Они болтали весь вечер, не обращая внимания на то, как летели минуты. Время от времени по квартире раздавался звонкий женский смех и хрипловатый мужской. Они долго вспоминали свои университетские годы и самые смешные моменты их вражды. С каждым часом, с каждым бокалом, с каждым мимолетным прикосновением рук они ощущали все большее притяжение друг к другу. Словно это влечение, также как и вино в их бокалах, было закупорено в дубовую бочку и выдержанно приличное количество лет, чтобы в конечно итоге выплеснуть всю сладость и терпкость, доставив еще большее удовольствие.

— Признаюсь честно, — засмеялся Гарри, — ты не такая стерва, как я думал все эти годы.

— Правда? — Оливия с сарказмом подхватила его смех, изогнув бровь. — Ты тоже не конченый придурок, честно говоря. Странно, почему мы не поладили еще в университете.

— Серьезно? — Гарри рассмеялся еще больше.

— Что здесь такого смешного? — улыбнулась Лив, оценивая его веселую реакцию.

— Ты разве не помнишь ту унизительную переписку, из-за которой развязалась эта война? — Гарри продолжал смеяться, напоминая ей еще один момент из их жизни, но Оливия только, улыбаясь, немного нахмурилась.

— Что-то я не припоминаю, о чем ты. Что за переписка?

— Ты что, правда, не помнишь? — насмешливо улыбнулся мужчина, изогнув бровь.

— Нет, — помотала головой Оливия и, отпив немного из бокала, сосредоточила заинтересованный взгляд на Гарри, ожидая объяснения.

— Ну, как же? В первый год учебы ты мне очень нравилась, даже можно сказать, что я был влюблен. Вот я и пригласил тебя пойти со мной на Рождественский бал, но…

— Стоп, что? Ты был влюблен в меня? — улыбаясь, Оливия с удивлением подняла бровь.

— А ты разве не знала? Кажется, это все знали, — усмехаясь, цокнул мужчина, вспоминая, как его друзья подшучивали над ним.

— Нет, я… не… — женщина была немного в шоке, узнав такое спустя девять лет. — Подожди, а когда это ты меня звал? Поверь, я бы запомнила, если бы сам Гарри Стайлс позвал меня пойти с ним на бал.

Такое неведение Оливии заставило Гарри чувствовать себя неловко. Почему она этого не помнит? Как такое можно забыть?

— Ну, я тогда написал тебе сообщение, и ты ответила, цитирую: «я не собираюсь тратить свое драгоценное время на слабоумного идиота, вроде тебя. И можешь растоптать свои никчемные чувства…» Там еще было много чего обидного, но я уже не помню, извини, — мужчина грустно усмехнулся, сделав глоток вина.

Услышав это, Оливия замерла в непонимании, а её брови в удивлении вскочили вверх.

— Гарри, я не получала твоего сообщения тогда, и, клянусь, я не ответила бы на него таким грубым образом даже никому из своих врагов, — Гарри насмешливо посмотрел на неё, — ладно, даже тебе бы я так не ответила, честное слово. Наоборот, ты мне нравился тогда. Ты был милым и симпатичным. Немного самоуверенным в своей великолепности, но ты мне нравился, и я бы точно согласилась, если бы получила такое сообщение, — Лив слегка покраснела, понимая, что излишние выпитый алкоголь начал выталкивать из неё слишком много откровения.

— Но, тем не менее, я получил именно этот ответ с твоего номера тогда. Кто, как не ты, мог мне ответить? Да, и еще на следующий день весь курс гудел о том, что я признавался тебе в любви, — Гарри закатил глаза.

— Серьезно? — Оливия открыла рот от удивления. Ее губы невинно образовали буковку «о». И, черт возьми, как же соблазнительно она выглядела в тот момент. — Боже, а я-то удивлялась, почему все так странно смотрели на меня тогда. Я думала, это какая-то очередная шутка, и не обращала на это внимания, пока на следующий день…

— Да-да, я тебе отомстил, — мужчина, улыбаясь, закатил глаза, вспоминая ту до нитки промокшую Оливию О’Коннор на лужайке у кампуса на виду у половины университета. Её злость тогда, и просвечивающееся сквозь ткань тонкого платья белье было самым сексуальным, что он когда либо видел в свои юношеские годы.

— Стоп! — женщина устало прикрыла глаза, отчаянно понимая, в чем была вся проблема, заодно непроизвольно прерывая жаркие воспоминания мужчины, будто чувствуя, что в тот момент он неприлично думал о ней. — Катрина Маршалл.

— Катрина Маршалл? Та девчонка, у которой прядь волос меняла свой цвет чаще, чем профессор Коллинз принимал душ?— коротко засмеялся Гарри, вспоминая того противного преподавателя по криминологии, который казалось сам сбежал с тюрьмы.

— Да, она, —короткий смешок слетел с её губ, и Лив кивнула.

— И она же была твоей соседкой по комнате, да? — спросил Стайлс, получив утвердительный кивок.

— А причем здесь она? — нахмурился он.

— Ну, я почти уверена, что это она взяла мой телефон и ответила тебе. Просто насколько я её помню, Катрина всегда сходила по тебе с ума, ты ведь был популярный красавчик, который сразу попал в сборную университета по футболу. Она грезила тем, чтобы ты обратил на неё внимание, и, похоже, увидев сообщение, она, так сказать, устранила конкурентку.

— Ты хочешь сказать, что какая-то Катрина Маршалл отняла у меня взаимность на первую любовь, всю нормальную жизнь в университете и наградила кучей дряни, которую за собой потянуло выше перечисленное? — мужчина, не веря своим ушам, пытался осознать всю нелепость этой ситуации вперемешку с чувством, что если бы не чертова Катрина Маршалл то его жизнь, возможно, сложилась бы совсем иначе.

— Похоже на то, — смущенно улыбнулась Оливия, пытаясь принять тот факт, что именно она являлась первой любовью этого красивого мужчины.

— Черт возьми, и танец она тоже отняла! Мне пришлось танцевать с той туповатой Мередит Хендерсон! — мужчина сорвался с места и последовал к музыкальному центру.

— Какой танец? — засмеялась женщина, смотря ему вслед.

— Выпускной, — крикнул Гарри, и в комнате раздалась негромкая медленная музыка.

— Шутишь? — засмеялась Оливия.

— Никак нет, — Гарри с широкой улыбкой подошел к ней и протянул руку. — Давай, потанцуй со мной.

— Нет, — она, улыбаясь, помотала головой. — У меня был нормальный выпускной танец. И я не виновата, что твой тебя не удовлетворил.

— Это у тебя был нормальный? — насмешливо фыркнул Гарри. — С кем? С Робертом Уитманом? Да, я помню его, он остался девственником до самого выпуска, — мужчина, ухмыляясь, задумчиво почесал подбородок.

— О, ну, и что? — закатила глаза Оливия.

— А то, что твой выпускной танец был с неудачником, — усмехнулся он, снова протянув ей руку.

— Ох, а ты, значит, лучше? — возмущенно спросила женщина.

— Да, я потерял девственность в семнадцать, — с гордостью произнес он и, ухватив невольно смеющуюся Оливию за руку, потащил её в гостиную.

Честно говоря, она боялась. Боялась попасть под действия его чар, ведь Оливия помнила еще с университета: он чертовски хорош в танце. Её щеки загорелись краской, но отступать уже было некуда.

Пару шагов и её босые ноги погрузились в мохнатый ковер. Такое приятное ощущение. Однако от мыслей о ковре девушку отвлекло прикосновение сильной мужской руки к её талии и пьянящий запах мужского одеколона. Оливия вздрогнула и сразу ощутила, как новая волна мурашек пробежала по её позвоночнику. Но она все же постаралась сосредоточиться и положила руки на широкие плечи, облаченные в черную рубашку. О Боже, эта сексуальная черная рубашка. Девушка нервно закусила внутреннюю сторону щеки. Черт, кажется, все было против неё.

Оливии внезапно стало жарко, то ли от её мыслей, то ли от присутствия такого привлекательного мужчины в миллиметрах от неё. Пока они еще не начали двигаться, женщина быстро скинула с плеч пиджак и бросила его на диван в надежде хоть как-то избавиться от жара, охватившего её.

Как только пиджак слетел с её плеч, взгляд мужчины сразу приковала к себе полупрозрачная блузка, сквозь которую можно было прекрасно разглядеть нежно-розовый бюстгальтер. Её легкий цветочный запах заполнил его ноздри. Как же она красива. Гарри нервно закусил губу, почувствовав, как приятно защекотало у него в животе. Черт, что она с ним делает? Столько лет прошло, а она по-прежнему была в состоянии пробудить в нем те чувства, которых он уже очень давно не испытывал к ней.

Они начали плавно двигаться под медленную музыку. Воздух в комнате моментально стал каким-то напряженным, и, казалось, не годным для дыхания. Оливия пыталась расслабиться, но у неё не получалось. Не желая пропасть в его зеленых глазах, она потупила взгляд в его грудь, но даже при этом она продолжала непроизвольно представлять, как бы он смотрелся без рубашки. Черт!

Их груди, ноги, руки соприкасались в медленном танце, и Гарри уже был не рад, что затеял это. Его тело теряло связь с разумом все больше с каждой мыслью о том, что Оливия рядом. Еще немного — и самоконтролю придет конец. И как же не вовремя женщина подняла глаза, и их взгляды встретились. Взгляд мужчины непроизвольно опустился на её губы, и Олив это заметила. Музыка уже минуту, как закончилась, но они не обращали на это внимания, слишком заняты своими мыслями друг о друге. Как бы она не хотела этого отрицать, но её подсознание так и кричало «Ну же, поцелуй меня!». Опомнившись, Оливия хотела быстро прогнать эти мысли, но было поздно. Гарри, словно мысленно услышав вызов, впился в её губы своими. Нежно, но требовательно.

Всё, она пропала также, как и он. Они просто словно свалились с обрыва, потянув друг друга за собой вниз. В пропасть годами выдержанной страсти и желания.

Их поцелуй быстро перерос в настойчивый и жаркий. Гарри прижал её к себе покрепче, а её руки инстинктивно обвили его шею. Разум был слишком затуманен, но Оливия нашла в себе силы оторваться от его губ. Он все еще женатый мужчина, она всего лишь его адвокат, и они ненавидели друг друга целых девять лет, а сейчас готовы зайти так далеко? Сумасшествие.

— Что мы делаем? — она прошептала в легкой панике, всматриваясь в его зеленые глаза. Она искала там спасение, последний предлог, чтобы прекратить то, что они начали, но она нашла там только свою погибель.

Гарри пожал плечами, усмехнувшись.

— То, что не сделали еще девять лет назад? — он наклонился и снова накрыл её губы своими. Его руки опускались все ниже по её спине, так же как и губы, который в мгновение уже исследовали нежную кожу её шеи. Оливия, отпустив все предрассудки просто отдалась удовольствию и желанию, которое так долго сдерживала. Она издала легкий смешок от того, как его губы щекотали её нежную кожу. И Гарри, усмехнувшись, оторвался от неё и нашел её взглядом, в котором плясали озорные дьявольские огоньки.

— Гори в аду, Катрина Маршалл за то, что лишила меня этого, — он выдохнул ей в губы и впился в них поцелуем, уязвляя усмешку на них. Незамедлительно он подхватил Оливию на руки и направился в спальню, жадно продолжая целовать её. Узкая юбка задиралась от того, как стройные ноги Оливии обвивали его талию, обжигая желанием его ладони, которые придерживали её за бедра.

Через каких-то несколько мгновений Оливия ощутила, как её спина соприкоснулась с мягким матрасом, облаченным в атласные простыни, а мужчина ловко навис над ней, возобновляя поцелуй. Её пальцы в нетерпении оставили шоколадные кудри и принялись расстегивать пуговицы на его черной рубашке, не прерывая жадный поцелуй. Гарри тоже не желал отставать и быстро справился с несколькими пуговками на её блузке. Стащив с него рубашку и отбросив её куда-то в сторону, Оливия потянулась к его ремню на пепельно-серых брюках. То, как её руки касались к нему, заставляло Гарри сходит с ума. Он терял контроль с каждой минутой, с каждой секундой, поведенной с этой женщиной. У него больше не оставалось сил терпеть, поэтому он, совершенно не щадя молнию её юбки, освободил Оливию от ненужного предмета одежды, применяя свою грубую мужскую силу. Попутно стащив с себя брюки и отбросив их на пол, он снова навис над женщиной, которую жаждал каждой клеточкой своего тела. Сколько же долгих лет он подогревал свою любопытство, свое желание, свой интерес уведет Оливию О’Коннор почти обнаженную в своей постели. Ох, это прекрасное чувство достижения цели. Но, к счастью, это была только маленькая доля того, о чем он мечтал. Его желания уходили куда-то намного дальше, чем просто увидеть её в таком состоянии. И сейчас им не руководил чистый интерес. Тот первобытный интерес сплетался с чем-то еще, с чем-то трепетным, что жило в нем так давно. Гарри любил Оливию, и сейчас он ощутил, как все чувства вернулись. Словно не существовало настоящего со всеми этими проблемами и разводом, словно он перенесся в те дни университета, где по кампусу он тайно наблюдал за красивой брюнеткой, которая кружила ему голову одной лишь улыбкой, заставляя ненавидеть себя за это еще больше.

Он оторвался от её губ и провел нежную дорожку поцелуев по её скуле, спускаясь по шее к ключице. Оливия издала томный вздох, когда почувствовала его крепкие руки у себя на талии, которые чертили нежные линии прикосновений вдоль её бедра и ноги, натыкаясь на плотное кружево чулков. Гарри, не задумываясь, подцепил края пальцами и потянул вниз по ноге, награждая каждый оголенный миллиметр кожи влажным поцелуем. Он снова вернулся к ней и проделал то же самое с её бельем. Так чувственно и нежно, что Оливия сгорала изнутри. Щекотливые бабочки в её животе порхали, вспыхивали, как феникс, и снова возрождались, порождая пагубное чувство, которое разносило удовольствие и наслаждение по всему тело и до кончиков пальцев. Когда его поцелуи пересекли допустимые границы, Оливия вздрогнула, сжимая в руках шелковые простыни. Он был великолепным. И как только она могла упустить его когда-то? Мысленно Оливия сама уже десятый раз убивала Катрину Маршалл всевозможными способами. Терпеть эту сладостную пытку уже было просто невозможно. Гарри словно прочитав её мысли, оторвался, чтобы освободиться от оставшейся на нем одежды. Она сгорала в ожидании его прикосновений, но за считанные секунды он снова навис над ней, крепко целуя в губы.

— Ты божественна, — прошептал он, всматриваясь в голубые глаза, прежде чем вовлечь её в бездну наслаждения и соблазна.

Простите, я не умею описывать постельные сцены. Для меня это целая трагедия описать красиво .-.
Если получилось не совсем провально, то дайте знать :D