дружбы, ни других нездоровых отношений. Я не извращенец. Меня не возбуждают драки с ним. Я просто хочу, чтобы он исчез. Я хочу забыть о его существовании.

Ирман вскинул левую руку к голове и впился пальцами в свои волосы, начиная медленно раскачиваться взад-вперед, словно пытался утихомирить что-то, что рождало внутри него неподконтрольную ярость.

Джозеф сделал медленный вдох и сложил руки на столе, прижимая ладони к прохладной полированной поверхности.

- Как обстоят дела с твоим отцом? - мужчина сменил тему, давая пациенту возможность успокоиться и вернуть себе равновесие. - Вы общаетесь? Или ты все так же сторонишься родителей?

Ирман тряхнул головой, словно пытался отогнать от себя назойливую муху, и исподлобья посмотрел на мужчину.

- Когда Сеттон упал после мощного удара, я увидел кровь у него на лице. Крупная, жирная капля медленно ползла по бледной коже от виска на скулу. А он лежал без движения. И, казалось, даже не дышал. И я подумал: «А что, если он больше никогда не откроет глаза? Что будет со мной? В какую бездну обрушится мой мир, если его, вдруг, не станет?» Я не знал, жив он или нет. Я был растерян. А Стредфорд сказал, что, если я не отступлю, они заберут и его. Доктор Уэйн, когда моя рука заживет, я утоплю этого угрёбка в его собственной крови. Он будет молить о пощаде, но я не отступлю. Я вырву его член, и он будет жрать его, пока не подавится.

Сердце Джозефа гулко ударилось о ребра, когда он встретился с глазами парня, в которых синева летнего неба вдруг сменилась яркими оттенками океанических вод.

- Мне кажется этого делать не стоит, - сказал мужчина, очень быстро записывая в блокнот свои наблюдения, которые пестрили восклицательными знаками. - Месть - это обоюдоострый клинок. Делая удар, ты непременно поранишься сам. К тому же... она не заполнит пустоту в твоем сердце. Ты должен разобраться в себе. В первую очередь тебе необходимо решить, что для тебя значит этот человек. Пока решение не будет принято, пока оно не станет осознанным, никакие драки, убийства и оскопления не принесут тебе умиротворения. Ты понимаешь, о чем я говорю?

- Я очень хорошо вас понимаю, - ответил Ирман, прямо глядя на мужчину. - Но Стредфорд должен заплатить за то, что сделал, и за то, что сказал.

- Хорошо, - кивнул Джозеф и откинулся на спинку своего кресла, принимая расслабленную позу, тем самым давая Ирману понять, что переубеждать и препятствовать ему он не намерен. - Допустим, ты отомстил ему по задуманному тобой сценарию. Стредфорд повержен и накормлен, твоя ярость удовлетворена, ну а дальше... вой сирен, суд, заключение под стражу и пожизненный курс сильнейших седативных препаратов, которые сделают из тебя амебу. А что будет с Сеттоном? Появится еще какой-нибудь Стредфорд, и что тогда?

От слов мужчины сердцебиение Ирмана ускорилось, и он проговорил с плохо скрываемым волнением:

- Вы не позволите пичкать меня препаратами.

- Я - нет. - Уверенно кивнул Джозеф, подтверждая слова парня. - Но суд решит иначе, и мое мнение при этом не будет играть абсолютно никакой роли.

- И что мне делать? - спросил Ирман растерянно.

- Для начала не рубить сгоряча, - украдкой делая облегченный вздох, проговорил Джозеф, чувствуя, как от пережитого напряжения покалывают кончики пальцев. - И поговори, наконец, с этим парнем начистоту. Объясни ему, что не можешь ответить на его чувства. И попроси его не лезть на рожон, хотя бы ради тебя.

- Я попробую, - пообещал Ирман, но тут же добавил раздраженно: - Но если я его придушу, вы уж постарайтесь убедить судью, что я находился в состоянии аффекта. Потому что человеческого языка этот придурок не понимает.

- Обещаю, что буду на заседании крайне убедителен и красноречив, - усмехнулся мужчина и даже поднял правую руку в клятвенном жесте. - И все же, постарайся не доводить до крайностей. Учеба в этом колледжа закаляет твой характер. И твой друг играет в этой закалке не последнюю роль.

Ирман предпочел промолчать и никак не комментировать свою сомнительную дружбу с Сеттоном, которая больше напоминала попытки кобры и мангуста договориться о мирном сосуществовании на одной территории.

Молчание парня Джозеф воспринял как своеобразный ответ и потому удовлетворенно кивнул и улыбнулся своему пациенту.

- Что ж, Ирман, наша встреча подходит к концу. Ты хочешь рассказать мне о чем-нибудь еще? Следующий час у меня свободен, поэтому я могу уделить тебе немного времени.

Парень покачал головой, давая понять, что больше ему рассказывать не о чем. И мужчина не стал настаивать на разговоре.

- Тогда пойдем на процедуры, - сказал он, обращаясь к Ирману.

Парень послушно поднялся с дивана и последовал за доктором, но мысли его блуждали далеко за пределами клиники.

Он думал, как ему договориться с Сеттоном и при этом не покалечить его.

Но пока в голову ничего дельного не приходило. И потому парень решил действовать по обстоятельствам. А если не получиться уладить все мирным путем, придется Сеттону еще разок пообщаться с его кулаками.

***

Воскресное утро радовало тишиной и хорошей погодой. Начавшийся накануне вечером снегопад, украсил двор колледжа пушистыми снежными шапками и улетел вслед за ветром на запад, оставив после себя белоснежный покров, мерцающий в ярких солнечных лучах, и чистое небо.

Амис любил выходные. Не только потому, что в эти два дня можно было расслабиться и позволить вскипающему от учебы мозгу немного передохнуть, но и потому, что на уикенд в колледже оставалось очень мало студентов.

Сосед Амиса уехал еще в пятницу, и все развлечения парня в эти дни сводились к возлежанию на кровати и к бесплодным попыткам выследить Гердера, который прятался от него всю прошедшую неделю.

После их разговора в лазарете Ирман старательно избегал Амиса. Сначала парень списал это на попытку Гердера держать себя в руках и не ввязываться в неприятности. А потом понял, что Ирман намеренно сторонится и игнорирует его.

Он замечал, как парень на каждое его слово в тихой злобе поджимает губы. Замечал, как играют желваки на его скулах. Как горят сумасшедшей яростью его пронзительно синие глаза. И как неистово сжимаются его кулаки. Он видел, что Гердер жаждет ответить ему, но ни слова не слетало с языка первокурсника. И, что было хуже всего, Ирман ни разу открыто на него не взглянул.

Обидно!

Должно быть, усилия доктора Уэйна не проходят даром и приносят свои плоды.

И в какой-то мере Амис этому радовался, но... как же ему не хватало того Ирмана, который с неистовством дикого зверя бросался на него, сжимая своими сильными руками рубашку на его груди и до боли прихватывая кожу. Ирмана, который шипел ему на ухо ужасающие пророчества о его скорой и бесконечно мучительной смерти, обжигая при этом щеку Амиса тяжелым горячим дыханием, от которого по всему телу парня волнами прокатывалась истома.

Иногда Амису даже казалось, что лечение необходимо ему самому, а не Ирману. Ведь то ненормальное чувство возбуждения, которое он испытывал при каждой стычке с Гердером, назвать здоровым было невозможно. Это очень походило на мазохизм, с той лишь разницей, что боль Амису совершенно не нравилась. Но от Ирмана он готов был принять что угодно.

Парень печально вздохнул и, закинув руки за голову, устремил мечтательный взгляд в потолок своей комнаты. Он скучал по Ирману. Очень сильно скучал. Но сократить расстояние между ними было не в его силах. Порой Амису даже казалось, что пропасть между ними с каждым днем становится только глубже и шире, и он не имел ни малейшего представления, как ее преодолеть.

Негромкий стук отвлек парня от размышлений, и он обратил свой взгляд на дверь, которая тут же приоткрылась. В узком проеме показалась взъерошенная белобрысая макушка первокурсника, имени которого Амис не помнил. А через миг на него уставились большие круглые глаза мальчишки.

- Ты Амис Сеттон? - спросил паренёк, окидывая второкурсника оценивающим и цепким взглядом.

«И этот туда же», - мелькнула в голове Амиса непрошеная мысль. - «Нос еще не дорос, а уже присматривается».

В колледже святого Исаака Амис встречал подобные взгляды сплошь и рядом. Почти все старшекурсники и часть студентов второго курса точно так же смотрели на всех мало-мальски симпатичных парней: липко, мерзко, словно решали, съесть им лакомство сразу или оставить на потом.

Пройдет еще год, и это белобрысое недоразумение начнет охоту на упругие задницы первогодок. Если только его самого не сделают подстилкой для пары тройки самцов посильнее да попроворнее.

- Ну, допустим, что я, - протянул Амис, теряя к мальчишке интерес. - Тебе-то что?

- Там тебя... это... зовут, - отчего-то растерялся первогодка и неуверенно нахмурился.

- Правда? - Амис прислушался. - А я ничего не слышу. Тебе, наверное, показалось. Такое случается. Переутомление часто приводит к слуховым галлюцинациям. Главное, не паникуй. Ромашковый чай, настойка валерианы и крепкий сон вскоре исправят ситуацию к лучшему.

Амис усмехнулся, заметив на лице мальчишки гримасу раздражения, и прикрыл глаза, словно собирался уснуть.

- Тебя учитель зовет, - бросил белобрысый, но в его голосе парень явно расслышал нотки обиды.

- И какой же? – лениво поинтересовался Амис.

- Обычный.

- У нас в колледже нет учителя с такой фамилией. Ты уверен, что с тобой беседовал настоящий человек? Может быть это воображаемый друг? Они, кстати, тоже при переутомлении частенько появляются, чтобы поддержать в трудную минуту.

- По правоведению, - скрипнул зубами блондинчик, - Мистер Уолтерс. Сказал, что это срочно и что он ждет тебя в своем кабинете.

Амис медленно потянулся и, повернувшись на бок, театрально зевнул.

- Не пойду, - сказал он и укутался в одеяло. - Сегодня выходной.

- Но... - мальчишка запнулся. – Но тебя ждут... и...

Первогодка растерянно и даже немного испуганно хлопал глазами. К такому ответу он явно не был готов, и потому вся спесь слетела с него в мгновение ока. Он словно бы стал ниже и, кажется, даже побледнел, отчего вызвал у Амиса приступ несвойственной ему жалости.

- Ладно, - недовольно пробормотал Амис. - Сейчас приду. Можешь проваливать.

Мальчишка не сдвинулся с места, видимо все еще переваривая полученную информацию. Но Амис не собирался ждать, пока его скудный умишко рассортирует все по полочкам, и раздраженно рявкнул:

- Проваливай, кому сказал!

Мальчишка вздрогнул и, хлопнув дверью, скрылся в коридоре, вызвав на губах Амиса довольную улыбку.

Впрочем, улыбался парень не долго. Ему было интересно, с чего это вдруг господин Уолтерс вызывает его к себе, да еще и в выходной день. Оценки по правоведению у Амиса были хорошими. Хвостов не наблюдалось. А от дополнительных занятий по этой дисциплине он отказался еще на первом курсе, хотя господин Уолтерс настаивал на факультативе, утверждая, что из него выйдет прекрасный юрист.

Сам Амис совершенно не видел себя в подобной роли, о чем и сообщил профессору. Но, видимо, учитель решил испытать удачу еще раз, и теперь собирался час, а то и два промывать ему мозг разглагольствованиями о великом и несомненно блистательном будущем, которое Амиса совершенно не интересовало.

Впрочем, строить догадки было бессмысленно, и лучше было пойти и узнать все лично. Поэтому парень поднялся с кровати и, поправив на себе чуть примявшуюся одежду, вышел из комнаты.

Кабинет правоведения находился на втором этаже восточного крыла рядом с закрытой библиотекой. Амис остановился перед дверью и несколько мгновений просто стоял, прислушиваясь к тихим шорохам и неясным голосам. А потом толкнул дверь и вошел в помещение, чтобы тут же негромко чертыхнуться, осознав, что попался на довольно глупую уловку.

Вместо учителя в кабинете его ожидали те самые уроды, с которыми дрались Ирман и Аррек. Двое сидели на партах перед ним, а один тенью вырос у него за спиной. И если бы не его шевеление, Амис вряд ли заметил бы подкравшегося ублюдка. Он обернулся, и в этот же миг раздался тихий щелчок замка, ознаменовав начало неприятностей.

- Ну, привет, - сказал третьекурсник, чья рука пострадала в неравной схватке с зубами Амиса, и до сих пор была заклеена пластырем в месте укуса. - Не ожидал, что мы за тобой придем?

- Конечно, он не ожидал, - усмехнулся Бейли, так и не сдвинувшись с места. - Он думал, что если Гердер заступился за него, то и опасаться больше нечего. Эй, Сеттон, ты чего застыл на пороге? Проходи, не стесняйся. Мы не кусаемся... пока что.

- Давай, иди! - третьекурсник грубо толкнул парня в спину, и тот лишь чудом удержался на ногах, остановившись в паре шагов от сидящих на парте однокурсников.

- Как интересно, - хмыкнул Амис, делая шаг в сторону и разворачиваясь так, чтобы видеть всех троих. - И кто же из вас учитель? Должно быть, все же ты, - он посмотрел на третьекурсника, - этим двоим мозгов точно не хватит. Хотя... твоя рожа тоже не отмечена искрой интеллекта.

- Он всегда такой болтливый? - спросил старшекурсник у Бейли.

- У него язык без костей, - ответил парень, поднимаясь с парты, после чего обратился к Амису с явной угрозой в голосе: - Слышь, Сеттон, тебя уже имели в твой грязный рот? Если нет, сегодня тебя ждет экскурсия в новый дивный мир. Так что кончай шутить, если не хочешь, чтобы твой первый опыт был слишком мучительным.

По спине Амиса пробежала неприятная нервная дрожь, но он и глазом не моргнул, внешне оставаясь совершенно невозмутимым. Только улыбка на его лице стала чуть шире и злее.

- Вы, ребята, после своей неудачной попытки изнасиловать новичка, похоже, совсем руки в кровь стерли, раз решили на меня накинуться. Бедненькие. И ведь не обратишься с такой проблемой в лазарет.

Амис сочувственно покачал головой.

- Ты сейчас не о наших ладонях беспокоиться должен, - влез в разговор Барри, хотя до этого молчал как рыба.

Финнеран вообще был довольно трусоватым типом, и Амис искренне недоумевал, как он вообще отважился подать голос.

- Барри, - Амис снисходительно посмотрел на сокурсника, чье усеянное мелкими веснушками лицо напоминало хомячью мордочку: такое же круглое и такое же недовольное. - Твои ладошки пострадали больше прочих? Сочувствую. Знаешь, я давно хотел тебя спросить, да все как-то не было подходящего момента: кто из твоих родителей придумал тебе такое нелепое имя? Барри. Звучит почти как Барби. Может они девочку хотели, а тут ты со своим членом... Не понимаю, - вздохнул Амис искренне, - и чего вы на меня позарились, когда есть Барри?

- Потому что Барри не обламывал нам развлечение, в отличие от тебя, - проговорил Бейли, копирую манеру разговора Коди, которому он подражал буквально во всем. - Так что придется тебе за это ответь.

- Хочешь вызвать меня на дуэль? - насмешливо приподнял бровь Амис.

- Почти. - Губы Бейли растянулись в похабной усмешке, которая не предвещала Амису ничего хорошего.

- Значит, я имею право на выбор оружия...

- Нет, - отрезал сокурсник. - Оружие уже выбрано. Мой клинок готов и рвется в бой.

Бейли недвусмысленно сжал свой пах рукой и глупо рассмеялся, радуясь своему остроумию.

В горле пересохло, и Амис тяжело сглотнул.

Плохо дело. Сил отбиться от озабоченных дегенератов ему просто не хватит. А ублюдки, похоже, настроены очень даже решительно.

«Вот же, мать твою, незадача!» - мысленно выругался парень, но вслух сказал совсем иное.

- Клинок? - Амис искренне рассмеялся, пряча за этим неуместным весельем подкативший к горлу страх. - Не льсти себе, Кевин. У меня зрение хоть и плохое, но даже отсюда я вижу, что там ты прячешь максимум перочинный ножичек.

- Давай это будет решать твоя задница, а не глаза, - бросил Бейли и начал медленно расстегивать ремень на брюках. А когда дело дошло до ширинки, обратился к своим пособникам: - Ребята, подержите нашу сучку, чтобы не брыкалась.

Барри и Ллойд тут же бросились к Амису, хватая его за руки и скручивая их у него за спиной, а Бейли вытащил наружу свой пока еще вялый член и продемонстрировал языкастому однокурснику его внушительную длину.

- Сегодня мы с тобой повеселимся, Сеттон. А завтра ты сам приползешь ко мне просить продолжения.

- Ты себе льстишь... - только и успел сказать Амис, прежде чем сильный удар под дых выбил из его легких воздух.

Он был слишком слаб, чтобы противостоять этим ублюдкам. Но в одном они просчитались - сдаваться без боя Амис не собирался. И хоть сил у него было недостаточно, парень принялся усиленно вырываться из крепкой хватки озабоченных мудил.

Словно брошенный на раскаленную сковороду уж он вертелся в сильных руках парней, и пару раз даже умудрился на несколько мгновений выкрутиться из их липких лап. Но град посыпавшихся на него сильных ударов быстро остудил его пыл и рвение, в считанные мгновения уложив на пол.

Чужие потные ладони пробрались под его рубашку и принялись бесцеремонно сминать кожу, оставляя на ней жгучие следы. Отвращение подступило к горлу рвотным комом, а разум затопила паника, когда Бейли, вывалив свое хозяйство, стал болтать им почти перед самым лицом прижатого к полу Амиса.

Нет! Нет! Нет!

Только не так! Если он когда-нибудь и ляжет под парня, то только под Гердера!

Обида обожгла глаза Амиса слезами. Ревность впилась в его сердце острыми зубами и медленно, по маленькому кусочку отрывала еще живую горячую плоть.

Почему?! Почему Ирман помог тому сраному новичку, а его бросил? Почему?!

С губ Амиса сорвался нервный смешок. Тихий и словно бы несмелый, но уже знаменующий о начале подступающей истерики. Вот только устроившие ловушку дегенераты об этом не догадывались.

- И этим ты хотел удивить новичка? - Амис с презрительным отвращением уставился на член Бейли. - Да ты явно себе польстил. Этой пипеткой и улитку не позабавишь...

Сильный наотмашь удар по скуле заставил Амиса дернуть головой и подавиться словами. Парень скривился, чувствуя, как по щеке расползается горячее покалывание, но тут же вновь уставился на Бейли ненавидящим взглядом.

- А тебе, я смотрю, нравится грубость, Сеттон, - прошептал ему на ухо Ллойд, и провел по щеке парня языком, оставляя на его коже влажную зловонную полоску.

Амиса передернуло от отвращения и мерзости, и он сделал глубокий вдох, чтобы сдержать рвотный позыв, который обжег его язык горькой кислотой.

- У всех свои фетиши. Вам, как я посмотрю, нравится быть униженными. - Амис сделал еще одну отчаянную попытку вырваться, и глухо вскрикнул, когда ботинок Бейли врезался в его ребра.

- У меня есть предложение, - процедил он, отдышавшись после удара, - может, вы друг друга трахнете? Кевин, ты заметил, что, облизывая меня, Ллойд на тебя пялится? Он явно не против стать твоей подстилкой. Да и Барри, - какое все-таки ужасное имя! - с радостью подставит тебе свою задницу. Так и прожигает твой корнишон взглядом.

- Мне нравится твоя задница, - ответил Бейли, нависая над однокурсником. - Но сначала я трахну твой глумливый рот. Давай, скажи еще что-нибудь, чтобы я мог заткнуть тебя.

- Тогда хотя бы полотенцем его обмотай, чтобы не зря гонять, - не унимался Амис, но голос его предательски дрогнул на последних словах. - И, кстати, не боишься, что откушу? Мне, собственно, терять уже нечего.

- Кевин, хватит с ним разговаривать! - требовательно воскликнул Барри, которому, кажется, уже было невмоготу ждать своей очереди. И, схватив Амиса за волосы, резко вздернул его голову вверх. - Суй член ему в рот, пусть уже заткнется.

- Не дергайся, - посоветовал Ллойд, наступив коленом Амису на спину и придавив его к полу. - Цапнешь его за член, и я тебя надвое переломаю. Я не шучу, Сеттон.

Барри глупо заржал, а Бейли, осклабившись, опустился на колени и направил свой член к губам своей жертвы.

Амис забился в руках ублюдков еще неистовее, но толку от этого не было никакого.

Паника затопила сознание. Окрасила мир вокруг в серые тона и обагрила его вспышками ужаса. Страх вонзил свои острые когти в сердце Амиса, но не потому, что его собирались унизить. Не из-за боли, которую ему предстояло пережить. А из-за того, что после этого он не посмеет даже посмотреть в сторону Ирмана.

- Открывай свою болтливую пасть, Сеттон! Посмотрим, насколько хорошо ты работаешь языком с членом во рту.

***

Обычно сеанс психотерапии и расслабляющие процедуры не занимали у Ирмана больше двух часов. Но сегодня у одного из пациентов доктора Уэйна случился неконтролируемый приступ ярости, и все санитары убежали успокаивать разбушевавшихся душевнобольных, которые подняли такой шум, что парень слышал их вопли и безумный смех даже в процедурном кабинете.

Из-за этого непредвиденного инцидента, Ирман ушел из клиники на сорок минут позже.

Всю дорогу до колледжа мама пыталась вывести его на разговор, но парень давно отдалился от родителей и не желал даже рта раскрывать в их присутствии. Но женщина все равно не оставляла попыток разговорить сына, пользуясь редкой возможностью, когда они оказывались наедине во время поездки в клинику и обратно.

- Отец говорил, что ты снова ввязался в неприятности, - затронула женщина очередную интересующую ее тему. - Ирман, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы тебя закрыли в палате и пичкали таблетками? Неужели так сложно держать себя в руках и не нарываться на драку?

Ирман мог бы ответить, что да, это сложно. И да, он предпочел бы клинику своей учебе в колледже. Но парень давно понял, что разговаривать с родителями на эту тему бесполезно, и потому продолжал хранить молчание, разглядывая унылые зимние пейзажи за окном.

Мама спрашивала о чем-то еще, но парень ушел глубоко в свои мысли, отрешившись от надоедливого голоса. А когда машина припарковалась у проходной, он молча выбрался из салона и, хлопнув дверцей, направился в колледж.

- До встречи на выходных! - крикнула женщина вдогонку сыну, но тот никак на это не отреагировал и вошел в тесное помещение, где располагался пропускной пункт.

Охранник сверился с журналом и разрешил Ирману пройти. Но потом, вдруг, вспомнил кое о чем, и задержал парня, подзывая его обратно.

- Гердер, господин Эйгерт просил передать тебе, чтобы ты заглянул к нему в кабинет, когда вернешься.

- Зачем? - спросил парень. - Сегодня выходной.

Ему очень не хотелось оставаться с Садисом наедине, и он был не особо расположен выполнять распоряжение охранника.

- Пойди и спроси у него, - грубо бросил мужчина. - Передо мной не отчитывались.

- Вот же срань... - процедил Ирман сквозь зубы и, понимая, что идти к Садису все же придется, вышел с проходной и неспешно поплелся к колледжу, пиная носками ботинок грязные комки снега.

От ворот до порога он шел минут десять. А потом еще бесцельно слонялся по коридорам, выискивая Джосса, которого можно было бы прихватить с собой.

Но рыжий как назло куда-то запропастился. И Ирман, понимая, что откладывать неизбежное не было никакого смысла, направился на второй этаж, где находились кабинеты гуманитарных наук и естествознания.

В колледже царила звенящая тишина, которую разбавляли приглушенные звуки пианино, доносящиеся из музыкального кабинета. В коридорах было пусто, если не считать отирающегося у кабинета правоведения Эндрю Дикинса, который, заметив Ирмана, подозрительно ойкнул и зайцем ускакал в другой конец коридора, где и скрылся, свернув на лестничный пролет.

Это поведение показалось парню подозрительным, и он поспешил к кабинету правоведения, за дверью которого слышался смех и странная возня, как будто кто-то пинал ногой парту, заставляя ее со скрипом скользить по полу.

По весьма печальной статистике большинство случаев насилия над студентами происходило именно в кабинетах и, как правило, на выходных, когда некоторые учителя уезжали из колледжа, чтобы немного развеяться. И Ирман подумал, что Коди и его придуркам ничего не стоило заманить Умино в ловушку, особенно если Джосс ушел на тренировку в боксерский клуб.

Он прижал ухо к двери, и к своему ужасу услышал голос Бейли, который довольно громко объявил о своем намерении засунуть член в чей-то рот.

Дальше Ирман слушать не стал. И, отстранившись от двери, резко толкнулся в нее плечом. Дверь, конечно же, не поддалась, но возня в кабинете прекратилась. Однако тут же возобновилась вновь, вот только голос, прозвучавший вслед за громкими ругательствами Бейли, заставил Ирмана похолодеть.

Его сердце камнем ухнуло в желудок, а кровь наоборот резко ударила в голову, заставляя парня с ног до головы покрыться противными мурашками.

Ярость молнией вспорола разум, разрывая в клочья остатки здравомыслия, и Ирман, разогнавшись, со всей дури врезался в дверь левым плечом.

На мгновение у него перед глазами стало темно. Боль от столкновения с непреодолимой преградой была настолько сильной, что даже злость немного утихла, позволяя сознанию проанализировать ситуацию и принять верное решение.

Если он травмирует и левую руку, тогда Сеттона трахнут прямо у него на глазах, и это будет последней каплей в океане его безумия, который непременно затопит не только колледж, но и весь этот поганый мир.

Чувствуя, как его обволакивает чем-то неприятно-липким, чем-то, что заставило кровь в жилах превратиться в вязкий поток холодной слизи, а сердце и вовсе через раз пропускать удары, Ирман сделал глубокий-глубокий вдох и, вскинув левую ногу, со всей дури саданул ею по двери. А потом бил по ней до тех пор, пока прочная преграда с грохотом не слетела с петель вместе с замком и не рухнула на пол кабинета, заставив всех участников сцены насилия ошарашенно замереть в не самых удобных позах.

Сеттон лежал на полу в разорванной на груди рубашке, и какой-то третьекурсник, участник недавней драки в комнате отдыха, душил его, вжимая правую ладонь в его горло. А Бейли и его трусливый дружок вскочили на ноги, со злостью глядя на Ирмана, тем самым выражая свое недовольство его вмешательством. Член Бейли, который тот не успел заправить в штаны, вяло поник и теперь висел поверх приспущенных трусов сморщенной сосиской.

Ирман вошел в кабинет, наступив на дверь и, склонив голову к плечу, растянул губы в пугающей улыбке, хотя представшая его взору картина совершенно не располагала к веселью.

- Забавляемся? - спросил он с угрозой в голосе и сделал несколько шагов вперед. - Не против, если я присоединюсь?

- Лучше проваливай отсюда! - раздраженно бросил третьекурсник, сильнее сжимая пальцы на шее Сеттона.

Перед глазами Амиса поплыло. Сильная ладонь нервно сжимала его горло, не позволяя сделать и вдоха, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь сказать.

Появление Ирмана стало неожиданностью не только для возомнивших себя всесильными уродов, но и для самого Амиса. Надежда на спасение почти покинула его, но вспыхнула вновь, стоило Ирману выбить дверь. А теперь он не мог даже сказать ему спасибо, потому что стальная хватка толстых пальцев третьекурсника медленно, но уверенно открывала ему путь в мир иной, проблески которого уже манили Амиса искрами, вспыхивающими в окутывающей его темноте.

- Я останусь, - Ирман глубоко вдохнул холодный воздух помещения, призывая на помощь все имеющееся у него самообладание. И, стараясь не смотреть на Сеттона, лицо которого уже покраснело от удушья, медленно прошел вглубь кабинета.

- Ты! - обратился парень к третьекурснику. - Быстро отпусти его и отойди к стене. А вы, - он покосился на Бейли и его друга, - стойте, где стоите. Вами я займусь позже.

- Гердер...

- Захлопни пасть! - неожиданно резко рявкнул Ирман и схватился левой рукой за спинку учительского стула. - Думаете, если превосходите меня числом, то можете указывать мне, что делать?

Бейли рассмеялся и, заправив, наконец, свое хозяйство в штаны, сделал шаг вперед.

- А с чего ты решил, что мы будем тебя слушать? - надменно спросил он. - С двумя сучками будет даже интереснее.

Барри хмыкнул, и так же сделал несколько шагов вперед, но продолжал благоразумно держаться за спиной Кевина.

- Да какого хера вы с ним разговариваете?! - взревел Ллойд, немного послабляя руку на шее Амиса. - Вырубите его уже и нагните. Посмотрим, каким он будет борзым с членом в заднице.

Слова парней долетали до угасающего сознания Амиса отдаленным эхом. Половину фраз он не разбирал из-за шумевшей в ушах крови, но общий смысл уловил. И страх с новой силой впился в сердце.

У Ирмана сломана рука. Он не сможет отбиться... просто не сможет... и тогда...

Откуда у него взялись силы, Амис не знал. Но стоило только Ллойду немного ослабить хватку, и парень вновь задергался, хрипя и отчаянно царапая кожу на его руке.

Быть может, с двумя Ирман справится, а значит, надо отвлечь третьего. Просто отвлечь...

Староста первого курса тем временем продолжал спокойно разговаривать со своими противниками.

- Да, Бейли, послушай друга. Лучше выруби меня сразу, иначе целым ты отсюда не выйдешь.

Ирман наступил ногой на сиденье стула и с силой стукнул им об пол, ломая до тех пор, пока в его руке не осталась импровизированная бита. После этого он вскинул руку вверх, взмахнув достаточно тяжелой палкой, чтобы почувствовать ее вес и силу, и остался удовлетворен своим импровизированным оружием.

- Гердер, я выебу тебя этим дрючком! - рявкнул Кевин Бейли.

Ирман улыбнулся и, стукнув себя по ноге, как это иногда делал Садис, когда по каким-то причинам не мог воспользоваться уже разложенной указкой, медленно двинулся по проходу к своим жертвам.

Именно так он подкрадывался к вышедшему из душа репетитору. Словно дикий зверь перед прыжком, с зажатым в кулаке охотничьим ножом. Теперь в этой самой руке была зажата палка. И Ирман снова шел убивать.

Улыбка на его лице становилась все шире, а в жилах уже пульсировала не кровь, а лава, подогревающая его ярость.

- Эй, Гердер! – Кевин, вдруг, начал отступать, заметив во взгляде парня жуткую перемену. - Гердер, подожди...

- Я, кажется, сказал, чтобы ты убрал от него свои корявки! - не глядя на Кевина, прорычал Ирман и резко повернулся к третьекурснику, который пытался зажать рот Амиса рукой, чтобы тот не поднимал шум.

- А то что? - хмыкнул Ллойд, с вызовом глядя на парня.

- А ничего, - ответил Ирман. - Запомни и передай другим... - Он пнул ногу Амиса носком ботинка, и замахнулся палкой. - Он мой. И кто посмеет на него хотя бы косо посмотреть, сдохнет на месте. Вот как ты, к примеру!

С этими словами Ирман резко опустил палку на голову ублюдка, целясь в жизненно важную точку. И брезгливо поморщился, когда во все стороны брызнула алая кровь, заляпав и пол, и Амиса, и самого Ирмана. Ллойд начал медленно заваливаться на бок, его глаза закатились, и он безжизненной тушей рухнул на пол.

- Ты убил его! - взвизгнул Кевин словно испуганная домохозяйка, увидевшая на кухне мышь. - Гердер, ты чертов псих!

Ирман рассмеялся, глядя на то, как Бейли закрывается от него своим низкорослым, пухленьким другом, который трясся от страха, но почему-то не сопротивлялся, когда его решили использовать как живой щит.

- Тоже мне новость. В моей медицинской карте так и написано. Бейли, ты знал, почему я оказался в психушке? Когда мне было десять, я убил человека. Он тоже любил совать член в мужские дырки против их воли, и поплатился за это. Так что одним извращенцем больше, одним меньше, мне-то уже без разницы, понимаешь?

- Гердер! Тебя посадят! - завопил опомнившийся Барри.

- Рано или поздно это все равно случится. Так зачем откладывать неизбежное? - спросил Ирман с философским спокойствием. - Да, меня посадят. Но вы, придурки, из этого кабинета живыми не выйдете.

Замахнувшись обломком стула, Ирман тут же воплотил свою угрозу в жизнь и отправил «щит» Бейли смотреть безоблачные, радужные сны.

Тело второкурсника мешком рухнуло на пол, оставив Кевина без защиты.

- Твоя очередь, - сказал Ирман, обращаясь к Бейли, и облизнул губы, на которых подсыхала чужая кровь.

Солоноватый привкус растекся по языку, но, вопреки ожиданиям не вызвал отвращение. Наоборот, Ирман почувствовал прилив острого возбуждения, из-за которого у него даже закружилась голова.

Кевин от этого зрелища позеленел и попытался ускользнуть по стеночке. Но Ирман не позволил ему, преградив путь.

- Бейли, куда же ты? - спросил парень с искренним удивлением в голосе. - Тебе что, больше не хочется засунуть мне в задницу эту палку? Посмотри на нее, она уже смазана кровью. Как хорошо, как гладко она может в меня войти, только если, конечно, у тебя получится ее отобрать...

Ирман ткнул свое орудие в лицо второкурсника, и тот весь затрясся от страха.

- Гердер, ты маньяк! - заорал Кевин не своим голосом, и перепрыгнул через парту, пытаясь спастись. Но его нога соскользнула со столешницы, и он упал, беспомощно растянувшись на полу.

- А ты только сейчас это разглядел? - фыркнул Ирман. - Вы все такие тупые, жалкие, в вас нет чувства самосохранения... Вас надо уничтожить всех до единого! Но ты не бойся, Бейли. Больно будет, но не долго.

Импровизированная бита взлетела в воздух и опустилась на затылок Кевина. Парень звонко и коротко вскрикнул, а потом обмяк, потеряв сознание. Но Ирмана это не удовлетворило, и он продолжал бить второкурсника, повторяя при каждом своем ударе:

- Сеттон!.. мой!.. а ты!.. мудила!.. сдохни!!!

Через туманную пелену Амис видел, как обломок стула взлетел вверх и стремительно опустился на голову Ллойда. Жирные маслянистые капли крови брызнули в стороны, орошая лицо Амиса и одежду Ирмана, и до тошноты запахло каленым железом. Рука на шее второкурсника разжалась, и он сделал резкий, обжигающий легкие вдох. Воздух оцарапал гортань, и Амис закашлялся, рывком переворачиваясь на бок и сплевывая горькую от желчи слюну на пол.

А Ирман тем временем «развлекался», загоняя своих жертв в мышеловку, из которой им уже было не выбраться.

Осознание всей серьезности ситуации не сразу пришло к Амису. Голова парня все еще кружилась, а тело содрогалось от нервной дрожи. И все же ему хватило сил, чтобы встать на четвереньки и, тряхнув головой, оглядеться.

Ллойд валялся чуть в стороне. На бледном, испачканном кровью лице третьекурсника застыла маска безразличия. Парень не шевелился. И если бы не его медленно вздымающаяся грудь, Амис подумал бы, что он мертв.

Тряхнув головой еще раз, парень посмотрел в другую сторону, где валялся Барри. Этот оказался чуть крепче, или удар, которым одарил его Ирман, не был таким уж сильным, потому что Финнеран что-то слабо бормотал, пытаясь пошевелиться. А вот Бейли был резв как никогда. Он решил продемонстрировать мастерство циркового акробата, но видимо просрал все тренировки в погоне за упругими задницами первогодок, потому что даже такое простое действие, как прыжок через парту, не увенчался успехом.

А потом Амису стало плохо от осознания того, что Ирман перестал себя контролировать. Он видел в горящих глазах Гердера пугающую ярость, способную толкнуть парня на убийство. И, кажется, именно это он и собирался сделать с Бейли.

- Нет, Ирман! Нет!

Амис бросился к парню, превозмогая тошноту и боль, прокатывающуюся по телу острыми спазмами. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом, но он смог схватить Ирмана за руку, останавливая занесенную над Кевином палку и не позволяя парню нанести смертельный удар.

- Ирман, остановись! Прекрати! Оно того не стоит. Пожалуйста, остановись! - кричал Амис, намертво вцепившись руками в запястье парня и стараясь оттянуть его от заслужившего хорошей трепки угрёбка. - Не надо!

Но его слова не достигли цели, потому что, развернувшись, Ирман лишь мельком смерил его совершенно пустым, ничего не выражающим взглядом, в глубине которого плескалось что-то невероятно темное и пугающее, и оттолкнул настолько сильно, что Амис отлетел к парте, на которую и рухнул, больно ударившись спиной и скатившись на пол.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Ирман осознал, что произошло.

Какое-то время парень стоял и смотрел на лежащего на полу Сеттона, который вяло шевелился и постанывал от боли. Но его мысли были далеки от наблюдаемой картины.

В его крови все еще пульсировал гнев, который невозможно было унять, просто избив противников до полусмерти.

Ирман хотел большего. Хотел слышать их агонизирующие крики, которые разорвали бы повисшую тишину и подпитали бы тьму, обитающую в его душе. Он хотел ломать их кости, отрывать им конечности, он хотел увидеть, как кровь его врагов заливает все вокруг, и как свет медленно угасает в их глазах, растворяясь в бесконечном ничто. Но тихий голос доктора Уэйна, поселившийся в его голове, как заезженная пластинка повторял ему, что нельзя убивать людей только потому, что это хочется сделать. Для убийства любого живого существа должна быть весомая причина. А покушение на задницу Сеттона таковой причиной совершенно не является. С жалобами на подобное нарушение нужно обращаться в полицию, и ни в коем случае не чинить самосуд.

Ирман остывал. Его сердце замедляло ритм, и кровь уже не бурлила в нем как подземный гейзер. Он сделал несколько глубоких вдохов, призывая себя к спокойствию и равновесию, и, приблизившись к Сеттону, присел перед ним на корточки.

На бледном лице второкурсника, забрызганном чужой кровью, проступило несколько пока еще светлых синяков и ссадин. На его горле так же виднелся след от пятерни, который уже начал приобретать ярко-багровый оттенок. Порванная рубашка с оторванными пуговицами обнажала худую впалую грудь парня, и Ирман невольно исследовал взглядом открытые участки его молочной кожи, задерживаясь на острых ключицах и на светлых, почти розовых ореолах напряженных сосков.

- Сеттон, ты... - тихо выдохнул он, глотая горькую слюну, и с трудом перевел взгляд на лицо парня, к которому тут же потянулся рукой.

Коснувшись кончиками пальцев острого подбородка Амиса, Ирман скользнул ими вверх, обжигая кожу парня ласковым теплом, и огладил припухшую ссадину на его скуле, словно пытался таким способом хоть немного унять его боль. Глаза первокурсника при этом приобрели глубокий синий оттенок, и теперь напоминали чистейшие сапфиры, в глубине которых искрили молнии зарождающегося гнева.

- Сеттон, как ты оказался здесь вместе с этими уёбками? Тебе что, острых ощущений в жизни не хватает? Мало тебе от меня прилетает, так ты решил доебаться до других? И как? Тебе понравилось то, что они с тобой делали?

Как завороженный Амис неотрывно смотрел в бездонные омуты синих глаз. Голос Ирмана проникал в его сознание, туманя рассудок, а теплые пальцы, оглаживающие его кожу, волновали сердце, заставляя глупый комок неистово колотиться в груди.

- Это была западня, - ответил он хрипло. Говорить было больно. Горло саднило и пекло даже при вдохах, и каждое слово было подобно битому стеклу, рвущему нежную плоть в клочья. - Мне сказали, что меня зовет учитель. Я не мог не пойти.

- Ну конечно... - согласился Ирман, делая вид, что принял такой ответ. - Ты ведь просто не можешь удержаться и не вляпаться в какую-нибудь херню. А знаешь, что я думаю по этому поводу?

Он прочертил пальцами на щеке Амиса полосу, размазывая по ней чужую кровь, и скользнул к затылку парня, зарываясь пальцами в его густые темные волосы, которые оказались неожиданно шелковистыми на ощупь.

От действий Ирмана Амиса начало колотить. Нервная дрожь волнами пробегала по его коже, оставляя на ней россыпь колючих мурашек, а дыхание сбилось, став прерывистым и быстрым.

Ирман пугал. И в то же время сводил с ума своей непередаваемой дикой сексуальностью, от которой у Амиса голова шла кругом.

- Нет, - едва дыша, ответил парень, - но что-то мне подсказывает, что держать свое мнение при себе ты не будешь.

Ирман покачал головой и, поджав губы, смял в кулаке волосы Амиса, резко оттягивая его голову назад и заглядывая в его темные глаза.

- Мне кажется, что ты сделал это специально. Ты специально спровоцировал этих ублюдков во время драки, чтобы они набросились на тебя и пустили по кругу как последнюю шлюху. Ты ведь уже понял, что из-за тебя я слетаю с катушек, и захотел окончательно выбесить меня. И у тебя это прекрасно получилось. Сеттон, сегодня ты доигрался.

Ирман резко выпрямился, продолжая сжимать волосы Амиса в кулаке. И не слушая болезненные крики парня, потащил его из кабинета.

В душе Ирмана бурлил безумный коктейль эмоций: обида ядом выжигала его душу, а ревность острыми когтями рвала ее на части. Ярость снова закипала в крови парня, рождая безумные предположения, из-за которых желание убивать становилось практически невыносимым. Только теперь весь гнев Ирмана был обращен на Амиса, который, по его мнению, сам подстроил всю эту ситуацию. И парень спешил поскорее уйти из кабинета, чтобы не сорваться. Потому что одурманивающий запах крови пробуждал внутри него что-то мерзкое... что-то, что могло подтолкнуть его к ужасному поступку. Ведь ему так хотелось размазать зарвавшегося Амиса по полу, чтобы его мозги брызнули на стены, завершая идеальную картину жестокой и насильственной смерти.

От боли на глазах Амиса выступили слезы. Он вцепился в руку Ирмана точно так же, как еще совсем недавно впивался пальцами в толстое запястье Ллойда, пытаясь оторвать его пятерню от своей шеи. Но, как и в прошлый раз, высвободиться из хватки у него не получилось. А Ирман продолжал тащить его через весь кабинет за волосы, не обращая никакого внимания на его сопротивление.

Боль была настолько сильной, что в какой-то момент Амису даже показалось, что еще чуть-чуть, и он останется лежать посреди кабинета без скальпа, который Ирман в качестве трофея повесит в своей комнате над кроватью. И ему ничего не оставалось, кроме как до скрежета сжать зубы и терпеть эту пытку, согревая себя мыслью о том, что Гердеру он все-таки небезразличен. Иначе, зачем бы он все это делал?

Выскочив в коридор, Ирман зашвырнул Амиса в ближайший угол и, не в силах больше контролировать себя, несколько раз ударил его ногой по ребрам и в живот.

Сеттон заскулил болезненно и, завалившись на бок, обнял себя руками. На его глазах взбухли слезы и стали срываться с ресниц, орошая пол. Но он ни слова не произнес в упрек того, что Ирман с ним делал.

И это выбесило парня еще сильнее.

Слушая тихие всхлипы, Ирман опустился рядом с Сеттоном на колени и, вновь схватив его за волосы, склонился близко-близко к его лицу.

- Чего ты добиваешься? Скажи мне! Что тебе от меня нужно?! Ты в меня влюбился?! Или ты хочешь, чтобы я загремел из-за тебя в тюрьму?! - Ирман не кричал, а наоборот хрипло шептал, почти касаясь губами губ парня. Но сейчас эта близость не пугала и не отталкивала его. Ярость затмевала все остальные чувства. Ярость и еще одно навязчивое желание - укусить этого ублюдка за его болтливый язык. Отгрызть его нахер и проглотить!

Амис задыхался. Ирман был так близко... впервые был настолько близко, что Амис мог чувствовать его дыхание на своей коже, и от этого весь здравый смысл, который еще теплился в его разуме, испарился. Просто исчез, позволив чувствам править свой безумный и смертельно опасный бал.

- Хочу, чтобы ты меня поцеловал, - признался Амис, понимая, что вот оно, сумасшествие. И не такое уж оно ужасное, не страшное совсем. Теплое... желанное... рядом...

- Сеттон... - Ирман почувствовал странную тяжесть в груди и нестерпимый жар в паху, который вспыхнул там вместе с осознанием того, что сказал этот придурок. - Я тебя убью. Еще раз скажешь подобную херню, и я вырву твой язык, а потом выбью все твои зубы. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Да я скорее удавлю тебя собственными руками, чем сделаю это.

Ирман резко отстранился от парня, продолжая держать его за волосы. Но теперь он не знал, как ему поступить.

Сеттон же покорно лежал на полу, продолжая с надеждой смотреть на него, и Ирману снова захотелось ударить его, чтобы заставить отвести взгляд. Но вместо этого он спросил на удивление спокойным голосом:

- Скажи, возможен ли в этой вселенной такой исход, где ты цел и невредим, а я не знаю, кто ты вообще такой? Сеттон, мы ведь можем начать сначала. Мы все еще можем сделать вид, что ничего этого не было.

В груди сдавило так сильно, что Амису стало трудно дышать. Боль и отчаяние в глазах Ирмана отражались в душе парня как в зеркале, только Гердер не знал об этом. Не видел, ослепленный ненавистью, но Амис его не винил.

- Прости... - тихо выдохнул он, - прости, но это невозможно...

Лишь на миг Амис прикрыл глаза, но открыть их уже не смог, провалившись в бесконечное ничто.

Кулак Ирмана с глухим стуком врезался в висок Сеттона, и второкурсник, странно вздохнув, завалился на бок, распластавшись на полу коридора.

Услышав очередную порцию бреда, Ирман просто не смог себя сдержать, позволив ярости ослепить и без того взвинченный разум. Но на этом все его бесчинства закончились, так как осознание содеянного, вдруг, накатило на него удушливой волной ужаса.

- Нет, нет, нет! - чувствуя, как тело немеет от стремительно пульсирующего по венам адреналина, зашептал Ирман, склоняясь над бесчувственным телом Сеттона. - Твою мать... как же так?

Он потряс его за плечо, пытаясь дозваться, но второкурсник лишь безвольно перекатывался с бока на спину и обратно, повинуясь рукам Ирмана, и не желал открывать глаза.

- Сеттон! Ну же! Очнись. Очнись, чертов ты придурок! - Ирман снова и снова тряс Амиса, начиная задыхаться от накатывающей на него паники.

И слабо соображая, что делает, потащил тяжелое тело на себя, заключая его в крепкие объятия.

Амис завалился на него, почти не подавая признаков жизни, и Ирман исторг из себя беспомощный рык, стискивая парня руками и раскачиваясь из стороны в сторону, словно баюкал ребенка.

Ужас подступал к сердцу, опалял глаза горячей влагой, царапал горло, мешая дышать, и сводил с ума, загоняя сознание в мрачные коридоры распахнувшего свои двери безумия.

Он оглядывался по сторонам в поисках хоть какой-нибудь помощи, но поблизости никого не было.

«Почему?! Почему до сих пор никто не прибежал на шум? В какую бездну провалились все дежурные, когда они так нужны? И где, мать их, учителя? Почему всем этим ебланам плевать на то, что происходит в этом адском колледже?!»

И словно в ответ на его мысли за углом послышались стремительные шаги, а через несколько мгновений в конце коридора появился Садис Эйгерт.

- Гердер, вашу мать, сколько это будет продолжаться?!

Голос учителя громовым раскатом пронесся по коридору. Мужчина шел так быстро, что, казалось, вот-вот сорвется на бег. Он стремительно приблизился к парню, который смотрел на него растерянным взглядом, и только теперь заметил выбитую дверь.

- Проклятье! - тихо выругался Садис, заглянув в кабинет и заметив избитых до беспамятства студентов. - Что же вы натворили, Гердер?!

Мужчина запустил руку в карман пиджака и достал мобильный телефон. Но звонить в лазарет не понадобилось. Доктор уже объявился в коридоре и быстро шел к нему с аптечкой в руках. За ним вразвалочку плелись несколько третьекурсников с носилками, и, кажется, никуда не торопились.

- Шевелите ногами, бездари! Пока я вам ускорения не придал! - поторопил студентов Садис, делая несколько шагов к Гердеру и пропуская взволнованного доктора в кабинет.

Заметив студентов третьего курса, Ирман вцепился в Амиса еще крепче и отполз с ним к стене, закрывая парня собой и теперь уже глядя на всех с яростью дикого зверя, готового защищаться до последнего вдоха, если это понадобится.

- Гердер, отпустите Сеттона, - спокойно и очень осторожно приближаясь к студенту, проговорил Садис. - Его нельзя трясти. Отпустите.

- Учитель, Сеттону нужна помощь, - подал голос Ирман, наступая на горло своему страху перед этим человеком.

- Я знаю, однако, я не медик, - отозвался Садис, делая еще один медленный шаг. - Но я бы настоятельно рекомендовал вам положить Сеттона на пол и держать его голову в приподнятом положении, чтобы избежать кровоизлияния в мозг.

Ирман привык во всем слушаться своего куратора, но прежде чем последовать его совету, он несколько раз затравленно оглянулся, чтобы убедиться, что рядом больше никого нет. И, надеясь, что это поможет Амису поскорее прийти в себя, аккуратно уложил его на пол, продолжая придерживать голову второкурсника одной рукой.

Садис облегченно выдохнул и покачал головой.

- Сколько же в вас дури, Гердер! - сказал он раздраженно, снова и снова поражаясь невероятной силе, заключенной в худощавом, сухопаром теле мальчишки. - Еще бы мозгов побольше...

- Я не хотел, чтобы все получилось именно так, - попытался оправдаться парень. - Я оказался здесь случайно. Охранник на проходной сказал, что вы меня искали. Я пришел сюда и услышал возню и смех за дверью...

- И вместо того, чтобы позвать меня, вы ринулись в бой? Как предсказуемо.

Садис фыркнул и отвернулся, качая головой.

- Учитель...

- Это серьезное нарушение, Гердер, - перебил парня мужчина. - Вас ждет порка и карцер. Сегодня вы переступили все допустимые границы, и понесете заслуженное наказание. Вашему отцу уже позвонили. Молитесь, чтобы обошлось без полиции, иначе из-за вашей необузданной выходки может полететь много голов. В том числе и ваша.

- В карцер сейчас? - Ирман с тревогой посмотрел на бледное лицо Амиса и нахмурился, кусая губу.

- Нет, - холодно ответил учитель. - Сейчас вы сдадите мне телефон и отправитесь в свою комнату. И упаси вас бог высунуть оттуда нос до того, как я за вами приду. Вам все понятно?

Ирман кивнул и, больше не говоря ни слова, медленно отпустил Сеттона и поднялся на ноги.

- Идите! Я присмотрю за ним, - поторопил мужчина.

И Ирман, пробормотав благодарность, отдал куратору свой мобильный, и направился в общежитие, постоянно оглядываясь, пока господин Эйгерт не пригрозил ему карцером еще и для Сеттона. Угроза возымела волшебный эффект, и парень быстро покинул учебный коридор, мысленно умоляя Сеттона не подыхать раньше времени.