Я наконец повернулась к нему: «ты видел?». Вижу ответ в его глазах «Видел» и больше ничего. Медленно подхожу, как бы спрашивая разрешения на каждый шаг к нему. О чём я думала?! Уже тысячу раз пожалела об этом, если бы ты знал, как сильно я пожалела! 

— Финн, мне, наверное, надо тебе объяснить. 

— Не надо. Не сейчас. — остановилась, как вкопанная, к этому я не была готова. 

             Я обалдела. Что значит «не сейчас»?! 

— Тебе всё равно?! 

— А ты бы как хотела? — улыбается грустной измученной улыбкой. Начинаю психовать, внутри всё полыхает! Чёрт ! Ему нельзя волноваться и он выглядит так, что, яснее некуда, он думает об этом и это совершенно не на пользу! 

— Я вообще не хотела!.. Чтобы ты знал...блядь! 

— Значит, сделаем вид, что не знаю... 

— Финн!!! Грёбанная срань! Что с тобой не так?! Я просто хочу объяснить. 

— Не надо... — тихо и устало. 

              А я наоборот, не могу с собой совладать! Почему он не дает мне шанса оправдаться?! Я не могу это терпеть и не хочу срываться на нём. Выхожу из палаты и сталкиваюсь с интерном. Твою ж мать, как его, блядь, зовут?!  

— О, мисс ОКонелл, вы куда-то направлялись? Доктор Джеймсон получил всю информацию и предлагает уже сегодня аккуратно снять гипс и одеть эластичный бандаж-наколенник. Вы согласны? 

— Куда идти?! — чего я ору-то? Надо успокоиться. 

                 Сама напортачила и теперь ору на всех. Даже смешно немного, но если я сейчас еще и ржать начну — меня в дурку повезут, а не гипс снимать. Я долбанная истеричка! Я отправилась с ним. Финнеаса конечно было жаль оставлять, но сам виноват! Вот же отстой! Отлично я понимаю, кто виноват! Зато, у меня будет время подумать, что ему сказать. Интерн с подозрением оглядывался, иду я или нет. Я всё время молчала, пока снимали гипс, и заорала, когда почувствовала, как мне пытаются согнуть ногу. Не думала, что будет так больно. Колено было чуть припухшим. 

— Мисс ОКонелл, почему у меня ощущение, что вы и пары дней назначенного постельного режима не продержались? А еще, видимо, упали где-то, возможно даже не раз... Хм. 

— Так вышло. — Я наконец настроила себя на неагрессивное поведение. 

                Что-то вкололи в ногу. Было неприятно, но терпимо. Затем, сделали узи-обследование сустава. Доктор показал, как нужно растирать, и затем понемногу сгибать и разрабатывать колено. Надел на меня эту резиновую хрень. Сказал: пару дней стараться вообще не опираться на ногу, особенно если болит, только на костыль; постоянно мазать гелем, что дали с собой; медленно и аккуратно сгибать. Я даже молча села в привезённое кресло, отчего они переглянулись, и позволила себя довезти до палаты.

                  По дороге, я только раз нарушила молчание — спросила интерна который час. Начало восьмого. По приезду, я выскользнула из инвалидной каталки и, выгрузив свою разукрашенную псевдо-ногу, села на край кушетки. И тогда только обратила внимание, что брат переоделся из больничной одежды в свою, и уже не лежал, а сидел на краю своей кушетки. Интерн Джон (вот, точно, вот как его зовут!) тоже свалил по-тихому, не дожидаясь от меня наездов и забыв забрать каталку. 

 — Финнеас, обнимешь меня? — мой голос прозвучал очень жалко и неуверенно. 

 — Было больно? — он подошел (Слава Всевышнему!) и я снова слезла с койки, чтобы дать себя обнять. 

 — Нет, больно мне по другой причине — я посмотрела вбок и вспомнила, как он сказал похожую фразу, у магазина, после ночёвки в машине. Мы похожи. Но очень разные.

               Обнял. Как вообще можно выжить без этого?! Как я тогда продержалась двадцать семь месяцев и три дня?! И как же повезло, что несмотря ни на что, он всё ещё готов меня обнимать! Я прижалась головой к его груди и слышала его пульс, чувствовала запах. Это простое ощущение переполняющей радости ни с чем не сравнить. Хоть бы не потерять его — я этого не вынесу! Если бы я умела водить, я бы украла его и свалила бы из этого города подальше. 

 — Сейчас принесут бумажки подписать и мы едем домой. 

— В смысле?! 

— Всего на одну ночь, мне тоже нужно отдохнуть от этого места... Он уже идет. Что бы ты не услышала — молчи и кивай, с грустной миной, если конечно хочешь со мной домой.

            Зашёл Блэквелл. Как он его спиной почувствовал? 

 — Вот, подпишите пожалуйста, и я надеюсь, что завтра, после похорон, вы оба вернётесь в больницу в целости и сохранности. Вот моя визитка с контактом, на случай чего. Примите соболезнования о вашем друге. И, пожалуйста, помните о своём состоянии, берегите себя и сестру, мистер ОКонелл! 

               Братец сказал мне сесть в каталку и я молча повиновалась, сверху на меня он водрузил свою наплечную сумку, мой рюкзак и гипс, и повез нас к лифтам. Мы молчали все время, даже в такси, но там он хотя бы взял меня за руку и мне стало легче дышать. 

        Ах, Финнеас, мой дорогой любимый братец, если бы ты только знал, насколько я помешана на тебе, ты бы так не переживал из-за придурка Стива и моей дурацкой выходки. Ни один заумный доктор не сможет вылечить или объяснить мое больное пристрастие, мою тягу к тебе и мой страх тебя потерять. Я боюсь, что разочаровала тебя, и ты не даёшь мне все объяснить, потому что тебе уже похер. Как мне справиться с этим страхом?! Мой тупой мозг не может придумать никакого плана действий, сбегая от своих фобий и концентрируясь на каплях дождя на окне машины. И чем ближе мы подъезжаем к дому, тем мне страшнее. Что тебе сказать, как всё исправить? Или лучше вовсе не напоминать об этом? А где я буду спать? В твоей комнате, или ты выгонишь меня в мою? Почему мы едем домой? Что там за странный разговор о похоронах друга? Почему ты молчишь и даже не пытаешься мне хоть что-то объяснить? 

              Я повернулась и посмотрела на него... Уверена, братец почувствовал это или даже увидел краем глаза, но продолжал смотреть вперёд, в лобовое стекло, несмотря на пробку и дождь. Как будто не знал, какой дорогой мы домой едем. Когда я снова отвернулась в своё окно, почувствовала, как он чуть сжал мою руку, а затем начал поглаживать её большим пальцем. Это успокоило немного, совсем немного. Значит, он меня не ненавидит. Когда мы приехали, он помог мне вылезти из машины и, взяв меня за руки, взвалил себе снова на спину. Я конечно хотела заупрямиться — ему же нельзя нагрузку, но спорить под дождем, пока тебя несут, не хотелось и до входа в дом было совсем недалеко. Вопреки обычной себе, я сказала тихонько ему на ухо «спасибо».

                Зайдя внутрь, сразу скинув портфель и гипс в угол у входа, сняла кроссовок и второй тапок с ноги уже без гипса и, не включая свет, собралась хромать с костылем в свою комнату. На третьем шаге я почувствовала руку, она меня остановила и повернула к себе. На улице совсем стемнело и дома стояла почти кромешная тьма. Я лишь слышала и ощущала как он подошел ближе и... (советую найти в ютубе шум грозы и включить)

             Святые небеса! Он поцеловал меня так, что снова взорвал к чертям мой мир! Всё во мне завертелось, как в новогодней банке блёстки, и засияло цветными пятнами, как на карусели в лунапарке. Ни одно в мире слово не могло описать эти восхитительные чувства! 

               Темнота вокруг меня стала плотной и жаркой, засияла яркими взрывами сладкой ваты в голове. Финн целовал меня так по-особенному. 

                 Он приподнял меня аккуратно, одной рукой обвив спину, а второй обняв за ноги, под ягодицами, так, что мои ноги, оставаясь ровными не касались пола, и, не отрываясь от губ, медленно понёс в комнату. В груди сердце пыталось сбежать от нагоняющего поезда... в этот момент за окнами прогремел гром и мы, вздрогнув оба, засмеялись. Меня поставили на пол и отпустили...только не это! Он отошел... 

 — Я включу свет... 

— Нет! Пожалуйста! Не надо света — он разрушит всё волшебство момента, мы оба это понимали, но мой в край отупевший от нахлынувших чувств мозг бился в истерике, оттого что он перестал меня целовать. 

              Я слышу, что тяжело дышу и слегка подрагиваю и это выдает моё состояние, наверное, на целый квартал. Неимоверным усилием заставляю себя прислушаться и теперь также слышу, как тяжело дышит он. 

Финн, умоляю, иди ко мне! 

— Это опасно... — слышу его на расстоянии пяти шагов от себя. 

— Пожалуйста, ненавижу свет, ты же знаешь, особенно сейчас. Иди сюда, ко мне. 

— Ты расскажешь мне, чего боишься?.. прямо сейчас, честно?  

— Да... если ты подойдешь.

                Когда я напряжённым до предела слухом почувствовала его шаги, моему главному двигателю передался не только синдром Турретта, но и всё электричество грозы. Сердце  внутри забилось с такой скоростью, что казалось, я слышу на больничном кардиоаппарате как оно мельтешит, почти превращаясь в одну ровную линию... Хочу его — все мое тело сейчас кричало об этом. Финн тоже? Мы поэтому приехали? Ревность толкнула его на отчаянный поступок? 

               Ты же обещала! — вместе с громом во мне зарычал мой новый честный монстр, и он уже не был маленьким! Я вздрогнула, не знала, что ответить. А вдруг этим громом был сам Господь? Гром без молнии...или молнию я пропустила пока ослепла в своем «лунапарке»? Он медленно подходил, а я отодвинулась от края ближе к окну, уступая ему место на кровати и борясь с собой. Что сейчас произойдет? Всё тело подрагивало в напряжении и хотело запретных ощущений, схватить его и не отпускать, пока он не сделает меня своей до конца.

                Но рассудок во мне кричал, что лучше просто любить его, просто быть с ним рядом множество лет, чем рискнуть своим любимым человеком ради своего удовольствия. Я резко и громко втянула воздух, почувствовав что он уже на кровати, в полуметре от меня. Как держать себя в руках и не выдавать себя так? Хотя, что я пытаюсь скрыть и зачем? 

                Боже!!! Снова ток и молния! (Или это у меня в глазах?) Он прикоснулся к моей лодыжке рукой и рука стала подниматься выше по ноге. Барабанящий по стеклу дождь, прямо за спиной, вызывал щекочущие мурашки. Рука дошла до моего бедра и я чувствовала её тепло несмотря на шорты. Его тело излучало жар, совсем рядом. 

 — Я хочу тебя... — сама не поняла, как мне хватило смелости это сказать. Все нервы дёргались во мне. Так жарко и тяжело дышать. Поезд, который уже кажется раздавил мое сердце, ведь оно замерло, гремел теперь в моих ушах стыдом и стеснением, щёки горели. Рука замерла в районе моей талии. Он переместился и, оказавшись позади меня, обнял меня и прошептал на ухо: 

— Я тоже безумно хочу тебя, но нельзя ... — В моей груди что-то взорвалось, наверное, целая планета, от этих слов. 

            По волосам прошел ток! Пальцы ног свело судорогой и я наконец догадалась расслабить их. Так сильно не хватало воздуха, что в груди внутри давило, хотя дыхание было частое. Я вцепилась в его руки, обнимавшие меня, и прижалась еще сильнее спиной к его груди, чтобы удержать себя от той ужасной мысли, искушающей меня внутри как эдемский змей: «Поцелуй его, повернись. Он и сам на грани, не сможет тебе противостоять, он же сам сказал, что завоёван тобой без войны. Ты можешь получить всё, что захочешь, чтобы доказать себе, что ты желанна и красива. Доказать, что он не может держать себя в руках рядом с тобой».

               Пока Финн целовал мою голову, шею и плечи сквозь волосы, я хотела, убрать все волосы к чертовой матери, чтобы почувствовать его губы на коже, ближе к себе, развернуться к нему и отдать всю себя. Но где-то в глубине сознания, в закрытой маленькой комнате, бился в двери мой совестливый монстр и рычал:  что я и самому Финну обещала не переступать черту. Что я себе обещала не опускаться до желаний плоти, пока не узнаю, каковы его реальные чувства ко мне. Что обещала самому Богу, я же не прощу себя, если с ним что-то произойдет, и до конца своих недолгих дней буду понимать, что это из-за моей бессовестности. А ещё , он может быть очень строго наказан, если какая-то сволочь решит привлечь внимание полиции и общественности к нашим чувствам — у нас не останется козырей . Мне даже казалось, что во мне это говорит голос Изабель. 

 — Расскажи мне ... — даже его шёпот говорил мне о нашем желании, — пожалуйста ... 

              Я молчала, пытаясь совладать с голосом, который продолжал меня сводить с ума:" Ничего Не Случится ! Даже Бог знает как ты его любишь , это сделает вас ближе , не останется стен. Это всё чего ты хотела , он не в силах устоять , потому и прячется за твоей спиной. Проверь сама. Он не в силах устоять даже перед твоим губами! Докажи ему, что ты уже взрослая! Другого шанса не будет."

         ...Но он перестанет мне верить! — Верно, даже гнев Бога не так страшен, как его разочарование в тебе, разве не так? Ты уже разочаровала его своим поступком вчера и он даже слушать твои оправдания не стал. Сейчас твой шанс, скажи ему всю правду и узнай сама что пожелаешь — вновь говорит мой совестливый монстр. 

                Финн убрал одной рукой мои волосы и начал целовать сзади мою шею, в глазах заиграли красные пятна, отчетливо видимые в темноте ночи, несмотря на то, что за окном несколько раз сверкнула молния. Мне было так жарко в футболке и его горячих объятиях, но снять её казалось совсем бессовестным поступком сейчас. Я снова чувствовала боль в мышцах ног от напряжения, но расслабить их не могла, слишком уж острые ощущения меня переполняли! Повернула голову к нему и попыталась дотянуться, чтобы поцеловать. Такие теплые и мягкие губы нашли меня, и, лишь на мгновение скользнув языком в мой рот, словно дразня, тут же оторвались от моих губ, чтоб прошептать мне в лицо: 

— Ты должна мне всё рассказать... или я не отпущу тебя. 

                Внутри меня шандарахнуло атомной бомбой вместе с громом, ноги занемели от расползающегося приятного ощущения. «Не отпустит» . Кажется, именно так я и мечтала умереть — от счастья, в его руках. 

 — Мне жарко, я ничего не соображаю... — пытаюсь отвертеться от разговора и снова дотянуться до его губ... 

                Остро ощущаю как его руки берут нижний край футболки и, щекоча мою кожу до дрожи, медленно тянут ее вверх. Он правда это делает или у меня галлюцинации? Монстр Эгоизма тихо победно стонет от удовольствия — снял наконец-то с меня эту совершенно лишнюю футболку! Я снова хочу повернуться, но его руки крепко обхватывают меня, поверх моих рук одной, и второй ниже, возле талии, держа оба моих запястья.  Герой всех моих эротических фантазий, не даёт мне пошевелиться, пока губы целуют плечи. Часть его горячей руки прикасается к моей груди, не нарочно, но я даже не чувствую тонкой ткани лифчика, что отделяет меня от его руки. Дышать так тяжело, хватаю воздух и все равно не могу надышаться. 

               Что он делает?!!! Почему не дает мне развернуться?! Пытаюсь немного покрутиться, освободиться! Но куда там! Если я сейчас вырвусь — я сама его изнасилую! Вот же Дьявол! Ну как с ним бороться! Задыхаюсь в отчаянии от чувств и беспомощности, снова пытаясь выбраться! 

— Я же сказал не отпущу, говори... 

— Я хочу тебя, пожалуйста...ты же сказал... 

— Ты обещала рассказать,  — он шепчет на ухо, нежно и аккуратно проводит рукой по моей груди, отчего я снова теряю воздух и хрипну теряя остатки разума. Спина выгибается против моей воли, выпячивая грудь еще ближе к его руке. 

— ...что рассказать?.. — то ли шепчу, то ли хриплю. 

— Чего ты боишься, Солнце? 

— Что ты остановишься... 

— Я так и сделаю, если не начнешь говорить...или еще хуже, продолжу тебя ласкать и заводить, пока ты не выдашь мне все свои секреты до последнего и самого мелкого... ......я не поддамся искушению, если ты надеешься на это......я слишком люблю тебя, чтобы так рисковать...но я готов мучить тебя и себя достааааточно долго.

            Он легонько укусил чувствительное место сгиба шеи возле ключицы, заставив меня так громко и резко вдохнуть воздух, что это можно было принять за неприличный стон. И, не давая мне прийти в себя, снова провел по моему тонкому кружевному лифчику рукой, теперь уже пальцами, медленнее, с чуть большим нажимом, затем очень нежно по руке.

— Хорошо! Я скажу... — отчаянно прошептала охрипшим голосом, нервно облизнула пересохшие губы. 

— Слушаю внимательно, — он гладил меня свободной рукой по предплечью и щекотал носом и своим дыханием мое ухо... 

 — Я боюсь, что ты никогда не будешь меня обожать так же сильно, как я тебя... боюсь, что ты разочаруешься во мне, что я не так хороша, какой ты меня считаешь, — я с трудом выдыхала эти слова, но освобождала свою душу от их груза, — боюсь, что ты своими сомнениями и чувством вины пересилишь свои чувства и оттолкнешь меня, или что родители узнают и разлучат нас, будут осуждать, обвинят во всем этом меня......Боюсь, что встретишь кого-то красивее и лучше меня, и это будет хуже смерти! Боюсь, что на самом деле, у тебя ко мне не любовь, а манящее чувство запретности или только сексуальный интерес... Я ведь тоже хочу тебя, но именно тебя, а не просто секса. Я просто смертельно к тебе привязана. Если я стану тебе не интересна, после того как ты получишь меня...я не знаю, как это пережить! Не смогу!...и в то же время, мне страшно думать, что ты, не добившись меня и того что требует твой организм, сделаешь это с другой, — невыносимо об этом думать!...иногда мне кажется, что еще рано и я не готова, но сейчас, я наверное умру, если не получу тебя, не узнаю каково это... и я умру точно, если представлю что ты будешь с другой... 

— Глупы-ышка-а-а! — он наконец поцеловал меня, так чувственно и нежно, что я снова утонула в удовольствии, забыв дышать...— У нас с тобой такие одинаковые страхи... — он произнес это мне в губы и продолжил целовать, запустив руку в волосы и поддерживая голову. 

 — Я тоже боюсь что ты не любишь меня так же сильно как я тебя, Билл. Боюсь, что я твой первый наивный эксперимент с ощущениями, а потом, ты найдешь себе парня и мое сердце превратится в пепел в тот же день. Боюсь, что ты так держишься за меня, не из-за любви, которую я хочу видеть, а из-за страха одиночества, по причине того, что я тогда тебя оттолкнул и оставил наедине со своими проблемами. Боюсь, что это не любовь в тебе, а твоя неуверенность. — Ты же такая красивая и привлекательная до невозможности ! Скоро за тебя парни драться начнут и у меня не будет даже шанса, рядом с парой десятков красавчиков. Боюсь, что повзрослев, ты обвинишь меня в эгоизме и безответственности, за то что позволил себе соблазнить тебя, наивную и неопытную, управляемую гормонами. И что будешь презирать за это, за мою больную к тебе любовь. Боюсь также, что родители никогда не простят меня за это всё, если узнают. Боюсь, что не справлюсь с собой. Ты не видишь и не представляешь, как я вижу и ощущаю свой мир! Когда ты рядом, ты мой воздух! Кроме тебя, я никого не вижу и не слышу. А когда воздух у меня отбирают — я теряю рассудок и пытаюсь бороться за него любыми средствами. Каждый раз, когда думаю что тебя кто-то заберет — мне хочется убивать всех вокруг! Или похитить тебя и спрятать в самом необитаемом месте, в непроходимом лесу, в бункере под землей или вовсе на другой планете. Там, где тебя никто никогда не найдет, и только я буду тебя любить, трогать и поедать глазами ... Ты видишь какой я опасный псих? Полдня без тебя и мне сносит крышу... Тебе стало бы страшно от тех мыслей, что иногда меня посещают — мне самому от них страшно... 

 — Не страшно, неправда! У меня ведь такие же! Прости меня за тот поцелуй! Когда мы уехали от тебя, я попросила меня на минуту завезти к другу. Мне просто нужно было убедиться, что это все — не просто мои гормоны, как ты сказал. Я тоже думала, что все мое тело хочет новых ощущений и природа или что-то там управляет мной... Но это не так! Я хотела сбежать оттуда, едва он прикоснулся к мне! Это было ужасно. Ужасно, неприятно и мерзко — я чувствовала что изменяю себе и тебе. Я остановила его и сразу же ушла, мне больше не нужно никаких доказательств.— Я не чувствую ни к кому того, что чувствую к тебе. Прости за то, что ты это узнал! Мне самой противно и хочется поскорее забыть. Я хочу быть с тобой, Финнеас! И я не знаю как это можно скрывать! 

             Я знала, он немного ошарашен. Уловив что его руки перестали меня держать, привстала и развернулась, сев к нему на руки, точнее на ноги. Забыв про больную ногу, я согнула ее и, хоть почувствовала боль, сдержалась и даже не вздрогнула — это было вполне терпимо. Я крепко обняла и прижалась к нему, спрятав голову на его плече. Пока. 

            Его руки тоже обняли меня и начали гладить по спине... Ну что ж, любимый мой братец, теперь, когда ты получил все мои откровения, я собиралась отомстить тебе! Придвинувшись еще ближе, почувствовала эрекцию, что вызвало бурю ощущений во мне. Конечно, среди них был и маленький поджавший хвост страх, но я уже не собиралась сдаваться!