Audio:
I Can't Stop — Flux Pavilion

— Ешь, — он говорит это слишком спокойно.

Но в ответ снова упрямо качаю головой. Я не сдамся, не буду есть, не буду говорить. Не буду.

— Ты же не хочешь, чтобы я кормил тебя? — развлечение явно приходится ему по вкусу.

Отрицательно качаю головой.

— Тогда ешь сама, в чем проблема? — парень наклоняется и кладет локти на колени. — Думаешь, отравлю тебя? — он смеется. Почему же сейчас он так много говорит?

Молчу и больше не двигаюсь.

— Ладно, — он берет ложку, в то время как я отчаянно не свожу взгляд с его лица.

— Открывай рот, — никакой реакции с моей стороны, ни единого движения. — Открывай рот. — Его голос ровный. Он спокойно, настойчиво сверля взглядом, придвигает ложку к моему рту.

В одно мгновение рука сжимает мои скулы, и губы непроизвольно раскрываются — еда попадает в рот — хлопья. Жутко хочу есть. Такое чувство, что организм уже переваривает еду, не дав даже проглотить. Но не все так просто — я наклоняю голову над подносом и выплевываю.

Гарри смотрит на тарелку, затем на меня. Он в злится. На секунду мне кажется, будто его глаза настолько темные, что попади ты в них, без сомнения заблудишься и зачахнешь в этой кромешной темноте.

Со мной не все так легко.

Он снова берет ложку, подносит к моему рту и уже, было, хочет впихнуть ее, но я резко ударяю по ней рукой, и ложка вместе с содержимым летит вниз. Раздается противный стук железа об пол. Наши взгляды, его — на грани срыва и мой — удивительно спокойный, пересекаются.

Вздрагиваю от того, что он резко сбрасывает поднос с моих коленей. Тарелка разбивается на части, жуткий звук. Нервно издыхая, закрываю глаза, и слеза скатывается на нижнюю губу. У меня нет больше сил терпеть...

— Нравится?! — комнату заполняет раздраженный голос.

Качаю головой, и парень в ярости ударяет ногой по стулу, стоящему передо мной, тот падает, скользит и врезается в стену.
Внутри его голос раздается сумасшедшим криком. Я боюсь находиться рядом с ним.

Нужно успокоиться. У меня получится это вытерпеть, все будет хорошо. Самовнушение.

Только открываю глаза, сразу встречаю его испепеляющий взгляд. Мое спокойное выражение лица добавляет жару, и я, слабо улыбаясь, смотрю на пульсирующую вену у него на шее. Чувствую, как кончики губ дрожат от перенапряжения, руки трясутся...

Он подходит к двери и открывает ее.

— Мисс Милз, принесите еще одну ложку и тарелку, — он менее раздраженно обращается к женщине, которая оставила мне поднос. Гарри сдерживается перед ней? Кто она такая? Мама? Бабушка? Почему она так равнодушна ко мне и тому, что он со мной делает?

Гарри оборачивается и пристально смотрит мне в глаза. Страх сковывает все тело, я никогда не была в такой ситуации, не знаю что делать. Эта женщина... Возможно, все-таки она сможет мне помочь, когда он оставит свои пытки?

Женщина возвращается с новой тарелкой хлопьев и ложкой. Она сметает остатки от прошлой еды, поднимает поднос и возвращает его на мои колени вместе с новой порцией.

— Вы можете идти, — дверь закрывается, и звук ее шагов раздается все выше — значит, там лестница. Я в подвале.

— Хорошо подумай, — эхом раздается в моей голове. Гарри снова разворачивается и скрывается за массивной железной дверью.

Пытаюсь собраться с мыслями, но ничего не выходит. Нужно поесть, однако, мой упрямый характер все еще сопротивляется. Необходимо все обдумать. Как скоро он выпустит меня? Стоит ли мне есть, или я могу подождать?

Проходит время. Не знаю, как мне удается игнорировать еду, запах которой ужн заполонил легкие, но я не ем.

Вдруг, дверь снова открывается.

— Чуть не забыл, — в руках Гарри болтаются переливающиеся на свету железки — наручники.
Он смотрит на поднос, затем снова на меня.

— Судя по всему, ты быстрее сдохнешь сама, чем я успею что-либо сделать, — он огрызается и подходит вплотную ко мне, резким движением берет правую руку и заводит за спинку стула — наручники щелкают на моем запястье.

Гарри разворачивается и, не сказав больше ни слова, даже не взглянув на меня, уходит.

— На твоем месте я бы поел, — его хриплый голос раздается в унисон с щелчком дверного замка.

Голод побеждает рассудок, и ложка уже в моей руке. Я правша — левой рукой у меня еле получается зачерпнуть хлопья. Аккуратно подношу еду ко рту — растаяли, но вкусно. Наверное, после стольких часов голодания, что угодно покажется вкусным. Я медленно прожевываю еду, наслаждаясь каждой крупинкой, одновременно наполняя новую ложку.

Тарелка быстро опустошается, и мой разум снова в действии. Теперь я отчетливо понимаю, что сижу на стуле с железными ножками, у стены валяется точно такой же.

Осматриваюсь вокруг — помещение маленькое — четыре бетонные стены, дверь и лампочка на потолке, больше ничего. Как мне стало ясно ранее — это подвал. В нормальных домах подвальные комнаты не пустуют, а забиты какими-нибудь банками, колесами, велосипедами и тому подобным. Мурашки пробираются к пояснице. Возможно, я здесь не первая...