Прошло пять дней нового года, в течение которых Фансы быстро шел на поправку. С того момента, как доктор разрешил ему больше двигаться, мужчине стало все тяжелее усидеть на месте — деятельный и энергичный по натуре, он любил иногда полентяйничать, вот только лежание на больничной койке его вконец доконало.

     — Я останусь в постели, только если ты разденешься и присоединишься ко мне, — заявил Фансы в ответ на нудеж Шоуи о том, что ему надо отдыхать, а не кружить по палате в быстром шаге или отжиматься на полу. — Потому что в этом плане я тоже уже не выдерживаю, диди.

     Жадный и жаждущий взгляд, которым он провожал фигуру блондина последние дни, красноречиво давал понять о его плотских желаниях. Даже Сянши становилось не по себе, когда привычные повседневные поцелуи углублялись и мужчина валил его на ставшую просторной кровать, вгоняя парня в краску откровенными ласками до тех пор, пока Шоуи не удавалось оттащить его с засмущавшегося младшего.

     — Оно и видно — ты скоро кидаться на нас начнешь, — блондин закатил глаза, разгружая сумку с покупками — они с Сянши покинули больницу после завтрака и провели в мелких делах время до самого вечера, по темну возвращаясь из супермаркета и застав Фансы отжимающимся на кулаках.

     — Вернее — уже начал, — вырвался смешок у Сянши, вспомнившего сегодняшнее пробуждение и ворчание Шоуи, об которого мужчина спросонья терся утренней эрекцией через шорты. Парень уже попривык к их телесным взаимодействиям, но все еще терялся, стоило старшему попытаться зайти дальше — его сила и настойчивость волновали до трясущихся коленок.

     Фансы выбил из рук блондина пластиковую упаковку, упавшую обратно в нутро сумки. Тот обернулся с намерением возмутиться, но открывшийся рот вдруг заняли поцелуем, в который увлекли со всей накопившейся пылкостью. Сянши опешил от такого напора, сам едва не выронив баночку йогурта из дернувшихся пальцев. Щеки опалило смущением, он попытался отвести взгляд от двух прижавшихся друг к другу мужчин, но косой взгляд Фансы, брошенный на него вскользь и будто приглашающий посмотреть, напомнил о прошлом. Тогда все было почти также — Фансы, по-свойски сжимающий в объятиях разомлевшего Шоуи, имитант, чутко откликающийся на желание давнего любовника.

     — Смотри, диди, мальцу это нравится, — горячо зашептал Фансы, уговаривая блондина сдаться и повестись на провокации. — Ты же и сам этого хочешь, правда? Сколько ты уже без секса, неделю?

     — Я не какой-то озабоченный вроде тебя, — огрызнулся тот, толкая мужчину в грудь и вырываясь их хватки. Но участившееся дыхание и расфокусированный взгляд ясно свидетельствовали о его волнении. И Фансы тоже это понимал.

     — Ну диди, — он сменил тактику, вцепляясь в талию Шоуи и начиная канючить: — Что такого, если мы сделаем это здесь? Мы с тобой ведь уже занимались этим в больнице, помнишь?

     Шоуи, наконец, смутился, столкнувшись взглядом с застывшим Сянши, и попытался оправдаться:

     — Это совсем другое. Ты распутный человек, и никто не удивиться, что ты занимаешься таким во всяких неподходящих местах, а я... с таким родом деятельности стыда я не имею.

     — Тогда в чем дело, м? В сяоди?

     — Во мне? — выдохнул Сянши, улавливая мысль, хотя, казалось, секунду назад голову заволакивал плотный туман, погребая под собой рассудок и здравый смысл. — Ты... не хочешь делать это со мной?

     Блондин распахнул голубые глаза:

     — Что? Нет! — он понял, как это прозвучало, и поспешил исправиться: — То есть я имею в виду, что, конечно же, я хочу тебя, Сян-Сян! Просто... это так смущает... сам не знаю, почему.

     Мужчина, прижимающийся со спины, хохотнул ему в шею:

     — Зато я знаю. Ты посмотри на лицо этого невинного девственника — тут даже такой маэстро как ты растеряется. А вот кого-то настолько бесстыжего как я это не остановит, — заключил Фансы с некоторой гордостью, и одна из его ладоней легла поверх ширинки имитанта, в то время как вторая забралась под одежду.

     Горячая рука, легшая на оголенный живот, заставила вздрогнуть и выгнуться, подаваясь навстречу губам, выцеловывающим шею. Тепло и желание этого мужчины были хорошо знакомы, привычный запах вынуждал доверять и отдаваться — рефлекс более сильный, чем малознакомая стыдливость. А мутный взгляд Сянши даже... возбуждал.

     Незаметно, небольшими шажками Фансы утягивал имитанта к постели, пока его голени не коснулись кровати. Он ловко опрокинул блондина на мягкую поверхность, наваливаясь сверху и чуть-чуть придавливая, что вызвало ожидаемую реакцию — протяжный стон, устыдившись которого Шоуи прикрыл себе рот обеими ладонями, немного приходя в себя. Сянши, по которому этот неожиданный звук прокатился, словно рябь по стоячей воде, вдруг ощутил дрожь в коленях.

     Но вызвать естественные реакции и осуждающий взгляд голубых глаз Фансы было недостаточно — он задрал на имитанте свитер, выпутывая из одежки барахтающегося Шоуи, ругающегося сквозь зубы. Оголенный торс его был бледным, не знающим солнечного загара, а взъерошенные волосы и недовольно кривящееся лицо выглядели столь умильно, что мужчина сипло выдавил:

     — Черт, кажется я затрахаю тебя до отключки.

     Блондин даже воздухом поперхнулся от возмущения, в то время как Фансы не терял времени даром и схватился за штаны имитанта, намереваясь избавить его и от них.

     — А моего мнения ты спросить не хочешь? — Шоуи пытался оттолкнуть мужчину, но слишком уж щадил его, боясь попасть по ране, и оттого не мог бороться в полную силу.

     — Разве ты этого не хочешь? — Фансы распутывал пуговицу и возился с молнией извивающегося под ним парня, который старался всячески усложнить эту задачу. — Я этого хочу, ты этого хочешь, сяоди этого хочет. В чем проблема?

     Но тот взвился:

     — В чем проблема?! Да проблема в том что... — и замолчал, не зная, что сказать. А, собственно, в чем была проблема? Заниматься сексом в больницах, туалетах и даже переулках не было для них проблемой. К тому же, Шоуи правда хотел этого мужчину, постоянно хотел. Вот только... Сянши же не станет думать о нем хуже, если он согласиться на выделывание таких непотребств в общественном месте, да еще и с двумя сразу?

     Старший, на секунду остановивший атаку на штаны, заглянул в растерянное лицо внимательными темными глазами. Разглядев там то, что он предполагал увидеть, Фансы произнес это вслух, лишая затаенный страх силы:

     — В том, что ты боишься будто бы твоя «распущенность» как-то повлияет на любовь сяоди? — мужчина кратко прижался губами к едва заметной беспокойной морщинке между бровями и успокоил: — Вообще-то этот парниша мельком видел тебя трахающимся с кучей мужчин. Ну и слышал. И воображал. Но все равно полюбил. Так что прекращай заморачиваться по не имеющим смысла причинам и просто потрахайся с нами — воплоти его мокрые фантазии в реальность.

     — Фансы! — прикрикнул Сянши, чувствуя, как жар покалывает все его лицо, уши и шею.

     Старший только смеялся, улучив удобный момент и стащив-таки с имитанта штаны вместе с нижним бельем. Он был готов получить пинок или затрещину, но Шоуи оставался спокоен, прекрасный в своей наготе. Ровная светлая кожа, развитые мышцы деликатного тела, стройные длинные ноги с розовеющими пяточками. Фансы переместился на кровати, оказываясь за его спиной и подтягивая блондина ближе к себе, обхватывая ладонями островатые коленки.

     — Только... я не подготовлен, — замялся Шоуи, но Фансы уткнулся носом в его плечо, с силой втягивая в себя воздух.

     — Врешь. Ты всегда подготавливаешься по привычке и хорошенько все вычищаешь там внутри. С утра, после моих ласк, вы заглянули в квартиру якобы за вещами, и ты сходил в душ, разве нет? Здесь ты пользуешься моими ароматизированными гелями, но сейчас ты ничем не пахнешь, диди. Ты подготовился, потому что это твой привычный ритуал, разве нет?

     — И почему ты так хорошо меня знаешь? — проворчал парень себе под нос, но Фансы услышал и усмехнулся, шепча на ухо:

     — Потому что люблю.

     И парень в его руках расслабился, окончательно признавая победу Фансы.

     — Сян-Сян, иди к нам, — Шоуи протянул ему навстречу худощавые руки с хрупкими запястьями и ломкими пальцами — за последний месяц он потерял в весе и только начал восстанавливаться, но уже не казался истощенным.

     — Только сначала пойди покопайся в моей сумке и достать смазку, она нам понадобиться, — скомандовал мужчина, раздвигая колени уже куда более послушного Шоуи.

     — Вечно ты портишь хорошие моменты, — прыснул блондин.

     Младший Дан, до того старательно отводящий взгляд, отошел всего на несколько секунд, ушедших на то, чтобы разыскать и пошариться в сумке, но, возвращаясь к месту действия нетвердой походкой, он оказывается перед картиной, которую не забудет до самого последнего вздоха.

     Тело Шоуи было анатомически совершенным: аркой вскинутые руки, обхватывающие шею Фансы, в котором находит опору спиной, подтянутый торс с темными ореолами сосков и проступающим рельефом пресса, переходящего в гладко эпилированную область паха. Наполовину возбужденный член меж бледных бедер, почти такой же молочно-белый, как и весь Шоуи, темнеющий ближе к аккуратной головке, едва прикрытой крайней плотью. Увитый взбухшими венками, длинный, нежный. Так и тянет коснуться.

     Стройные ноги широко разведены и все выставлено на обозрение — такая откровенно бесстыдная поза, что у Сянши перехватывает дыхание. Обшаривая мутным взглядом открывшиеся виды, он натыкается на взор голубых глаз: напряженных в своей жажде быть обласканным.

     Позорно подкашиваются колени и Сянши едва ли не валиться на кровать, отчего Фансы фыркает:

     — Раздевайся, сяоди. Буду учить тебя обращению с этой красотой.

     Под пристальным взглядом двух пар глаз оголяться неловко, и парень даже задерживает дыхание, будто это поможет не передумать и удержать себя от трусливого побега. Но одежда опадает на пол — не до аккуратности, — однако парня почти штормит от переполняющего волнения, в голове все смешивается. Он стыдливо прикрывается руками, пунцовея и не зная, куда себя девать.

     — Подойди ближе, — зовет блондин, обшаривая его тело взглядом и закусывая губу, чем дразнит неимоверно.

     Как зачарованный парень делает шаг вперед, упираясь ногами в кровать, и получает указание от Фансы:

     — Выдави себе геля на руки и поучись его растягивать — давненько никто не проникал внутрь этого красавца, сейчас он немного не в форме.

     — Гэгэ! — возмущается Шоуи его игривым замечаниям. — Я справлюсь и без всяких церемоний, просто начинайте уже.

     — Э, нет. Какое тогда удовольствие? — возразил мужчина. — Просто дай ему насладиться процессом, это же не просто сунул-высунул.

     — Шоуи, я хочу... запомнить каждый момент, — сипло отозвался Сянши, и взгляд обрел решительность, хотя вкупе с невероятно красным лицом и трясущимися в нервном предвкушении руками он выглядел до крайности забавно.

     — Тогда иди и прикоснись ко мне. И вообще, прекращайте разговоры! — недовольно прикрикнул блондин, ерзая от нетерпения. Он, может, никогда не отличался застенчивостью, но все происходящее казалось особенно интимным с этими людьми.

     Получив разрешение, Сянши опустился на колени между раздвинутых бедер блондина и прикоснулся к нему так, как никогда не касался. Исследовательски проводил ладонями по гладкой, немного скользкой от выступившего пота коже, изучал напряженные мышцы и чуткие реакции возбужденного тела, подающегося навстречу, ластящегося. Эта медлительность и неторопливость действий испытывала пределы терпения Шоуи, который не выдержал и втянул парня в поцелуй. И тот отличался от всех предыдущих — границы рухнули, сдержанность была отброшена за ненадобностью. Жаркий, бесстыжий поцелуй, из-за которого Сянши мычит ему в рот, хватается за талию, скользит ладонями по пояснице и случайно оцарапывает ногтями — а Шоуи вздрагивает от короткого разряда удовольствия. Прямо за его спиной тяжело дышит Фансы — ему безмерно тяжело удерживать себя, чтобы по привычке не перехватывать инициативу, и позволить двум любимым людям насладиться их первым разом в полной мере. Как же они нравились ему такими: открытыми, забывшими обо всем и живущими прямо сейчас, в этом моменте.

     — Сян-Сян, скорее, — выдыхает Шоуи в губы, перехватывая ладонь парня и прижимая к своим ягодицам.

     — Да, растянуть... — бормочет Сянши, нашаривая на простыни оброненный гель и выдавливая жидкость себе на ладонь. Он жмурится на мгновение, нащупывает нежное колечко мышц и обводит кончиками скользких от смазки пальцев, чтобы медленно и плавно погрузить их наполовину в обжигающую тесноту — спасибо Фансы за пошлые разговорчики, в подробностях описывающие процесс. Двигается несмело, осторожно, а происходящее фиксируется в голове обрывочными картинками: раскинутые в стороны тонкие ноги, узкие бедра, нетерпеливо насаживающиеся на согнутые пальцы. Мозг, несмотря на все желание Сянши, не мог запечатлеть момент во всей своей полноте — слишком сильно это было по ощущениям, слишком хлестало по нервам.

     Масштаб желания, охватившего парня, был так велик, что ему потребовалось пару раз несдержанно толкнуться членом в собственный сжатый кулак, сбрасывая напряжение вместе с семенем — иначе просто не вытерпел бы, дурея от желания оказаться внутри, наплевав на всякую подготовку. Впервые Сянши испытывал что-то подобное и это пугало, позволяя обуздать себя и терпеть, бережно растягивая податливое тело, пока блондин не выгнулся, выпуская из себя пальцы, и не прохрипел:

     — Давай же, Сян-Сян, — голубые глаза шалые, невменяемые.

     Парень и сам едва ли мог терпеть, прежняя короткая разрядка не принесла облегчения. Он выдавил побольше смазки на стыке их тел, бездумно наблюдая, как погружается возбужденная плоть в растянутое кольцо мышц. Сянши дергается и безмолвно хватает ртом воздух, не справившись с дыханием, а в голове пусто — сплошная вязкая тишина. Весь мир сузился до этой постели и податливого тела под ним, и он тонет в жарком восторге, пока Шоуи подается навстречу, насаживаясь до упора. Блондин захлопывает с силой рот, глуша стоны ладонью, и эти звуки бьют Сянши по нервам, впитываясь всем естеством.

     Рычит Фансы — никак иначе не назвать издаваемые им звуки. У него перед глазами пляшут кровавые пятна, а самоконтроль держится из последних сил. О грудину трется спина блондина, а похотливое хлюпанье на максимум выкручивает восприятие.

    Толчок, еще один, третий — Сянши захлебывается, слишком быстро доведенный до оргазма, но Шоуи откликается протестом — обхватывает ногами за поясницу и вжимает в себя.

     — Ты можешь еще, пожалуйста! — надсадно просит он, слишком глубоко погрузившийся, чтобы выныривать прямо сейчас.

     И Сянши продолжает, смутно осознавая, что действительно может — ощущения острые и бьют хлестко, наотмашь. Ликование и восторг, жаркий раскрывшийся Шоуи, соль на губах, и все кажется безумием, горячечным бредом. Движения рваные, не контролируемые мозгом — программа тела, заложенная на генетическом уровне. Нет желания осознавать себя или происходящее, надо просто двигаться, потому что его не выпустят: Шоуи жадный, нетерпеливый, чувственно отзывающийся и подающийся навстречу. Фансы ласкает рукой его возбужденный член, шарит ладонью по напряженному животу, зацеловывает длинную белую шею, дышит прерывисто и часто, рычит загнанно — но он опора, к которой прислоняется Шоуи, на которую опирается Сянши.

     Наступает немыслимый в своей откровенности миг: Шоуи замирает на несколько секунд, обращаясь совершенной статуей — выгибается звенящее и вибрирующее тело, — а в следующее мгновение отмирает и звучно стонет, не совладав с голосом. Содрогается, дергается, бьется, и его конвульсивное сжатие доводит до разрядки Сянши.

     Выражение прекрасного лица мученическое, словно списанное с архаичных картин. Он кусает губы, чтобы не захлебнуться криком, брови страдальчески сведены, а глаза зажмурены до пляски разноцветных пятен под веками. Наконец, он обмякает обессиленно, часто и хрипло дыша. У Сянши лицо мокрое от натуги, даже волосы липнут к лицу. Он выжат и едва держится, выскальзывая их все еще мелко подрагивающего имитанта, и валиться поверх, ощущая между их телами липнущую вязкость. Прижимается к его губам — слишком ярким, будто накрашенным, — а Шоуи ласково оглаживает его щеки своими дрожащими руками, нежно стирая дорожки из слез. Слез? Так соль на губах была не только от пота? Кажется, он плакал. От любви, от удовольствия, или оттого, что секс с Шоуи оказался похожим на маленькую смерть.

     — Диди, могу дать тебе не больше пяти минут на отдых, иначе мои яйца просто лопнут, — низко рычит Фансы, втягивая в себя воздух и медленно выдыхая. На кровати он единственный оставался полностью одетым в противовес двум совершенно обнаженным парням. Только футболка его пропиталась потом — как собственным, так и Шоуи, трущегося спиной о его грудь в процессе.

     — Спасибо, гэгэ, — со смешком выдыхает блондин, расслабляясь под весом набравшего форму Сянши — такая приятная тяжесть.

     Младший же, и без того красный, запунцовел сильнее, приходя в себя и осознавая произошедшее. Хочется прикрыться, спрятаться, сбежать. И откуда он только выудил ту храбрость, с которой набросился на Шоуи? Во всяком случае, теперь он всю ее истратил и из последних сил боролся с ненужной уже стыдливостью.

     — Так, отдохнули и хватит. Сяоди, откатывайся в сторонку и заворачивайся в одеялко, если совсем накрыло, но следи внимательно — сейчас я тебе покажу, как надо выебать этого красавца, чтобы у него не осталось сил на смех.

     Фансы лишил блондина себя в виде опоры, отчего тот бухнулся на постель и потянул за собой развалившегося поверх Сянши.

     — Эй! — недовольно воскликнули двое, пока мужчина стягивал через голову промокшую футболку и выпутывался из штанин.

     Тем не менее, уставший от скачков собственного настроения, Сянши и в самом деле завернулся в одеяло, отползая к изголовью кровати и устраиваясь там подуставшим кульком. Шоуи проводил его умильной улыбкой, довольный и счастливый, но его настрою суждено вмиг измениться.

     — На живот, диди, — хрипло командует Фансы, и блондин дуреет от одного взгляда на то, каким невменяемым от похоти выглядит мужчина. Внизу тянет от вида его очевидного вожделения, упирающегося головкой изогнутого члена в живот, истекающего смазкой предэякулята.

     Парень без лишних слов переворачивается, вытягивает над собой худые бледные руки и приподнимает бедра, принимая до непристойности откровенную позу. Это настолько провокационно — простое неоспоримое послушание, — что Фансы в очередной раз глухо рычит, почти теряя самоконтроль. Давит ладонью на поясницу, принуждая прогнуться еще сильнее, заставляя принять столь покорную просящую позу. Блондин беззвучно, но довольно однозначно приглашает взглядом — он повернул голову вбок, прислонившись щекой к скомканной простыни. В голубых глазах — ответное желание, а бедра мелко дрожат. Фансы откликается на просьбу, оглаживая ягодицы, проводя пальцами по запачканной жидкостью ложбинке. Колечко мышц порозовевшее, раскрытое, из него развратно вытекает тягучая сперма. Губы мужчины разъезжаются в ухмылке — наконец-то его похабные комментарии придутся к месту:

     — А я смотрю ты хорошенько накончал в эту дырочку, сяоди. Отсюда все так и сочится.

     Младший подтянул колени к груди и спрятал в одеяле лицо, задыхаясь от прилившего к груди жара. Было так хорошо, когда голова была пуста и его вело что-то глубоко заложенное в нем и ненадолго проснувшееся. Сейчас же, наблюдающего за расхристанным Шоуи и оголившемся Фансы, его снова одолевало смущение и стыдливость, хотя неловкость подзатихла — после того, чем они занимались, ей не оставалось места в этой постели.

     — Может, ты заткнешься уже? — огрызнулся блондин, которого снова настигло желание, сбивая недавно выровнявшееся дыхание.

     — Конечно, конечно, сейчас я тебя заткну, — хмыкнул бессовестный мужчина, медленно погружаясь в пылкий жар податливого тела. Из него вырываются какие-то неопределимые глухие звуки, и он вязнет в упоении, затопившем нутро по самую глотку — неповторимое ощущение, наконец, скользящего в мокрую тесноту члена. Это такое облегчение, что мужчина и сам низко выстанывает, впитывая ответное «Ах!» имитанта, прокатившееся по изогнувшемуся телу, и хватает Шоуи за кисти рук, больше прежнего выгибая дугой.

     А тот скользит грудью по постели, трется сосками об измятую ткань и раскрывается еще пуще — колени его разъезжаются, не способные удерживать таз приподнятым. Фансы тянет его на себя за запястья, насаживая до упора и всем существом впитывая его отрывистое «Ах!». На каждый стон мужчина отвечает сильным толчком, приходя в восторг от щедрого на реакции имитанта. Белокурая голова его опускается, отросшие волосы заслоняют лицо, позволяя полюбоваться розовеющими трогательными ушками. Изнутри, до самой диафрагмы, мужчину затапливает нежностью. Он не торопиться, обуздав собственное вожделение, сменяя темп и угол проникновения, продлевая и затягивая процесс так, чтобы к кульминации они пришли загнанными и удовлетворенными.

     Запястья имитанта все норовили выскользнуть из вспотевших ладоней, и Фансы перехватил их покрепче, оттягивая вниз, поставив Шоуи почти вертикально и, наконец, находя тот самый нужный угол, судя по особенно громкому надрывному «Да!», вырвавшемуся из горла блондина. Фансы, довольный собой, принялся с усилием вбиваться в набухшую простату, а Шоуи всхлипывал и выгибался:

     — Гэгэ, гэгэ! — прорывается на выдохе громко и нарывно, а у Фансы приятно щекочет эго — доведенные до исступления реакции Шоуи ласкают его гордость и самомнение.

     Имитант дышит надсадно и, полностью захваченный происходящим, частит как обезумевший:

     — Гэгэ-гэгэ-гэгэ...

     Ухмылка растягивает губы Фансы, только напоминает она оскал, и он сглатывает судорожно, — потому что, кажется, будто слюни сейчас потекут и закапают бледное плечо, — стараясь не сбиться с заданного темпа. Хочется грязно ругаться, кричать или по-звериному рычать, даже кусаться — так затапливает его первобытное ликование. Мозг лишь обрывочно фотографирует то, что видят глаза: блестящую от пота выгнутую спину, подтянутые бледные ягодицы и покрасневшее растянутое кольцо мышц, туго втягивающее, сжимающее и пульсирующее.

     Наконец, Шоуи задыхается короткими высокими стонами, начиная подрагивать. Он закусывает нижнюю губу, чтобы не заголосить, поперхнувшийся собственным дыханием и с перехваченным спазмом горлом, близкий к тому, чтобы кончить не прикасаясь к себе, как, он знает, нравится Фансы.

     — Давай же, диди. Сделай это для меня, — жарко шепчет мужчина. И тогда Шоуи содрогается — сильно, всем телом, а затем замирает, чтобы через секунду разорваться, словно бы раскалываясь на сотни частей, оглашая звоном палатную тишину. «Брямц-брямц!» — как звук бьющегося стекла, отчетливо лопающегося где-то в голове у Фансы. Парня колотит, он мычит протяжно и дергается конвульсивно. А затем обмякает обессиленно, часто и хрипло дыша, опадая на простыни, пока Фансы в несколько мощных рывков финиширует следом — вжимаясь, вплавляясь в податливую плоть, — изнутри накачивая плотно и густо, смешивая их с Сянши семя. Дает себе несколько секунд, выжимая последние капли, и плавно покидает подрагивающее тело. Переворачивает Шоуи, изнеможенно уткнувшегося лицом в простынь, и вытягивается рядом.

     — Я люблю тебя, — шепчет с поцелуем, нежно касаясь покрасневших губ. Сжимает в горячих объятиях, размазывает белесую лужицу, оглаживая живот: — Жаль только, что ты не можешь выносить нам с сяоди свою миленькую маленькую копию.

     За слова свои получает шлепок и хохочет, счастливый и довольный.

     — Сян-Сян, ты там кончил уже? Иди сюда, давай поваляемся. И укрой меня одеялком — что-то совсем подустал. — Зовет негромко блондин, удобно устраиваясь в кольце надежных рук. Перед кульминацией он успел заметить лихорадочное копошение Сянши, чему мгновенно было найдено объяснение, и он не мог упустить возможности слегка поддразнить младшего.

     Сянши присоединился к двум истомившимся парням, что-то тихо бурча под нос про любителей похабных замечаний. Устраиваясь по другую сторону от блондина, он ловит теплый взгляд Фансы и губы против воли расползаются в улыбку. Наблюдать за ними с Шоуи оказалось не менее потрясающе, чем самому быть с Шоуи — происходящее между ними троими казалось интимнее секса, признаний и клятв. Это было что-то большее, и Сянши испытывал всепоглощающую уверенность в том, что все правильно. Они втроем — так и должно быть. И отныне их крепко сплела друг с другом любовь.