Заканчивая школу, я часто думала о том, каково это ― переехать в другой город и начать совершенно иную жизнь. Я представляла себе институтскую библиотеку, где учила бы задания по предметам, милую соседку в комнате общежития и посиделки в баре с одногруппниками.

Мои оценки не были лучшими из лучших, поэтому Оксфорд или Стэнфорд даже не всплывали в мыслях. Кажется, и мое сердце всегда принадлежало столице, ведь это совершенно иной мир, другая Англия, отличная от той, что находится на побережье Па-де-Кале. Здесь, в Лондоне, тяжело усидеть на месте. Время мчится с непреодолимой скоростью, вовлекая каждого жителя города в свой бесконечный забег.

Возможно, именно поэтому я сейчас не учу теорию к тесту, а поддаюсь вечно спешащему времени и смеюсь над очередной шуткой Бена за темным дубовым столом в кругу еще совсем не друзей, но уже хороших знакомых на дне рождения моего проводника в этот мир закрытых вечеринок и запретных игр ― Роберта.

Пока Дэнни раздает карты, Каспиан кратко рассказывает мне правила. Я киваю, старательно разбирая почерк нашего дилера и запоминая комбинации. Невольно несколько раз обращаю взгляд на виновника торжества и моего участия в этой игре: он изредка что-то говорит своей ученице Памеле, пьет виски и выглядит очень расслабленно.

Чертенок внутри меня хочет обратить на себя все его внимание, но я мгновенно отказываюсь от этой затеи. Сначала нужно верно оценить его поведение, возможно, пообщаться чуть больше наедине и увидеть ответы на все свои вопросы в его глазах...

Сбрасываю карты уже в первом раунде и могу спокойно наблюдать за ходом игры. Искренне пытаюсь понять мотивацию сидящих за столом и слежу за каждым из них, но это дает мне мало информации.

Решаюсь заглянуть в карты Каспиана, аккуратно поднимаю их со стола и своими действиями вызываю очередной всплеск эмоций у собравшейся компании. Удивленно приподнимаю брови и пожимаю плечами. Я ведь должна у него учиться! Алекс предупреждающе качает головой, давая мне понять, что я сделала что-то не так.

Взволнованно оборачиваюсь к Каспиану, но его лицо не отражает неодобрения моими действиями. Зато мое явно сменило весь спектр выражений.

― Извини, ― шепчу и смущенно закрываю глаза.

― Ничего, ― он наконец решает посмотреть на меня. ― Что думаешь?

Неожиданный вопрос провоцирует полную капитуляцию мыслей. Теряюсь и даже забываю, какие карты у него на руках. Но мне почему-то так не хочется показаться глупой в его глазах. Я все время чувствую вынужденную снисходительность со его стороны, словно мне суждено быть несмышленой миленькой девочкой. Однако мне не хочется быть таковой.

Я обращаюсь к подсказке, написанной Дэнни, и еще раз смело заглядываю в его карты. Вдруг чувствую всеобщее внимание, но не успеваю ничего сказать. В свой ход Каспиан делает новую высокую ставку. Все взгляды вновь обращаются на меня.

― Тебе налить? ― мой учитель поднимается из-за стола.

― Нет, спасибо, ― улыбаюсь и провожаю его взглядом в полном замешательстве.

Он выигрывает эту игру, как и две короткие следующие.

Когда мне наконец попадаются хорошие карты, я нерешительно делаю небольшую ставку и еще круг трясусь до следующего хода. Каспиан сбрасывает свои карты, и я решаюсь обратиться к нему за советом, чтобы быть уверенной и побороть желание постоянно подглядывать в подсказку.

Он молча кивает, чем вызывает у меня улыбку. Становится гораздо спокойнее.

Я постепенно поднимаю ставку, будучи уверенной в своей правоте. В один из ходов Каспиан шепчет мне максимально повысить ставку, отчего дрожь прокатывается по телу. С одной стороны, так я выйду из игры и больше не буду вынуждена сидеть за этим столом, но с другой, я проиграю чужие деньги.

― Ты же знаешь, что так нечестно, ― Бен улыбается и качает головой, обращаясь то ли ко мне, то ли к моему соседу.

Легкая музыка делает перешептывания остальных неразборчивыми, но в каждом из собравшихся я ощущаю приятный положительный настрой.

После моей ставки в игре остаемся только мы с Робертом. Тогда я впервые вспоминаю, что покер ― это игра лицом. Моя улыбка на одобрение Каспиана заставила всех испугаться и сбросить карты.

Оставшись один на один с владельцем моего маленького состояния, я расслабляюсь. В любом случае, это его деньги.

В момент игра превращается в красочное противостояние двух друзей. У меня не остается фишек, и Каспиан отдает мне свои, но даже это не побуждает Роберта остановиться. Так продолжается несколько кругов. Все пристально следят за нами и не стесняются комментировать происходящее, прибавляя ситуации особые краски.

Чувствую себя меж двух огней, и мне вдруг резко хочется отдать карты Каспиану, но игра заканчивается раньше. В комнате на минуту повисает оглушительная тишина, ярко контрастирующая с прежним легким шумом.

Мой серьезный учитель даже не проявляет интереса к картам Роберта, словно уверен, что моя комбинация будет сильнее в любом случае. На мгновение мне кажется, что его самоуверенность оказалась чрезмерной и неоправданной. Но в следующую секунду Алекс радостно выругивается и практически начинает хлопать в ладоши.

― Умничка, ― шепот Дэнни раздается над ухом, затем он наклоняется и двигает ко мне все выигранные фишки.

― О, Роб, это же было очевидно! ― один из друзей проигравшего цокает и качает головой, а я прикрываю свое раскрасневшееся лицо руками, совершенно не понимая, что происходит.

Переглядываюсь с Робертом, но тот не сводит взгляда с молодого человека рядом со мной и совершенно не замечает моей реакции.

― Думаю, на этом можно сделать перекур, ― Дэнни объявляет непродолжительный перерыв.

Все мгновенно откликаются на его слова и начинают шевелиться.

― Черт, это было потрясно, ― Алекс вытягивает меня к бару и открыто радуется моему триумфу.

― Это точно, ― Бен присоединяется к нам и поддерживает восторг подруги.

― Ну вы же понимаете, что это не моя заслуга, ― смеюсь и качаю головой, не признавая всеобщей радости. Тут же оборачиваюсь в попытке найти зачинщиков обсуждения, но в комнате их нет.

Алекс уходит в уборную, а я решаю осмотреться получше и прохожусь по комнате, больше похожей на просторный кабинет. Вскоре замечаю монитор, убранный в нишу шкафа, чем подтверждаю свои мысли.

Выглядываю в окно и, не заметив никого на балконе, решаю выйти наружу. Прохладный февральский воздух приятно освежает и развеивает ненужные душные мысли, а взбудораженное сознание поглощает ночная тишина.

Чувствую себя немного странно: страх неизвестности и легкий задор сталкиваются между собой, и что-то срочно должно перевесить чашу весов. Мне хочется находиться среди них, наблюдать за ними, чувствовать их интерес и впитывать свежие нотки чужого мировоззрения. Однако я неистово боюсь оступиться.

Первым делом берусь руками за перила и наклоняюсь, чтобы посмотреть, есть ли кто внизу, однако зимний сад пуст, и лишь холодный вечер напоминает о том, что в городе зима. В отражении на траве мелькают многочисленные тени человеческих душ, подтверждающие, что вечеринка продолжается. Я прислушиваюсь и замечаю едва различимые звуки музыки, отчего вдруг хочется спуститься вниз на недавно покинутую вечеринку.

Чувствую, как запас тепла постепенно растворяется в воздухе, и оборачиваюсь, проверяя, пришла ли Алекс. Моему взору предстает Каспиан, зажигающий сигарету. Наши взгляды пересекаются, и я понимаю, что он совсем не ожидал меня тут увидеть.

Едва заметно улыбаюсь и направляюсь в комнату, оставляя его наедине.

Через идеально чистое стекло балконной двери я замечаю, что внутри и вовсе никого не осталось, что вызывает замешательство. Наверное, все спустились вниз.

До меня слишком поздно доходит, что у этой двери просто нет ручки. Я толкаю ее, но та не поддается.

― Почему она не открывается? ― оборачиваюсь к молодому человеку за спиной и хмурюсь.

― Бля, ― он раздраженно выдыхает и отклоняет голову назад. ― Потому что она захлопнулась.

Каспиан кладет сигарету в пепельницу на журнальном столике и подходит ко мне. К сожалению, его попытки открыть дверь так же не увенчиваются успехом.

― Все ушли? ― старательно выглядываю хоть единую живую душу в комнате.

― Да.

― Надолго?

― Договорились вернуться через полчаса, ― он смотрит на наручные часы и опирается о перила, докуривая свою сигарету.

― И ее никак не открыть? ― поджимаю губы и стараюсь сосредоточиться.

― Боюсь, что нет. Мать Роба помешана на безопасности. Тут даже стекло просто так не разбить, ― Каспиан пожимает плечами.

Я подхожу к перилам в надежде, что на улице есть кто-нибудь, кто сможет нам помочь.

― Не лучший вариант, ― мой собеседник оборачивается и качает головой. ― Никто кроме нас не знает, чем мы тут занимаемся. Ты же не хочешь посвящать их в свою незаконную деятельность? ― он кивает в сторону игрального стола.

― Но нас с Алекс вы же впустили... ― непонимающе пожимаю плечами.

― Это было решение и ответственность Роба, ― Каспиан достает вторую сигарету. ― К тому же, дверь в комнату не открыть снаружи без ключа, а он есть только у хозяина дома.

― Решение Роберта? ― осознанно переспрашиваю, ведь нас привел сюда Дэнни.

― Да, ― он ограничивается лаконичным ответом и более не обращает на меня внимания.

Значит, он хотел нас здесь видеть... Но совсем не показал своего желания. Мне становится все труднее понять его.

Невероятно.

Разочарованно выдыхаю и закрываю глаза.

Заметно замерзла и боюсь заболеть прямо перед тестовой неделей. Обхватываю себя обеими руками, чтобы хоть ненадолго задерживать тепло.

― Должен же быть какой-то выход...

― Боюсь, что единственный выход ― подождать, ― Каспиан пожимает плечами.

Его слова заключают всю безысходность положения, и мне становится не по себе. Полчаса мерзнуть на этом балконе наедине с самым неразговорчивым человеком из всех возможных вовсе не кажется приятным времяпрепровождением.

В голове вновь и вновь прокручиваю поведение Роберта, пытаясь дать ему оценку. Последнее время мы часто пересекаемся в университете, и он всегда садится рядом на лекциях и семинарах. Мы вместе ходим в кафетерий и иногда даже прогуливаемся до общежития. Конечно, не вдвоем, но все же вместе.

Затем он зовет меня на все вечеринки, на свой день рождения, выделяет в обществе других людей  особенным вниманием... а после сажает возле себя блистательную певицу Памелу и перестает контактировать вовсе.

Возможно, я просто неверно интерпретирую его поступки?

― Как давно вы знакомы с Робертом?

Каспиан мимолетно касается меня взглядом, затем словно в уме считает годы, но произносит лишь сухое:

― Давно.

― Ты тоже на факультете экономики?

― Нет, я тоже на факультете права, ― он выпрямляется и делает новую затяжку.

Его ответ вводит меня в заблуждение. Во-первых, Роберт уже учится четыре года, но только на четвертом курсе решил взять маркетинг? Он так же говорил, что ходит с Шарлоттой на математику. А его друг сейчас сообщает мне, что они оба учатся на факультете права.

Такое возможно только в случае, если на маркетинге он вольный слушатель.

― Я бы предложил тебе свой пиджак, но он остался внутри, ― Каспиан вдруг прерывает мои размышления и тушит сигарету в пепельнице. Он вновь заглядывает в комнату через прозрачное стекло, но там все еще никого нет. ― Иди сюда, а то заболеешь.

Молодой человек слегка раскрывает руки, предлагая мне свои теплые объятия, чем вызывает улыбку. Это совершенно неожиданное предложение заводит в тупик все недавно набравшие скорость мысли, и им приходится остановить свой бег.

Наверное, я вхожу в число тех людей, для которых все еще остались важны прикосновения. Девушкам нет необходимости постоянно пожимать друг другу руки, и мы не в Италии, чтобы приветственно касаться друг друга щеками. Мысленно перебираю всех тех, с кем часто обнимаюсь, и понимаю, что их можно пересчитать по пальцам одной руки. Недавно в их число бесцеремонно и своенравно вошел Роберт.

Но Каспиан... От него словно веет холодом и отстранённостью. К таким людям обычно слишком сложно найти подход и хочется держаться подальше.

― Я... ― смущенно улыбаюсь и растерянно выдыхаю. ― Это немного... личное...

В ответ он пожимает плечами и вновь опирается о перила. Я вскользь осматриваю его и отмечаю про себя, что без жилета и шляпы он совершенно не похож на мафиози двадцатого века. Скорее на типичного офисного белого воротничка. Невольно задумываюсь, играет ли он тоже в футбольной команде, или подтянутое тело результат усердных индивидуальных тренировок в зале.

― Если бы ты не забрал мой телефон, мы бы уже были в тепле, ― выдыхаю и снова ищу хоть одну живую душу на улице.

― Телефоны несовместимы с незаконными действиями. Ты бы вряд ли обрадовалась наряду полиции, стучащему в дверь.

― С чего им приезжать? Это же просто игра в карты в пределах частной собственности.

― Нам все равно нельзя попадать под подозрение, ― он оборачивается, и наши взгляды пересекаются. ― И уж тем более нам не нужны видео-истории в инстаграм или различные посты в снэп-чате.

― Ты говоришь так серьезно, что даже немного пугаешь, ― произношу вслух собственные мысли, не переживая за их чрезмерную правдивость. Я действительно не воспринимала всерьез все происходящее.

В ответ Каспиан снова молчит.

― Сколько времени уже прошло? ― не хочется показаться некультурной, но у меня нет часов, и я очень замерзла.

― Восемь минут, ― мой собеседник сверяется с часами и озвучивает неутешительный результат своих наблюдений.

― Мы можем о чем-нибудь поговорить? ― мне нужно отвлечься от мыслей о том, как бывает холодно в феврале на улице в одном лишь платье. Возможно, мне также хочется немного лучше понять его.

Каспиан несколько секунд молчит, затем поворачивается ко мне лицом и кивает.

― 10 вопросов? И отвечать только правду, ― стоит мне произнести свои слова, как на губах появляется едва заметная улыбка, а перед глазами всплывают воспоминания из школьных пикников, где целый класс имел в своем арсенале по десять неординарных вопросов.

― Как пожелаешь.

― Где ты так хорошо научился играть в покер? ― из всех интересующих меня вещей, решаю начать с самого легкого и менее личного вопроса.

Однако Каспиан едва заметно хмурится и будто выбирает слова, прежде чем озвучить свой ответ.

― Меня научил отец, ― его лаконичность явно заслуживает восхищения древних греков. ― Моя очередь.

Он совсем ненадолго задумывается и совершенно спокойно, без усмешки или упрека проговаривает:

― Неужели я настолько плох, что непродолжительным объятиям со мной ты предпочтешь замерзнуть и заболеть?

Смеюсь, закрываю глаза, словно это поможет мне спрятаться или скрыть смущение.

― Нет, ― неуверенно подаюсь вперед, все еще опасаясь сделать последний шаг. ― Просто не решалась спросить, актуально ли предложение.

Кажется, словно в этот момент мои щеки загораются обжигающим пламенем. Чувствую себя ужасно неловко. Ни в одной из своих самых смелых фантазий я не могла представить, что окажусь заперта на балконе в объятиях этого человека.

Но что мне остается?

Невольно задумываюсь о том, что он видел меня и специально закрыл дверь, ведь знает о ее особенности. Нет... На него это не похоже... Зачем ему так делать?

Каспиан не говорит ничего в ответ. Он просто уверенно подходит ближе и практически невесомо прижимает меня к себе. Я словно окунаюсь в теплую воду, при первом прикосновении с которой кожа покрывается мурашками. От него пахнет сигаретами и приятным, но совсем не знакомым мне легким мужским парфюмом, запах которого надолго осядет и на моих волосах.

Закрываю глаза и лишь крепче обнимаю себя, сложив руки на груди. Мне очень неловко...

― Спасибо, ― шепчу еле слышно и кладу голову на его плечо.

На мгновение задумываюсь, как он может оставаться таким теплым, но его голос теперь совсем рядом прерывает все размышления.

― Твой вопрос? ― он не смотрит на меня и говорит теперь заметно тише... Перестает растирать мою спину, остановив свои руки на талии, и тогда я замечаю, что он все же тоже немного замерз.

― Ты ведь здесь не первый раз. Неужели не знал, что дверь может захлопнуться? ― стараюсь прозвучать как можно тактичнее.

― Веришь или нет, но я застреваю здесь уже третий раз. Не могу привыкнуть... Она не должна была закрыться. Видимо, все начали выходить из комнаты и оставили входную дверь открытой, отчего сквозняк захлопнул их обе.

Столь подробный ответ стирает все прежние сомнения. Его голос кажется мне вполне искренним.

Молчаливо киваю. Да и стоит ли даже задумываться о том, что я могу быть ему интересна...

― Ты совсем не умеешь играть в карты? ― он проговаривает еле слышно и опирается о решетку балкона, провоцируя меня податься немного вперед. ― Хотя нет... стой. Почему ты совсем не умеешь играть в карты?

― Даже не знаю... Не доводилось встретить кого-то, кто хотел бы со мной поиграть. Мама много работает, а друзья предпочитали другие игры.

Делаю глубокий вдох и несколько мгновений представляю нас со стороны. Простой прохожий подумал бы, что мы либо очень хорошие друзья, либо влюблённая пара. А я ведь даже не знаю его фамилии...

Задумываюсь, стараясь подобрать наиболее интересующий меня вопрос, но все они кажутся такими простыми. Любимая страна? Хобби?

― Почему юридический? ― осторожно проговариваю и вновь закрываю глаза.

Теперь полностью осознаю, что мы совершенно ничего не знаем друг о друге, хоть и встречаемся довольно часто. В его досье в моей голове красуется лишь три слова — друг Роберта Каспиан. У него необычное имя.

― Моя мама была помощником прокурора. Мне нравилось ходить с ней на заседания, читать ее пометки и играть в судебный процесс.

― Это мило, ― улыбаюсь и невольно представляю его маленьким ребенком рядом с женщиной в строгом костюме с такими же каштановыми волосами.

Он ничего мне не отвечает, а я ненадолго забываю, что следующим должен быть мой вопрос.

Мне легче говорить с ним, уткнувшись лбом в его теплую шею и избегая зрительного контакта, ведь так мне не видно его выражение лица.

― Как бы выглядел твой идеальный день? ― полное отсутствие расстояния между нами будто заглушает все вокруг, и собственный голос противится звучать выше тихого шепота.

Мой собеседник ожидаемо долго молчит, раздумывая над своим идеальным днем...
А каким бы был ваш идеальный день?..

Наверное, ответ на подобный вопрос многое говорит о человеке... о его рутине, о привычках, предпочтениях и жизненных приоритетах.

― Думаю, мой идеальный день прост ― это выходной день. Твой?

― Выходной день? ― машинально отстраняюсь и хмурюсь, заглядывая в его глаза.

― Да, ― он произносит совершенно серьезно и словно не понимает моего удивления. ― Какой же твой идеальный день?

― Думаю, мой идеальный день ― это в первую очередь длинный солнечный летний день. Я просыпаюсь, ем невероятно вкусный тост, который меня научила готовить мама, затем просматриваю свои планы, а их целый лист. В свой идеальный день я много смеюсь, чувствую себя счастливой и ясно осознаю, что меня окружают хорошие люди, что у меня есть верные друзья и что моя семья здорова и так же счастлива. А вечером, когда прихожу домой... да, потому что в свой идеальный день я обязательно встречаюсь с близкими мне людьми в каком-нибудь уютном кафе за вкусным десертом... когда прихожу домой, я ложусь на кровать и понимаю, что очень устала. Устала, потому что прожила этот день не зря и смогла наполнить его событиями... Наверное, но это вовсе необязательно, я бы провела свой идеальный день у моря.

Закончив свою речь, вновь отстранюсь и всем своим видом показываю, что вот так надо отвечать на вопросы для поддержания приятной беседы.

― Что? ― Каспиан хмурится, и на его лице впервые за время нашего заточения появляется подобие улыбки.

― Ничего, ― качаю головой, и прежнее возмущение улетучивается. ― Любимый фильм?

― Одиннадцать друзей Оушена. Твой?

― Шрек.

― Шрек? ― брови моего собеседника взмывают вверх, словно я произнесла что-то запретное или очень смешное. Затем он обращает внимание на услышанный шум и, отпустив меня, проходит к двери.

Я следую за ним, но мы вместе убеждаемся, что в комнате по-прежнему никого нет. Тогда я возвращаюсь к перилам и смотрю во двор, но там также ни души.

― Но Шрек же некрасивый зеленый монстр, который вынуждает еще и прекрасную принцессу стать некрасивой и зеленой. К тому же, такой старый мультик, ― Каспиан произносит свою самую чувственную речь с момента нашего знакомства и обнимает меня за плечи, отчего я невольно вздрагиваю и даже немного пугаюсь.

Однако возмущение сказанным берет верх. Скрещиваю руки на груди и расслабляюсь, позволяя себе облокотиться на него.

― Нет, Шрек ― это одна из самых правильных сказок, где принцессу вовсе не охраняет страшный дракон, а вполне дружелюбная подруга-дракон. И ее спасает не прекрасный принц, а лишь внешне страшный монстр, но с доброй душой. И принцесса вовремя понимает, что прекрасный принц просто алчный и закомплексованный болван, выставляющий ее своим трофеем, и что дворец вовсе не заветное пристанище, а простая золотая клетка, полная приспешников самовлюбленного принца. В этой правильной сказке лишь только монстр любит принцессу любой, какой бы она не была, и помогает ей полюбить себя. Такое нужно показывать детям, а не все эти сказки про золушку и русалочку.

― Понял, ― Каспиан тихо проговаривает, и я чувствую, как он смеется.

― Что смешного? ― оборачиваюсь и внимательно всматриваюсь в его лицо.

― Просто впервые встречаю девушку, недовольную проверенными годами сказками про принцесс, ― он улыбается.

― О, я выросла на этих книгах и мульфильмах. Мне они очень нравились до того момента, пока я не повзрослела и не поняла, что прекрасные принцы, в общем-то, в большинстве своем не самые приятные ребята, а принцессе и вовсе не нужен спаситель.

― Сейчас просто другое время, ― мой собеседник пожимает плечами.

― Думаешь, тогда им нравилось зависеть от удачного замужества, когда ты вообще не представляешь, что за человек твой суженый?

― Ну ладно-ладно, сдаюсь, ― чувствую, как, произнося свои слова, он побежденно опрокидывает голову и выдыхает. ― Давай следующий вопрос.

Улыбаюсь и радуюсь тому, что он не видит моего выражения лица. Кажется, у нас получается диалог. Если я расскажу об этом Алекс, она мне просто не поверит.

― Если бы горел твой дом, после спасения близких, домашних животных и документов у тебя был бы один шанс забежать внутрь и спасти еще что-то от пламени. Что бы ты взял?

Этот вопрос всегда самый сложный, потому что кажется, будто в твоем доме много ценных вещей, и хочется спасти все. Любимый ноутбук и прочую технику, драгоценности, одежду... Но ведь на самом деле ничего из этого не несет смысла, потому что все это можно снова купить. И лишь обретая что-то важное и незаменимое, начинаешь понимать, как важны памятные моменты.

До моих ушей вдруг доносится знакомый смех, и я делаю шаг вперед.

― Это Алекс, ― тихо проговариваю и выглядываю через балкон.

Каспиан тоже замечает ее, но отступает назад и проговаривает:

― Скажи ей позвать Роба.

Я замечаю, что она с Дэнни, и невольно улыбаюсь. Они выбрались в темный сад, чтобы побыть наедине...

― Мне, конечно, не очень хочется портить вам вечер, ― проговариваю достаточно громко, чтобы они меня услышали.

Дэнни замолкает, а Алекс начинает оглядываться.

― Лора?

― Да, я здесь немного застряла. Наверху.

Они оба поднимают взгляд, и я машу им рукой в ответ.

― Я думала, ты с Робом, ― Алекс широко улыбается и подходит чуть ближе.

― Почему? Я же сказала, что буду тебя ждать.

― Но я тебя искала и нигде не нашла, а Дэнни искал Роба, но тоже не нашел. Я подумала, вы вместе.

― Почему ты на балконе? ― сильный голос Дэнни, кажется, может разбудить всю округу.

― Я вышла осмотреться, и дверь захлопнулась. Ты можешь, пожалуйста, позвать Роберта? Чтобы он нас выпустил?

― Но его нигде нет.

― Нас? ― я вижу, как Алекс щурится и улыбается.

― Постучи в его комнату, ― Каспиан выходит из тени, чем вызывает трудноскрываемое удивление подруги.

― Хорошо, ― Дэнни берет Алекс за руку, и они возвращаются в дом.

― Зачем ему сидеть в комнате в собственный день рождения? ― оборачиваюсь и непонимающе качаю головой.

― Вероятно, он там не один, ― молодой человек пожимает плечами.

Мне вдруг хочется ударить себя по лбу за собственную бестактность.

― Я даже не знаю, что ответить на твой предыдущий вопрос.

― Подумай. Ответишь потом, ― сжимаю губы в легкой улыбке.

Мы оба встаем напротив прозрачной балконной двери на заметном расстоянии друг от друга, словно и не было этих двадцати минут запредельной близости.

Я прижимаю руки к груди, а Каспиан закуривает новую сигарету...