Audio:
Bleeding Out — Imagine Dragons
Trouble — Coldplay
Miss Movin' on — Fifth Harmony
Counting Stars — One Republic

Я не совсем понимаю, что произошло. Зейн, еле слышно дыша, спит на кровати. Не знаю, что случилось с ним.

В голову закрадываются самые странные и пугающие мысли. Я не уверена в том, что смогу нормально спать сегодня рядом с ним.

Рассудив, что впереди новый пустой день, все же решаюсь снова позаимствовать книгу у Гарри.

Аккуратно на носочках подхожу к прикроватной тумбочке и медленно выдвигаю ящик, чтобы не разбудить Зейна. Внутри нахожу "Оно", "Сильнее страха", "Прощание с иллюзиями". Я все это уже читала... "Портрет Дориана Грея" Оскара Уаильда. Помнится, мама рассказывала мне свои впечатления от этой книги. У меня нет особого выбора, поэтому беру роман, аккуратно задвигаю шкафчик и занимаю свое излюбленное место напротив окна.

Мысленно благодарю Гарри за то, что он читает книги.

От чтения меня отрывает вошедшая в комнату миссис Хорвей. Она принесла нам с Зейном обед, но тот все еще не проснулся. Женщина тихо проходит ко мне и ставит поднос на пол.

— Миссис Хорвей, что произошло утром?

— Эшли, вот твой обед, приятного аппетита. Я не стану будить мистера Малика. Как только он проснется, позовите меня каким-нибудь образом, — она полностью игнорирует мой вопрос.

— Ладно, — соглашаюсь, и женщина так же тихо покидает помещение.

Я обедаю и снова принимаюсь читать книгу, чтобы хоть как-то убить свое время. Хочется заметить, что Гарольд читает восхитительную литературу. Казалось бы, парни как он вообще не читают ничего, кроме рекламы на футбольных матчах. А тут... Такие изумительные романы.

Как он может быть таким грубым, жестоким, бесчувственным и равнодушным ко всему и одновременно видеть кошмарные сны, нести друга на руках или же читать такие произведения искусства?

Все тело затекает, поэтому встаю и подхожу к окну. Стараюсь сосредоточиться.

Очень соскучилась по родителям. Так давно с ними не разговаривала...

Скоро сдавать проект. Осталось всего три недели, а я сижу здесь. Сессия, экзамены... Предполагаю, что теперь это ничего не значит, ведь в скором будущем меня отчислят.

Не хочу думать о Ханне. Просто не верю в ее предательство, но и доказательств ее невиновности тоже нет. Однако ведь Гарри тоже не волшебник, и ему наверняка помогли меня найти. Но почему Ханна? Она не могла меня предать. Нет.

Мои мысли прерывают тихие мычания — Зейн ворочается на кровати, тяжело дыша. Я подхожу ближе и склоняюсь над парнем. Издалека казалось, что ему тоже снится плохой сон, но нет, он лежит весь в поту, тело напряжено, хотя парень все еще спит.

У него жар.

Я пытаюсь вспомнить, что моя мама делала в таких случаях, но ничего не приходит в голову. Есть лишь один выход, поэтому я иду в ванную, намачиваю полотенчики, которые домработница принесла мне для маски, и, возвратившись, аккуратно кладу их на лоб Зейну. Он должен проснуться от такой резкой смены температуры, но парень не открывает глаза.

Я не знаю причины жара. Они вчера что-то делали с ним. Неужели нельзя было съездить в больницу? Гарри подавал врачу инструменты, мужчины держали, чтобы не дергался...

Взяв второе полотенчико, принимаюсь прикладывать его к щекам, подбородку, шее Зейна. Нужно любым образом снизить температуру тела. Медленно стаскиваю с него одеяло, оставив только в том месте, где он прижал его рукой.

Здесь должна быть где-то аптечка.

Быстрым шагом захожу в ванную и дрожащими руками открываю все шкафчики друг за другом. Обнаружив небольшой чемоданчик, поспешно вынимаю его и направляюсь обратно к мужчине. Положив аптечку на кровать, суетливо принимаюсь искать обеззараживающее средство и таблетки от температуры, жара, головной боли — хоть что-то похожее.

Парень снова начинает издавать непонятные звуки. Почему же он не просыпается? Я подхожу ближе и пытаюсь найти поврежденное место. Ничего нет — ни крови, ни повязок, ни бинтов. Мне приходится поднимать его футболку, чтобы найти бинт, обмотанный вокруг тела. Долго думаю, как обработать рану, потому что не смогу снять бинт без его помощи, но и не хочу его будить. Не могу перебороть себя, но и не могу смотреть, как он мучается. Он тоже человек.

Сосредоточившись, начинаю медленно сдвигать бинт вверх. Пусть это занимает больше времени, но у меня нет другого выхода. Парой аккуратных движений поднимаю повязку, и с правого боку, немного выше брюк, передо мной открывается свежий шов. Все тело передергивает.

Вокруг нитки ало-красная кожа. За такой короткий период времени ничего совсем не зажило.

Мне никогда не приходилось сталкиваться с таким, но я точно знаю, что нужно по несколько раз в день обеззараживать рану. Медсестры же в больницах приходят, меняют капельницы, дают таблетки, отводят пациентов на перевязку.

Собрав всю свою боязнь и истерику, промачиваю ватку жидкостью и принимаюсь медленно протирать тело вокруг шва. Он весь дрожит. Вдруг парень резко хватает меня за руку, отчего резко отстраняюсь и почти падаю.

— Что ты делаешь? — слабым голосом, но с некоторой злостью произносит Зейн, крепко вцепившись в мою руку. Испуганно смотрю в его карие глаза и понимаю, что он думал, будто я хочу навредить ему.

— Я... — не могу выговорить ни слова. Он до жути напугал меня. Делаю глубокий вздох. — Я хочу тебе помочь.

Прежде, чем парень успевает ответить, вытаскиваю руку из его хватки, не совсем уверенно беру новую ватку, наблюдая за его выражением лица, пропитываю ее жидкостью и снова склоняюсь над швом. Если я начну сейчас принимать его во внимание, то просто не выдержу напряжения. Осталось самое сложное — обработать саму рану. Поворачиваюсь к Зейну, чтобы встретиться с его непонимающим взглядом.

— Тебе больно? — в моем голосе отражается наигранное безразличие. Мне не все равно. Но он не должен воспринимать меня, как спасительницу. Совсем не должен...

—  Что? — недоумевающе спрашивает он.

— Я спрашиваю, тебе больно?

— Нет, — ответ звучит слишком уверенно.

Учитывая подобную реакцию, спокойно прикладываю мокрую ватку к ране. Раздается тихое шипение. Подняв ватку, я так же убираю ту, которая находится под повязкой. Она вся в крови. Это похоже на огнестрельное или, возможно, ножевое ранение. Мурашки расходятся по телу.

Складываю бинт и кладу его на шов, затем начинаю так же аккуратно поднимать повязку, но в этот раз не получается. Тогда парень, заметив мои трудности, легонько приподнимается, и я быстро сдвигаю бинт вниз. Представляю, как ему больно напрягаться, и невольно хмурюсь.

Самая трудная часть закончена. Но все его лицо и живот до сих пор в поту — жар не спадает.

Прошло совсем мало времени. Мне стоит перестать нервничать и просто подождать. Не нужно волноваться за него. Он не мой человек, он не для меня, он не за меня.

Все это время Зейн внимательно наблюдает за моими действиями. Только сейчас замечаю, какой он привлекательный: темные волосы, светлая кожа и карие глаза. Он должен выглядеть измученным, больным, но во взгляде виднеется море энергии и интерес. Надо дать ему вытереть пот с лица и сменить полотенце. Подойдя к изголовью кровати, я тяну руки, чтобы забрать полотенчико, но Зейн снова крепко хватает меня за запястье и от столь резкого движения корчится от боли.

— Тебе нельзя двигаться, — испугавшись, тараторю я, — швы просто-напросто разойдутся, — эта часть фразы звучит намного увереннее и, кажется, мне удается внушить ему некий страх за свое здоровье.

Но Зейн все еще крепко держит меня за запястье. Наши взгляды встречаются, и в его глазах отражается вся испытанная боль и страх. Он беспомощен, поэтому боится, что я сделаю с ним что-нибудь непоправимое.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — будто читая мысли, настойчиво произношу я и пытаюсь освободить руки, но парень не поддается. — Честно.

Последнее слово играет свою роль, и он, тяжело выдыхая, медленно опускает руки, продолжая наблюдать за мной. Взяв полотенце, я ухожу в ванную, чтобы намочить его холодной водой. Меня переполняют чувства. Эта рана, что произошло? Его резкие движения, его взгляд, его присутствие.

Поднимаю голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало: не мешало бы расчесаться и собрать волосы. Никаких синяков под глазами или на теле, свежие вещи, чистая голова. Расчесавшись расческой Гарри, лежавшей рядом на полке, начинаю собирать хвост. Очистив и положив расческу на место, опускаю полотенце под воду, немного выжимаю его и возвращаюсь обратно в комнату.

Зейн лежит на кровати, смотря в потолок. В голове проскальзывает мысль о том, что теперь мне не будет здесь так скучно. Я подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы положить полотенце, и парень снова удивленно смотрит на меня.

— У тебя жар, это должно помочь, — спокойно объясняю, и он расслабляется, позволив мне опустить полотенце ему на лоб.

— Сейчас я позову миссис Хорвей, — подхожу ближе к двери и уже собираюсь кричать, как парень останавливает меня.

— Нет, не надо, не зови ее, — он поднимает руки в знак молчания, — пожалуйста.

Неужели он тоже умеет говорить подобные слова?

— Почему? Она просила позвать ее.

— Зачем она здесь? Только суету разведет, — мне понятна его точка зрения, потому что миссис Хорвей действительно эмоциональная женщина.

— Хорошо, — монотонно отвечаю и возвращаюсь на место напротив окна, чтобы продолжить чтение.

Мне хочется узнать, что произошло, но первой начинать диалог я не намерена. Спустя почти девяносто страниц книги в комнате раздается мужской голос, что крайне непривычно для меня. Невольно осознаю, что уже и забыла, что не одна здесь, и на кровати лежит Зейн.

— Я хочу пить, — в его фразе не хватает слова "пожалуйста".

Я не нанималась официанткой, поэтому молчу в ответ.

— Эшли, ты слышишь меня? Принеси мне воды, — голос звучит громче, на что я оборачиваюсь и всем своим взглядом показываю, что с таким обращением он ничего не получит. Зейн тяжело вздыхает и закатывает глаза.

— Ладно. Эшли, пожалуйста, принеси мне воды.

Он не знает, что мы здесь заперты. Но миссис Хорвей всегда оставляет мне бутылку воды, поэтому я встаю, подхожу к своему прикроватному шкафчику, беру воду, наливаю в стакан и несу парню. Подойдя ближе, даю ему стакан и замечаю, что он больше не такой вспотевший и размерено дышит. Становится немного легче.

— Можно я уберу полотенце? — допив воду и поставив стакан на шкафчик, Зейн вопросительно смотрит на меня. Он спрашивает моего разрешения? В ответ киваю головой и не запланировано улыбаюсь своим мыслям.

— Что? Что-то не так? — он складывает полотенчико и протягивает его мне.

— Да нет, все хорошо, — забираю второе полотенце с тумбочки и ухожу в ванную, чтобы повесить их сушиться. Выхожу и снова направляюсь на свое место для чтения.

— Почему ты заговорила со мной? — вопрос застает меня врасплох.

Почему я заговорила с ним?

Останавливаюсь и устремляю взгляд ему в глаза. У меня нет ответа на вопрос.

— Потому что ты напугал меня, дернув за руку, — фраза звучит ровно, и, наверное, это правда.

— Иди, сядь сюда, мне скучно, — снова этот тон, — пожалуйста.

Не знаю, нужно ли идти. Мне скучно, да и хочется узнать у него все. К тому же, он очень много знает о Гарри, и, возможно, мне удастся выпытать причину моего заключения. Но разговаривать с похитителем по душам тоже странно.

Забираюсь на кровать, складываю ноги в недоделанную позу лотоса и опираюсь на спинку, оставляя между нами столько места, чтобы посадить еще одного человека.

— Что ты читаешь? — его голос звучит непринужденно, и вопрос соответствует.

— Портрет Дориана Грея.

— Не читал, извините, — Зейн разводит руками и корчит рожицу, что заставляет меня улыбнуться.

Почему он такой дружелюбный? Адекватно разговаривает, улыбается, рожицы корчит, когда недавно грозился избить меня до полусмерти. Между нами повисает неловкое молчание.

— Что случилось вчера ночью? — мой вопрос звучит тихо, но настойчиво, из-за чего лицо Зейна принимает серьезное выражение.

— Это не твое дело, — он устремляет взгляд в потолок.

— Хорошо, просто скажи мне, что тебе зашивали. Мне нужно знать.

Взгляд парня темнеет, и кажется, что ему совсем не нравятся мои вопросы. Но если это было серьезное ранение, ему обязательно нужно обратиться в больницу и принимать какие-либо таблетки. Так просто это не заживет. Парень тяжело выдыхает, и черты его лица расслабляются.

— В меня стреляли и, как видишь, не промахнулись, — он почти не злится, даже пытается пошутить.

— Почему вы не поехали в больницу? — у меня еще сотня вопросов.

— Все, хватит. Это точно не твое дело. Лучше скажи мне, почему ты до сих пор не разговариваешь со Стайлсом?

— Это не твое дело, — слегка улыбаясь, произношу я. Возможно, потому что знаю, что он ничего не сможет мне сделать.

— Эшли, если Гарри узнает, что ты так мило беседовала со мной, будет совсем не смешно, — теперь улыбается он.

— Зачем он украл меня? — игривость в голосе резко улетучивается, зато получается сменить тему.

— Это сложный вопрос, — парень качает головой. — Я сам не знаю, зачем он держит тебя здесь. Такое случается в первый раз за всю историю нашей дружбы. Ты не ответила, почему ты с ним не разговариваешь? — он заметно оживляется по сравнению с недавним болезненным видом.

— Он украл меня. Лишил образования, общения с родителями, друзьями, да даже элементарной одежды и интернета у меня нет. Он забрал мою свободу, — на мои слова Зейн опускает взгляд. — Если бы тебя заперли в четырех стенах, ты бы разговаривал?

— Я не знаю, чего он хочет от тебя, но он этого добьется. Любым путем, — и наши взгляды снова встречаются.

Теперь в этих карих глазах, кажется, таится сожаление. Сожаление? Ему жаль? А кто помог закрыть меня здесь?

— У вас же ничего не было еще? Ну, ты понимаешь, — обычно, парни произносят такие слова, не стесняясь. Мне нравится, что он избегает подобных выражений.

Мое мнение о Зейне меняется в лучшую сторону, особенно, после того, когда узнаю, что он умеет нормально разговаривать.

— Нет, — ответ звучит слишком резко, и парень ухмыляется.

— Не думала о том, что чем быстрее дашь ему, тем быстрее освободишься? — его брови принимают вопросительное положение.

— Думала, — произношу шепотом, — но в единственный раз, когда он был до неузнаваемости пьян и только начинал свой разбой, ему позвонил ты. А так, я его почти не вижу.

— Я? — это вызывает смех у нас обоих, и напряженная обстановка постепенно испаряется. Но веселье продолжается недолго. Он корчится и кладет руку на повязку.

— Тихо, тебе нельзя дергаться, — отклонившись от спинки, опускаю напряженное тело парня в горизонтальное положение.

— Дерьмо.

В ответ на его выражение лица только тихо посмеиваюсь. Наш смех прерывает щелкнувший замок. Резко встаю с кровати, и в комнату заходит миссис Хорвей. На наших лицах ни единого признака хорошего настроения, оба серьезные, как никогда.

— Мистер Малик, как вы себя чувствуете? — женщина суетливо подходит к парню и принимается щупать пульс, трогать лоб, как маленькому ребенку, на что Зейн округляет глаза и смотрит на меня.

Мне еле удается подавить смех. Недавно я ненавидела этого человека, а сейчас улыбаюсь ему...

— Я же просила позвать меня, Эшли, — домработница посылает мне грозный взгляд.

— Он только проснулся, — фраза звучит твердо, и она решает не отвечать.

— Вы не голодны? Ничего не болит? — женщина продолжает осматривать тело Зейна.

— Все нормально, но я бы не отказался поужинать, — пренебрежительно произносит он.

— Сейчас-сейчас, там как раз рыба почти запеклась. Десять минут, — и миссис Хорвей поспешно удаляется. Я отворачиваюсь к окну и складываю руки на груди. Мне не нравится, когда со мной так разговаривают.

— Гарри, наверное, с тобой не просто приходится, — он усмехается.

— С чего ты взял? — не хочу смотреть ему в глаза.

— Такая характерная, — он снова хмыкает.

— Что же он тогда держит меня здесь?

— Не знаю... Я бы подумал, что это для развлечения. Но по твоим словам, ничего не происходит, — фраза сопровождается тяжелым вздохом.

В окно я наблюдаю, как ворота открываются, и во дворе появляется черный Range Rover.