***                  

Они покинули парк через час после рассвета.

Этельстен не хотел уходить, и Видегрель его прекрасно понимал. Но усталость и необходимость идти на работу вынудили мужчину настоять на возвращении домой.

Мальчишка был расстроен. Счастье в его глазах сменилось вселенской тоской, а на лице появилась тень печали.

- Завтра мы сходим куда-нибудь еще, - пообещал Видегрель, когда они сели в машину.

Этельстен на его слова только кивнул, но по тяжелому вздоху парня было понятно, что он не очень-то верит в подобные заявления.

Впрочем, убеждать пасынка Видегрель не стал. У него просто не было на это сил. Мужчина очень хотел спать, а мысль о том, что уже через несколько часов ему надо было ехать на работу, отзывалась в висках противной болью.

Когда они вернулись домой, Видегрель пожелал парню спокойных снов и отправился в свою спальню. Там он достал из кармана пиджака свой телефон и с досадой посмотрел на семьдесят четыре пропущенных звонка от Миранды.

Жена звонила ему почти всю ночь, но он не отвечал. Всё было бы иначе, если бы Миранда связалась с ним, когда он просил её об этом. Но женщина предпочла проигнорировать его просьбу, а звонить начала, лишь когда охрана доложила ей о том, что они с Этелем покинули территорию особняка. Это очень задело Видегреля. И хоть он прекрасно понимал, что ведет себя по-детски, но обида всё же была сильнее.

Теперь же, когда они благополучно вернулись домой, мужчина решил перезвонить супруге.

Скинув с себя пиджак и развесив его на спинке стула, Видегрель сел на край кровати и, набрав номер Миранды, расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.

Женщина ответили почти мгновенно. Но вместо приветствия Видегрель услышал в динамике возмущенное: «Ты что себе позволяешь?!»

От такой фразы мужчина опешил и в первые моменты даже не знал, что сказать. А когда дар речи к нему вернулся, мягко ответил:

- Дорогая, ты, кажется, с кем-то меня перепутала. С каких это пор я не могу тебе звонить?

На короткий миг в динамике повисло звенящее молчание, которое, тем не менее, было весьма красноречивым.

- Видегрель, как ты мог увезти моего сына из дома, не посоветовавшись со мной? - наконец-то заговорила женщина, и голос ее казался взволнованным и раздраженным.

Видегрель сделал глубокий вдох и спокойно проговорил:

- Я просил тебя перезвонить мне. Но, к сожалению, в твоем плотном графике для этого не нашлось минутки. К тому же, прежде чем мы продолжим эту беседу, я хотел бы узнать, с каких пор мы вернулись в прошлое и геи вновь стали считаться душевнобольными?

- Ой, я тебе умоляю, не начинай! - колко взмолилась женщина. - Геи тут совершенно не при чем. Этельстен опасен сам для себя, и его ориентация не имеет к этому никакого отношения.

Высказавшись, Миранда сделала глубокий вдох, и продолжила уже более спокойно:

- Он взбалмошный, непослушный, капризный ребенок. Его маниакальное желание тискать людей уже с самого детства внушало мне опасения. Мне пришлось помучиться, чтобы отучить его липнуть к незнакомцам. Но он принялся за слуг. И, уверяю тебя, не всем это было по душе. Мне пришлось платить персоналу надбавку за неловкие моменты. А теперь скажи мне, как я могла позволить ему ходить в школу или покидать территорию дома? Работа не позволяет мне лично присматривать за ним, а прислуга не справляется. Какое-то время я возила его к моей подруге в Юту. Там живет её сын. Они с Этелем почти ровесники. Мальчики подружились, но пару лет назад подруга попросила больше не привозить Этельстена. Она сказала, что Этель довел её сына до нервного срыва, и мальчик больше не хочет с ним общаться. Позже Этель довел до сердечного приступа моего отца. А теперь вот взялся за тебя. Я ведь просила избегать общения с ним. Почему ты меня не послушал?

- Миранда, ты себя слышишь вообще? - Видегрель не мог сдержать возмущения. - Ты объявила своего ребенка ненормальным только потому, что ему не хватало общения? Я всё прекрасно понимаю, ты занята, ты стараешься обеспечить его и устроить ему лучшую жизнь. Но, в то же время, лишаешь его самого главного - общения. Не только с собой, но и со всем миром. И почему, собственно, я должен его избегать? Теперь он мой сын. По документам и закону. И я не собираюсь оставаться в стороне. Ему уже восемнадцать. Я, если честно, не понимаю, чего ты хотела добиться, заперев его в доме. Через три года он просто уйдет, и что ты будешь делать тогда? Закроешь его в психиатрической клинике? Ты серьезно это сделаешь?

- Куда он пойдет без гроша в кармане? - фыркнула женщина. - Он привык к дорогим вещам. Он привык помыкать людьми. Даже если он уйдет на неделю или две, то все равно вернется обратно. Так что не стоит об этом переживать. И не стоит потакать ему. Ты слышишь меня, Видегрель? Не вздумай увозить его из дома! Я не хочу неприятностей.

- Ты сама создаешь себе неприятности, Миранда.

Видегрель покачал головой, понимая, что женщина его попросту не слышит, и продолжил:

- Прости, но я не могу поступить с ним так жестоко. Он не виноват в том, что у тебя нет на него времени. Он не виноват в том, что любит мужчин. Даже я вижу, что все его поступки, это лишь отчаянное желание привлечь к себе ТВОЁ внимание. Но ты не слышишь его. А я не могу игнорировать этот крик о помощи. Прости, дорогая. Теперь я его отец, и буду поступать так, как должен.

- Ты ему не отец, - напомнила женщина. - Если бы его отец был жив, он нашел бы него управу. Но ты хочешь развлекаться вместе с ним, вместо того, чтобы поставить его на место. Родители так не поступают.

Последнее заявление супруги вызвало у Видегреля нервный смех.

- Ну конечно! Родители обычно объявляют своих детей психами и запирают их за семью замками. Интересно, что именно ты подразумеваешь под «управой»? Что бы сделал его родной отец? Поддержал бы тебя? Выбил бы из него «дурь»? Что, Миранда?

Женщина молчала. Может быть подбирала слова, может быть не желала отвечать вовсе. Но Видегрелю уже было без разницы.

- Как бы там ни было, я буду поступать так, как считаю нужным. Не забывай, я твой муж, а не нанятый тобой менеджер, которому ты можешь указывать, что и как делать.

- Я и не думала указывать, - пошла на попятную женщина, явно не желая ссориться с Видегрелем из-за сына. - Ты всё неверно понял. Я просто не хочу, чтобы Этельстен попал в неприятности. А он в них обязательно попадет, вот увидишь.

Видегрель облегченно выдохнул. Ему не хотелось ссориться с женой. Не хорошо было бы начинать семейную жизнь с разногласий и скандалов.

- Я понимаю тебя, милая, - негромко сказал он. - Ты любишь Этельстена. И он тебя любит не меньше. Ему просто необходимо немного внимания. Не будет никаких неприятностей. Доверься мне.

- Будь с ним по строже, - вместо ответа посоветовала Миранда.

И, прежде чем Видегрель успел что-то сказать, попрощалась, сославшись на скорое начало съемок.

Несколько мгновений мужчина еще слушал короткие гудки в динамике, а потом отключил телефон.

Он чертовски устал и хотел спать. Разговор с Мирандой вымотал его сильнее, чем сутки работы. И всё же результатом он был удовлетворен.

Скинув с себя одежду, мужчина забрался под одеяло и прикрыл глаза. Сегодня его ожидало много работы, и чтобы выполнить её должным образом, надо было набраться сил.

***

Оказавшись в постели, Этель смог уснуть далеко не сразу.

Ворочаясь с боку на бок, парень вспоминал, как было весело кататься на аттракционах в компании Видегреля. И пусть мужчина иногда цепенел от страха, когда они неслись с головокружительной скоростью на «Американских Горках», или с трудом сдерживал крик, когда они срывались в свободное падение с сорокаметровой «Башни», он ни разу не пожаловался.

Отчим не был ни снобом, ни занудой. Да и на взрослого не тянул, особенно когда шарахнулся в «Комнате Страха» от внезапно распахнувшегося гроба, из которого вывалился верещащий скелет.

Этель хохотал до колик в животе, потешаясь над побледневшим мужчиной. Да и сейчас, вспоминая об этом, парень снова не смог сдержать улыбки.

Ему было весело этой незабываемой ночью. И, засыпая, он подумал, что хотел бы почаще выбираться из дома в компании отчима.

Однако, проснувшись, Этельстен вспомнил о том, что сегодня Видегрелю нужно на работу, и ни о каких прогулках за пределами дома не стоит и мечтать.

Настроение как-то разом испортилось, и парень спустился к обеду в отвратительном расположении духа.

И все же он не смог отказать себе в удовольствии обнять мужчину.

Подкравшись к отчиму со спины, Этельстен обвил его шею руками и заглянул через его плечо, читая наименования блюд, которые предлагали сегодня.

- Так и знал, что ничего интересного не будет, - капризно проговорил парень, терзая пальцами пуговицу на пиджаке мужчины. – Мне кажется, повара начали повторяться. Наверное, мама урезала расходы на мое питание.

- Ты придираешься, - усмехнулся Видегрель, указывая на приглянувшуюся ему строку в меню. - Чтобы приготовить это блюдо, расходы на твое питание надо было в десяток раз увеличить, а не урезать. Так что хватит ворчать, и садись за стол.

Этельстен раздосадовано вздохнул и отстранился от мужчины. Но к противоположному концу стола, где сидел обычно, идти не стал, а плюхнулся на стул рядом с Видегрелем и преданно заглянул ему в глаза.

- Как спалось? - игнорируя щенячий взгляд пасынка, спросил мужчина. - Кошмары после аттракционов не мучили?

Этель кисло улыбнулся.

- Мне снились приятные сны. А потом пришлось проснуться.

Он подпер голову ладонью и отодвинул от себя меню, отказываясь обедать.

Видегрель усмехнулся.

- Ты выспался? - спросил он, отдавая меню прислуге, и покосился на часы.

Мужчина очень надеялся, что успеет справиться со всеми запланированными на сегодня делами. И хоть спал он относительно недолго, ощущение потерянного времени все же не покидало его.

- Не планируй ничего на вечер, - сказал Видегрель после непродолжительного молчания. - Я взял на себя смелость немного переделать твое расписание, и вычеркнул из него обязательный пункт «домашнего заточения». Надеюсь, ты не против такого кощунственного вмешательства в привычный для тебя ход жизни.

- Ты же сказал, что будешь занят сегодня, - проговорил Этель, не смея поверить в собственное счастье.

- Какое-то время буду, - подтвердил Видегрель. - Но постараюсь справиться с делами как можно скорее.

Лицо Этельстена озарилось счастливой улыбкой, а на душе снова стало весело и легко.

Мама не смогла запугать Видегреля и заставить его отказаться от своей затеи. А ведь Этель думал, что после разговора с ней, мужчина вообще переедет жить в другое место.

Но у неё ничего не вышло. И это значило, что Видегрель выполнит свое обещание и будет проводить с ним больше времени вне дома.

- Спасибо, - сказал Этельстен, придвигая к себе меню и беспокойно ерзая на стуле. А потом как бы невзначай спросил: - Можно поехать с тобой на работу? Я не буду тебе мешать.

Видегрель был готов к подобной просьбе. Он понимал, что рано или поздно Этельстену станет интересна сфера, в которой он работал. Но ответить согласием не мог.

- Прости, - Видегрель покачал головой. - В моём заведении строгие возрастные ограничения. Я не могу сделать исключение даже для тебя.

- Жаль, - Этельстен сник, но тут же улыбнулся, понимая, что расстраивается зря.

Главное, что он сможет выбраться из дома. А как попасть в клуб, он придумает позже.

После обеда Видегрель ушел на работу, но вечером, как и обещал, забрал Этельстена в город.

И с этого дня, неважно, насколько мужчина был занят, он всегда находил несколько часов, чтобы провести их с парнем.

***

В следующие два месяца Этельстен увидел столько всего интересного и занимательного, сколько не видел за всю свою жизнь.

Видегрель водил его в старые кинотеатры, где показывали немое кино и современный артхаус. Научил кататься на роликах и играть в боулинг. Несколько раз устраивал небольшие походы в лес, где они жгли костры, спали в палатке и питались собственноручно пойманной рыбой. Они посетили много музеев и картинных галерей. И, однажды, даже заявились на пляжную вечеринку на берегу океана, где Этельстен танцевал, пока не свалился с ног.

В благодарность парень старался причинять отчиму как можно меньше беспокойства. Но неуемное желание находиться рядом с мужчиной, иногда заставляло его совершать спонтанные и необдуманные поступки.

Впрочем, Видегрель, по-прежнему не поддавался на его уловки и легкий флирт, и хладнокровно сносил все объятия, поцелуи, жалобы и признания парня, придерживаясь своей изначальной позиции.

Он хотел быть только отцом или, на крайний случай, хорошим другом. И Этельстен, как бы ни старался, так и не смог заставить его изменить это намерение.

А время неумолимо неслось вперед.

И возвращение мамы грозовой тучей уже маячило на горизонте.

Она звонила и обещала вернуться к середине августа. Из-за чего Этельстен потерял покой и преследовал мужчину повсюду, куда бы тот ни пошел.

Просьбы взять его с собой на работу теперь звучали все чаще. Капризы и выходки стали неизменными спутниками их прогулок.

Этель сгорал от ревности и обиды. Ведь мужчина, по его мнению, выглядел слишком счастливым из-за скорой встречи с женой. Но Видегрель продолжал соблюдать дистанцию, чем сводил парня с ума.

Однако, в самом начале августа, случилась одна вещь, которая вселила в душу Этельстена несмелую надежду на взаимность со стороны Видегреля.

Стояла поздняя ночь. Но они все же решили прогуляться по набережной, чтобы насладиться светом яркой луны и теплым ветром.

Этельстен жаловался мужчине на то, что через три дня погода испортится, и всю следующую неделю будет дождить. Но Видегрель не придал этому особого значения и пообещал, что дождь не помешает их прогулкам.

Как раз в этот момент у мужчины зазвонил телефон, и он ответил на звонок. Этельстен услышал в динамике голос мамы и насупился.

Видегрель всегда разговаривал с ней очень ласково, от чего Этель начинал чувствовать себя лишним. Вот и сейчас мужчина ворковал с женой, а парень тихо бесился из-за того, что мама нарушила их уединение.

Когда же Видегрель закончил разговор фразой «и я тебя люблю», Этельстен, не говоря ни слова, развернулся и поспешил к машине.

Мужчина догнал его, когда он подходил к стоянке. Они даже поругались, потому что Видегрель счел его поведение ребяческим.

Тогда-то Этельстен не выдержал. Внезапно прильнув к мужчине, он крепко обнял его и поцеловал в губы.

Только этот поцелуй отличался от предыдущих.

Этельстен целовал Видегреля по-взрослому, нагло протолкнув язык ему в рот, когда тот замычал, чтобы возразить против такого поведения.

После этого мужчина еще несколько мгновений сопротивлялся, пытаясь отодрать от себя парня, а потом ответил.

Вжав Этельстена в автомобиль, Видегрель несколько минут страстно целовал его, стискивая в крепких объятиях. А потом, словно опомнившись, резко отстранился и остервенело вытер губы тыльной стороной ладони.

- Садись в машину! – приказал он, раздраженно сверкая глазами.

И Этель не осмелился ослушаться.

Забравшись на заднее сиденье, он притих, прижимая руку к груди, и чуть не ревел от отчаяния и боли в сердце.

Видегрель отвез его домой и, проводив в спальню, сильно отругал, предупредив, чтобы он не вздумал вытворять такое при маме.

Парень расплакался и начал кричать, что никому в этом доме не нужен. А раз так, почему его держат взаперти и никуда не отпускают?

Видегрель молчаливо выслушал его претензии и обиды. А потом, оглянувшись на дверь, склонился к парню и оставил на его губах нежный поцелуй.

- Не разрушай наш брак, - попросил он, ласково поглаживая Этеля по волосам. – Пожалуйста, войди в мое положение. Ты дорог мне. Но сейчас я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. Ты понимаешь?

Этельстен не понимал, но на всякий случай согласно кивнул, совершенно сбитый с толку поступком мужчины.

Видегрель поцеловал его, чтобы успокоить. Но сделал это так чувственно, что у Этельстена чуть не отнялись ноги.

Удовлетворившись его кивком, мужчина отстранился и ушел.

А потом пропал на два дня, сославшись на командировку.

Этельстен снова остался в одиночестве. Но теперь в его сердце тлела крохотная искорка надежды на то, что Видегрель, возможно, проникся к нему нежным чувством.

Просто, мужчина не хотел причинять боль своей жене. И это Этель готов был принять. Он тоже не хотел, чтобы мама плакала из-за него.

Но все же втайне мечтал, что однажды сможет увести у нее мужа.