— Хочешь пирога?

— Нет.

— Лазаньи?

— Нет.

— О, подожди! Как на счет пиццы? — хихикнул Майкл, хватая телефон и набирая номер пиццерии pizza hut.

— Майкл, я ведь сказала тебе, что сейчас ничего не хочу, — вздохнула я, падая на кровать.

— Но ты должна поесть..

— Если она не хочет есть, тогда ей это не нужно, — сказал Эштон, пристально глядя на парня.

Майкл извинился.

— М-мы просто беспокоимся о тебе. Каждый день ты становишься еще более худее, — сказал он, после чего затих. — Я-я не хочу, чтобы ты у-умирала.

— Майкл! — прошипел Эштон, сжимая челюсть, как и кулаки.

— Я.. мне жаль.. боже, — парень приглушенно произнес эти слова, всхлипывая.

— Все в порядке, Майкл, — подтверждаю я, вставая с кровати и натягивая на себя пальто. — Сейчас мне просто нужно побыть одной.

— М-мне все еще жаль, — вновь извинился Майкл.

— Пока, — я помахала им, когда Эштон закричал мне в след: «береги себя».

—

Уже десять вечера, а я все еще хожу по дорогам этого строго мрачного города, что ты называешь счастливым, который полностью переполнен убийцами, пьяницами и стриптизершами.

У меня было несколько сообщений и пропущенных звонков, на которые я не отвечала последние шесть часов. Это мог быть Калум, о котором, я, черт возьми, не беспокоюсь, или парни, которые, должно быть, волнуются за меня.

Я сказала им, что хочу побыть одной, но сейчас же, здесь, они звонят мне и пишут сообщения. Мне не нужно общение.

Копаясь в карманах своих штанов, я нащупываю и достаю телефон. Я смотрю на экран, который загорелся ярким светом. На нем высвечивается фотография Эштона и определитель его номера.

Проведя пальцем влево, я тяжело вздыхаю, преподнося телефон к уху.

— Что, — прямо произнесла я.

— Калум заперся в туалете с того момента, как ты ушла, — пробормотал Эштон, будто не хотел, чтобы тот его услышал, за противоположной дверью.

— Меня это не волнует. Пока, — быстро сказала я, после чего поставила телефон на блокировку.

Пока я продолжала бродить в темноте, я заметила поблизости кладбище.

Может я смогу найти могилу Люка.

Осматриваясь вокруг, чтобы найти место, где располагаются двери ворот, и, наконец-то, я нашла его запертым замком в виде ржавого золотого сердца.

— Где эти чертовы ключи, — шепчу я себе, проверяя замок и пробегаясь холодными пальцами вдоль цепи.

У меня над головой появилась лампочка. Ну, не в буквальном смысле. Просто у меня появилась идея.

Я собралась перепрыгнуть.

Это было какое-то время, когда я перепрыгивала через ворота, что случалось в средней школе. Обычно, я прогуливала школу и попадала в неприятности к моим родителям.

Родители. Я ненавидела поднимать эту тему, поскольку после нее, воспоминания возвращались ко мне..

Несколько лет назад, когда мне было шестнадцать, спешу добавить, я являлась грустным подростком. Я никогда не была счастлива, вообще. Мои родители и я были в поездке куда-то в Мильбурн. Они кричали. Кричали друг на друга просто, чтобы защитить себя от отсутствия аргументов. Моя мама продолжала бить руку отца, который, в свою очередь, сфокусировал свое внимание на дороге. И, позвольте мне сказать вам, что трудно держать свой взгляд на дороге, пока вы находитесь в такой ситуации. Это нелепо. Я никогда не понимала, о чем они все время спорили. Мне было только шестнадцать.

И прежде, чем вы осознаете, грузовая машина была направлена в сторону нашей и столкнулась с ней.

Давайте просто скажем, что это был конец их жизни. Смешно то, что я единственная, кто выжил в этой авиакатастрофе. Я должна была погибнуть вместо них..

Когда воспоминания подошли к концу, я начала плакать.

Я прикусила губу, пытаясь скрыть свои нахлынувшие эмоции.

Оглядываясь туда, где стояла ранее, я обрадовалась, что вокруг меня никого не было.

Может быть, я не перепрыгну, но я найду дерево, чтобы запрыгнуть на него и перебраться через ворота кладбища.

Подходя к дереву, что было выше меня, я посмотрела вверх, пытаясь найти способ взобраться на него.

Я начинаю с правой ноги, а затем левой, пока не взбираюсь на ту же высоту, что забор, и спрыгиваю на другую сторону.

Было темно, поэтому я решила вытащить свой телефон, игнорируя звони и сообщения, включаю фонарик.

Гуляя по дорожкам, я вздыхаю, поскольку не могу найти его могилу. Чувствовалось так, будто прошло два часа, хотя, на самом деле, всего лишь двадцать минут.

Но я не сдаюсь. В конце концов, я продолжаю бродить с фонариком.

Люк Энжело Камалотти..

Люк Дрю Герджес..

Погибло так много Люков.

Я пыталась прочитать о смерти Люка Камалотти. Он совершил самоубийство в возрасте четырнадцати лет.

Я имею в виду, что рада, что все еще остаюсь живой. Он совершил самоубийство в четырнадцать лет, и, вот я, которая готова сделать это в восемнадцать.

Люку Герджесу было только двадцать, когда он погиб от лейкоза. Черт возьми, я не могу долго задерживаться здесь.

Люк Роберт Хеммингс..

Наконец-то найдя его имя, я делаю яркость своего фонарика ярче, сажусь на могилу и принимаюсь читать надгробную надпись.

Покойся с миром.

Люк Роберт Хеммингс.

Убит в возрасте восемнадцати лет.

Дата рождения: шестнадцатое июля, тысяча девятьсот девяносто шестой год.

— С днем рождения, Люк, — прошептала я, вспоминая, что сегодня у него был день рождения.

Сорвав цветок с земли, я кладу его на могилу. Я слегка улыбнулась, но когда мой телефон начал тревожно звонить, улыбка сошла на раздраженность.

— Привет? — быстро ответила я, не читая имя того, кто звонил мне.

— Ты должна вернуться! Калум не открывает дверь и я боюсь! — закричал Эштон, когда я резко встаю и думаю о том, каким бы способом сбежать с кладбища.

— Я уже в пути, Эш. Долго не задержусь, — спокойно ответила я.

Нет, я не была спокойна. Я тоже испугалась. Это было мое время, чтобы начать так же  паниковать.

Я бежала как можно быстрее, как могла, мимо могил, мимо больших кустов и снова могил, пока не столкнулась с забором.

Я паниковала еще больше, оглядываясь вперед и назад каждую секунду, то на дерево, то на ворота.

Либо я взобралась бы на дерево, либо ударила эти ворота и быстрее вернулась домой.

Я имею в виду, что я не настолько сильна, чтобы выбить чертовы толстые металлические ворота, но уверена, что первый вариант останется лучшим.

Возвращаюсь все к тому же дереву, на которое я взбиралась в самом начале, и делаю это вновь. Сейчас же, я успешно приземляюсь на свои ноги на цемент, что располагается на противоположной стороне забора.

Именно тогда, я побежала обратно домой за своей жизнью.

—

Сейчас, стоя у входной двери квартиры, я устало дышу, когда дверь быстро открывается. Меня встречают два парня, что впали в панику и были взволнованы.

Эштон и Майкл обнимают меня, когда я, вздыхая, обнимаю их крепче.

— Мы беспокоились о тебе и–

— Где Калум? — перебила я Эштона, отпустив две мужские руки.

— О-он все еще в туалете, — пробормотал Майкл, указывая прямо на коридор, где находился туалет.

Пройдя мимо них, я пробегаю по коридору и дохожу до двери уборной.

Я держусь за ручку двери, начиная трясти ею, пока не сдаюсь.

— Калум! — неоднократно стучусь в дверь. — Открой, я чертовски беспокоюсь о тебе! — кричу я, прижимая ухо к двери, чтобы услышать то, что он скажет.

Нет ответа.

— Эштон, дай мне монету или что-то типа того, — произнесла я.

Несколько секунд позже, Эштон бежит ко мне, отдавая монету. Я благодарю его и быстро хватаю ее, используя так, чтобы открыть замок.

Дверь наконец-то была разблокирована.

Мои руки тряслись, когда я держалась за ручку. Я смотрю на обоих мальчиков, которые с уверенностью кивают головой, чтобы я открыла ее.

После того, как я медленно открыла дверь, монета выпала у меня из рук. Зрелище, которое предстояло передо мной, было просто невероятным.

Нож был проколот через грудную клетку Калума, кровь непрерывно продолжала течь.

Его глаза были закрыты.

Руки были свободны от любого контакта, они просто лежали с обеих сторон.

Я не могла не заплакать.

Знакомое ощущение соленых дорожек от слез пробежалось по моим щекам, когда я подбежала к Калуму и его безжизненному телу.

— Нет, нет, нет, — продолжала повторят я самой себе. — Ты должен проснуться, Калум! Проснись! — кричала я, держась за плечи и тряся его.

Нет, он не проснулся. Он мертв.

— Пожалуйста.. — прошептала я, опустив голову на его грудь.

— Я не смогу жить без тебя, — признаюсь, обнимая парня и рыдая на его рубашке.

— Скорая помощь в пути, — говорит Эштон, оттягивая меня назад.

— Я люблю его, Эштон! Я люблю его! — я продолжала кричать, когда Майкл грустно смотрел на меня, держась за плечи.

— Мне жаль, но он ушел.