Холодный ветер проносился мимо домов, срывая с подоконников снежинки. Шоуи вздрогнул, когда ледяной порыв ворвался в комнату, но уперто продолжал стоять у окна, выдыхая дым. Горячее от повышенной температуры тело еле стояло на ногах, но желание покурить было намного сильнее. Из ванной слышался звук льющейся воды — Сянши наконец-то оставил свой пост у их кровати и предоставил Шоуи возможность добраться до сигарет. За множество лет курение стало настоящей зависимостью, и прожить хотя бы день без затяжки было нереально.

     Внезапно все звуки стихли. Шоуи быстро затушил сигарету, захлопнул окно и упал на диван, придав своему лицу страдальчески-болезненное выражение. Спустя несколько секунд из ванной вышел Сянши, укутанный в мягкий халат, со взъерошенными мокрыми волосами. Он окинул взглядом комнату, а затем присел рядом с Шоуи и строго произнес:

     — Ты действительно думал, что я не замечу, как похолодало в квартире? — услышав это, парень поджал губы и нахмурился. — Опять курил под сквозняком?

     — Извини, — виновато протянул он, а затем ощутил короткий поцелуй на своем лбу.

     — Именно поэтому Фансы уже вышел на работу, а ты до сих пор валяешься дома. Я начинаю подозревать, что ты делаешь это специально.

     — Неприятные разговоры всегда оттягиваешь до последнего.

     — Опять ты себя накручиваешь. Не волнуйся, мы со всем справимся, — Сянши решил не продолжать этот разговор, заметив как разволновался парень, и сменил тему: — Что ты хочешь на ужин?

     — Жареный рис.

     — Я бы тоже от него не отказался, — парень поднялся с места и, вытирая на ходу волосы, направился на кухню.

     Тем временем Шоуи лениво перевернулся на живот и потянулся — редко он мог позволить себе безделье, но валяться дни наполет в кровати действительно пришлось ему по душе. Парень уткнулся в телефон, активно тыкая пальцами по экрану, метко убивая виртуальных врагов. С кухни доносилось шкворчание, а в воздухе витал приятный аромат, от которого громко урчал живот.

     Где-то рядом скрипнула дверь, зашуршала одежда, и приятная тишина была нарушена громким голосом:

     — Я дома! Что у нас сегодня на ужин? — блондин проигнорировал вопрос, в надежде, что на него ответит Сянши, и продолжил заинтересованно пялиться в смартфон.

     — Шоуи скомандовал приготовить жареный рис, — откликнулся голос из кухни.

     — Добавь побольше перца! — вкусовые предпочтения Фансы были очевидны.

     Рядом послышались шаги и мужчина занял свободное место на диване рядом с парнем.

     — Диди, а я купил попкорн, позже можем устроить киносеанс.

     — М-м, класс, — вяло протянул тот, не отрываясь от игры.

     Старшего такой ответ не устроил. Ему не нравилось, когда Шоуи вел себя холодно по отношению к нему, но в таком поведении были и свои плюсы: когда его внимание поглощено чем-то, можно легко подобраться сзади, наклониться и впитаться зубами в очень мягкое и обожаемое местечко.

     Зубы сомкнулись на ягодицах и блондин мигом растерял свое спокойствие:

     — Что ты творишь?! — взвизгнул он и отбросил телефон, направив все свои силы на защиту от зубов мужчины. Когда ему все-таки удалось отбиться и перевернуться на спину, он поджал губы, встречаясь с довольным взглядом Фансы. — Не могу понять этой тяги к моему заду.

     — Просто у меня фетиш на твою задницу. Твою талию. Твои губы. Кстати, давай их сюда, — Фансы указывает пальцем на собственные, вытянутые в ожидании поцелуя.

     — Да у тебя вообще фетиш на задницы — вечно руки распускаешь. А теперь еще и зубы, — Шоуи ворчит, но беззлобно, и целует подставленные губы. От мужчины пахнет улицей, прохладой и привычным парфюмом — на блондина аромат действует успокаивающе и он ластиться, позволяя утянуть себя в объятия.

     — Наверное поэтому я и гей, — поймав непонимающий взгляд Фансы терпеливо поясняет: — Фетиша на грудь у меня точно нет.

     — А у меня есть, — вдруг произносит Шоуи. — На твою. Она накачаная и там есть что пожамкать.

     В подтверждение своих слов парень прижимает ладони к его груди и демонстративно сжимает крепкие мышцы Фансы через ткань футболки. Показательно облизывает губы, готовясь укусить в отместку, но его останавливают слова Сянши, внезапно появившегося в гостиной:

     — Пока я вожусь на кухне вы здесь заигрываете с друг другом? Это нечестно, — обижено произнес парень. На нем был забавный фартук с принтом мужского торса, купленный Фансы забавы ради, который абсолютно не подходил его серьезному виду.

     — Мы просто настолько голодные, что чуть не съели друг друга, — ответил Фансы в своей привычной манере, поглаживая блондина по волосам.

     — Рис готов, так что можешь оставить Шоуи в покое.

     — Извини, в другой раз, — Фансы разомкнул объятия и поспешил на кухню, оставив Шоуи растерянно хлопать глазами.

     — Серьезно? Ты предпочел мне еду? — наиграно драматично выкрикнул тот вслед. В ответ раздалось лишь хихиканье тридцатилетнего мужчины, и Шоуи вздохнул, последовав за ним и потирая раненое мягкое место.

     С началом киносеанса в комнате раздавались голоса персонажей, которые с криками и воплями разбирались в своих отношениях, а девушка на экране в слезах выбежала из дома под проливной дождь. Пока в ее жизни разворачивалась настоящая драма, Фансы довольно улыбался, обнимая сразу двух парней. Он хвастливо проговаривал про себя: «А у меня все просто прекрасно! Рядом со мной два любимых человека, которые целуют меня и обнимают в ответ! Завидуй и плачь!»

     Лежащий на его левом плече Сянши уткнулся носом в шею, засыпая на середине фильма, а Шоуи, положив голову на правое, хрустел карамельным попкорном. Его всегда было сложно оторвать от просмотра даже второсортного фильма — парень из принципа досмотрит до конца, чтобы высказать полностью обоснованное мнение. Вскоре Фансы услышал тихое сопение под ухом — Сянши окончательно провалился в сон. Мужчина легко погладил его по голове, что вызвало недовольное мычание со стороны парня. Он поудобнее умостился на плече Фансы, зевнул и продолжил смотреть сон, который оказался интереснее фильма.

     Тишину прервало громкое «Апчхи!», которое не смог сдержать Шоуи. Он прикрылся руками и виновато покосился на Фансы.

     — Ты так смешно чихаешь, — сдержанно посмеивался мужчина, стараясь не трясти плечами, чтобы не тревожить заснувшего младшего.

     — Пойду заварю себе лечебный чай, а то переполошу всех своим кашлем, — Шоуи поднялся с места и отправился на кухню. Спустя пять минут возни он вернулся с дымящейся чашкой и закутался в плед. От его тела исходил непривычный жар, такой неестественный для имитантов, но обычный для болеющего человека.

     — Мы живем вместе около полугода, но ты не болел ни разу за все это время — иначе я бы раскусил тебя намного раньше, — поднял Фансы интересующую его тему и Шоуи обернулся к нему, готовый отвечать на ожидаемые вопросы. — Как так вышло? Ты же вечно простужаешь квартиру и выходишь покурить, толком не одевшись?

     Отхлебнув из чашки и оттерев выступивший на лбу пот, блондин негромко ответил:

     — Я уже много лет пью иммуномодулирующие препараты, чтобы не заболеть, — парень замялся, но спустя секунду продолжил: — Вернее сказать, пил до недавнего времени. Когда мне стало плохо в больнице, помнишь? Слишком загнал себя — организм был уже на пределе, а иммуномодулирующие ударили по кровеносной системе и давлению, что и привело к носовому кровоизлиянию. Пришлось прекратить принимать препараты и восстанавливаться. А если делаешь перерыв — то он должен длиться до нескольких месяцев, вот так и получилось, что ты извалял меня в снегу именно в этот промежуток времени, — недовольно пробубнил Шоуи и сделал очередной глоток чая.

     — Диди, я... все еще не совсем понимаю зачем ты этим занимаешься. Это ведь опасно и твоя работа... она противозаконна, — с трудом произнес Фансы.

     Допивая свой чай блондин хранил молчание. Только отставив чашку на низкий столик, он прижался к боку мужчины, умостив голову на его плече.

     — Выглядит нездорово, да? Понимаю, тебе это может казаться чем-то... неправильным. Я тоже считаю, что люди не должны так жить — и вообще никто не должен. Но все не так просто и однозначно как ты думаешь, гэгэ, — парень тихо вздохнул. — Давай поговорим об этом в следующий раз? Фильм и так трагичный.

     Фансы тихо фыркнул:

     — А по-моему какой-то слезливый мыльный бред, — но на него лишь шикнули.

     В комнате повисло молчание и только классическая музыка вперемешку с голосами на фоне усыпляла тихими аккордами.

     К следующему утру температура Шоуи, наконец, спала. Впервые за последние несколько дней он проснулся без озноба и тяжести в голове, чувствуя себя настолько хорошо, что в это даже с трудом верилось. Проводив на работу Фансы и Сянши, которому больше не было нужды хлопотать вокруг больного, он договорился встретиться с ними в «Грешнике» во время обеденного перерыва, чтобы вместе зайти к мадам. Шоуи боялся, но не мог оттягивать этот разговор и дальше — ему итак позволили не появляться на работе несколько дней, не допытываясь причин. Его чувство вины лишь усугубиться, если продолжит прятаться.

     В первую очередь Шоуи принял долгую ванну, периодически добавляя горячей воды, чтобы не замерзнуть — это было жизненно необходимо чтобы окончательно смыть с себя недомогание и взбодриться. Он подкрепился приготовленным и оставленным Сянши завтраком, выбрал себе комфортную и теплую одежду, натянул шапку и укутался в шарф по самый нос, прежде чем запереть квартиру и выйти прогуляться. До полудня оставалось много времени, но ему нужно было смотаться в центр и сделать кое-что в одиночку.

     Уже в «Грешнике» он провел Фансы и Сянши за собой в кабинет госпожи, провожаемый пристальным взглядом управляющей Хун Мэйгуй, облаченной в ее неизменное красное ханьфу. С окончанием новогодних праздников жизнь в заведении вернулась в привычное будничное русло: открытое днем и ночью, поутру оно выпускало наружу имитантов, отработавших ночную смену, и впускало в свою удушливую благовонную теплоту работников дневной. В кабинете владелицы также стояла курильница, испускающая серые дымные облачка, мерно плывущие под потолком. Сама госпожа Чунь Юйлань устроилась в кресле за рабочим столом и вчитывалась в экран планшета, по которому медленно проводила длинным тонким пальцем. Ногти ее были короткими, на вид безобидными, но заостренными к кончикам — при желании они даже могли вспороть кожу, Шоуи знал это по личному опыту. Он уже давно забыл о том единственном разе, когда мадам подняла на него руку, но почему-то именно сейчас воспоминания нагрянули с особенной силой, вставая перед глазами яркими картинами.

     Ее первая пощечина была мощной — откуда только взялись такие немыслимые силы в руках этой женщины? — и Шоуи отлетел, ударяясь спиной о стол.

     — Как ты посмел так со мной поступить? — совсем негромко спросила мадам, о нет, она не поднимала тон своего голоса, но оттого он звучал даже более пугающим. На грани сознания мелькнул страх, но раскаяние было сильнее. В голове Шоуи мстительно крутилось: заслужил. — Ты хоть понимаешь что ты натворил?

     Все разрушил. Шоуи все разрушил. Он подставил мадам — единственную в мире, кто протянул ему руку и вытащил из ада. А он предал ее, огорчил. И из-за чего? Чувств?

     Парень поднялся с пола, чтобы снова предстать перед ней и снова получить по лицу, опрокидываясь на пол. Он не сопротивлялся, не жаловался, не просил остановиться. Стойко и молча принимал все ее удары. Поднимался, падал, поднимался. Щеки были вспороты до крови, а мадам все продолжала бить тяжело, наотмашь — по лицу, рукам, спине. Успокаивало ее такое покорное принятие наказания или только больше злило? Шоуи не понимал. Было больно, но он не боялся — самое страшное уже произошло. Он разочаровал мадам. Не страшно даже если она убьет его этими немыслимо сильными руками, лишь бы не выгоняла. Если госпожа Чунь решит выставить его вон — он броситься ей в ноги, вцепиться в край ее ханьфу и будет умолять. Он стерпит все, только бы она от него не отвернулась.

     Тело дрожало, мышцы сжимались, пытаясь приготовиться к новым вспышкам боли, глаза заливала кровь из рассечения на лбу. Мадам присела рядом с ним, не способным подняться с пола, и схватила за волосы, несколько раз приложив головой о паркет. Первый раз — яростно, Шоуи даже показалось, что его череп треснул. Второй раз — с силой, разрушительно — он уже был на гране потери сознания. В третий раз — уронила его голову посреди замаха, когда наконец заметила, как безвольно он повис. Возможно, ей стало страшно от самой себя, потому что она вдруг поднялась и быстро вышла из кабинета, оставив его на полу.

     Он все-таки потерял сознание, ведь следующее, что он помнил, — утро, вливавшееся в комнату через незашторенные окна, затекшую спину, голоса работников и клиентов. Он провел здесь всю ночь.

     Шоуи попытался подняться — и не смог. Выпрямленные руки истово тряслись, не выдерживая вес ослабшего тела, голова тяжело клонилась к земле, почти рассыпаясь осколками. Встать было невозможно и он кое-как дополз до кушетки, но не взобрался на нее, а просто пристроил голову на мягкое, смежая веки. Лицо стянуло засохшей кровью, ресницы слиплись, тело болело и кожу остро жгло при каждом даже самом осторожном движении. Уже давно его не избивали так сильно, совсем отвык.

     Кажется, он снова уснул, потому что пробудили его влажные прикосновения к лицу, словно кто-то решил умыть его мокрой тряпкой. Это была мадам, сменившая одежды, но посеревшая лицом — она оттирала от крови лоб Шоуи намоченным полотенцем. Брови ее были нахмурены, почти сходясь над переносицей, а губы поджаты. Шоуи молчал и не шевелился, не желая провоцировать эту женщину. Только наблюдал за сменой эмоций на дне ее карих глаз: беспокойство, вина, сожаление... страх. Чего боялась госпожа Чунь?

     Она действовала аккуратно, крайне деликатно касалась его через полотенце, но никогда — кожей. Не смотря на все ее старания было по-прежнему больно, и спину щемило сильнее прежнего, но Шоуи упорно молчал, не выдавая телесных страданий, и терпел.

     — Скажи что-нибудь, — негромко попросила мадам, разрушая устоявшуюся между ними тишину. Блондин был немного удивлен сказанными словами, но мгновенно отозвался сиплым голосом:

     — Выглядите уставшей. У нас большие проблемы из-за меня?

     Губы женщины растянулись в невеселой усмешке.

     — И это все, что ты можешь сказать мне после вчерашнего?

     Парень опустился на пол, собирая колени вместе, и согнулся в самом низком поклоне, прижимаясь к паркету ладонями и лбом.

     — Приношу свои глубочайшие извинения. Мне очень жаль, что я доставил вам столько проблем. Я подорвал ваше доверие и приму любое наказание, но, пожалуйста, не выгоняйте меня! Я буду верно служить вам, мадам. Примите мои искренние извинения!

     — Шоуи, ты... — женщина застыла потрясенно. — Поднимись! Сейчас же поднимайся!

     Она дернула его за плечо, вынуждая сменить эту униженную позу, но в парне не было сил, чтобы встать на ноги — он лишь смог выпрямиться, продолжая упираться коленями в паркет. Шоуи задрал подбородок, заглядывая в ее лицо с тлеющей в сердце надеждой.

     — Могу я остаться? Скажите, что я могу остаться!

     Чунь Юйлань была поражена отчаянием, исказившим прекрасное, но израненное лицо. Она судорожно стиснула пальцы и отступила на шаг, поджимая губы.

     — Ты сумасшедший? Ты хочешь остаться после того что я вчера сделала?

     — Пусть я буду выглядеть ненормальным, пусть! Только позвольте мне остаться. «Грешник» мой дом, мне больше некуда идти.

     Мадам смотрела на парня с сомнением. С его головой точно все в порядке? Или из-за ее вчерашней жестокости он повредился рассудком? Его глаза выглядят такими безумными.

     — Разве тебе не больно? Разве ты меня не боишься? Разве я поступила с тобой не так же, как люди в Ласичане? — голос женщины едва заметно дрожал, но Шоуи знал ее достаточно хорошо, чтобы сразу это заметить. Он не сомневался ни мгновения, прежде чем дал незамедлительный ответ:

    — Я ничуть вас не боюсь, и считаю, что я заслужил эту боль — она послужит мне уроком и напоминанием на будущее. Вы били меня, но не прекращали любить — это все, что мне нужно, — он бесстрашно приблизился к ней, все также стоя на коленях, взял ее ладонь в свои руки и прижал к щеке. Потерся, подластившись. Преданно заглянул в глаза с абсолютной убежденностью в собственных словах.

     — Точно безумец, — пробормотала госпожа Чунь, но большим пальцем она уже неосознанно очерчивала круги на его вспоротой щеке, а из глаз бесследно исчез страх. Потому что он безумен ровно настолько, насколько так безумно одинок. Точно как и она. И «Грешник» стал их единственным домом.

     С тех пор прошло несколько лет и вот снова Шоуи здесь, и он снова подвел ее. Не тем, что выдал тайну. Он предал их общий дом тем, что возжелал заполучить новый — где они будут втроем с Фансы и Сянши. Когда-то он молил не выгонять его, а сейчас намерен уйти сам. Чем не предательство?

     — Милый, ты здесь, — поприветствовала его мадам, поднимая взгляд на вошедших и отставляя планшет в сторону. — И ты привел с собой... друзей. Намечается серьезный разговор?

     — Да, мадам, — кротко согласился Шоуи, останавливаясь перед ее рабочим столом — спина до сих пор помнит остроту его ребер, — пока двое сопровождающих маячили за его спиной.

     Женщина чуть изогнула бровь, но поднялась из-за стола, и плавным жестом пригласила посетителей присесть в ее небольшой зоне для отдыха: с Шоуи они заняли кушетку, а Сянши и Фансы достались мягкие стулья. Все ее движения были размеренными, неторопливыми, а ткань ее ханьфу тихо шелестела — словно змея передвигается по песку. Она легонько похлопала себя по колену, глядя на Шоуи в упор, и он безропотно опустил голову на предложенное место. Фансы даже дернулся, порываясь встать, но Сянши удержал его за локоть и покачал головой — не вмешивайся. Тем временем мадам, не обращающая на них никакого внимания, вплела свои пальцы в волосы блондина, перекатывая подушечками пряди. Этот процесс, казалось, ее умиротворял.

     — Рассказывай, — коротко скомандовала она, чем напомнила Шоуи кое-кого другого, любящего покомандовать время от времени. На мгновение он скосил голубые глаза, но не стал заставлять мадам ждать.

     И он все рассказал. О том, как полюбил Фансы, но скрывал это даже от себя самого. О том, как влюбился в Сянши. О том, как превратил их жизни в сущий хаос и переплел судьбы в прочный красный клубок. О том, как запутался и ранил всех, а больнее других — себя самого. О том, как все наладилось. О том, как вскрылось что Шоуи человек. О том, как рассказал двум любимым и любящим людям всю правду о себе. О том, как они решили поддержать Шоуи и прийти к мадам вместе, чтобы объясниться. Шоуи поведал мадам обо всем, пока она молча выслушивала и гладила его волосы, лоб, щеки, проводила костяшками пальцев по линии челюсти и щекотала под подбородком. Фансы ревниво следил за каждым ее движением, совершенно взвинченный к концу повествования — именно мадам Чунь Юйлань он всегда считал главной соперницей, не идущей в сравнение ни с кем другим. Даже сейчас эта связь была все столь же прочна.

     — И что ты предлагаешь? — подала она голос после продолжительного молчания, когда Шоуи закончил свой рассказ и кабинет погрузился в тишину. У блондина уже готов был ответ, за прошедшие дни он успел все обдумать:

     — Фансы выкупит меня у «Грешника», — заявил он.

     — Что? — потрясенно отозвался мужчина, от удивления чуть не наворачиваясь со стула. — Как это... Ты же... Ты же сам тогда...

     Он что-то бестолково восклицал и Сянши разделял его состояние: по рассказам Фансы, когда тот предложил выкупить «имитанта» из заведения, Шоуи был категорически против и задавил эту идею еще в зародыше. А теперь он сам предлагает такой план?

     Шоуи ожидал подобной реакции.

     — Это правда, что я был против и не хотел, чтобы меня забирали из «Грешника» — и до тебя, гэгэ, находились клиенты, предлагавшие то же самое. И всем им мадам отказывала по моей просьбе. Но ведь вы другие. И наши с вами отношения тоже другие, — блондин ласково им улыбнулся, не скрывая своих чувств. — Тогда ты не знал всей правды, все было иначе. Но сейчас я хочу быть только с вами, быть только вашим.

     Оборачиваясь к мадам и глядя на нее снизу-вверх он твердо произнес:

     — Мы оформим официальный договор купли-продажи и моим новым полноправным владельцем станет Фансы.

     — А у него хватит на это денег? — изогнула бровь женщина, оглядывая своего сотрудника — она-то уж как никто знала об объеме его заработка. Пусть в прошлом и телохранитель господина Цю, но сейчас он всего-навсего работник из охранного отдела в агентстве.

     — Нет, иначе он не сможет купить виллу на берегу моря для своей семьи, — качнул головой Шоуи, но на губах у него играла спокойная полуулыбка. — Я отдам вам все свои деньги. Все заработанные за эти годы, но нерастраченные деньги, а также все дорогостоящие подарки клиентов.

     Парни все еще пребывали в смятении, ошеломленные такой неожиданной новостью — Шоуи, как и всегда, превосходил любые ожидания, поступая самым непредсказуемым образом и заставая людей врасплох. Совершенно непостижимый.

     — Для человека это не такая уж и большая сумма, пусть даже для имитанта и внушительные накопления, — возразила мадам. — Если бы я захотела продать тебя, то покупателю пришлось бы заплатить куда больше.

     — Я заплачу! — выкрикнул Фансы, в этот раз все-таки вскакивая. Сянши же молчал — он еще не до конца отработал долг за операцию отца, и его денег хватало разве что на бытовые расходы. Он закусил губу, обдумывая идею занять у босса Цю крупную сумму через басюна.

     — Нет, гэгэ, вилла, — напомнил ему Шоуи, поднимаясь с колен мадам и оборачиваясь к ней лицом. — У вас ведь есть другой способ заработка, появившийся благодаря мне? Мне известно, что вы открыли отдельный счет для меня, куда перечисляли процент. Я очень благодарен вам за это, но оставьте эти деньги себе — я задолжал вам невероятно много. И мне никогда не выплатить этот долг, но...

     — Хватит. — Мадам перебила его. Протянула руку, оглаживая ладонью гладкую щеку, и чуть приподняла уголки губ в подобии улыбки — грустной, как показалось Шоуи. — Если ты хочешь уйти — уходи. Мы оформим все документы и я возьму с тебя плату, но тот счет, о котором ты каким-то образом узнал, останется твоим. Он должен быть твоим.

     — О каком счете речь? — тихо спросил Сянши, но Фансы только плечами пожал.

     — Я позже вам расскажу, — также тихо пообещал блондин, услышавший перешептывания и увидевший их переглядывания, и вновь обратил внимательный взор на мадам.

     — Ты просил только не выгонять тебя — и я никогда этого не делала. Но я никогда и не запрещала тебе уйти, — она вздохнула, отнимая ладонь от его щеки и отстраняясь. — Ты давно погасил свой долг — не только деньгами, но и связями довольных обслуживанием клиентов, которые помогают мне с ведением бизнеса. Если бы не твои услуги, то они не предпочитали бы «Грешник» другим заведениям. Ты уже за все отплатил — благодаря тебе мой дом стал крепким. Теперь ты можешь его покинуть. Теперь ты обрел свой.

     Чунь Юйлань отвернулась, показывая тем, что она сказала все, что хотела и разговор на том окончен. Шоуи поднялся, провожая парней из кабинета — хотя в ходе всего разговора они даже не понадобились, — но сам вслед за ними не вышел.

     — Ты чего? — взволнованно спросил Фансы, понадеявшийся сразу же забрать блондина домой, чтобы никогда больше не отпускать.

     — Она же практически выдала меня замуж за вас с приличным приданным, неужели я не могу остаться с матерью хотя бы еще ненадолго? — шутливо вопрошал он, держась ладонью за ручку двери. — По дороге домой заскочите в магазин и купите мне чего-нибудь сладкого, соленого и острого — мы с мадам выпьем, так что после мне захочется перекусить.

     Блондин уже хотел было закрыть дверь кабинета, когда Сянши схватился за ручку с другой стороны, дергая на себя и беспокойно уточняя:

     — Как ты доберешься домой?

     — Пьяный-то? На такси, конечно.

     — Тогда позвони, когда соберешься выходить, чтобы мы тебя встретили!

     — Ладно-ладно.

     Дверь все же закрылась, отрезая парней от оставшихся в кабинете Шоуи и мадам. Фансы застыл в состоянии крайнего замешательства. Вглядываясь расширенными глазами в не менее растерянного Сянши он неуверенно спросил:

     — Я не ослышался? Он сказал «замуж» и «матерью»?

     Но младший тоже мог только хлопать ресницами.