Гарри насупился. Он смотрел на меня с неподдельной растерянностью и возмущением, всё потому что не ожидал услышать такую громогласную исповедь из моих уст. Она была чужда мне. Кожу предательски кололо, — я не должна была говорить ему то, что сказала. В изумрудных глазах просочилась обида, я ранила его своими словами. Плечи поникли, и я закрыла лицо ладонями в попытке отгородить себя от испепеляющего взгляда, что будоражил в жилах кровь. Я не могла совладать ни с одной мыслью, зудящей и скребущей в моей голове, а он всё продолжал смотреть на меня. Его глаза прожигали мою левую щеку. Теперь я превратилась в маленького ягнёнка, загнанного в угол хищным зверем. Но ведь Гарри не был таковым. Собрав гордость и волю в кулак, я убрала руки с лица и потупила взгляд вперёд.

Украдкой наблюдая за ним, я спрашивала себя: «Что он собирается делать? Что скажет?» Но Гарри, не проронив ни единого слова, сжал челюсть, перед тем как распахнул дверь машины со своей стороны и вышел наружу. С ощутимым уколом в груди я следила за тем, как он, что-то пробормотав себе под нос, запустил руку в волосы. Его лицо выглядело уставшим, а мои слова, казалось, ударили его под дых. Это всё я? Но зачем так изнывать? Я никто для него, он не должен переживать из-за моих слов! Чёрт! Во всяком случае, друзья не повели бы себя так, как сделала это я. На роль друга он заслуживает какого-то получше — того, кто будет рядом в нужную минуту и не станет вести себя эгоистично по отношению к нему. И вопреки моим предубеждениям, с возвращением родителей в Лондон наша с ним связь оборвётся. Все так оно и будет, как бы я этого не отрицала, как бы не пыталась что-то изменить, всё всегда заканчивается так, как хочет папа, так, как хотят все, а не я.

Вынурнув из океана собственных мыслей, я снова посмотрела на него сквозь лобовое стекло. Гарри похлопал по своим джинсам, видимо, что-то разыскивая, пока всё-таки не обнаружил в левом кармане пачку сигарет. Я даже и не предполагала, что он курит. Конечно, Ламия, вы не настолько хорошо знакомы, чтобы знать о нём такие мельчайшие подробности. Получается, что сигареты стали причиной его хрипоты в голосе? Нет, нет. Голос Гарри являлся естественным, никак иначе, по крайней мере, это то, в чём я убеждаю себя.

Кудрявый пригубил сигарету и, щёлкнув колёсиком зажигалки, глубоко вдохнул в себя едкий никотин. Он блаженно прикрыл глаза и прижался спиной к фонарному столбу, засунув одну руку в карман своих чёрных скинни с дырками на коленках. Гарри снова глубоко затянулся и кончик горящей сигареты заискрился. Он стоял так несколько минут, неспешно покуривая, словно не был тем самым человеком, который так рьяно старался затащить меня в салон своего рендж ровера и увезти подальше отсюда. Ненароком его взгляд переметнулся в мою сторону, встречаясь с моими глазами, когда из едва приоткрытого рта скользнул клубок дыма. Мы не отрывали друг от друга взгляда. Он прищурился, вытащив изо рта вредоносную сигарету лишь для того, чтобы встряхнуть пепел на землю и снова поднести к губам. От такого всепоглощающего взгляда смущение и стыд накрыли меня как приливная волна, и я отвернула от него голову. К чему были мои слова о нём? Выложила ему всё на блюдечке. Гарри, наверное, окончательно решил, что я невоспитанная глупая малолетка с лишённым чувством такта и меры. Говорю только то, что взбредёт в голову; нужно, как учила мама, переварить всё, правильно сформулировать мысли, уж потом только преподносить слова человеку в вежливой форме. Я зажмурила глаза, поморщившись, когда дверь машины снова распахнулась и уже вовнутрь забрался Гарри. Я не видела его, но знала, что это был он. Слышала запах его сигарет, просочившийся в салон вслед за ним. Я невольно кашлянула, прикрыв рот кулачком. Это всегда было моей слабостью, пусть то бензин или табак. Горло жгло. А Гарри всё молчал, ничего не говорил, и я впервые ощутила, как человек, который с первой встречи показался мне родным, стал вдруг таким далёким.

— Ламия, ты всё ещё доверяешь мне? — в хриплом, низком голосе Гарри слышалась смесь сомнения и неуверенности. Что за вопрос такой?

Я не заставила его долго ждать и ответила:

— Да, Гарри, я тебе доверяю, но при чём здесь это?

— Я спрашиваю, чтобы убедиться, что ты веришь мне и моим словам, — без запинки произнес он, я сжала губы, приготовившись слушать его. — А теперь послушай, что я скажу. Глупо отрицать чувства, что испытывает каждый мужчина, которому отказывает такая девушка, как ты. — Он сделал значительную паузу, и я пришла в недоумение. Господи! Да во мне ничего нет, разве он этого не видит? На минуту в голове возникла мысль, что я его заинтересовала лишь потому, что непохожа на всех тех уверенных в себе девушек, с которыми он имел дело, но затем он продолжил и заставил мой пульс трепетно забиться, — Такая необычная... благоразумная и искренняя. Да, чёрт возьми, я был в бешенстве, увидев вас вместе, но упорно держал себя на поводке. Но дело не только в этом, Ламия, я знаком с Зейном намного дольше тебя. Четыре года — это не просто цифры. Этот человек не тот, кому можно доверять. И уж тем более девушкам.

— Я думала, вы с Зейном друзья, — сказала я, опешив от его слов.

— Это не совсем так, — он чуть покачал головой, позволяя спасть прядям длинных волос на глаза.

— Ничего не понимаю... если вы недолюбливаете друг друга, так почему же общаетесь?

— Мы крутимся в одной компании, я не могу перестать с ним связываться.

Я откинулась на спинку сидения. Не знаю, что и думать. Гарри не был похож на того человека, который станет лгать ради какой-то выгоды. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

— Просто будь бдительной, я прошу тебя, как... — он убрал со своего лба кудрявые пряди и задержал взгляд на мне, — как друга. Обещаешь, малышка?

Моё сердце вздрогнуло от прозвища, которым он меня наградил. По позвоночнику прошлась приятная дрожь, плавясь в области поясницы. Лишь мысль о том, что он будет называть меня таким образом впредь, заставляла полыхать все мои внутренности.

— Да, — помедлив на секунду, ответила я, — хорошо. Я услышала тебя.

— Хорошо, — вторил он за мной.

Конечно, мне была непонятна настоящая причина, почему Гарри так упорно хотел, чтобы я не общалась с Зейном. Не контактировала с ним. Возможно ли то, что он что-то знал о нём? Я не была знакома с Зейном настолько близко, как Гарри, но весь его вид кричал о эксцентричности и самолюбии. Он не упускал ни одного момента, чтобы пустить милый комплимент или флиртовать со мной. Говорило ли поведение Гарри о том, что он пытался защитить меня от Зейна и его намерениях? Осознание подобного предположения давало мне тепло, которым окутывалось моё сердце и за, что я цеплялась, глядя на добрые зелёные глаза с серым отливом. Он в самом деле заботился обо мне. Я не заметила, как мои губы изогнулись в лёгкую улыбку.

Он мельком взглянул на меня, прежде чем завёл машину. Его сильная рука дёрнула за рычаг коробки передач, и мы осторожно выехали на асфальтированную дорогу. За окном лондонские дома плавно сменяли друг друга, пока мы неспешно катились по направлению к моему дому. У меня засосало под ложечкой лишь от профиля грустных изумрудных глаз. В горле образовался непонятный ком, который невозможно было сглотнуть. Боже! Я даже не извинилась перед ним после своих ничтожных и никому не нужных слов. Меня мучила совесть. Он желал мне добра, а я так бессовестно набросилась на него.

И прежде, чем я успела придумать что-то целесообразное, изо рта вырвался первый попавшийся вопрос:

— Я не знала, что ты куришь, — и я тут же возжелала ударить себя по лицу. Отличное начало разговора, Ламия, так ли ты благоразумна, как он думал?

Гарри пожал плечами, не отрывая глаза от дороги.

— Не осуждай меня. Сложно избавиться от этой вредной привычки. Хватаюсь за сигареты каждый раз после тяжелого дня. Когда слишком много мыслей в голове, когда сильно зол.

Так он был зол. Всё из-за меня. Боже, какая я дура.

Щёки запылали. Я прикусила губу, заправив волосы за уши.

— И это помогает?

— В каком-то роде — да. Ты затягиваешься, вдыхая никотин в лёгкие, а затем выдыхаешь серый сгусток дыма, наполненный твоими переживаниями и негативом. Так получается, что ты освобождаешься, словно вместе с ним он забирает всю твою накопившуюся тяжесть за день. Знаешь, хоть и наполовину, но становится легче, — он, погодя минуту, посмотрел на меня, вскинув бровью. — Что, хочешь попробовать?

— Если то, что ты говоришь, правда, мне будет не достаточно даже одной пачки, чтобы почувствовать себя легче, — он нахмурился, не понимая о чём я. — Я хотела сказать, прости меня за мою бестактность и резкость. Не знаю, что на меня нашло, — я виновато опустила глаза к коленям, но потом снова подняла их на Гарри. Его лицо не передавало абсолютно ничего, и только спустя минуту уголки его рта поползли вверх. Он соблазнительно улыбнулся, но так ничего и не сказал. Это немного напрягало.

— Что? Ничего не скажешь?

— Хм-м? — он даже бровью не повёл, только крутанул руль, заметив красный свет светофора, и затормозил на перекрёстке.

— Я извинилась, — не унималась я. Мне нужно было больше эмоций и действий от него, чем-то, что я получила в конечном итоге, — простая улыбка? Нет, так не пойдёт.

— Хорошо, — Гарри опустил окно и высунул наружу локоть, не прекращая ухмыляться.

— И это всё?

С его рта слетел смешок.

— Вы, женщины, — странные создания, сначала смело говорите всё, что думаете парню в лицо, а в следующее мгновение просите за это прощение. Вы странные, но чертовски прелестные. Всё в порядке, я был бы полным кретином, злясь на тебя. Можешь даже и не думать об этом, малышка, — он пожал плечами, будто это какой-то пустячок, а потом взял и кокетливо подмигнул мне. И машина вновь заработала. Мои мышцы расслабились, а щёки залились лёгким румянцем от его открытого заигрывания. Но я не перестала из-за этого на него глазеть. Очертания лица парня до коликов в животе притягательны. Лучи солнца сияли на отчасти смуглой кожи, выделяя острые скулы. Кудрявые волосы торчали то тут, то там, они растрепались от дуновения ветра, проскользнувшего через открытое окно, но этот хаос на голове не делал красоту Гарри неряшливой, как должно быть, он делал его бесподобным. Такой красивый.

— çok yakışıklı, — неосознанно вслух прошептала я. И Гарри в тот же миг поймал мой взгляд. Он меня услышал, почему и поинтересовался:

— Что это значит?

Его слова выдернули меня из мечтаний, и я замерла, неуверенно смотря на него. Я правда произнесла это вслух? Почему я постоянно попадаю во все эти неловкие и до жути глупые ситуации?

Внутри я понимала, что не могла сказать ему правду. Не сейчас. Не знаю, делала ли я это просто так или же из желания показаться лучше, но одна мысль о ещё одной неловкой ситуации сводила меня с ума, поэтому я прибегнула к небольшой лжи.

— Я сказала, что ты противный, — не сдержалась и улыбнулась ему. Он открыто засмеялся и сказал:

— Поэтому мы и сдружились, верно?

— Точно.

Гарри улыбался некоторое время, но ненадолго, словно что-то вспомнив, его черты лица ожесточились, желваки заиграли на напряжённой челюсти. Я закусила нижнюю губу и с любопытством начала изучать его профиль. В какой-то момент взгляд тёмно-зелёных глаз мужчины упал на меня, и воздух в моих лёгких сократился до нуля. Гарри шумно выдохнул, не замечая, как его глаза буквально пожирали всё моё тело. Я покраснела. Он провёл языком по пухлым губам, возвращая свой взор на дорогу.

— Гарри?

Теперь же он, не отрываясь, смотрел вперёд, теряясь в каком-то пространстве, и игнорируя мои слова.

— Что-то не так? — меня смущала вся эта ситуация, и я уже мечтала, что вот-вот покажется мой дом, и я смогу избежать данной неловкости.

Но мой вопрос, что удивительно, вернул его в реальность, и он несколько раз бросал на меня взгляд, прежде чем громко прочистить горло.

— Д-да... я... я в полном порядке, — он нахмурил брови и сделал серьёзный вид. — А что насчёт него?

— Кого? Ты о ком? — я также нахмурила брови, по какой-то причине вспоминая отца.

— Зейна. Что он тебе сказал напоследок?.. Когда мы уходили. Явно что-то неанглийское.

Я покачала головой. Вот же неугомонный мужчина. Хочет всё знать и контролировать. А я решила, что он засомневался во мне и в нашей дружбе. Ну и славненько. Конечно, я не стала говорить ему, что Зейн называл меня «ангелом», это смущающий факт, и с чего вдруг мне это нужно обсуждать с ним? Тем более, не хочу снова его каким-либо образом расстраивать, а стоит произнести что-то о Зейне, как он тут же меняется в лице. И это тому доказательство. Теперь я уяснила важную вещь, — мало разговоров о брюнете.

— Э-э... Да так, неважно, просто попрощался, — я быстро сменила тему, плавно возвращая его в наш дружеский разговор. — Он не учил вас никаким турецким словам?

Гарри как-то странно посмотрел на меня из-под длинных ресниц, прежде чем потёр челюсть, покрытую лёгкой щетиной и ответил спокойным тоном:

— Нет, — мышцы его рук напряглись, это было видно невооруженным глазом, — мы сами-то не особо интересовались. Но я часто слышал от него, — он закусил губу, по видимому вспоминая какое-то слово. Меня это сильно заинтересовало, отчего я не отрывала глаз от парня, но то, что он сказал, потом меня смутило до красных пятен на лице, — «siktir giti²»?

Гарри на миг повернул голову в мою сторону, увидев мою растерянность и смущённость, он ухмыльнулся, а на левой щеке появилась ямочка.

— Что? — я вскрикнула словно ошпаренная. — Allahim... Ты уверен, что он говорил именно это слово?

Ну конечно, он это сказал. Парни есть парни. Кем бы они не были, они остаются собой. Как и их красноречивость, это точно.

— Не знаю, предполагаю, что да. А что? Это ругательство, так ведь?

Я сглотнула, параллельно вжимаясь в сидение, притворяясь, что меня не трогает данный разговор. Но мне неловко! Очень! Не могу я обсуждать такие вещи с парнями, даже если тот не понимает смысл этих слов. Думаю, здесь замешена моя нелюбовь к нецензурным словам, чем воспитанность. Хотя, она также играет немаловажную роль. Никогда больше не хочу об этом слышать.

— Давай лучше сменим тему, пожалуйста? — я улыбнулась исподтишка.

Он тихонько рассмеялся, на глаза упали кудрявые волосы, и он их тут же смахнул, как и в прошлый раз.

— Я понял. Без проблем.

Прошло пару минут, и вот мы уже подъезжали к моему двухэтажному дому, я потянулась за ручкой дверцы, готовая выйти, как только он припаркуется, но он этого не сделал. Машина даже не замедлилась, и мы проехали мимо дома. Я нахмурилась и повернула голову к водителю так резко, что моя коса чуть бы не ударила меня в лицо.

— Ты пропустил мой дом.

— Да. Я знаю, — Гарри беззаботно ответил, словно это нормально.

— И куда мы едем? — не буду врать, я была взволнована.

— В особое место. Хочу показать его тебе.

— Это недалеко? — я не устаю задавать вопросы.

— Скоро сама всё увидишь, — Гарри только загадочно заулыбался, не обращая внимания на моё беспокойство, и, видя эту лёгкую кривую улыбку, я немного расслабилась.

— Ты говоришь слишком загадочно, неужто решил покончить со мной? —  я прикусила нижнюю губу, стараясь скрыть улыбку.

— Не-а, так не интересно, — Гарри ухмыльнулся, качая головой. — Настоящие хищники любят поиграть со своими жертвами, прежде чем их съесть. Тем они вкуснее, — он говорил невероятно серьёзно, но в его голосе я всё равно расслышала смехотворные нотки, когда заметила, что он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Правда? Знаешь, твои слова звучат зловеще, — напустила, как и кудрявый, серьёзность, выпячивая губы и кивая головой.

— Да? — он не сдержался и вспрыснул во весь голос, задорно, словно мальчишка, и я подхватила его, ощущая ещё больший дружеский порыв по отношению к этому мужчине, готовый перерасти в нечто большее.

✧ ✧ ✧

Не успевала сосредоточится на одной картине за окном, как та сразу же уступала место другой, в то время, пока мы мчались по ровной дороге. Лишь иногда замедлялись на несколько минут, - вначале Гарри оглядывался, будто бы что-то искал, а затем снова вжимал педаль газа. Я спрашивала себя, не заблудился ли он маленько? Потому что я не совсем понимала, куда Гарри меня вёз — всё было так незнакомо. Нет, я вовсе не боялась и даже не тревожилась по этому поводу. Это чувство больше похожее на детское любопытство.

Потоки моих мыслей сменялись ежесекундно, особенно сейчас, когда наша машина въехала на пустую улочку. Гарри быстро переглянулся назад-вперед, прежде чем сбавил скорость и свернул налево. И перед моим взором показалась сказочной красоты улица. Дома были построены вдоль дороги, они возвышались вверх, давая пространство на вид в небо, залитое заревом лондонского заката, вот-вот готового оставить нас и превратиться во тьму. Мы медленно проезжали мимо вьющихся и таких длинных экзотических растений, чем-то напоминающих лианы. Подняв глаза выше, я заметила милую пожилую пару, о чём-то сладко беседующую на миниатюрном балкончике. Было трудно оторвать взгляд от бокового окна, от согревающей моё сердце интересной жизни снаружи.

— Это то самое место, так? — задыхаясь от восторга, я спросила. Я привыкла к совершенно другому облику Лондона, да, город красив и там, где бывала я, но это место казалось слишком особенным и идеальным.

— Нравится? — Гарри снова улыбался.

— Не то слово. Никогда не бывала здесь, — не могла оторвать взгляда от этих аккуратно выстроенных старых домов. — Боюсь, что теперь оно станет и моим особым местом. Прости.

— Я только буду «за», если ты составишь мне компанию.

— Расскажи мне о себе что-нибудь, — я сказала, после недолгой паузы, всё ещё сидя в машине.

— Задай вопрос и я отвечу, — после таинственного молчания, он наконец-таки ответил. — Но только на один.

— Почему на один?

— Не хочу, чтобы ты теряла ко мне интерес так быстро.

— Стремишься заполонить мой разум собой? — я вскинула бровь, продолжая эту приторную перепалку.

— Почему нет? Так будет равноценно, — он смотрел мне прямо в глаза. Он флиртовал со мной? — Слушай. А у меня мысль, каждую нашу встречу я буду отвечать на один самый личный вопрос о себе, если ты согласишься также отвечать на мои, — он медленно проговаривал каждое слово, устремив взгляд на улицу.

— Обещаешь быть искренним?

— Обещаю, а ты, Ламия, останешься искренней со мной?

— По рукам, Гарри, — я кивнула, мысленно думая о том, к чему всё может привести. Гарри не кажется одним из тех парней, готовых задавать неуместные вопросы.

— Выйдем? — он указал в сторону улицы, и не успела я опомниться, как он вышел, быстро обогнул машину, готовый вот-вот открыть мне дверь, но я его опередила, дёрнув за ручку. — Ну давай, смелей, спрашивай все, что угодно, но знай, я буду делать то же самое... — он захлопнул за мной пассажирскую дверь, перехватив её у меня.

— Хм-м... Сложно выбрать, — я правда задумалась, неспеша проходя вперёд, чтобы выйти на узкий тротуар, но недалеко от автомобиля, пока парень следовал за мной. — Приходилось ли тебе принимать сложные решения, от которых бы твоя жизнь ухудшалась?

— Ого. Вы меня удивили, мисс?..

— Элмас, — я оторвала взгляд от старинной улочки, смотря на Гарри, стоящего прямо передо мной.

— Мисс Элмас. Если серьёзно, то да, приходилось, и не один раз. Бывало даже такое, что мои решения ухудшали не только мою жизнь, но и близких мне людей, — он слегка нахмурился, явно желая скрыть свои эмоции и быть более то ли поверхностным, то ли беззаботным. — Спросишь, хотел бы я избежать этого, если бы мне предоставилась такая возможность? — он остановился на секунду. — Отвечу сразу, чёрт побери, да! — он быстро выпалил, и я чуть вздрогнула, не ожидав такого резкого порыва.

— Не поделишься? — опустила голову, рассматривая нашу обувь, а затем снова подняла голову, проводя пальцами по заплетённым волосам. — Слышала, что разговоры с незнакомцами помогают чувствовать себя лучше, чем какие-то несносные сигареты, — я сморщила нос, улыбаясь уголками губ.

Грудь затряслась, пока он посмеивался над моими словами, мельком взглянув на меня изумрудными глазами. На щеках выступили очаровательные ямочки. Интересно, он специально это сделал? Это вообще возможно делать специально?

— Нет уж, — он закусил губу, ухмыльнувшись, — не сегодня. Тем более, не хочу тебя спугнуть своими рассказами. Может быть, как-нибудь в другой раз, когда буду уверен, что ты не решишь сбежать от меня? — в его глазах снова танцевали нотки дерзости и смеха, но я также видела в них что-то более серьёзное, что не могла разгадать.

Подул свежий осенний воздух, отчего я убрала руки в карманы спортивной куртки и, покачиваясь на пятках, посмотрела на него.

— Если бы хотела, то уже сбежала, — буркнула я, стараясь не стучать зубами. Чёрт! Здесь стало холодновато. Надо было потеплее одеться. — Ну ладно, в другой раз, так в другой раз. Возвращаемся домой? — я по-дурацки улыбнулась и двинулась к машине, надеясь на то, что он не понял моего намерения избежать его допросов. И, тем более, мне холодно! Мысленно уже прощаюсь с этим местом, ища глазами адреса домов, чтобы вернуться сюда снова.

— Ох, не так быстро, — его рука резко коснулась моего предплечья, и по моему телу в миллионный раз пробежалась знакомая дрожь. — Тебе холодно? — два изумруда нашли мои глаза, они выглядели тревожно. — Подожди, — он снял с себя кожаную куртку и, как истинный джентельмен, накинул её на мои плечи, что было любезно с его стороны. — Вот, теперь не замёрзнешь.

Укутываясь в его куртку сильнее, я вдохнула аромат мужского одеколона. Мне нравился этот запах, и от этой мысли уголки губ поползли вверх.

— Спасибо, — тихо прошептала я, чувствуя, как щёки покрывает румянец.

— Обращайся, — в ответ улыбнувшись, он запустил ладонь в волосы. — Я ещё не успел задать свой вопрос.

Я закатила глаза. Ну конечно, он задаст вопрос. Как же иначе!

Он скрестил руки на груди, глядя на меня сверху вниз. На его лице заиграла хитрая улыбка, которая точно свела бы любую девушку с ума. Что же, такой шанс достался мне, а у меня на этот счёт свой иммунитет. Он просто ещё об этом не в курсе.

— Поймал, — буркнула я, переводя глаза с его лица на тело. Господи, ему вообще не холодно вот так вот стоять в одной прозрачной рубашке? Он что, слишком мужественный, чтобы начать дрожать или слишком глупый? Наверное, и то и другое. Всё-таки нам стоило бы сесть обратно в машину, как минимум, чтобы никто из нас не заболел.

Я неизбежно подняла на него глаза.

— Только давай что-нибудь поинтереснее.

— Хорошо, попытаюсь не разочаровать. Итак, — он прищурился и медленно шагнул ко мне, — в жаркую погоду ты накрываешься простыней или предпочитаешь спать обнаженной?

Почувствовав сухость во рту, я бегло облизала свои губы.

— Что?

— Ты слышала, — он не отступал, а его лицо, казалось, передавало неприступность и серьезность заданного вопроса. Господи божи, я-то думала, что это была такая шутка.

— Я... я, — судорожно захлопала ресницами и начала заикаться, точно не ожидав ничего подобного. Гарри минуту смотрел на меня с непроницательным видом, затем не выдержал и заливисто рассмеялся, как когда-то в машине, криво улыбаясь и показывая мне белые зубы.

— Спокойно, Ламия, это была шутка. Видела бы ты своё лицо.

— Allahim! С тобой непросто быть искренней! Не буду отвечать на твои дурацкие вопросы.

— Да ладно тебе, я всего лишь пошутил, — он опрокинул голову набок, все также ухмыляясь, — решил вначале раззадорить тебя.

— Но в итоге разозлил.

— Не-а, ты не злишься. Ты стесняешься. Это нормально. Ты ещё подросток, — он говорил с видом знатока, на что я не удержалась и закатила глаза. Пару минут назад и он не казался таким уж „взрослым", так что не ему мне об этом твердить.

— Сам-то не далеко ушёл, — фыркнула, сильнее вжимаясь в куртку от нового порыва ветра.

— Ну ладно, ладно. У меня ещё есть шанс получить ответ на другой вопрос? Пожалуйста, — смех сошёл на нет, и, по правде говоря, я даже не хотела отказывать ему.

— Хорошо. — сдалась я раньше времени, покуда знала, — он, в любом случае, получит от меня положительный ответ, возникал лишь один вопрос: «сейчас или потом»? — Так и быть, уступлю.

Зелёные глаза заискрились странным огоньком; язык прошёлся по пухлым губам. Как заставить себя перестать следить за всем, что он делает? Это уже паранойя какая-то.

— Но если захочешь ответить на этот вопрос, знай, что я не против.

— Быстрее, а то передумаю! — я буркнула, на что он только улыбнулся, приподняв руки в воздухе.

— Всё-всё! Итак, хм... Я знаю, что ты турчанка, верно? — наконец пошли не смущающие вопросы, на что я вздернула носик и положительно кивнула. — Ага. Расскажи тогда, где родилась и выросла.

Это было довольно просто, поэтому я быстро ответила:
— Родилась я в Манчестере. Затем, как это бывает в многих семьях, отцу предложили работу в Лондоне, и мы перебрались сюда. — под конец тепло улыбнулась, — Выросла уже я тут, на окраинах Лондона.

— А с Турцией тебя связывает только?..

— Это уже второй вопрос! — я воскликнула, но, покачав головой, всё же решила дать ответ. — Корни и предки.

— А ты вообще бывала в Турции? — он не умолкал.

— Да. И не единожды. Мне нравилось бывать в Анталии и Бурсе. Там живёт много моих родственников, — я начала устало рассказывать, отрывками вспоминая. — Было классно их увидеть, с ними познакомится, когда я впервые туда приезжала, — я пожала плечами. — Да, — добавила, скорее, для самой себя.

Он заинтересованно глядел на меня, вслушиваясь в каждое моё слово.
— Тебе хочется вернутся обратно? На Родину?

— Не-а. Знаю, что когда-нибудь вернусь назад, в Турцию, но после последнего моего приезда, меня больше не тянет туда, как раньше, — я глубоко вздохнула, решая быть до конца честной и откровенной. Мне не хотелось ничего скрывать от этого парня, как бы неприятно было говорить о некоторых вещах. — Всё поменялось.

— А что там такое произошло? — обладатель хриплого голоса не мог остановиться. Поймав его настороженный взгляд, я занервничала.

— Там было. Я-я э-м... — и снова начала запинаться, поэтому сделала многозначную паузу, останавливаясь. Я была честна с ним, но, казалось, он сам нарушал правила, данные им самим. — Думаю, достаточно вопросов для первого раза. Можем ли мы ехать теперь? Мне нужно быть дома к семи, — я неожиданно вспомнила о времени, мысленно рассчитывая, за сколько мы сможем добраться до моего квартала до того, как родители решат с нами связаться. Надеюсь, ещё нет семи, потому что с ним я явно потеряла счёт времени.

— Конечно, — Гарри тепло улыбнулся, прежде чем повёл к своей машине.

çok yakışıklı¹ (на турец.) — очень красивый.
siktir giti² (на турец.) — пошёл на ***.