— Эй, диди, ты же не забыл о своем обещании? — Фансы остановился, оборачиваясь к выпроваживающему его блондину, что подталкивал в спину к двери. — Тебе ведь пришлось по вкусу все, что я принес, так? И даже не пытайся соврать, я прекрасно разбираюсь в твоих вкусах!

     Шоуи только закатил глаза — Сянши заметил, что этот старший был единственным, с кем имитант позволял себе настолько откровенно и несдержанно проявлять свое раздражение. Казалось, он старается подавлять любые негативные эмоции и носит маску любезности перед клиентами, но с Фансы разговаривает откровенно грубо и совсем не заботиться о манерах.

     — Ты такой мелочный, придираешься из-за каждого пустяка. Ладно уж, раз пообещал поблагодарить, то так и поступлю. Чего ты хочешь? — блондин не особо сопротивлялся, словно осознавая всю бесполезность любых трепыханий.

     Губы Сунь Фансы растянула предвкушающая ухмылка и только он собирался произнести очередную похабщину, когда Шоуи поспешил прервать:

     — Но не наглей!

     Мужчина обиженно захлопнул рот. Смерив предмет своих нескромных фантазий осуждающим взглядом, он с досадой вздохнул.

     — Какой ты жестокий... Я обязательно отомщу тебе за этот раз, когда мы снова окажемся под одним одеялом, а сейчас просто поцелуй меня на дорожку.

     Блондин замер в нерешительности. Он неуверенно оглянулся на Сянши, но много времени на размышления ему не дали — Фансы приблизился, сгребая мнущегося парня в свои объятия и впиваясь в губы с жадностью. Шоуи, оторопевший на мгновение, сдался под натиском, расслабляясь в этих хорошо знакомых руках. Он отвечал на поцелуй прикрыв глаза, вскинув руки на плечи более высокого мужчины и выгибаясь в спине под касаниями горячих ладоней, надавливающих на поясницу.

     Младший Дан не мог оторвать от них взгляда, чувствуя как жар затапливает лицо, уши и шею, опаляет что-то глубоко в груди и тянет в низу живота. Однажды ему уже приходилось видеть их и в более интимный момент, а за прошедшие месяцы он регулярно замечал, как старший утаскивает Шоуи в какой-нибудь укромный уголок, откуда они оба возвращаются встрепанными и раскрасневшимися. Частенько Фансы провожал блондина домой после смены, будто это было чем-то само собой разумеющимся — старший так давно вошел в жизнь Шоуи и занял в ней настолько прочное положение, что это приводило Сянши в отчаяние. Найдется ли там место и для него? Если Сянши не может сместить старшего, то возможно ему позволят хотя бы... присоединиться к ним? Его заветным желанием было открыто любить Шоуи и быть с ним, и ради этого он был готов принять любую роль, которую ему позволили бы сыграть.

     Например, прижаться к этой гибкой спине, осыпая поцелуями обнаженную шею. Обхватить руками, чтобы пройтись ладонями по груди, забираясь под футболку. И пусть в это же мгновение его губами владеет другой мужчина, зато Сянши сможет лизать его кожу, прихватывать зубами мочку уха, разминать пальцами соски...

     Взгляд темно-карих глаз Фансы полыхнул, поймав замечтавшегося младшего за наблюдением. Сянши порывисто отвернулся, быстро скрываясь за перегородкой ванной — ему нужно было спрятать свои смущение и возбуждение. Фансы провожал его наполненным любопытством взглядом, на секунду даже отвлекаясь от столь желанного блондина в своих объятиях.

     — Доволен? А теперь иди, нам уже пора спать, — слегка порозовевший щеками Шоуи чуть оттолкнул мужчину, упираясь тому ладонями в грудь, чтобы между их телами появилось хоть какое-то расстояние. Взгляд его был осоловевшим и на ногах он стоял некрепко, но все также с упорством выпроваживал старшего.

     — И где же вы будете спать? Вдвоем на этой тесной койке? А как же я, диди? Я уже столько ночей провел без тебя, как собираешься компенсировать? — заныл Фансы, будто и не был мгновение назад голодным тигром, превратившись в капризного маленького детеныша.

     — Хватит болтать чепуху, просто вали уже домой, — каким-то образом субтильный блондин нашел в себе достаточно сил, чтобы вытолкать за порог сопротивляющегося мускулистого мужчину и запереть за ним дверь.

     Прижавшись к ней спиной он притронулся кончиками пальцев к губам и протяжно вздохнул. Это сильно расстроило Сянши? Конечно, он всякого повидал за долгие недели работы в «Грешнике», но эта ситуация была несколько иной... Шоуи правда наслаждался близостью с Фансы, даже если обычно они спорили и будто бы плохо ладили. Этот наглый, самодовольный и вульгарный мужчина был неотъемлемой частью его жизни, и как бы холодно он не вел себя с ним иногда, у Шоуи никогда не возникало и мысли заменить Фансы на кого-то другого, пусть даже более милого. Иногда этот Сунь Фансы безумно раздражал прилипчивостью, но по большей части Шоуи с охотой отвечал на все его ласки и соглашался на любые извращения, а также никогда не отказывал в близости. Увиденное ранило Сянши? Блондин вновь ощутил острый укол вины. Было ли хорошей идеей позволять этому ребенку и дальше находиться рядом? Было ли хорошей идеей принимать его чувства и искренность? Шоуи очень надеялся, что в будущем Сянши не пожалеет об их встрече. Сам же он решил отпустить ситуацию и позволить всему идти своим чередом.

     Они лежали в обнимку на тесной кровати уже вторую ночь подряд. Сянши был взволнован близостью, пусть и старался с силой подавлять любые физические проявления своего беспокойства по поводу их тесного физического контакта. Шоуи же, напротив, выглядел совершенно расслабленным, примостившись под теплым боком и по-хозяйски закинув на парня руки и ноги, словно бы тот был не человеком, а его подушкой для объятий.

     Размеренное дыхание и мягкие волосы, щекочущие подбородок. Прохладная кожа, оголенными местами прижимающаяся к телу Сянши. В груди тянуло почти болезненно, но одновременно с тем парень упивался их близостью. Чувствовать себя так хорошо, что становилось плохо — в этом суть любви?

     — Я знаю о тебе не так уж много, — раздался в тишине тихий голос имитанта. Он тоже не мог уснуть, пусть даже телесная близость с кем-либо не была для него в новинку и не тревожила. — Хочу узнать больше. Расскажи о себе.

     Всего несколько небрежно брошенных фраз, а у Сянши сердце заколотилось. Где-то в глубине — может быть, на душе? — потеплело от осознания, что он и в самом деле интересен Шоуи.

     — Что ты хотел бы узнать? — глухо произнес он, стараясь подавить внутреннее волнение, но был ли в этом смысл, когда блондинистая голова одним ухом прижимается к его груди и прислушивается к сильному стуку сердца?

     — Детство. Родители. Каким ребенком ты был. Как ты взрослел. Хочу знать все.

     — Это... немного неожиданно.

     — Разве?

     Шоуи приподнялся и сложил руки на груди парня, пристроив поверх подбородок и почти наполовину забираясь на него сверху. У Сянши дыхание перехватило, когда он почувствовал, как задираются футболки с их животов из-за трения. Глаза, изредко бликующие то голубым, то серым в свете падающих в окна отголосков уличных фонарей, внимательно следили за выражением его лица. Во рту пересохло, и Сянши сухо сглатывал, уговаривая себя не волноваться, но тело инстинктивно напряглось.

     — Ты всегда был мне любопытен. Просто... любой родитель сказал бы, что я — плохая компания. К тому же мой интерес к тебе был нехорошим поступком по отношению к Фансы. Мне хотелось поступить правильно, но, вероятно, я попытался отдалиться от тебя, когда было уже слишком поздно для нас обоих. Так что теперь мне остается только извиниться перед твоим отцом за то, что испорчу его сына.

     Черные глаза, казалось, замерцали. Или то была очередная иллюзия? Парень разомкнул губы, порываясь что-то сказать, но длинный узловатый палец запечатал его рот.

     — Нет, без комментариев. Теперь ты знаешь, на этом все. Лучше расскажи мне о себе, о таинственный Дан Сянши, — тон Шоуи, будучи серьезным всего мгновение назад, стал игривым.

     Парню оставалось только принять, что тема закрыта, и выполнить желание блондина:

     — Что ж, как бы начать... У меня есть отец, который сейчас живет в деревне при соевой ферме довольно далеко отсюда. Мы не всегда там жили — переехали несколько лет назад. Раньше отец занимался другой работой и был очень занят... почти все время, что я себя помню. Мать, как я думаю, не захотела продолжать такую жизнь с вечно отсутствующим мужем, а потому ушла в поисках лучшего будущего для себя, оставив нас, когда мне было около семи лет. Отец не стал уделять мне больше внимания после ее ухода, так что я помню его как человека отстраненного и погруженного в собственный мир, в котором мне не было места, — голос парня, рассказывающего историю своей жизни, звучал ровно и спокойно — если у него и были какие-то обиды на родителей, то он их давно пережил. — Так что мое детство было довольно... безрадостным. Тогда мы жили в большем достатке, чем сейчас, и у отца даже была небольшая коллекция бумажных книг. Я проводил много времени снова и снова перечитывая их, особенно мне нравились книги о животных и природе. Некоторые из них были иллюстрированными, и я помню, как часами мог пялиться в книгу, в деталях рассматривая каждое изображение. Наверное, именно тогда во мне поселилась эта тоска по прошедшей эпохе — люди прошлого жили в таком прекрасном и ярком мире! Я им завидовал. И по-детски ненавидел их за то, что они все погубили.

     Шоуи разлегся на парне, примостив голову на сгибе своего локтя, и вслушиваясь в неторопливо повествующий голос. Было грустно представлять черноволосого мальчика, в одиночестве бродящего по безлюдным комнатам своего обеспеченного дома. Лишенный ласки матери и заботы отца, как он смог вырасти столь славным юношей? Этот парень поражал Шоуи все больше и больше.

     — Но те книжки развлекали меня. Переворачивать шершавые страницы оказалось очень приятно. Ощущать их тяжесть в руках, вдыхать чуть затхлый запах. Их присутствие куда более вещественное и ощутимое, голограммам с ними не сравниться.

     Рука Сянши потянулась к голове имитанта до того, как он успел что-либо осознать. Ладонь легла на макушку, проводя по волосам и пальцами вплетаясь в пряди — такие же мягкие и гладкие, какими кажутся на вид. Парень замер, выпадая из мечтательного состояния в реальность и не зная, нужно ли отдернуть руку и извиниться, или это только создаст между ними очередную препятствующую неловкость?

     — Кажется, сейчас твои отношения с отцом наладились? Создается впечатление, что они стали куда теплее с того времени, о котором ты рассказываешь.

     Блондин никак не отреагировал, и младший Дан осмелел, продолжая свой рассказ вместе с поглаживанием Шоуи по голове.

     — Верно, мы стали куда ближе с тех пор. Позже отец ушел с той работы, и мы стали проводить много времени вместе. Отец оказался очень добрым и сердечным человеком. Вероятно, прежде он просто не знал, как обращаться со мной, пока я был ребенком. Но когда я подрос, он стал проявлять больше интереса и даже пару раз брал к себе на работу, прежде чем ушел с нее. Он открылся мне, а я доверился ему, как и положено хорошему сыну. Раньше я жил в сомнениях и многого не понимал, но теперь я уверен в том, что отец любит меня, как и я его. Поэтому я очень переживал, когда отец заболел, и потребовались деньги для лечения, но теперь все в порядке.

     — Я искренне рад, что твоему отцу стало лучше. Он хороший человек, судя по всему. И ты вырос в хорошего сына, маленький любознательный Сян-Сян¹.

     Слегка прохладная ладонь погладила парня по плечу. Бледное тело Шоуи, как оказалось, всегда сохраняло приятную и комфортную температуру и Сянши в очередной раз счел его идеальным.

     — Повтори, пожалуйста, — попросил он тоном робкого ребенка, отчего блондину захотелось рассмеяться.

     — Что повторить? — поддразнил Шоуи, не в силах сдержаться от такого искушения.

     — То, как ты меня назвал.

     Даже в темноте Сянши все еще мог видеть светлое пятно его лица, затемненное мраком, переливающиеся серо-голубым глаза и беспощадные губы, складывающиеся в лукаво-нежное:

     — Сян-Сян.

     Парень никак не мог отойти от потрясения, уговаривая сердце перестать стучать так быстро, с головой выдавая его состояние. Этот миг казался Сянши нереальным, ведь несколькими днями ранее он не мог рассчитывать даже на обычную встречу во дворе, а прямо в эту секунду Шоуи так близко и улыбается ему. Все происходящее правда не сон и не фантазия? Потому что Сянши не уверен, что хотел бы возвращаться в реальность, в которой этот имитант снова холоден с ним.

     Он совершенно не понимает, что успело измениться за столь короткий срок и почему теперь Шоуи ведет себя совершенно по-другому. Когда он решил перестать отталкивать Сянши, когда решил так сблизиться с ним? Младший Дан хочет узнать, но боится задавать вопросы, боится спугнуть, боится все испортить. Поэтому все, что он делает — это дышит. Ведь когда Шоуи прикасается к нему, даже такое простое действие становится слишком трудным.

     — Хм, постой-ка, — первым прерывает молчание Шоуи, в задумчивости чуть сводя светлые брови. — Если твой отец много работал, и вы жили в достатке, то объясни мне — ради Будды — как ты можешь питаться теми отвратными синтетическими фабрикатами? Это невозможно, если с детства питаешься нормальной едой!

     Вмиг позабыв обо всех трепетных размышлениях, навеянных интимным моментом, Сянши прыснул — блондина, устроившегося на его груди, слегка встряхнуло, так что он сдвинулся чуть в сторону, чтобы парень под ним не задохнулся. Кажется, за эти несколько дней Сянши многое узнал о Шоуи: например то, что еда занимает действительно важное место в его сердце.

     — А я и не питался, — отвечает Сянши, отсмеявшись. — У нас на кухне можно было найти только специализированную линейку синтетических готовых наборов, у которых в химическом составе числились все элементы, необходимые для жизнедеятельности организма. Там были коробки двух видов: для детей и для взрослых. Отец считал, что это наиболее простой и универсальный способ питания, в котором есть все, что нужно растущему мне. Ну, или дело было в том, что готовить он умел разве что рисовые лепешки, да неплохо заваривал нормального качества чай.

     Лицо Шоуи, казалось, сильно побелело, а расширившиеся глаза выражали подлинный ужас. Сянши снова пробило на смех.

     — Какой кошмар! Это жестокое обращение с ребенком! Ты же жил как аскет! — возмущался блондин наигранно или искренне — было не разобрать, но на губах его мелькала малозаметная улыбка. Возможно, он был рад тому, что смог развеселить слегка погрустневшего из-за затронутой темы парня.

     — А ты? — попробовал сместить акцент Сянши. — Почему ты так одержим едой, и так ненавидишь все синтезированное?

     — Не ненавижу, просто это отвратительно. Особенно то, что я нашел на твоей кухне сегодня утром, — Шоуи поморщился, будто ему даже вспоминать тот эпизод было неприятно. Кажется, у него по-настоящему стойкое омерзение к фабричным питательным массам в пластиковых упаковках. — Просто одно время я жил очень плохо и был вынужден питаться подобными фабрикатами — только твои можно назвать безвкусными, а те были ужасным месивом, и меня по сей день тошнит от вида любых похожих упаковок. Позже, когда я попал в лучшие условия и попробовал настоящую еду, я пообещал себе, что никогда больше в этой жизни мне не придется питаться из тех убого-ярких пластиковых коробков. Без обид, — добавил он, скосив взгляд на Сянши.

     Парень и не думал обижаться — причина и в самом деле оказалась серьезной. Должно быть, говоря о плохом времени, он имел в виду период его нахождения в Ласичане, о котором Шоуи упоминал вчера. Сянши хотелось узнать больше, но он не стал расспрашивать, ведь его сообразительности было достаточно, чтобы понять — это не та тема, на которую имитант хотел бы распространяться. Парню только оставалось судорожно придумывать другую, на которую можно было перевести разговор, зашедший в тупик.

     — Я тоже о тебе почти ничего не знаю, — находит он выход.

     — Разве мне есть что рассказать тебе о своей жизни, о чем бы ты и сам не догадался? — Шоуи скептично изгибает бровь, может быть, разгадав этот нехитрый маневр.

     Сянши мнет губами.

     — Ну, тогда расскажи об имитантах. О вас в целом я тоже мало знаю.

     Поудобнее устраиваясь на плече парня, блондин складывает ладони под щекой и начинает объяснять, словно читает с научно-популярного сайта:

     — Имитанты — органические андроиды, выращенные «в пробирке» генно-модифицированные существа. Полностью человекоподобные, за исключением тех генных модификаций, которые необходимы им по роду деятельности: физическое развитие, интеллект, эмоциональный дизайн, внешняя привлекательность и прочее — то есть полная кастомизация под потребности клиента, причем как физических, так и параметров личности. Основные встроенные настройки — неспособность ко лжи и послушание, но они отключаемые, как и прочие. — Шоуи рассказывает в совершенно ровной, отстраненно-механической интонации. — У имитантов стандартный срок жизни, равный среднему человеческому, если модель регулярно получает техобслуживание, своевременный ремонт и используется, согласно своему предназначению и прилагаемой инструкции. Имитанты, как я уже говорил однажды, бесплодны, но есть и другие сходства с людьми — в силу органической природы имитанты стареют.

     Заслушавшийся парень перебивает:

     — «Техобслуживание и ремонт»? Не «лечение»?

     Блондин у него под боком чуть дергает плечом, недовольный тем, что его перебили посреди мини-лекции.

     — Кукол ремонтируют, а не лечат. Имитанты ведь биороботы, если совсем уж упростить. Но пусть это не вводит тебя в заблуждение: имитанты так же, как и люди, способны испытывать полный спектр эмоций — умеют любить, могут плакать и сопереживать. И совершенно по-человечески бояться смерти. Кроме, возможно, солдат.

     Сянши задумывается о том, что же тогда так сильно отличает имитантов от людей, помимо искусственности их происхождения? В конечном счете, даже людей выращивают «в пробирках», а запрограммировать можно и мозг, пускай и совершенно отличающимся способом. В чем та глобальная разница, которая поднимает людей над имитантами, созданными по их образу и подобию?

     — У имитантов есть... душа? — задает он тот вопрос, который долгое время зудел где-то на периферии разума.

     Приходится хорошенько все обдумать и поразмышлять внутри себя, прежде чем найтись с ответом, подбирая слова:

     — Ты когда-нибудь слышал о философии дуализма? — подбирается Шоуи издалека. — Это такое учение, которое утверждает что душа — мыслящая, познающая и бессмертная субстанция. Она независима от тела, но без тела не может познавать этот мир. Но так ли важно для существования души именно естественное рождение в органическом теле? Ведь имитанты тоже, в каком-то смысле, рождаются. Так может ли у них быть душа?

     Второе потрясение подряд настигло Сянши в этот вечер, пусть и иного характера. Он совсем не думал о вопросе с такой стороны. Но разве можно отринуть идею обладания имитантами души, если рядом с ним сейчас такой живой и настоящий Шоуи? Его реакции, его рассуждения и его чувства не похожи на программу или заводские настройки. Его личность не алгоритм, не набор нулей и единиц. Значит ли это, что у имитантов может быть душа? Даже если в этом нельзя удостовериться — потому что не каждому, как Сянши, повезло быть уверенным в бессмертии своей перерождающейся души — хотелось иметь хотя бы надежду на то, что такая теория может оказаться истинной.

     — А что думаешь об этом ты? — младшему Дану очень важно было узнать именно его, Шоуи, мнение.

     — Я считаю, что если душа, как субстанция, вообще реальна, то она должна быть у любого живого и мыслящего существа.

     Сянши хочет верить, что так оно и есть.

_____

1 Уменьшительно-ласкательная форма имени, ласковое прозвище. Эффект достигается путем удвоения одного из слогов имени, чаще всего удваивается первый (но ради благозвучия может удваиваться второй слог или слог фамилии).