Beauty — Wolf Colony

Better alone — Lykke Li

Happier — Marshmello & Bastille

I Miss You — Clean Bandit (feat. Julia Michaels)

Трудно говорить с человеком, которого давно не видел, но и молчать с ним нелегко. Особенно трудно, когда у тебя есть много чего ему сказать, и ты не имеешь ни малейшего представления, как это сделать.

К.Кизи

"Порою нестерпимо хочется..."

Сопротивляться —Через реки горы и долины

Солнце медленно спускается за горизонт, забирая с собой мою неуверенность. Вечерняя прохладная темнота обволакивает со всех сторон, но я хватаюсь за сверкающие в небе над Лос Анджелесом звезды. И становится хорошо. В этой зыбкой темноте мне легче стоять на крыльце и смотреть в его глаза. Такие далекие в памяти, но такие родные и теперь совсем не беззаботные глаза...

Луи опирается бедром о перила и снова закуривает сигарету. Мурашки охватывают оцепеневшее тело от пролетевших перед глазами воспоминаний... о нас.

Он все такой же как и прежде. Только волосы теперь немного короче, больше татуировок и дорогой костюм. На нем всё так же, как и прежде, мое имя... Я не могла этого не заметить. Это было тем, что я искала глазами весь вечер.

Мы разговариваем так беззаботно, что хочется выдохнуть все скопившееся за эти годы напряжение, но мне не удается даже ровно вдохнуть.
Мой собеседник деловито ведет беседу, улыбается и внимательно наблюдает за моей реакцией. Я не могу поверить, что передо мной сейчас стоит парень с сотней татуировок и несвязными мыслями в голове. Он теперь мужчина, джентльмен, следящий за каждым своим жестом. Но я продолжаю искренне верить, что где-то там внутри все еще остался мой мятежник Луи.

Он умалчивает о том, что происходило в его жизни после моего отъезда. Мистер Томлинсон не говорит, как оказался в кругу знакомых Маркуса, не упоминает о своей работе и не произносит ни слова о девушках, которых он успел повстречать.

Луи смешит меня и смеется сам, как это было всегда. Расспрашивает про Манчестер, про учебу, про друзей... И я отвечаю. Я вру ему так же, как и врала родителям, друзьям, знакомым.
Но между слов так и хочется вставить
«Где же ты был?! Почему не пришел за мной?! Обещал не давать в обиду...
Где же ты был?..»

Все кажется таким привычным. Он и я, разговариваем вечером на не изменившемся белого цвета крыльце под шум прибоя. Только я никогда не стояла с ним раньше, когда он курил, но сейчас мне даже не приходит в голову мысль о том, чтобы уйти. Раньше мне его было достаточно, чтобы отказаться быть рядом какие-то пару минут...
Сейчас я с упоением внимаю каждому его слову. Искреннее смеюсь и с неутолимой и неожиданной болью вспоминаю наши годы.

Луи отклоняется назад, неподдельно смеясь над очередной только нам известной историей, и я впервые замечаю его синяки под глазами. Мне так хочется спросить, чем он занимается. Так хочется узнать, что общего у него с Гарри и Маркусом. Но я не осмеливаюсь спросить даже про Оливию. Однако в данном случае мне просто не хочется знать подробности. Я не хочу думать о ней рядом ним.

Почему снова она? Словно охотится за моими мужчинами...
Почему из тысячи его выбор пал именно на нее?
Мне так хочется сказать ему, какая она. Так хочется попытаться уберечь его...
Но после я вспоминаю, что Луи всегда делает все по-своему.

Я даже не замечаю, как между нами повисает неловкое молчание, совсем утонув в своих болезненных мыслях. И именно в эту минуту, какой бы сильной я не пыталась быть, одна из них вырывается наружу.

— Когда ты перестал думать обо мне?

Мой тихий голос разрезает морской воздух, задевая и Луи.
Его глаза за мгновение словно наливаются обидой. Я хорошо помню этот взгляд...
Он отворачивается, тушит сигарету и облокачивается о перила обеими руками, шумно выдыхая.

Мне кажется, словно на нас сейчас упадет небо, лишь бы я не узнала ответа на этот вопрос...

Делаю шаг вперед, чтобы подойти к нему ближе, чтобы встать совсем рядом, как раньше, и понять, что он чувствует. Луи оборачивается, смотрит в мои глаза и выпрямляется в полный рост. Его волосы теперь слегка растрепанны и губы сомкнуты в тонкую линию.

Молча стою напротив, слышу, как он дышит, и словно вижу в усталых глазах его мысли. И на мгновение все как раньше. Он, как раньше, так близко, рядом...
Чувствую, как холодная слеза стекает по моей щеке. В голове мелькают мысли о том, как часто я думала о нём, будучи в Манчестере... Как же часто я вспоминала его... Совсем не контролирую себя... Словно разучилась. Или просто с ним мне это не нужно...

В эту секунду, когда на небе ярко горят звезды, и ночной океан тихо обволакивает берег, между нами все, как прежде.
Луи протягивает руку к моей щеке и вытирает упавшую слезу. Он так пристально смотрит на меня, вглядывается в черты лица, отчего мне приходится закрыть глаза. Я всегда ему проигрывала.

С закрытыми глазами легче. Темнота кажется спасительной.
В темноте я не вижу его усталого лица, лишь чувствую, как Луи наклоняется ближе. Чувствую его теплое дыхание на своих губах. Я замираю в полной тишине.
Луи почти касается моих губ своими, обжигая горячим шепотом.

— Никогда, — так он отвечает на мой вопрос...

И целует уголок моих губ.

В этот момент я не помню себя.
В следующий — обвиваю руками его шею. Луи кладет свои руки на мою талию, прижимая ближе к себе. И совсем как раньше зарывается лицом в мои волосы. Эти секунды, минуты кажутся мне забытыми в прошлом. Я так любила его обнимать. Я так любила его...
Приходится торопливо вытирать стекающие по щекам слезы.
Он что-то шепчет мне, заставляя хихикать и отталкивать его оттого, что мне щекотно, но крепко держит рядом и не отпускает. Мне остается лишь смеяться и пытаться побороть его упрямство, делая вид, что все давно уже забыто...
Но не забыто ведь, а лишь прошло.

Мы успокаиваемся только тогда, когда в доме начинает играть медленная музыка. Луи, как истинный джентльмен, приглашает меня на танец, отчего я снова смеюсь, но принимаю приглашение. Он никогда не танцевал раньше...

— Эшли, — я слышу за спиной голос мамы и мгновенно оборачиваюсь, словно я все та же шестнадцатилетняя девочка, которую снова застали в компании «плохого» парня.

Обернувшись, я вижу ее удивленное и за мгновение погасшее лицо, но она в тот же момент восстанавливается и широко улыбается.
Я знаю, что Луи никогда ей не нравился, но по-прежнему стою рядом с ним. Он тоже это знает и по-прежнему обнимает меня за талию. Я обожаю его хотя бы уже за то, что он, как и раньше, любит идти наперекор другим.

Но отойти от Луи меня заставляет лишь один взгляд выходящего из дома за мамой высокого молодого человека. Я невольно делаю шаг в сторону, словно обожглась, почувствовав чужие руки на своем теле.

Он встает рядом с мамой и неловко запускает пальцы в свои длинные кудрявые волосы, переводя взгляд в бушующую темноту вечернего океана.

— Эшли, милая, я думала, ты проводишь Гарри до пляжа, — мама теперь уже уверенно улыбается, заметив негодование на моем лице. Ведь ей только что удалось забрать меня у Луи... Она переводит взгляд на молодого человека рядом со мной, и мне становится вдвойне не по себе. Прошло уже столько лет, а мы все еще как подростки, только теперь оба сдаемся.

— Я как раз собирался потанцевать со своей невестой, — заносчиво произносит Луи и направляется ко входу в дом, оставив меня одну.

Невестой... Только что он танцевал со мной.

— Да, конечно, — мне ничего не остается, кроме как быть послушной дочерью.
— Я только переодену обувь.

Приходится расторопно зайти в дом, чтобы сменить тапочки на туфли, которые я сняла, чтобы быть одного роста с Луи. Времени идти за кроссовками или шлепанцами нет, поэтому кроме лодочек на каблуке у меня не остается вариантов.

Когда я выхожу на террасу, Гарри стоит ко мне спиной возле ступеней. Он держит руки в карманах и глубоко дышит, забвенно наслаждаясь океаном. Я на секунду останавливаюсь, чтобы привести в порядок свои застывшие в мертвом хаосе мысли и чувства. Для меня все вокруг сейчас застлано густым туманом, ведь десять минут назад я обнимала друга, которого не видела пять лет, а сейчас стою в шаге от человека, который... Который отнял у меня полгода жизни и полжизни чувств...

Слишком давно не видела его. Почти забыла, какой он высокий и серьезный на первый взгляд. Забыла, как официальный костюм скрывает его татуировки и настоящий характер, рвущийся наружу через горящие изумрудным пламенем глаза. Но я помню присущий только ему одному голос и заставляющий все внутри перевернуться взгляд.

Лишь поэтому я взволнованно опускаю глаза и начинаю оправлять платье, когда Гарри оборачивается, услышав закрывающуюся дверь. Он выглядит таким расслабленным, умиротворенным и счастливым... Словно в его жизни все именно так, как он того хотел, и больше не к чему стремиться.

— Идем? — я поднимаю голову, мимолетно заглядывая в его глаза, и указываю рукой вперед.

— Идем, — Гарри начинает медленно спускаться по лестнице с крыльца, и я вспоминаю, как он всегда спускался прямо передо мной, чтобы я могла схватиться за его плечи. Чтобы я не упала.

Так и сейчас молодой человек, не оборачиваясь, как будто чувствует каждый мой шаг, спускается на одну ступень ниже меня.

Мы проходим пару минут в тишине. Вдвоем пытаемся сосредоточиться друг на друге. Так необычно чувствовать себя неловко рядом с ним. Словно мы два незнакомца, которых пытаются свести. В голове застывает убивающая все внутри мысль — он кажется таким чужим. Человек, с которым я просыпалась в одной постели и делила запоминающиеся моменты своей жизни, кажется мне чужим. Мурашки пробирают все тело лишь от одной мысли о том, что ему наплевать на все то, что происходило год назад, что ему наплевать на меня.

Так странно признавать, что мне не всё равно. Странно чувствовать, что я должна с ним заговорить, должна наладить общение, должна все простить...

«Эшли, милая, я думала, ты проводишь Гарри до пляжа». Странно думать, что в этой фразе заключается практически все мое будущее.

Но еще хуже то, что я не спорю, не бегу, не пытаюсь побороть настигающую меня судьбу. Я согласна. Добровольно сдаюсь.

Но незнакомец, идущий рядом со мной словно дает мне выбор: заговорить с ним и никогда больше не молчать или же промолчать до конца и никогда больше не говорить.

Тишина между нами кажется такой непривычной. Я не понимаю, как могла молчать рядом с ним раньше. Как могла игнорировать его столько недель.

Все, что было тогда, тем солнечным и теплым летом, сейчас кажется таким нереальным.
Все еще помню, как расцветали летними красками цветы в его саду, и мы играли в футбол на ярко-зеленой траве. Я громко смеялась, улыбалась чаще обычного, не следила за каждым своим движением и не думала о словах. В том маленьком мире я была свободной...

Сейчас же чувствую себя в самостоятельно созданной клетке, где мечусь из угла в угол, в поисках чего-то мне давно знакомого... или кого-то.

И кровь в венах холодеет, потому что в собственной тюрьме я вынуждена молчать.

В ночном воздухе таится лишь шум прибоя, когда мы подходим к небольшому причалу. Тишина застилает опустевший берег, полностью охватив и нас. Мне не холодно, но мурашки не отпускают с момента, когда я закрыла за собой дверь на крыльце.

Я медленно и аккуратно поднимаюсь по ступеням и прохожу к самому краю. Бесконечная любовь к этому месту согревает меня изнутри. Здесь легче дышать. Все проблемы словно мгновенно отпускают из своих колючих лап, позволяя окунуться в небытие. Темная гладь воды неистово манит окунуться в беспросветную глубину океана, отчего я невольно откланяюсь назад. Забывчиво оборачиваюсь, словно подсознательно зная, что он меня спасет. Гарри закуривает сигарету...

Он не курил. Осознание этого приводит меня в тупик. Взгляд на пару минут застывает на колеблющемся пламени зажигалки и медленно загорающейся сигарете меж его пальцев. Мой Гарри не курил...

Я неловко увожу взгляд, и перед глазами снова тихий спокойный океан. Только в голове не укладываются мысли о том, что он изменился. Я не хочу, чтобы он изменился. Не хочу...

Снимаю туфли и привычно сажусь на край пристани, свесив ноги к воде. Гарри не проходит дальше, словно боится нарушить мое личное пространство, и остается стоять за моей спиной. Мне резко хочется встать и выкинуть эти чертовы сигареты из его рук, но тысячи «но» проплывают перед глазами. Но он мне никто; но я никто для него; но мы же даже словом не обмолвились; но Гарри сам лучше знает; но он самостоятельный человек; но он делает то, что хочет; но, но, но...

Почему я не для него?

Побережье безмолвно тянется вдаль, словно бросая вызов бескрайнему океану. И если бы я могла бежать вечно, то предпочла бы утонуть где-то за горизонтом, чем молчаливо умирать на этом причале.

Он изменился... Я так не хочу в это верить. Так не хочу осознавать, что если слово слетит с его губ, то перемены будут заметны даже в настолько знакомом голосе.

— Я не помешаю? — но осознание словно рушится мне на голову. Гарри уверенно смотрит на меня, без капли колебаний в голосе или во взгляде.

— Нет, — мой ответ негромкий и нестойкий, но где-то глубоко я мимолетно признаю, что он мне никогда не помешает.

Молодой человек снимает черный пиджак и расстегивает верхнюю пуговицу белой рубашки, после чего садится на заметном расстоянии от меня. Он кладет одежду, поправляет волосы и опирается руками о пристань за спиной. Его глаза закрыты в потерянном наслаждении.

Молчание между нами распространяет электрические заряды в воздухе.
И я с уверенностью могу теперь сказать — мне жутко холодно.
И не хватит тысячи Антарктид, чтобы передать морозящую боль в груди.

POV Harry

Идти рядом с ней в тишине раньше для меня бы было невыносимо, сейчас это мне кажется спасением.

Я не могу начать диалог, тем самым принудив ее к общению с, возможно, самым ненавистным ей человеком. Удивляюсь, как она может идти рядом со мной.

Я видел, с какой неожиданностью и ноющей болью она посмотрела на меня сегодня в первый раз. Я видел этот безнадежный и беззащитный взгляд. Но никак не ожидал, что она мне поможет, не выдавая нашу историю.

Маркус не сказал мне, к кому мы едем. Я так же, как и она, не готовился к нашей встрече.

Полностью ощущаю теперь, как это неприятно, быть чьим-то рабочим планом. Но черт, за что? Я ведь отпустил ее, выкинул, наконец, из головы. Начал новую жизнь здесь, в Лос Анджелесе, но он снова намеренно пересекает наши пути. Все эти встречи в семейном кругу для меня совсем не привычны, но отказать невозможно. Я понимаю, что они важны для бизнеса и поддерживания связей.

Однако жутко подло со стороны Маркуса приглашать меня сюда.

Я оказался так же зависим от решений другого человека, как и она была зависима от моих. Маркус прорешал всю мою жизнь за меня. И вот именно сегодня по его решению я встретился с двумя своими новыми компаньонами — его хорошим знакомым Луи и отцом Эшли, мистером Тейтом.

Только мне не было известно, какая пытка меня ждет внутри этого прекрасного дома у пляжа.

Так странно было чувствовать, как кровь прилила к рукам, когда я увидел ее впервые за прошедшее время. Я думал, все прошло. Я был не прав.

Теперь мне только сильнее хочется взять ее за талию и не отпускать, отгонять все лишние взгляды и показывать всем, что к ней могу прикасаться только я.

Все должно было пройти! Я должен быть равнодушен.

Но это чертово чувство сжало легкие, когда я увидел ее в его объятиях. Я невольно одарил ее строгим взглядом. Словно она все еще моя...

Когда перед глазами встали его руки на ее талии, я сложил давно мучившую меня загадку. Почему она была все эти годы одна? И почему позволила мне считать ее своей?

Ответ прост.
Она привыкла всегда быть его.
Но его не было слишком долго.

Парень с полным татуировок телом, вечно идущий против остальных, не дававший ей что-либо решать, и не желавший ее никуда отпускать — ее Луи.

Я сделал то, на что ни у кого не хватало сил. Я забрал ее у него. И я не готов ее отдать.

Но я готов дать ей выбор.

Как бы сильно мне не хотелось заговорить с ней, спросить, как прошел этот год, выяснить, что она делала, с кем встречалась, почему уехала из Манчестера, почему ушла от меня... я не делаю этого. Я даю ей чертов шанс избавиться от меня.

Жду момента, когда смогу достать сигарету.
Я терплю весь вечер.
И когда момент наступает, получаю ее осуждающий взгляд. Но не сейчас. Не сегодня, Эшли.

Не сегодня тебе меня судить.

Прохладный воздух перемешивается с дымом в лёгких, и становится легче. Мысли уплывают далеко за горизонт. Мне хочется стоять здесь вечно и ни о чем не думать. Обводить взглядом её хрупкие плечи, и мечтать о том, как мои губы оставят на них тёмные пятна...
Хочется прочитать её мысли, лишь только для того, чтобы понять, что она думает обо мне.
Если бы только я знал, бьётся ли её сердце так же по-прежнему чаще, когда я касаюсь её кожи...

Она кажется такой далёкой сейчас, недосягаемой...
Как тот знаменитый зелёный огонёк на противоположном берегу.
И непостижимое желание ринуться с разбегу в тёмную гладь и плыть, и плыть, и плыть, пока не доберусь до него, душит меня изнутри. Я чёртов психопат, если надеюсь, что она вернётся ко мне. Но я предательски умён, если знаю, что заберу её силой. Снова.

— Я не помешаю? — медленно приближаюсь к ней, как к огню, боясь потушить его своим холодом или обжечься.

— Нет, — её тихий голос затягивает. Неуверенность в нём лишь больше манит.

Сев рядом, я ощущаю легкий аромат её духов. И сердце её бьётся теперь чаще...

***

Изредка смотрю на неё, такую сильную и гордую. Время проскальзывает сквозь пальцы подобно мелкому песку на пляже. Я так не хочу отсюда уходить.

В голове роятся старые избитые воспоминания о прошедшем лете. Её смех, сверкающая улыбка. Я помню все. Слезы и крики, молчание...

Мы спускаемся с причала на берег размеренными шагами в вечерней тишине. В моей голове уже по частям складывается план того, как я заберу её отсюда далеко. Я уверен в себе. Добившись всего, что мне было нужно, я чётко осознаю лишь то, что упустил одну важную деталь. Мой механизм работает менее слажено без неё. И никакие аналоги не смогли послужить ей заменой.

И в тот момент, когда я тщательно продумываю свой план, жертва этого обмана неуклюже касается моего плеча и с нелепым возгласом наклоняется вперёд, намереваясь упасть. Я ловлю её. Конечно же ловлю. Как я могу позволить ей упасть.

Тонкий каблук Эшли застрял между ступенек. Она ежесекундно встаёт на ноги и буквально выпрыгивает из моих рук.

— Прошу прощения, — девушка виновато смотрит на меня, после чего наклоняются, чтобы вытащить свою туфлю.

«Прошу прощения»? Усмехаюсь.

— Давай, помогу, — наклоняюсь к ней, но Эшли тут же выпрямляется и показывает мне туфлю.

— Оу, окей, — мне остаётся лишь развести руками.

Она с досадой разглядывает ободранный каблук и возмущённо цокает. В голове проносятся все моменты такой её реакции, и я невольно усмехаюсь. Все наши моменты...
Она поднимает свой недовольный взгляд на меня, словно спрашивая: «что смеёшься, придурок?». И я ничего больше не могу делать, лишь смотреть в эти недовольные, рассерженные и чем-то обиженные глаза. Так соскучился по этой детской злости...

— Новые? — приподнимаю брови, чтобы сдержать вырывающуюся наружу улыбку. Она смотрит так, словно это я специально воткнул её каблук меж досок.

— Да, — произносит на выдохе, опуская взгляд, — Saint Laurent. Папа подарил вчера.

— Думаю, можно починить.

В ответ она равнодушно надевает туфлю и направляется вперёд.
Наигранное безразличие меня обжигает. Иду вслед за ней. Но не знаю, как сдержать себя, как не начать говорить с ней и не затопить столь волнующими меня вопросами. Хочу схватить её за руку и остановить. Показать ей, что она не может так просто уходить от диалога со мной. Разгоряченные мысли заполняют голову. Она не может так просто уходить, не может, не может...

— Эшли, — лишь в момент, как с моих губ слетает её имя, все внутри затухает. Её имя. Мое любимое имя во всей вселенной звучит так небрежно. И это снова я. Снова весь гнев вырывается наружу. Вспоминаю, что обещал себе дать ей шанс. Я сумасшедший и потому сумасшедше хочу её. Но в моменты прозрения...

— Что? — в её голосе слышится обида. Но что я сделал не так? Туфли за 1000 $? Я куплю ей любые туфли... Остываю до конца. Внутренний голос кричит оставить её в покое. Отойти от неё, дать ей уйти, дать сбежать...

— Ничего, — качаю головой в подтверждение своих слов.

Черт! Как ничего?! Стайлс!

POV Ashley

Чёртов каблук! Новые же туфли! Ну как так? Почему я такая неуклюжая? Зачем вообще надела эти туфли?

— Эшли! — невольно останавливаюсь, словно обязана подчиниться приказу. Его строгий тяжёлый и разозленный голос заполняет голову. В памяти пролетают моменты наших ссор и это громкое «Эшли!». Что-то в нём осталось прежним...

— Что? — оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, на его сведенные брови и океан боли в глазах. Сама не замечаю, как долго не дышу. Передо мной стоит Гарри... Тот самый, с взъерошенными волосами и вечно серьёзным задумчивым лицом. Руки начинают трястись. Я так хочу к нему подойти ближе и... ударить. Ударить так больно, как больно было мне просыпаться по ночам. Его глаза не дают мне ответа на все вопросы. Запах одеколона только лишь прокладывает лёгкую дорожку в ад.
К несчастью, я отчётливо понимаю, что готова по ней пойти...

— Ничего, — он качает головой и отводит взгляд. Гарри отводит взгляд... мне становится не по себе. Я не понимаю, что происходит. Мы продолжаем идти дальше к дому, но в голове по-прежнему эхом отдаётся его строгое «Эшли».

Да как же так?! Почему это человек до сих пор имеет такую власть надо мной?

В полном беспамятстве открываю дверь в дом, захожу первая, опередив своего спутника на несколько минут.
Он не пытался меня догнать. Размеренным шагом шёл позади, наблюдая мои ярые попытки сбежать даже не от него, а от собственных мыслей о нём. Снова и снова осознаю, что если бы он сказал остановиться и не дышать, я бы беспрекословно подчинилась, лишь через несколько минут начав сопротивляться. Его голос... Он словно затмевает разум.

Войдя, я вижу, как родители собираются вместе с гостями для того, чтобы сделать фото. Папа устанавливает фотоаппарат на переносную стойку и включает таймер.
Мама смотрит на меня и хочет что-то произнести, но в следующую секунду её взгляд уходит за мою спину.

— Гарри, Эшли, присоединяйтесь!

— Поживее! — добавляет папа и торопливо подбегает к гостям.

Он приобнимает меня за талию и слегка наклоняется вперёд... его кудри словно пружинки качаются вверх-вниз... Этот неповторимый запах Диор. Я никогда его не забуду...

***

— Спасибо за ужин, Кларисса! Все было божественно вкусно, — Маркус целует тыльную сторону ладони мамы и широко улыбается. От этой улыбки меня бросает в дрожь...

Я так неправильно воспринимала его. Он казался самым адекватным и добрым из всего окружения Гарри, но вот этот человек передо мной вовсе не кажется мне теперь хорошим или сожалеющим.

Я еще не успела обдумать все произошедшее, но уже точно знаю, что этот славный и с виду добродушный мужчина вовсе не тот, за кого себя выдает. Он друг моих родителей... Он скрывал и продолжает скрывать, что знал меня раньше. Он совсем не помог мне тогда, в том темном подвале... Он знает, что со мной произошло, но все так же фальшиво улыбается своим "хорошим и близким" друзьям.

Гарри и Луи благодарят моего отца. Дамы семьи Одери, широко улыбаясь, обмениваются легкими поцелуями в щеку с моей мамой. Подходит и моя очередь... Оливия распахивает свои объятия... Я проклинаю весь мир, когда делаю шаг вперед и наклоняюсь, чтобы обнять ее. Мы мгновенно отстраняемся друг от друга, стараясь скрыть неловкость и неуместность этой меры приличия, таящей неописуемо великий обман. Я так же неуверенно приобнимаю Мисис Одери, и перехожу к молодым людям.

С каждым шагом мне становится дурно. Запас энергии на фальшивые эмоции истощен. С трудом поднимаю взгляд на Луи и с облегчением выдыхаю, когда тот буквально хватается за мою руку и пожимает её обеими руками. Мне не приходится делать вид, будто я не затронута встречей благодаря этому мимолетному прощальному жесту. Он улыбается, говорит, что был очень рад встрече и выпускает мою руку.

Невозможно объяснить источник злости, которая распространяется по всему сознанию и словно подпитывает меня изнутри. Как же легко они играют! И заставляют играть Луи.

Вероятно, злость отражается в моих глазах, потому что когда я смотрю на Гарри, тот едва не теряет обворожительную улыбку, но все же быстро восстанавливается и протягивает мне свою широкую ладонь. В эти мгновения прощания, все происходит так быстро, что я просто не успеваю подумать об этом жесте, но уже кладу свою ладонь поверх его. Дрожь охватывает тело от прикосновения к горячей руке. Он твёрдо держит мою руку, словно позволяя опереться и сбросить груз переживаний...

— До свидания, Мистер Стайлс, — робко и тихо произношу под натиском его взгляда.

— До выходных, — уточняет он и целует тыльную сторону моей ладони. Гарри в эту же секунду разворачивается и направляется к выходу, где его уже ждут Луи и Оливия. Мистер и миссис Одери ещё раз благодарят родителей и меня за приём, после чего следуют за ним. Отец закрывает за ними дверь. Мама мимолетно смотрит на меня и в привычной ей манере направляется на кухню, чтобы начать прибираться.

— Ма, я переоденусь и помогу тебе.

Все, чего мне хочется, запереться в своей комнате и глубоко вдохнуть.

____________________________
Привет! Очень жду ваши комментарии. Хочу знать все, что вы об этом думаете!
Благодарна вам за все ❤️
И пожалуйста, ставьте звездочки. Мне будет очень приятно)