Я сижу в столовой во время большого перерыва между парами. Тянусь за своим соком, а Ханна продолжает рассказывать о своей поездке на горнолыжный курорт, о симпатичном бармене, с которым она даже смогла обменяться телефонами и о том, как ей надоела эта учеба.

Она мгновенно затихает, как и все вокруг. Двери с шумом открываются, и в столовую заходит Эвелин. Она четко вышагивает, качая бердами, и ее светлые волосы подлетают вверх с каждым шагом. Ее не было на учебе около недели, а теперь она, будто ничего не случилось, заходит в столовую, возвращая себе королевский титул.

Она проходит мимо меня, обходит наш стол кругом, гордо подняв голову вверх, слегка задевает меня. Скорее всего, она делает это специально.

Гул в столовой постепенно возвращается, а Эвелин, сверкнув хищными глазами, усаживается на колени Гарри, обвивая его шею руками. Замечаю краем глаза, как Ханна сжимает свой стакан, прожигая взглядом этих двоих.

Я пытаюсь не глотать комок, сидящий в моем горле, смотря на то, как Гарри касается ее талии.

И все опять возвращается на свои места. Они опять вместе, или не вместе, черт их знает, но она сидит рядом с ним, касается его, а он, в свою очередь, ее. А я сижу напротив, смотря на это со стороны, и пытаясь скрыть всю эту боль. И все поцелуи, которые он дарил мне, вмиг теряются где-то во вселенной.

— Пошли, — шепчет Ханна, схватив меня за руку.

Ее хватка слишком крепкая, и я бросаю взгляд на Гарри, пытаясь не выражать всей боли. На секунду оторвавшись от шлюшки-Эвелин, он встречается глазами со мной, и весь мой мир уходит из под ног. Ханна тащит меня за собой, и я чертовски благодарна ей, потому что так не может больше продолжаться. Я не хочу видеть их.

— Она опять тут, — гневно произносит Ханна, ставя свой поднос в окно грязной посуды.

Я поджимаю губы, надеясь не разреветься прямо сейчас. Чертовы чувства, почему я не могу просто отключить вас?

— Опять, — с болью бросаю я, выходя из столовой за Ханной.

— Я убью его. Нет, сначала ее, а потом его, — выпаливает Ханна, и я понимаю, что она на пределе.

***

После окончания занятий, я иду в темном коридоре, думая лишь о том дерьме, которое произошло за весь сегодняшний день. Я не хочу казаться слабой, но я не сильная. Все мои чувства съедают меня.

— Эф, стой, — слышу я хриплый голос, и тут же прижимаюсь к стене, понимая, что эта буря эмоций, вызванная им, буквально сносит меня с ног.

Поднимаю голову выше, встречаясь взглядом с ним. Его лицо освещено лишь наполовину, кудряшки блестят при этом свете, а губы слегка приоткрыты.

— Понятно... Мне все понятно, Гарри, — проглотив комок, бросаю я, и выпускаю слезы.

Не могу держать в себе все, находясь под этим пристальным изучающим взглядом. Парень сжимает кулаки, его дыхание кажется мне слишком тяжелым. Он наклоняется ближе, а потом занимает прежнее положение. Отведя взгляд, парень резко сокращает расстояние между нами и, взяв мое лицо в свои руки, приподнимает чуть выше. Он заставляет меня взглянуть в его глаза. Он проводит рукой по моей щеке, вытирая мокрую дорожку слез, а затем, чуть наклонившись, целует.

Я вздрагиваю, удивляясь непередаваемым ощущениям, которые он дарит мне. Опять.

Наши дыхания смешиваются воедино, и мне хочется быть еще ближе к нему, потому что Гарри — единственный, кто может забирать всю боль именно так.

— Прекрати сбивать меня, — я хмурюсь, отталкивая его от себя, — ты с Эвелин, ты обнимаешь ее, ты смотришь на нее с обожанием. Что за...

Он вновь целует меня, заставляя заткнуться, но я теряюсь лишь на несколько мгновений.

— Хватит, Гарри. Больно, — слезы с новой силой ударяют по моим щекам.

Краем глаза я замечаю шевеление и, обернувшись, вижу компанию друзей, с застывшими на их лицах улыбками. Они аккуратными шажками выбираются из-за двери, смотря на нас. Как только Ханна замечает слезы на моих щеках, уголки ее губ ползут вниз. Видимо, у них не получилось застать нас врасплох.

Выбираясь из под Гарри, я вижу, как он опускает голову вниз. Стирая слезы, я пытаюсь нацепить улыбку, но это выходит настолько жалко, что Ханна, расталкивая остальных, бросается ко мне.

— Мы надеялись, что застанем вас за чем-то интересным. Ох, дорогая, я и не знала, что все так плохо, — тихо шепчет она мне на ухо, прижимая к себе.

Я прячу свои глаза от остальных парней, касаясь лбом плеча блондинки. Не хочу больше плакать, но слезы сами собой просятся наружу, и меня раздражает, что вся компания наблюдает за моим срывом.

— Идите отсюда, а, — бросает Ханна, и парни, во все глаза глядя на нас, уходят.

Гарри остается.

— Гарри, — строго произносит Ханна, но я не слышу какого-либо шевеления.

Он не уходит. Я шмыгаю носом, оторвавшись от подруги. Тяжело выдыхаю, а потом вновь вдыхаю, пытаясь успокоиться. Ханна покидает меня, но я не оборачиваюсь. Слышу, что она делает несколько шагов, а потом останавливается. Садится. Я продолжаю усердно дышать, обмахивая свое лицо руками. Ханна что-то шепчет, но я не могу разобрать слов.

— Нет, — громко отвечает Гарри, и их шептания продолжаются.

— Ты — идиот, Гарри, — говорит Ханна, и улыбка расплывается по ее лицу. Встав с места, она уходит и, проходя мимо меня, тихо шепчет, — подойди к нему.

Я тяжело сглатываю, боясь обернуться. Они ушли, мы остались наедине, но этот факт не дает мне расслабиться. Эмоции натянуты, словно струны, и я боюсь, что они могут порваться, выливаясь огромным потоком наружу.

Обернувшись, я присаживаюсь на скамейку, не смотря на Гарри. Его рука находит мою, в тот момент, когда я рвусь, чтобы убежать прочь.

— Мы не должны быть вместе, — он заставляет меня повернуться к нему, и в моих глазах вспыхивает страх. Гарри оставляет маленький поцелуй на моих губах, — не должны.

Он повторяет, будто желая убедить себя самого. А затем, я вижу, как он борется сам с собой. Запустив руку в свои волосы, он сжимает их, отвернувшись от меня.

— Хватит терзать себя, Гарри, — я кладу руку на его плечо, заставляя вернуться ко мне.

Он колеблется, а затем поворачивается ко мне. Мои губы слишком быстро находят его, и я чуть отклоняюсь назад, схватившись за шею парня. Он целует меня, и весь мир теряет значение, и я раскрываюсь, расправляю свои крылья, готовая улететь. И я избавляюсь от боли.