Мы должны с вами прийти к понимаю.
Гарри — человек со всеми видами проблем от психологических до опасных для жизни. Здесь он не принц на белом коне, не воинственный рыцарь и не няшка обнимашка. Я это пишу, чтобы вы поняли, что свадьба, дети и «жили они долго и счастливо» - неприемлемый конец этой истории.
Поэтому это продолжение только для терпеливых и готовых к очередному трэшу читателей ❤️

James Blunt — Monsters
Flora Cash — You love me

Пусть она думает обо мне лучше, чем я есть на самом деле, и я тогда буду и в самом деле лучше.

Э. Хемингуэй
"Старик и Море"

POV Harry

Она так близко. По настоящему близко. И почему-то в это трудно поверить. Боюсь проснуться в поту и осознать, что это мой новый кошмар.

Перебираю между пальцев ее темные как ночь волосы, лишь бы убедиться, что она действительно стоит рядом со мной.

Все слишком резко изменилось.

Еще два часа назад я сидел за столом в гостиной и вспоминал Зейна. Убеждал себя немного выждать, повременить, дать взбаламученным мыслям о ней осесть на дно и лишь затем принимать решения.

Теперь же я держу ее в своих руках и отчетливо понимаю, что второго шанса не будет.

— Прости... — Эшли неуклюже вытирает ладонью заплаканные глаза и отстраняется, — мне не стоило приходить сюда.

— Все в порядке, — бездумно поправляю волосы и убираю руки в карманы, ведь не знаю, что делать и говорить. — Хочешь чего-нибудь выпить? Или может, чай?

Она качает головой и поправляет прическу. Ох, черт. Я не могу позволить ей уйти, но не знаю, как остановить.

— Мм... Я... — буквально чувствую, с каким трудом она произносит слова. После такого мне бы тоже в голову ничего не приходило.

— Все в порядке. Дом в твоем распоряжении. Если тебе что-то нужно, я буду в гостиной. Хорошо? — слегка наклоняюсь вперед и еле сдерживаюсь, чтобы не предложить отвезти ее в отель. Если ей нужно побыть одной, я готов просидеть в своей комнате весь день и всю ночь, лишь бы воочию видеть, что с ней все в порядке.

— Мне просто нужно умыться, — она вновь касается лица своими тонкими идеально ровными пальцами и, немного погодя, заходит внутрь дома.

Что я могу сделать или сказать ей?

В такой ситуации обычно кажется, что из тебя вынули душу. Нет мыслей, нет чувств, нет желаний. Только сковывающий все тело страх и обострившийся инстинкт выживания.

Хочется закурить, но я так боюсь, что она сбежит. Не прощу себе этого.

Черт! Если нужно ходить за ней по пятам, я буду ходить.

Стоит мне сесть на диван с холодным виски в руках, как на весь дом раздается ночной звонок. Звонок домофона. Нехотя поднимаюсь и плетусь к входной двери. Однако на дисплее высвечивается не лицо Тайлера, забывшего ключи, а машина мистера Тейт.

Выругиваюсь и ударяю по стене, не сразу осознав, что не один дома.

Если впустить его, вероятность потерять ее вновь взлетает до небес. Если не пустить его сейчас, скорее всего, он приедет завтра. А завтра меня не будет здесь, чтобы удержать ее со мной или же просто на плаву.

Возвращаюсь в глубь дома и стучу в ванную, куда зашла Эшли.

— Открыто, — ее приглушенный голос раздается словно где-то в подсознании.

Я едва приоткрываю дверь и заглядываю внутрь. Она сидит на полу, оперевшись спиной о ванну, и прижимает колени к груди.

— Твой отец у ворот.

Эшли мгновенно поднимает свой взгляд, но все, что мне удается прочитать в нем — безразличие. Как будто у нее нет выбора и нет сил бороться дальше.

— Я открою ему дверь, но хочу, чтобы ты осталась тут, ладно? Я не дам ему продвинуться дальше порога, — говорю спокойно и уверенно и могу лишь только надеяться, что она послушает меня.

В ответ девушка кивает несколько раз и прячет лицо.

Fuck.

Тот факт, что я никак не могу это исправить, выводит из себя. И вновь хочется закричать на весь этот чертов дом, но за воротами меня ждет участь похуже.

Открываю ворота без лишних вопросов. Скидываю шорты и майку на пол за диваном и прохожу к входной двери. Убираю ее куртку и ботинки в дальний шкаф и готовлюсь играть очередную роль.

Ее машины здесь нет, значит, возможно, она и вовсе не заходила. Доехала до ворот, но никто не открыл... или передумала.

— Она здесь? — естественно это становится первым вопросом, как только он пересекает порог.

— Кто? — приподнимаю брови и делаю самый непонимающий вид.

— Эшли, ты здесь? — он выкрикивает ее имя на весь дом, а я молюсь, чтобы она ни за что не появилась на горизонте.

— Ее здесь нет. С чего ты взял? — качаю головой и развожу руками.

— Хорошо, — он шумно выдыхает и качает головой. Затем нервно усмехается и делает шаг вперед. — Я должен был это сделать много лет назад.

В тот момент, когда затвор механизма щелкает, оповещая меня о том, что пуля удачно загружена в дуло пистолета, я думаю лишь о том, что за моей спиной, буквально в пяти метрах, прижав колени к груди сидит Эшли. Будет ли она рада моей смерти?

— Воу, ты спятил или что? — поднимаю руки в воздух и машинально делаю шаг назад.

— Я медик, Гарри. Меня учили спасать людей много лет. Но если бы ты знал, как я жалею о том, что вытащил тебя из той покореженной машины, — его обозленный голос доносит до меня не совсем ясные слова. Вытащил меня из машины?

— О чем ты? — хмурюсь и неизбежно перебираю тысячу вариантов того, что это может значить. Но правильным является лишь только один, в который я просто не могу поверить.

— О, черт возьми, ты не знаешь... Отлично, — он взмахивает руками и истерически смеется. Но вместо того, чтобы ринуться на кухню, я будто снова стал тем парнем, который вечно смотрел на ругающихся родителей и не смог вовремя это прекратить.

— Я думал, Эшли тебе сказала. О, твою мать! — он вытирает проступивший пот со лба и вновь обращает свой взгляд вместе со стволом на меня. — Маркус точно должен был рассказать тебе. Особенно когда вы вновь встретились с ней. Так что кончай разыгрывать роль, Гарри.

Маркус? Встретились снова? Я знал Эшли раньше? Бред. Я бы ее запомнил.

Трясу головой и взмахиваю руками в полном шоке.

— Что ты несешь?! — начинаю злиться. — Проваливай! Врываешься ко мне в дом посреди ночи и впариваешь какой-то бред! Просто проваливай!

Злость загорается внутри подобно подожженному бензину, и запасенное терпение выгорает за секунду.

— Oh, Fuck! — Тайлер заходит в дом через гаражную дверь и мгновенно достает оружие из-за спины. Я использую этот момент и срываюсь на кухню. Достаю пистолет из-за фальшь-панели под плитой и возвращаюсь обратно.

— Тебе лучше уйти, — подхожу ближе к нему, но не направляю на него пистолета, — потому что я стреляю сразу, без разговоров. Советую, кстати. Отлично работает.

— Я не хочу тебя видеть и в километре по близости от нее, — мистер Тейт произносит каждое слово отчетливо, не отнимая пистолета от моего лица. — Будь на чеку, Гарри.

POV Ashley

Слышу свое имя через плотную толщу нагромоздившейся усталости и понимаю, что где-то там в нескольких метрах от меня стоит разъяренный отец.

Нет сил даже говорить.

Словно на меня обрушился небоскреб, под обломками которого хочется кричать, двигаться, пытаться выбраться наружу, но не получается.

Я почувствовала, как часть навалившегося груза словно скинули с плеч, когда Гарри прижал меня к себе, так осмотрительно поддерживая на ногах. Часть обесточенной системы заработала мыслями о его хриплом голосе и крепких руках. Но затем пришли Саманта, свадьба, ссора с Люси, и я с огромным усилием отвела ногу назад и сделала шаг, вновь ощутив всю тяжесть необратимых ошибок.

Разбита. Раскрошена в осколки.
Хочется кричать в исступлении и до боли в горле.

И нет никаких идей кроме как продолжать жалеть себя и тихо плакать на теплом полу в белоснежной ванной чужого дома.

— Эшли, — Гарри вновь стучит, но в этот раз дверь заперта по его же указу.

На мгновение задумываюсь, чтобы не открывать. По-хорошему, мне нужно убраться подальше отсюда и дать ему жить своей жизнью. Равнозначно удалить неверный код из программы, чтобы та продолжала функционировать без сбоев. Как Гарри, до того как встретил меня здесь... или как родители до того, как я вернулась.

Повторяю себе: "он женится, Эшли" и "он — твоя первостепенная проблема".

Но все равно медленно поворачиваю замок и вновь падаю на пол.

— Могу войти? — он стоит на пороге и... спрашивает разрешения войти в свою ванную комнату?

Киваю.

Ведь никогда не выберусь из бездны без помощи.

У меня даже нет с собой заграничного паспорта, чтобы навсегда покинуть эту страну.

Гарри входит внутрь, немного топчется на месте, нервно поправляет челку и затем наклоняется ко мне.

Он хочет что-то сказать, но спустя пару секунд вновь выпрямляется.

— К черту! — это не крик, это какой-то отчаянный шепот.

Гарри наклоняется и резко поднимает меня на руках. От неожиданности я вздрагиваю и крепко хватаюсь за его плечи. Жадно вдыхаю воздух, словно меня вытянули со дна.

— Останешься у меня сегодня, — он произносит свое утверждение тихо, несмотря мне в глаза, пока уверенно поднимается по лестнице на второй этаж.

А у меня нет сил спорить или сопротивляться.

— Я могу дойти сама, — произношу еле слышно, бездумно глядя перед собой.

— Это хорошо, но мы уже пришли, — Гарри сажает меня на кровать в той самой комнате, где мы когда-то на шумной вечеринке в тишине этих стен о чем-то говорили.

— Я схожу за чистой одеждой. Тебе что-нибудь нужно? — он оборачивается, когда достигает двери и, взглянув на мое молчаливое отрицание, исчезает за стеной.

Провожу пальцами по лбу, старательно пытаясь сосредоточиться. Нужно бы взять себя в руки, нужно бы вновь стать сильной и перестать доставлять неудобства окружающим.

Он ведь не нанимался нянчить меня. Я ведь приехала сюда, чтобы узнать правду и спрятаться от отца.

Гарри кладет на кровать аккуратно сложенную выглаженную черную футболку и такие же длинные шорты.

На мгновение поднимаю на него взгляд, чтобы сказать, что я должна бы уехать и перестать его беспокоить, но что-то в его глазах, в его выражении лица отрезает эти мысли.

Поднимаюсь на ноги, чтобы снять узкие джинсы, но молодой человек не отворачивается, а продолжает стоять в какой-то неведомой мне глубокой думе на расстоянии вытянутой руки.

Он сразу же отворачивается, когда замечает мой взгляд, но не уходит. Почему он ведет себя так странно?

Отчасти я признаю, что остаться здесь сейчас — наилучшее решение, и мысленно благодарю его, не набравшись смелости заговорить. Не хочу слышать звук собственного голоса.

Не надеваю шорты, а сразу сажусь на кровать и накрываюсь одеялом. Гарри не оборачивается, продолжая стоять ко мне спиной со сложенными на груди руками.

О чем он думает? Что так занимает его мысли?

— Гарри, — звук с треском проступает в холодной тишине и достигает своей цели.

POV Harry

— Гарри, — звук ее голоса едва проникает сквозь страницы перебранных мыслей.

Они медленно поедают меня изнутри, требуя подтвердить или опровергнуть недавно услышанные слова. Мистер Тейт спас меня из той чертовой аварии... И Эшли должна была мне это сказать?

Но почему не сказала?

Ведь она сидела там, смотрела в мои глаза и безустанно повторяла какие-то неразборчивые слова. Это ведь была она?

Оборачиваюсь и нахожу ее в кровати, подтянувшей одеяло к груди.

— Ты как? — сажусь на край матраса и не сразу нахожу верных слов.

— Такое чувство, что не смогу уснуть, — она пожимает плечами и отводит взгляд.

Часы упорно показывают четыре утра.

В четыре утра все должны спать, абсолютно все. Однако я как никогда ее понимаю.

Понимаю, что самому уже выезжать через час, и не могу допустить, чтобы она слышала, как закрывается входная дверь за моей спиной.

— Дай мне минуту, — встаю и иду в свою комнату за единственным верным снотворным.

Мне не привыкать переживать бессонные ночи, а вот ей завтра будет тяжело. Хорошо, что это воскресенье. У меня будет время подготовиться ко всем видам допросов на работе и неизбежной встрече с ее отцом.

Держаться от нее подальше...

Я прекрасно осознаю, на что он способен ради своей дочери.

Но почему-то так спокоен... Словно достиг точки равновесия и уже не боюсь упасть.

— Это роман испанского писателя. Прочитал его недавно, думаю, тебе понравится, — сажусь со свободной стороны кровати.

Не получив никакого ответа, раскрываю книгу.

— Тень ветра, Карлос Руис Сафон, — мимолетно оглядываю ее краем глаза и продолжаю читать.

Не останавливаюсь, когда она ложится на подушку и поворачивается ко мне лицом. Слышу едва уловимое "спасибо", но по-прежнему воспроизвожу напечатанные строки.

Спасибо...

И ничего мне не хочется больше, чем остаться здесь и просто смотреть, как она спит. Но нужно закончить дела.

Оставляю книгу на прикроватной тумбочке и тихо выхожу из комнаты.

Запускаю кофемашину и быстро делаю сэндвичи. Затем переодеваюсь и не могу отказать себе в том, чтобы еще раз заглянуть в ее комнату.

Облокачиваюсь о дверной косяк и не решаюсь пройти внутрь, чтобы ни за что не разбудить ее.

Я уже и не мечтал, что когда-нибудь вновь увижу ее спящей в своем доме.

И на душе как-то спокойно.

Хочется сразу избавиться от всех вредных привычек, вновь постоянно тренироваться по утрам, завтракать с удовольствием и вечерами сидеть на крыльце в компании друзей.

Но когда ступаю на лестницу в подвал, перед глазами в карусель переплетаются все проступки, отчего на секунду останавливаюсь и закрываю глаза.

Она там... в забвенном сне... такая чистая, нежная, идеальная.

Я же здесь, в горных ботинках, спортивных штанах и неприметной толстовке поправляю наплечную кобуру и чертовски не хочу спускаться дальше.

Раньше было легче. Тогда в Манчестере. Это была уже освоенная территория, где проблемы встречались, но редко. И там было легче их решать.

Здесь же все новое. Новые клиенты, новые законы, новая власть и новые партнеры. У игры новые правила.

А это второй человек, который следит за мной в этом новом городе.

И в этот раз мне не удалось узнать, кто им руководил, однако такая выдержка свойственна только натренированным людям. Мозг отказывается думать, хотя однозначно признает, что в этот раз все серьезнее и опаснее.

Это не какие-то неумехи, присланные Брайаном. Это больше похоже на конкурентов или гос. службы. И не заполучив необходимой информации, я должен буду рассказать все партнерам. Сегодня в восемь тридцать утра в назначенном месте.

Когда включаю свет, он дергается и морщится от боли. Что ж, это плата за молчание.

— Последний шанс.

Не получаю ответа, вкалываю снотворное и сажусь на стул в ожидании. Это занимает время.

Вид шприца буквально вынуждает мысли вернуться к Брайану. Это было тяжело. Морально невыносимо, но я должен был с ним покончить.

Нанимать каких-то головорезов следить за мной и надеяться остаться безнаказанным — глупо. Однако должен признать, что одного из них заметил Тайлер всего через неделю после того, как я встретил Эшли. И спустя еще неделю я заметил второго. Стоило мне осознать, что происходит, как в голове перемкнуло, и ничто уже не могло поменять моего решения, ведь второй следил за Эшли.

Брайан смеялся мне в лицо. В ту ночь он был слегка пьян и чересчур самодоволен. Он сказал, что все равно доберется до нее и вновь истерически рассмеялся. Затем плюнул мне на одежду и прокричал, что Лос-Анджелес должен быть его. Помешательство. Я ошибочно верил, что он смирился и готов был работать в Манчестере. Ему удалось заставить меня поверить.

Это стоило мне 30 часов. Билет туда-обратно, встреча с давним другом, двадцать минут на проверку состояния дома. И никто даже не заметил.

Тайлер помогает загрузить обмякшее тело в багажник и запирает дверь в подвал.

Помимо прочих указаний, отчаянно прошу его не спускать с нее глаз. Последний раз когда я оставлял ее надолго, она ушла. Уехала в другую страну на другой континент.

Выезжаю на шоссе и настраиваю навигатор. Впереди пару часов быстрой езды на юг до Сан-Диего, смена машины, регистрация в отеле, затем полчаса вдоль границы с Мексикой до небольшого городка El Rancho и еще полчаса по проселочным дорогам до пункта назначения.

Надеюсь, что мистер Тейт останется в Лос Анджелесе и не поднимет темы о побеге Эшли на общее обсуждение. Я хорошо лгу, но не всегда могу подкрепить ложь подходящими эмоциями. С другой стороны, если он окажется там, то я точно могу не переживать за то, что взволнованный отец перевернет вверх дном весь дом в поисках ее.

Невольно обдумываю, достаточно ли снотворного вколол этому недошпиону и перебираю в голове проверенные инструкции. В Манчестере нас всех этому учил Маркус — как, куда и сколько колоть. В переносной аптечке всегда есть памятка с дозировкой. Однако дела последнее время шли достаточно спокойно, и мне давно не приходилось использовать свои навыки.

Здесь же я все чаще осматриваюсь на улице, проверяю машину и с опаской захожу в дом. Маркус, конечно же, предупреждал о сложностях, через которые проходил сам, когда только открывал бизнес. И я не могу утверждать, что не ожидал этого, скорее, просто отвык выполнять такую грязную работу. В Манчестере такими делами чаще всего занимался и до сих пор занимается Джейсон, потому что он пугающе хорош в этом, и каждый из нас уверен, что его рука точно не дрогнет. Мне же приходится постоянно повторять себе "или он, или ты".

В Англии все, естественно, было иначе. Поначалу я занимался только развлечением клиентов. Маркус вверил мне организацию поездок, мероприятий и заботу об особо важных иностранных персонах. Казалось, что моя жизнь была похожа на сплошное приключение. Мы ходили на футбольные матчи и наслаждались всеми преимуществами VIP зоны, ездили в Ливерпуль, устраивали экскурсии по завораживающим видам Озерного края, где останавливались в одном и том же отеле с теплым бассейном на улице. Но затем освободилось место финансового директора, если таковым это можно назвать, и не нашлось лучше кандидатуры, чем окончившего юридический институт меня. Тогда я впервые столкнулся с отмыванием денег, слежкой, долгами и кредитами клиентов и в общем-то остальными подводными камнями подобного бизнеса.

Отгоняю прочь воспоминания и понимаю, что так и не смог добиться никакой ценной информации от подозрительно выносливого типа в багажнике, поэтому надеюсь, что отцу Адриана удалось что-то выяснить по его документам. Возможно, следят не только за мной. Просто я все еще осторожничаю с каждым шагом, а местные более расслабленно относятся к своему окружению.

И мысли вновь возвращаются к Эшли. Хочется верить, что в этот раз мне удастся скрыть от нее ужасные стороны своей работы. Хочется сделать все, чтобы хоть она думала обо мне хорошо. Но затем я вновь спрашиваю себя: ради чего? Какое будущее я могу ей предложить?

Стать моей девушкой? Тайной любовницей? Женой? В любом амплуа она все равно будет постоянно находиться в опасности. Слепая вера в то, что разработанные правила, устойчивые связи и гарантия узкого круга втянутых личностей гарантируют безопасность, не спасет ее от скорости пули. Да, конструкция прочно держится на страхе и на доверии, и продолжит держаться, но это не значит, что какой-то отчаявшийся идиот не захочет заставить меня страдать. А это секундное дело. Один меткий выстрел, и никакие телохранители, никакой страх и никакое доверие не послужат стальным щитом.