К 14.00 мы наконец через пробки добрались до больницы. Ричч предложил дотащить меня на спине, как всегда делал Финн, и я не стала отказываться. Я была благодарна им, что доставили меня обратно, и ещё, что донесли до лифта. Но, честно говоря, хочется поскорее уже избавиться от всей чудесной компании и остаться с ним наедине. Конечно, вряд ли выйдет. Смирись, детка, они его друзья и тоже волнуются. 

             Делаю глубокий вдох и набираюсь терпения. Когда мы добрались до палаты брата, я чуть не завыла как волчица, его внутри не было. Мы зашли и развалились кто где. Сэм со мной на кушетку. Пришло смс, точнее несколько. Я открыла, но, увидев что они от Стива, я чуть отодвинулась от Саманты и открыла первое. 

«Я не могу забыть то, что вчера произошло. Ты сказала так, чтобы не рушить наши отношения с Эм?» 

«Я столько мечтал об этом, честно, иногда даже начинал верить этим слухам, что тебе нравится твой брат...»

 «Я поспешил с Эмили, мы просто оба были одиноки, но между нами ещё ничего не было»«Ответишь что-то? Ты же не просто так приехала и поцеловала меня.»

              Отложила телефон. Надо подумать, что ответить. Я очень сожалела о своём эгоистичном поступке с этим поцелуем и уже начала жалеть своего друга, но при упоминании слухов и того, что он им верил — взбесилась. Вот тебе и друг! А ведь я столько раз жаловалась ему: как мне больно, что Финнеас перестал со мной общаться; что выгоняет меня из своей комнаты; как обидно, что он не хочет со мной больше разговаривать и делиться всем... И, хоть он оказался прав относительно наших взаимных с братом чувств, я задумалась о том, что всё это время между нами  настоящей дружбы не было. Ведь он надеялся на отношения и просто терпел мои жалобы. К тому же тихо соглашался со сплетнями, вместо того, чтобы защищать меня от них.

               В горле появился комок. Почему люди вокруг хотят нас переиначить под свои потребности и удобства? Почему просто не могут принимать такими, как мы есть на самом деле? Если я не ответила ему взаимностью и не помогла Эми заполучить Финна, значит я уже ненужный мусор?

               В этот момент зашёл Финнеас, его вела под руку низенькая полненькая медсестра (Миллс, кажется так её звали). Я была рада, что это не Моррисон. Почему-то, думалось мне, в моё отсутствие она знатно прочистила ему мозг по поводу наших отношений и я боялась убедиться в этом. Сдержала себя от того, чтобы побежать сразу к нему. Не спеша слезла с кушетки и подошла обнять. Не стоит всем знать, что я без него еду крышей, отсутствуя всего сутки. 

 — Как ты, Доходяга? — слегка обняла. 

— В порядке, а как ты, отдохнула? — мой любимый ответил в том же лениво-неспешном стиле, также слегка приобняв меня и почти сразу отпустив. Не похоже, что он за мной скучал. 

— У нас был крутой девичник. И я помылась! И даже выспалась, несмотря на то, что легли мы очень поздно. Потом покажу тебе пару видосов наших. 

— Со мной не показывай — это Сэм возмутилась. 

— Та, мы там все хороши! — я ей подмигнула и улыбнулась. 

              Медсестра подключила тебя к аппаратам измерения давления и ещё какой-то ерунде, я подошла поближе, чтобы посмотреть, парни тоже подошли поближе. Вы обсуждаете запланированную поездку и ты даже не смотришь в мою сторону, братец. Это задевает! Ох уж эта Изабель Моррисон! Я ей еще выскажу, блядь! Не зря она меня спровадила отсюда... 

 — Ты чего? — Сэм тронула меня за руку. Я не заметила, как добрела до своей кушетки. 

 — Всмысле? 

 — У тебя выражение лица, как будто ты расстроилась... или разозлилась. 

 — Да погода эта, с тучами, достала уже и нога разболелась... 

 — Может давай тебе врача какого-то позовем, пусть осмотрит ногу? Всё равно же  ты всё время тут — пусть и тебя подлечат.

              Я кивнула. Оглянулась в окно позади себя, услышав мерный стук. Дождь. Здорово, люблю дождь. Ребята, тоже заметив его, быстро засобирались и распрощались с нами. Я проводила их до двери и обняла всех. Стоя у открытой двери, я убедилась, что они последовали к лифту и услышала за спиной звук отключаемых аппаратов. Не Обернувшись, я уже хотела направиться к нему, но любимый рыжий братец меня опередил. Он схватил меня в охапку и так крепко сжал, что я начала по-дурацки хихикать, что он меня «задавит». 

 — Зачем ты все отключил и встал с койки? Я бы сама к тебе подошла! — радости, что разливалась у меня в груди, не было предела. Это была не просто радость, а сплошная грёбаная радуга! Мне даже понравилось это выражение. 

— Эти дурацкие пикалки сразу выдали бы меня и мой сердечный приступ. 

— У тебя сердечный приступ? — спросила я,  самодовольно улыбаясь, и не отпуская его. 

— Конечно! От счастья! Обожаю тебя, моя маленькая заноза в мягком месте. 

 — Да-а, ты тот ещё мазохист! Мало кто готов обожать занозу в указанном месте, — продолжаю улыбаться и чувствую, как радостно скачет моё сердце. 

           Значит, он тоже не хотел выдавать свои чувства при них и Моррисон тут не при чем. Упоминаемая доктор не заставила себя долго ждать. Вижу в окошко в коридоре Изабель. Проходя мимо, она приостановилась и улыбнулась мне. Я не сдержалась и улыбнулась в ответ. Мы ведь просто стоим в обнимку — кто нас в чём обвинит? 

 — Ты правда хорошо отдохнула и выспалась? — Он наконец отпустил меня, чтобы посмотреть мне в лицо. 

— Стыдно в этом признаваться — но да! Мы спали почти до двенадцати утром, поэтому так поздно до тебя добрались. Давай, иди ложись в койку. 

— Не хочу, устал валяться, хочу к окну, поглазеть на дождь, — он потянул меня за руку в сторону нашего наружного окна в палате. 

— У меня лучше идея, идём в коридор. Там, возле автоматов с едой и диванчиков, есть окно, которое открывается полностью. Видела, там одна медсестра втайне курит. 

              Я потащила его в указанное место и триумфально улыбнулась, открыв окно широко. В палатах окна не открывались полностью, только на проветривание. Возможно это была мера безопасности, а может просто степень вредности главврача. Я чуть высунулась в него и вдохнула влажность дождя полной грудью. Почувствовала, как его руки обнимают меня сзади и оттягивают чуть назад из окна. Это всё было невыносимо приятно — начиная со свежего запаха дождя и заканчивая такими нежными руками родного и любимого человека. 

 — Не мокни, застудишь последние мозги. — я чуть обернулась и посмотрела вверх на его улыбающееся лицо. Он выглядел гораздо лучше, а мои любимые нежные глаза говорили: «как же я соскучился по тебе». 

— Ты зря надеешься, что там что-то есть, в моей голове. — «я тоже».

               Он чуть крепче прижал меня к себе и мы стояли так, не замечая всего вокруг. 

 — Мистер ОКонелл, ваш обед уже в палате, если не хотите есть остывший — поспешите. И не застудитесь там, у окна. Пациентам там не позволено находиться. 

— Если вы не дадите мне нормально подышать воздухом, я выпрыгну из этого окна и сбегу. 

              Он засмеялся. Медсестра, имя которой я не знала или не запомнила, улыбнулась в ответ и, сказав себе под нос что-то похожее на «как малые дети!», двинулась дальше. 

 — Чего ты боишься? — тихий шёпот прямо мне в ухо. Я вздрогнула от приятного щекочущего чувства. Оно родилось где-то в районе уха и шеи и прошелестело по позвоночнику. 

— Что рано или поздно о нас кто-нибудь узнает... — так же тихо отвечаю. 

— Нет. Чего ты боишься относительно меня? 

             Я задумалась. Место наверное было не очень подходящим для личных разговоров. Хотя, мы стояли чуть вдали от общего проходного коридора и рядом пока никто не сновал.Чего я боюсь? Многого, слишком многого. Тебе, весь список предоставить, милый? Он не поймет моего сарказма сейчас. Если спрашивает, значит обсуждал это с Моррисон. Или сам думал, пока был наедине со своими мыслями. Блин, не знаю, братец, что тебе ответить. 

 — Разве я должна чего-то бояться? — чувствую как он напрягся. 

              Финнеас явно был настроен на искренность и не ожидал ответного вопроса на вопрос. Черт! Он же не мозгоклюй! Разве мне есть что от него скрывать? 

— Дай подумать. Надо собрать немного мысли в кучу и разгрести. Ты говорил об этом с Изабель? О том, чего я боюсь? 

— Не совсем. Она просто посоветовала мне поговорить с тобой открыто и рассказать чего я боюсь и в ответ услышать чего боишься ты... — значит докторша не сдала меня, заслужила плюсик. 

              Я молчу и совсем не знаю, что стоит говорить, а что нет. Но так же понимаю, что чем дольше молчу, тем больше он ждёт и переживает. 

— Билл, посмотри на меня... 

             Нет уж! Не даю себя повернуть. Тогда он точно узнает всё, что не стоит узнавать. Я вспомнила про Стива и меня передернуло. Блядство! Как это скрыть? Моё собственное тело предает меня и выдает в самые неподходящие моменты — дёрнуло глаз и плечо. Он почувствовал. Убрав свои руки с моей талии, обнял меня сверху за плечи поверх моих рук и наклонив голову к моему уху сказал: 

— Ш-ш-ш, не нервничай, мы можем и в другой раз поговорить об этом. 

          Медленно вздохнула, пытаясь втянуть с влажным воздухом его нежный шёпот в себя, набрать полную грудь и насладиться им. Финн, счастье моё рыжее, я тебя не заслуживаю. Прислушиваюсь к шелесту дождя и расслабляюсь. Надо просто ещё немного порелаксировать, долго здесь стоять нам всё равно не дадут. Чувствую спиной, как бьётся его сердце. Громко и чётко, но спокойно. Вдыхаю медленно и стараюсь заставить своё успокоиться и замедлить темп. 

 — Прошу прощения, мисс ОКонелл? Мне указали, что у вас нога в гипсе с...э-э-э...рисунками. 

— Вы ошиблись, это не я. 

— Это она — Финн развернул меня и выдвинул вперед. 

— Я — Джон Фэйтон, интерн Доктора Джеймсона, хирурга. Он велел задать вам несколько вопросов и отвести на обследование. Вы не могли бы пройти со мной в кабинет Доктора Джеймсона? 

— Я не могла бы, — делаю самую надменную и холодную мину. Он симпатичный этот интерн. Не хочу, чтобы Финнеас переживал, что он может мне понравится. 

— Я могу привезти кресло-коляску чтоб вас перевезти в кабинет. — Этот придурок так улыбается, как будто снимается в кино. Нахрена, скажите, с такой внешностью идти в доктора? Да еще в Лос-Анжелесе, где под каждым боком и на каждом углу кастинги? 

 — А может вы можете перетащить меня на своей спине? — нагло улыбаюсь ему и чувствую как Финн сжимает мою руку.

             Он же понимает, что я стебусь с интерна? Или думает что флиртую? «А сама-то как думаешь»? — спрашивает меня мой приунывший  маленький монстр. Бляха, я что, правда флиртую со смазливым интерном?! 

 — Если это единственное и окончательное условие вашего перемещения — то я могу попробовать! 

             Твою налево! Какого чёрта этот смазливый соплежуй так мне лыбится? Сердце предательски заныло, обвиняя меня в том, что я сейчас расстраиваю своего близкого любимого человека. Я повернулась к нему и, обняв, прошептала тихонько:  «я ненадолго, постараюсь вернуться к тебе как можно скорее, этот урод меня уже выбешивает» .

— Я пошутила!

            Похромала следом за интерном, хорошо, что с костылем. Значит, Сэм все же сказала кому-то, чтобы с моей ногой разобрались. Кабинет был недалеко и довольно уютный.— Присаживайтесь, где вам удобно. Я развалилась в очень удобном кресле. Ответила ему на скучные вопросы о том, когда и как это произошло. Но когда узнала, что упомянутый хирург хочет разрезать (на несколько частей!) и снять мой гипс — возмутилась! Этот гипс — просто шедевр! 

— Я не позволю его портить! 

— Вы же не собирались ходить с ним всю жизнь? 

— Нет, но может есть какой-то метод снятия без вандализма? 

— Вам нога важнее или гипс? 

— А его точно пора снимать? Всего две недели прошло. Нога ещё болит! 

— Его обязательно нужно снять и начать разрабатывать ногу на сгибание или она так и останется ровной как в гипсе. Вы же красивая девушка, неужели хотите хромать всю оставшуюся жизнь? Кроме того, нужно сделать узи-исследование сустава, чтобы понимать какое лечение необходимо далее. 

              Это его «красивое девушка» конечно чуть пригладило моё самолюбие и сложный характер, но всё же, я не могла принять мысль, что мою легендарную гипсовую ногу испортят. Я собиралась его (гипс, а не интерна) подвесить в комнате в углу, и может даже дописывать туда что-то иногда. 

 — Вас после падения привезли в Huntington Hospital? Вы помните имя врача? Если мы будем оказывать вам помощь, нам необходимо получить от него все сведения о вашем состоянии и номер вашей страховки. А также — согласие ваших родителей или опекунов о том, что мы берем на себя ответственность за дальнейшее ваше лечение. 

— Вот и отлично, я могу сваливать отсюда! — Я встала и направилась к двери. 

 — Нет, постойте! Я что-то не то сказал? Мы ещё не всё обсудили и вы должны дождаться доктора Джеймсона! — он преградил мне путь у двери. 

 — Наши родители за границей, связи с ними нет, у них научная экспедиция в пещерах! Я не помню имя врача, не хочу снимать гипс и вешать на вас ответственность за мое дальнейшее лечение — вопрос исчерпан! Номер страховки я свой тоже не помню.

 — Мы можем уточнить его, обратившись в полицию или в Хантингтон ... 

— Твою мать! Если ты не выпустишь меня отсюда прямо сейчас, я начну орать, что меня насилуют! — я посмотрела на него со злостью. Теперь этот вылизанный мудила и правда меня выбесил. Он слегка офигел и отошёл от двери.— Я обращусь в Хантингтон, когда захочу снять гипс, ясно? 

 — Мисс ОКонелл, прошу успокойтесь, я вас не держу, но мне оторвут голову если вы уйдете. Пожалуйста, давайте успокоимся. Что вас так задело? Ваша подруга сообщила медсестре на посту, что вас беспокоит нога и мы хотим помочь. Пожалуйста присядьте, просто дождитесь доктора и можете его хоть четвертовать. Я всего лишь исполняю указания и мне важно ему угождать... — он посмотрел на меня так жалобно, что я спрятала подальше свои психи и вернулась на кресло. 

— Скоро он придёт ? 

— Точно не знаю. Отправлю ему смс, что вы ожидаете. 

            Вскоре заявился сам Джеймсон, среднего возраста коренастый афро-американец. С ним произошел примерно похожий разговор, что и с интерном. Он помолчал чуть, постучал пишущей ручкой о свой стол и сказал: 

— Жаль, что вы не помните имя вашего лечащего врача, я попробую все выяснить. У меня в Хантингтоне зять работает. Насчет вашего гипса мы подумаем и решим, как снять его с минимальными повреждениями, а вы сможете вновь его склеить, если он настолько важен вам как память. Позвольте осмотреть вашу руку... Что ж, в повязке она больше не нуждается. Она вас ещё беспокоит? 

— Нет. 

— Так мы договорились, мисс ОКонелл? — Я подумала и кивнула. 

— Я могу идти? 

— Да, конечно. Может вам будет удобнее, если Джон отвезет вас на каталке или кресле? 

— Нет, я не инвалид. 

             Наконец направилась в сторону нашей палаты. Нашей. Я уже, видимо, срослась с мыслью остаться здесь надолго. Проходя мимо одной из дверей, услышала обрывок разговора:

 «...не похожи они на брата и сестру! Ты бы видела как я всё время дралась со своими братьями, пока они наконец не съехали от нас...» 

«Думаешь, она его девушка и просто врёт, чтобы её пустили быть с ним в палате? Да, это очень удобно, пока их не раскрыли.»

 «Назваться можно кем угодно, мы же не видели её документов, они всё время обжимаются. Я как-то им еду приносила. Ну точно тебе говорю– не сестра она ему, он так на неё смотрит! »

 «Доктор Моррисон говорит, что они просто очень близки, не все сёстры с братьями дерутся. Но мне откуда знать? У меня даже двоюродных братьев нет.»

               Было так противно, что нас обсуждают. Стоит быть действительно осторожнее. Я прошла чуть дальше и заглянула в окно, чтоб запомнить этих сучек. Пришлось остановиться и чуть подождать, чтобы вторая тоже повернулась и я увидела её лицо. Окна были вполовину прикрыты жалюзи. А это не помогало. Наконец я увидела и вторую, и двинулась дальше, пока они не обратили внимание, что кто-то стоит у окна. Настроение подиспортилось. 

             Когда зашла в палату, Финнеас тоже был не в лучшем расположении духа.  Выглядел вообще как-то плохо. Наверное уже и его подёргали насчет Хантингтона, моих опекунов и страховки. Зря я вообще упомянула об этой ноге. Сэм хотела помочь.

            Хочется подойти и прилечь к нему, но ещё даже не вечер, до темноты далеко, везде куча народу и скоро, наверное, принесут поесть. Мне нужно на свою койку, но ноги несут меня к нему. Подхожу, присаживаюсь рядом, беру за руку, он в ответ сжимает мою. 

 — Что с твоей ногой решили? — смотрю на него. Бледный и уставший, что-то не так. 

— Хотят расхреначить мой гипс, а я против... 

          Мой смартфон завибрировал, сообщив о новом смс. Я подошла к кушетке и меня словно молнией шибануло. Я перестала дышать, глядя на заставку и новые сообщения поверх неё . Пока экран горел, их легко можно было прочесть, даже не открывая... Я стою, как вкопанная, и не знаю что делать... Смотрю на смартфон, как на мерзость, и не хочу брать его в руки. Чувствую его взгляд на себе и боюсь обернуться.

 «Билли, дай мне второй шанс тебя поцеловать и я уверен ты не пожалеешь.» 

«Поссорился с Эм по пустяковой причине. Но ничего ей не рассказал.» 

«Мы с ней не пара, я много лет влюблён в тебя и даже она это знает.»

              Эти режущие глаз буквы мерцали и просто не давали мне ни заговорить, ни пошевелиться. Он не стал бы лезть в мой телефон, но если он просто стоял недалеко или проходил к окну... Я стою как идиотка, но он не спрашивает почему. Значит знает и понимает, и я понимаю...Очень хочется что-нибудь соврать, чтобы успокоить его. Вроде «Стив сам полез ко мне, а я не ожидала» ... Но не могу...я сама натворила это дерьмо и мне его разгребать... 

            Вспомнила машину и закат:«Никогда не слышала как ты врёшь...»«Потому что я никогда не врал тебе...» Прости меня,  Мой Лев, я думала ты никогда не узнаешь. Я тоже не буду тебе врать и придумывать. Никогда... 

 Ребятки, если хотите следующую часть,  пожалуйста поддержите моё второе творение "Найди меня" звёздочками на каждую главу. Там кстати тоже классная история, особенно со второй главы начинается всё интересное