У нас у всех есть хотя бы одна история, которую мы никому никогда не расскажем.

Уходить, заканчивать, прекращать... прощаться всегда трудно.

Прошел почти год, а я помню тот последний день и ошеломляющее утро как сейчас. Все тело передергивает от одной лишь мысли... А извечные слова мамы «привет, милая» еще сильнее режут память.

Я помню себя тогда на пороге кухни, не знающую, что делать. Ведь я должна была тогда ринуться в объятия самого родного мне человека, но совсем не была рада ее скорому прилету. Мне нужно было время, чтобы утопить все всколыхнувшие мое внутреннее море чувства и установить полный штиль, но она его словно забрала.

Дни тогда превратились в часы, и я так и осталась комком убивающих изнутри чувств. Выпускной, защита диплома, вечеринки и встречи с папиными компаньонами. Мы должны были присутствовать везде - и мы присутствовали. Я по-настоящему ощутила радость от приезда родителей лишь на третий день, когда мы все вместе посещали благотворительный вечер, где папа с широкой улыбкой танцевал с двумя счастливыми дамами, которыми были мама и я. Мне не впервые приходилось что-то скрывать от родителей, поэтому лишних вопросов от них не поступало.

Я завертелась в делах, в новых знакомствах и планах, совсем затерявшись в собственном блестящем обмане. Мы отлично сыграли неразлучных подруг с Ханной, после чего отец поблагодарил ее и даже помог найти работу у одного из манчестерских бизнесменов.

Я искренне рада за нее.

Остальных я почти не видела. Разве что мистера Кэлтона, который, как и прежде, с наигранной улыбкой встречал нашу семью и почтительно вручал мне диплом. Диплом об отличном обучении... Я была ошеломлена этой новостью и долго не могла поверить в то, что мистер Янки всё же поставил мне "отлично". С ним мы тоже виделись после на выпускном вечере, и он оставался все таким же почтительным и любезным.

Я отклонила приглашение на приватную вечеринку выпускников и больше ни с кем не виделась, чего и хотела. Разве что, кроме Лили. Я наткнулась на девушку в книжном, после чего мы с ней отлично провели время за чашечкой кофе.

Прошел выпускной, прошли две мучительные недели с защитой диплома, прошли все встречи, прошли переживания, прошел год. Все прошло.

Я устроилась на работу, завела новых знакомых, наладила свою жизнь. Все стало тем самым представлениям об идеальной жизни, которое я держала у себе в голове все предыдущие годы.

Но вот только...
Мне все по-прежнему трудно дышать. Словно я больной пациент, у которого отняли кислородные трубочки. И болезнь слишком медленно приспосабливается к грязному воздуху.

Мне снятся страшные сны...
Я слишком часто просыпаюсь в поту, судорожно оглядывая комнату вокруг.
Все словно наяву. Будто я застряла в этой молчаливой тюрьме.
И каждый раз легкий солнечный свет осыпается на мое лицо, отчего я нехотя открываю глаза и вижу эту комнату... Вижу этот зеркальный шкаф, шелковые шторы и огромное окно, возле которого он... улыбаясь, впускает утренний солнечный луч в сонную комнату. И я словно чувствую это тепло на своем лице, после чего он привычно подходит, садится на кровать и с приятной игривой улыбкой наклоняется, чтобы поцеловать мои губы, но не целует... Потому что все резко осыпается, и я в поту открываю глаза в темной комнате.

Мне было страшно, было невыносимо больно... Я вскрикивала, хваталась дрожащими пальцами за одеяло, плакала, бежала включать свет и обессиленно сползала по стене. Но после, по-прежнему, несколько раз в месяц просыпалась в поту и судорожно сжимала в руках одеяло.

Я просто не могла поверить в то, что просыпаюсь не от того, что он хочет меня поцеловать, а от того, что не целует... Его обман. Предательство за моей спиной, которое я не смогла простить.

Мне стали приходить письма. Настоящие письма на бумаге, правда, не от руки, а напечатанные. Это были письма от мужчины. Они не были длинными или наполненными любовными фразами, страстью, желанием. Нет. Там всегда были лишь несколько строк, которые я стала ждать, как издание желанного романа.
И даже спустя полгода я не могла признать, что в голове по прежнему крутилась одна лишь мысль... Что эти письма были от него.

Ведь я тогда уже все знала о нем из откровений Ханны и оправданий Зейна, переданных через нее же. Знала, но не простила, затаив темную и обжигающую обиду глубоко внутри, где ее никто не смог увидеть.

Эти письма дали мне надежду на то, что он всё же был именно тем человеком, с которым я провела почти пол года своей жизни. И эти письма стали продолжением моего сна...
Теперь он целовал меня. Прикасался теплыми губами к моим губам, к щекам, к шее и шептал «доброе утро». После чего вставал и уходил, и я снова просыпалась в поту.

Но ведь жизнь продолжалась, и я по-прежнему вставала, завтракала и ехала на работу на новенькой машине. Я также ходила с подругами вечерами в кафе. Мы иногда вместе большими компаниями покоряли активные виды спорта. Все шло своим чередом.

Я окунулась в ту самую жизнь офисной девушки из небоскреба некой компании, которая прилично одевалась, редко опаздывала на работу, в определенное время выходила с коллегами на обед в ближайшее кафе, после чего возвращалась домой, по-разному распределяя свое свободное время.

Но все остановилось, когда на место моей заболевшей коллеги в кафе подсел молодой человек и положил аккуратный белый конверт на стол передо мной — мой адресат. Я смогла лишь удивленно задержать дыхание и сдержанно улыбнуться. Мужчина улыбнулся мне в ответ и пригласил меня на свидание.

Вот только это был не он.

Вокруг все перевернулось.
Мне прекратили сниться сны.

Сейчас я немного волнуюсь. Только что вернулась из продуктового и поднялась на второй этаж в свою комнату, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Сегодня ко мне на ужин придет мой жених.
Именно поэтому я должна выглядеть неотразимо.
И именно поэтому я немного волнуюсь. Последний раз смотрю на себя в зеркало, дополняю свой образ любимыми духами и, сделав глубокий вдох, неуверенно спускаюсь на первый этаж.

Мама встречает меня своей блистательной улыбкой и успокаивающе приобнимает, отчего я чувствую себя увереннее. Она шепчет мне посмотреть на довольного папу, выглядывающего из гостиной, и еще раз напоминает, что этот день также очень важен для них.

С последним решающим вдохом я перебарываю свое волнение и вместе с мамой переступаю порог нашей гостиной, где к столу как раз только что подошли гости.

— Какие люди к нам пожаловали, — торжественно проговаривает папа. — Надеюсь, вы узнаете мою маленькую Эшли. — Он широко улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ, нервно перебирая пальцы.

Мама мгновенно покидает меня, приветствуя гостей теплыми объятиями. Она смеется, хихикает, как порядочная хозяйка, и дает мне шанс прийти в себя.

— Эшли, ты, наверное, не помнишь. Это мой хороший друг Марк, его прекрасная жена Делия, их дочь со своим женихом и... — он переглядываются с кем-то из гостей и, будто поправляя себя, произносит, — и его племянник. Вы молодежь, сами познакомитесь. — Папа снова широко улыбается и тоже принимается здороваться с гостями, отчего, потеряв его взгляд, мне приходится всё же посмотреть на гостей, чего не позволяло сделать ранее невыносимое волнение и еще не сбежавшая от меня стеснительность.

Время вокруг останавливается, когда я вижу невысокую ухоженную темноволосую молодую девушку, очень похожую на свою маму, и высокого молодого человека в дорогом черном костюме с черной рубашкой рядом с ней.

Вчера

В Америке мы с родителями всегда ужинаем вместе, и сегодняшний день не является исключением. Папа разрезает запеченную мамой рыбу и благодарно улыбается ей, раскладывая блюдо по тарелкам. Он также разливает мамино любимое вино по бокалам и обнадеженно поглядывает на меня, будучи полностью уверенным в своей дочери — виновнице торжества. Ведь завтра к нам приедут гости и мой жених.

— Милая моя, ты самая лучшая дочь на свете, и я никогда в этом не сомневался. Ты мой любимый ангелочек. Мы сегодня поднимаем эти бокалы за твое неисчерпаемое счастье. — Папа довольно улыбается и даже подходит ко мне, чтобы чокнуться со мной бокалом и поцеловать меня в щеку. Все внутри загорается какой-то новой искрой, и я начинаю верить в его слова. — Даже несмотря на то, что тебе уже целых двадцать четыре годика, ты навсегда останешься моей малышкой.

Но после того, как он упоминает мой возраст, я будто чувствую послевкусие той загоревшейся искры. И в голове мелькает утренний разговор с мамой.

Разговор, в котором она предупредила меня о том, что завтра к папе приедет его близкий друг и компаньон. Компаньон, от связей с которым зависят многие вещи, в которые я не стала вникать. Расширение отцовской компании и какие-то цели, к которым, по маминым словам, папа так долго стремился.
Она тогда напомнила, что мне уже двадцать три года, и пора бы давно нам представить моего молодого человека, после чего продолжила свой монолог, говоря, что компаньон приедет со своей семьей. У него есть порядочный и очень вежливый сын. Сын, к которому мне следует приглядеться, чтобы скрепить две компании наших отцов.

Моя мама всегда была добра ко мне, поэтому она не произносила слова «должна», но очень настоятельно просила к нему присмотреться. И ведь я не могу не выполнить просьбу людей, которые меня никогда ни о чём не просили, лишь бескорыстно выполняя все мои прихоти. И они об этом знают, потому что сами меня воспитывали. Однако это знание не прикрыть рассказами о том, какой он симпатичный, галантный и состоятельный юноша, и какой у него интересный таинственный характер.

Но и я не первый день живу. Не первый день живу и знаю, что браки по любви самые несчастливые, что люди изменяют друг другу за спиной или расходятся.

Поэтому я ожидала того, что мой брак будет по расчету. Ведь гораздо проще принять измены не любимого мужа, а хорошего друга, с которым вам комфортно жить под одной крышей.

К тому же, я уже и вовсе потеряла надежду встретить кого-то достойного... без него

Сегодня

— Надеюсь, я не опоздал. — В доме звучит мужской голос. Входная дверь хлопает, заставляя меня вернуться в реальный мир и вновь потерять способность дышать, взглянув на них вдвоем.

Девушка улыбается мне наигранной улыбкой, которую я не могу прочесть, но точно знаю, что она не рада меня видеть. Оливия демонстративно поправляет кольцо со сверкающим камнем на безымянном пальце и вновь обращает свой взгляд на меня.

Я не могу с ней бороться, поэтому невольно перевожу взгляд на него. Высокий кудрявый молодой человек оценивающе смотрит на меня, словно ожидая ответной реакции. Он всегда ко всему готов... кроме этого момента...

Я улавливаю подозрительный взгляд мамы, но не нахожу в себе сил ни подойти к гостям, ни поздороваться в слух издали. Легкие словно сжаты в тиски, и кровь отходит от ладоней к сердцу, оставляя руки холодными.

— Добрый вечер, — с его губ слетают первые два слова в нашем диалоге и падают прямо передо мной. Гарри протягивает вперед свою ладонь в знак приветствия.

Я скована его взглядом...
Я скована его таким привычным запахом...
Я скованно делаю шаг вперед и кладу руку в его ладонь, неуверенно улыбаясь.
И некоторое время мне кажется, что все это во сне.

Но после вошедший молодой человек подходит к нам, смело обнимая и целуя свою невесту Оливию, а Гарри касается губами тыльной стороны моей ладони.

— Милая Эшли, дайте же и мне с вами поздороваться. — К нам подходит Марк, которого я тоже мгновенно узнаю. — Я смотрю, вы уже познакомились с моим преемником Гарри, дочерью Оливией и ее женихом Луи.