Audio:
For everything a reason — carina round

Ты можешь убежать от обстоятельств и людей, но ты никогда не убежишь от своих мыслей и чувств.

Прошло уже достаточно много времени с момента последнего появления Гарри. Я сижу на стуле посередине крошечной комнаты в окружении тусклых серых стен. Здесь и правда можно свихнуться. Старая лампочка на потолке хоть и тускло, но горит. Хотя бы не в темноте...

Спина и ноги ужасно ноют.

После того как я поела, мне захотелось поставить поднос на пол, и каково было мое удивление, когда подавшись вперед, чтобы опустить поднос, я чуть не полетела на пол вместе со стулом — обе мои ноги связаны и прикреплены к ножке стула.
Здесь все продумано, никаких лишних телодвижений с моей стороны, никаких окон, массивная железная дверь. Даже если я захочу убиться — у меня не получится...

Мысли одолевают. Почему я здесь? Кто был здесь до этого? Кем работает Гарри? Почему Дэйлан меня не ищет? Он ведь знает, кто забрал меня... А вдруг они тоже его украли? Или избили... Может, он в больнице, или того хуже...
Я не знаю, на что они способны. Или, может, он сейчас в такой же комнате по-соседству?
Мне представляется темный длинный коридор, вереница дверей... За которыми заперты десятки таких же, как я... Психбольница? Тюрьма?... Что может быть хуже?!

Нужно успокоиться. Выкидываю эти мысли из своей головы.

Просто так я не сдамся.

Если меня украли и хотят выкуп, то мои родители уже, наверняка, в курсе и предпринимают какие-то действия. Я бы не сказала, что моя семья очень богатая. Денег на еду, технику и модную одежду хватает, но выкуп — это огромная сумма. Не думаю, что родители смогут найти ее за короткий срок. Мне больно думать, что с ними может что-то случиться...

Что я такого сделала? За что им такие мучения?

Дверь в комнату открывается, но я не успеваю разглядеть, что за ней, слишком темно. Внутрь входит та самая женщина. В руках у нее бутылка воды и тряпка. Она плавно, будто боясь нарушить застоявшуюся здесь тишину, подходит, дает мне в руку бутылку и принимается аккуратно вытирать мое лицо тряпкой. Она смотрит на меня совершенно пустым взглядом: ни жалости, ни сочувствия, ни презрения. Ничего... Я ошибалась, когда думала, что она сможет мне помочь.

— Где я? — вопросительно смотрю на нее, но женщина лишь качает головой. Ей, видимо, запрещено разговаривать со мной.

— Помогите мне встать, пожалуйста, — пытаюсь произнести как можно нежнее.  У меня затекли ноги.

Женщина снова наклоняется, и я было думаю, что она, действительно, поможет мне встать, но она лишь берет бутылку из моей руки, открывает ее, протягивает мне и снова кивает, мол, пей. Мой самый, что ни на есть, обвиняющий взгляд касается ее опустошенных глаз. Почему бы ей не помочь мне?
Но после до меня украдкой, но доходит: она такая же узница в руках Гарри, как и я. Я не знаю, кто он такой, и какие между ними отношения. Но судя по ее поведению к — она его смертельно боится. Поэтому сменяю обвиняющий взгляд на благодарный. Эта женщина не виновата, что я здесь.

Беру бутылку и послушно пью. Мысли настолько охватили мой разум, что организм игнорировал даже элементарную жажду. Поэтому пью долго, рассудительно, наслаждаясь каждым глотком. Никто не знает, сколько меня еще тут продержат...

Пока я утоляю неожиданно напавшую жажду, женщина поднимает поднос и устремляет свой взгляд в пол.

Выпив столько, сколько могу, отдаю бутылку обратно. Она ставит ее на поднос, разворачивается и уходит, не посмотрев на меня, не сказав ни единого слова.

Снова одна. Голова трещит от размышлений, я измотана, ничего не хочу. Осталось только попытаться уснуть. Стул жутко неудобный, а лечь на пол не могу, иначе, пара новых ссадин и привлеченное внимание моих надзирателей обеспечено. Лучше не видеть их лица как можно дольше.

Мне удается развернуться на бок и чуть спустить тело вниз, чтобы придать себе хотя бы подобие лежачего положения... Через мучительных десять-пятнадцать минут я все-таки засыпаю...

***

— Нет! Что ты делаешь?! — слезы струями льются из глаз девушки. — Не трогай меня! Прекрати! Нет! — она беспорядочно машет руками, пытаясь высвободиться из его хватки.

— Не трогай ее, не надо, пожалуйста! — я кричу изо всех сил. — Пожалуйста, прекрати! Я молю тебя, остановись! — теперь слезы неконтролируемым потоком обрушиваются и из моих глаз.
Но он все равно продолжает бить ее. Изо рта девушки течет кровь, она падает на холодный кафельный пол. Мужчина не перестает активно избивать, теперь в ход идут ноги. Кажется, будто он сошел с ума, будто он никого вокруг не слышит. Кажется, это конец...

Я пытаюсь подойти ближе, но меня кто-то крепко удерживает, не могу вырваться.

— Ты же убьешь ее! Остановись! Кто-нибудь, остановите его! — кричу еще громче, но никто не приходит на помощь, хотя вокруг меня стоят люди.
Я еще сильнее дергаю руку, пытаясь вырваться, но лишь падаю на пол... Звук ударяющегося металла, шаги...

***

Открываю глаза. Темнота. Я лежу на бетонном полу, привязанная к стулу за моей спиной. Шаги приближаются, резко включается свет, и дверь в комнату открывается.
Мои глаза еще не привыкли к свету, но уже ясно — вошел Гарри. Он стоит в шортах и майке, внимательно оглядывая комнату и мое нелепое положение. Отчаянно пытаюсь подняться — с первого раза не удается. Гарри хмурится, затем делает пару шагов ко мне, и я рефлекторно зажмуриваюсь, ожидая удара... один... два... три...четыре...

Он издает смешок, поднимает меня и тянется за стулом, который швырнул в стену в прошлый раз.

Его одежда похожа на домашнюю, но парень, стоящий передо мной, точно не спал: майка идеально выглажена, волосы немного взъерошены. Да и если бы он спал, разве услышал бы грохот?

Гарри ставит стул напротив меня и садится, откинувшись на спинку. Ничего не происходит, он просто сидит и смотрит. Это новый метод пыток? Мне не привычно, неловко находится под таким пристальным взглядом, поэтому скованно ерзаю на стуле.
Я не смотрю на него, но краем глаза вижу, как улыбка самодовольно растягивается на его лице.

Мы сидим так еще минут десять, пока он, будто изучая каждую частичку моего тела, постепенно опускает свой взгляд ниже, изредка поглядывая на выражение моего лица, когда же я, наоборот, совсем отвернулась. Мне противно.

Вскоре меня все-таки одолевает интерес к его поведению, и я осмеливаюсь поднять голову, чтобы взглянуть на собственного мучителя. Наши взгляды встречаются, отчего мурашки холодной волной скользят по спине.

Черты его лица расслаблены, он ровно дышит и смотрит в упор, будто бросает мне немой вызов. Я слишком упрямая, поэтому решаю не сдаваться до последнего, и мой осуждающий взгляд впивается в его глаза. Мы сидим без движения, и ухмылка снова, светясь, проявляется на его лице. В моем взгляде теперь отражается презрение.

В голове лишь одна мысль:

Я не сдамся. Я не сдамся. Я не сдамся.

Но Гарри, видимо, тоже не собирается...

Время идет, и пока что никто из нас не сдвинулся с места. Игра продолжается...

Вдруг, он резко, не отводя взгляда, наклоняется вперед и ставит локти себе на колени.

Я отшатнулась назад. Я испугалась. Другой бы сказал, что сдалась. Но нет.

Он не победит..

В одно мгновение снова собираюсь с мыслями, но пока не решаюсь посмотреть на него. Что он хочет от меня? Чего он собирается этим добиться?

Только сейчас, опустив глаза, замечаю эти непонятные татуировки. Якорь, замок, корабль, буквы — ничего конкретного. "Только дурак может набить столько ерунды" — думаю про себя.
Мой взгляд останавливается на розе. Я сначала и не поняла, что это — мне не видно второй ее половины. Эта роза — полная противоположность всем грубым рисункам на его теле — сплетение ее листьев, лепестки, тоненький хрупкий стебель, шипы... Как у такого человека может быть такая изящная татуировка?

Гарри прерывает мои мысли, складывая руки вместе, тем самым, закрывая цветок своей ладонью. Как он понял, на что именно я смотрю?

Я поднимаю взгляд, снова такой же — полный обиды и обвинений. Но он не сверлит больше дыру в моей голове, его взгляд направлен ниже. Сначала я не могу понять, куда он смотрит... Подбородок? Шея? Воротник блузки? Оторвалась пуговица? Что?

Но потом до меня доходит — кулон. Видимо, он вывалился из блузки, когда я упала. Это подарок моего папы — кулон от Tiffany из белого золота в виде крошечного самолетика. Папа подарил мне его перед отъездом, с тех пор я его не снимала.

Поднимаю свободную руку и убираю его за воротник.

Теперь Гарри снова смотрит мне в глаза. Стараюсь держаться спокойно, выражение лица непоколебимо, больше презрения. Он должен понять меня, он должен понять, что у него ничего не получится.

Проходит еще несколько минут нашей "игры"...

Гарри садится ровно, разминает шею, встает и наклоняется ко мне. Он делает это настолько быстро, что от испуга я резко отшатываюсь, ноги отрываются от пола — падаю назад. Но бетона моя голова не касается... Открываю глаза — Гарри, он поднимает меня и смеется. Парень выпрямляется, тяжело выдыхая, и выходит.

Железная дверь захлопывается...