Это всего лишь сон. Идиотский сон. Чтобы я влюбилась в незнакомого владельца дневника? — Чушь! 

Я перевела взгляд в окно. Утро. Солнце уже потихоньку поднималось, пробуждая сонный Лондон. На часах всего 6:34. Я определенно проснулась слишком быстро, ведь на работу только к половине десятого. 

Я откинулась на подушку, пытаясь поспать еще немного. Но только я закрыла глаза, как в моей голове опять стали возникать мысли о незнакомце. Так хотелось взять тот чертов дневник и опять погрузиться в его мысли. Именно сейчас мне так хотелось найти в нем ответ. Ведь его мысли, они волшебны... Разве молодой парень может так рассуждать? 

Как же он выглядит? Этот вопрос начинает с каждым днем все больше всплывать в моем сознании. Судя по записям, все указывает на то, что он молод. И, как не странно, мне неважно красивый он или нет. Я не представляю, как он выглядит, но меня почему-то отчаянно тянет к нему... Мне до безумия интересно, как звучит его голос... Я помню, во сне он говорил со мной, но я не помню этого голоса, я не помню, каким тембром одарило его мое подсознание...

***

— Здравствуй, Эмма! — пролепетала Зои, когда я вошла в галерею. — Как прошел отдых?

— Привет! — улыбнулась я. — Прекрасно.

— Ну, рассказывай, чем занималась? — с интересом спросила девушка, ожидая от меня удивительного рассказа.

— Ничего особенного, — я пожала плечами. — Проведала дядю Джека и тетю Лору, помогала им по дому, провела много времени на свежем воздухе...

— Что, даже не оторвалась в каком-нибудь клубе неугомонного Чикаго? — разочарованно нахмурилась Зои, на что я засмеялась.

— Нет. Я не ты, мне с книжкой полежать как-то ближе.

— Ну, ты и скучная, — шутя, закатила глаза брюнетка, разгребая свое рабочее место.

— Как у нас дела с выставкой? — поинтересовалась я, опершись на её стол.

— Все под контролем. В пятницу доставили уже первые шесть картин, — произнесла Зои, протягивая мне бумаги. — Рабочие уже ждут, пока ты прикажешь, что и где вывешивать.

— Прекрасно, — воодушевленно ответила я, принимая бумаги, и мельком пробежалась по ним взглядом. — Сегодня у нас что, кроме расстановки экспонатов?

— Сегодня... — девушка устремила свой взгляд в органайзер. — Сегодня у нас прибывают три картины Моне, и во втором зале нужно утвердить схему подсветки экспонатов, а то там мастера что-то не то наделали. В общем пойди проверь.

— Хорошо. Спасибо, Зои! Через 20 минут ждут тебя в первом зале, — бросила я и скрылась за дверью своего кабинета.

***

— Эту картину вешайте сюда, — я указала на одно из свободных мест на стене, — а вот эту на противоположенную стену. 

Трое мужчин в униформе кивнули, а затем приступили к работе. 

Я уже собиралась уходить, но меня окликнул Джереми, один из молодых работников галереи. Он веселый, добрый и очень хороший друг, а также не натурал, как оказалось.

— Эмма, Стелла приказала, включит в выставку эту картину. Сказала, что это просто шедевр одного юного художника, и она намерена сделать его известным, — воскликнул парень, держа в руках упакованную картину. А затем положил её на столик, на котором размещались рабочие инструменты и всякие бумаги.

— Нет проблем, — кивнула я, помогая Джереми распаковать картину. — Как называется?

— «Таинственный незнакомец», — ответил он, когда картина была полностью освобождена от бумаги, целлофана и скотча.

Полотно было действительно очень хорошее. Выполнено белыми, серыми и черными красками, которые вырисовывали мужской силуэт, удаляющийся в тумане.

Конечно, эта картина натолкнула меня только на одну мысль — о нем. Я целый день пыталась не вспоминать о дневнике и его владельце, но обстоятельства, кажется, были против меня. Снова омут мыслей об этом захватил мой рассудок, и я не могла думать больше ни о чем. А еще этот сон… Почему все, что мне приснилось казалось правдой? Почему, когда я вспоминала об этом, мое сердце ускоряло свой ритм, а щеки начинали пылать? Что со мной происходит?..

— Эмма, ау? Где ты летаешь? Эмма? — Джереми щелкал пальцами возле моих глаз, вытаскивая из размышлений.

— Прости, я задумалась, — торопливо оживилась я.

— Я вижу, — усмехнулся парень. — Влюбилась, что ли?

— Ой, прекращай, — съязвила я. — Что ты хотел сказать?

— Хотел сказать, чтобы ты заказала подпись под эту картину, предварительно узнав имя художника у Стеллы, а то я не в курсе, окей?

— Да, хорошо. Спасибо!

Джереми кивнул и направился в другой зал, а я так и осталась смотреть на картину.

***

Уже 16:05. К окончанию рабочего дня еще час и я, кажется, не вытерплю больше ждать. Моя голова уже раскалывается от мыслей, и мне срочно нужно успокоиться. А мое «успокоительное» лежит дома в ящике письменного стола.

Наконец-то часы пробили 17:00, и я, собрав все свои вещи и попрощавшись с Зои на выходе, умчалась домой.

Открыв дверь, я забежала в квартиру, быстро нажала на кнопку электрочайника и пошла снимать с себя одежду, которая всегда была слишком официальная и строгая для меня. Блузки, классические брюки, жилеты, жакеты, пиджаки и туфли на шпильке — это мое повседневное мучение, к которому я привыкла.

Сменив это все на домашние штаны и футболку, я сделала себе крепкий чай и уселась на диван, перед тем прихватив с собой дневник.

Меня мучает то, что я не сдерживаю свое слово больше не читать этот дневник, меня бесит то, что я слабохарактерная и у меня совершенно иссяк запас силы воли, но я не могу так больше. Мне просто необходимо дочитать его, иначе я не успокоюсь.

«Да, я занимаюсь тем, что мне нравится, мне нравится моя работа. Но она отнимает у меня все: свободное время, друзей, личную жизнь, семью… Я не видел маму уже два месяца и, похоже, не увижу еще столько же. Это невыносимо — быть далеко от родного дома. Иногда так не хватает поддержки родных. Иногда ты сидишь измученный, уставший и так хочется, чтобы кто-то подошел сзади, обнял и прошептал, что любит и годится мной. Мама всегда так делала, она всегда находила время для меня, а теперь я сам так редко нахожу время для нее…». (2 августа 2013) 

Я вспомнила своих родителей, и слезы начали бежать по моим щекам. Так хотелось сказать этому незнакомцу, чтобы бросал все и ехал к ним, ведь родители — это самое дорогое, и жизнь показала мне насколько. На его месте я бы каждый день ездила к маме, я бы каждый день говорила, что люблю её…

Я вытерла слезы, понимая, что слишком расклеилась. Я не плакала за родителями очень давно, ведь та боль и чувство потери уже давно приспано где-то глубоко в моей душе. Но каждый раз когда, что-то заставляет меня вспомнить о них, я начинаю плакать, не в силах сдержать обиду, боль и досаду. Я должна быть сильной, но иногда это так трудно.

Я перевернула страницу и увидела строки стиха, а также небольшой рисунок рядом.Роза.

«Душевная боль не вечная,
И я скажу, что у меня всё хорошо.
Не время для смеха в эту полночь,
Когда говоришь: "Прощай"».

Я никогда не смогу понять все, о чем он пишет. Но эта загадочность привлекает меня все больше и больше. Что будет, когда записи закончатся? Я даже не хочу представлять. Я просто хочу окунаться в чтение его мыслей. Некоторые из них, кажется, словно адресованы именно мне. Совпадение это или что-то другое, я не хочу знать. Я просто хочу, чтобы этот поток мыслей не заканчивался. 
Такое ощущение, что я становлюсь зависимой, зависимой от его мыслей, зависимой от него…