В белый внедорожник Дэнни нам помогает сесть Роберт. Он в своей привычной черной джинсовой куртке вынужденно убирает запланированную сигарету в пачку и широко улыбается, когда мы с Алекс закрываем за собой дверь подъезда.

Я улыбаюсь ему в ответ.

Шарлотта и Кармен сегодня приглашены на день рождения подруги, поэтому не составят нам компанию. Прикусываю губу, понимая, что из девочек весь предстоящий вечер я буду знать только Алекс.

В машине непременно замечаю, как водитель и моя ненаглядная соседка то и дело переглядываются в зеркало заднего вида. Это так мило...

Стоит заметить, что их общение не ограничивается гляделками.

Придя домой, я сбросила все вещи, приняла душ, пока Алекс все это время болтала по телефону с Дэнни.

Ей хватило всего лишь одного моего многозначительного взгляда, чтобы признать свое поражение. Она весело хихикала, показывая мне его милые сообщения, смайлики с сердечками и поцелуйчиками, включала его плейлист и разве что не боготворила его. Дэнни правда хороший парень. По крайней мере, он прошел сквозь стену моего недоверия достаточно уверенным, почти прогулочным шагом.

Он словно раскрытая книга, любая страница которой ясна и понятна. Стоит спросить его о чем-то, как он без толики сомнения выложит всю правду и на этом не остановится. Кажется, я знаю о нем больше информации, чем о ком-либо другом из своих друзей, не считая Алекс.

Они выглядят такими разными. Алекс скорее похожа на дикую кошку, воспитанную в суровых условиях многодетной семьи из Брайтона, где каждый отстаивал свои права годами и никогда не сдавался. Дэнии же словно мягкий пушистый белоснежный кролик, радостно скачущий навстречу каждому, кто протянет руки.

Улыбаюсь собственным мыслям. Больше всего люблю в их паре то, что Алекс постоянно улыбается.

Когда мы заходим в бар, я сразу вдалеке узнаю Кристиана, Бена и остальных ребят. С недавних пор наша дружба будто бы перешла на новый уровень, ведь я не могу не заметить, как заботливо они относятся ко мне и к Алекс. Молодые люди тут же приносят нам напитки, занимают разговором и очень много смешат. Еще каких-то пару недель назад их речи были полны подколов и странного подтекста, которого мне разгадать не удалось. Сейчас же я чувствую себя их младшей сестрой или просто давней подругой, и мне приятно чувствовать, что им больше не наплевать на мои мысли и действия.

Наверное, в каждом общении существует порог дружбы, перешагнуть который очень сложно, но стоит сделать заветный последний шаг, и все приложенные усилия окупаются с лихвой. Так случилось и с нами.

Теперь у нас есть общий плейлист и чат в инстаграм, где даже я иногда скидываю смешные посты. Это ли не величайшее достижение года? Ведь обрести друзей в новом городе всегда до невозможности трудно.

― А где Кас? ― Бен вдруг отрывается от телефона и с неподдельным интересом смотрит на Роберта.

― Он уже вторые выходные не выходит. Пишет магистерскую, ― Дэнни мгновенно вклинивается, чем прикрывает отстраненный взгляд своего друга, который я успела заметить.

Что это было? Они рассорились?

Вторым в моей голове всплывает слово «магистерская». Каспиан заканчивает магистратуру уже в этом году?

Я никогда не задумывалась, какова разница в возрасте всех собравшихся. Для меня им всем вечные 22. Они не выглядят ни на секунду старше. Однако если Каспиан заканчивает магистратуру, ему может быть и 25, и 30, и даже больше...

― Лора, ты придешь на матч в следующую субботу? ― Дэнни прерывает мои мысли и заразительно улыбается.

Их матчи обычно проходят утром, да и я уже получала приглашение от Алекс, поэтому без раздумий отвечаю положительно.

― Супер. Предлагаю потом устроить вечер кино, ― он обводит взглядом всех собравшихся и тут же получает одобрение.

Мне хочется бесконечно радоваться тому, что эти люди так здорово разукрасили мои серые будни. Они практически каждую неделю встречаются, ходят гулять, в бар, на концерты, на матчи... Мой предыдущий год учебы и близко не может сравниться насыщенностью с последними двумя месяцами. При этом я успеваю учиться и работать...

Мы выпиваем пару шотов с Алекс, пока Дэнни поддерживает нас безалкогольным пивом, а остальные вышли курить, и обсуждаем планы на будущие выходные, фильмы к просмотру и учебу.

Подруга вдруг вспоминает недавний диалог и вкрадчиво обращается к молодому человеку с вопросом, который неожиданно интересен и мне.

― Что с Каспианом? ― девушка бросает на меня проницательный взгляд, зная в деталях все о нашей непродолжительной беседе.

― Что с ним? ― Дэнни делает глупый вид, но Алекс легко пихает его локтем. Он усмехается и чешет затылок. ― Ладно... Он правда пишет магистерскую...

― И-и-и..?

― И последнее время много работает. У них какой-то раздор в семье, поэтому он тут недавно спустил всех собак на Робби, ― парень неуверенно произносит слова и оглядывается.

Мы понимающе киваем и уводим беседу в другое русло.

Раздор в семье?

Я легко могу представить себе Каспиана в гневе, ведь он всегда такой серьезный, словно силой сдерживает рвущуюся наружу злость. Но в тот вечер на балконе он мне так естественно улыбался и казался вполне откровенным.

Вернувшись, ребята предлагают перейти в другой бар или даже клуб. Бен успел познакомиться с парой девочек, которые теперь здорово разбавляют собравшуюся мужскую компанию. Они кажутся мне милыми, хоть и слегка развязными. Наверное, мне никогда их не понять и никогда не научиться так же бездумно подпускать к себе незнакомых людей.

Если только все незнакомцы вдруг не станут такими бессовестными как Роберт, который в сотый раз беззаботно кладет руку на мое плечо и всегда задает один и тот же вопрос:

― Как дела?

― Отлично, ― неустанно повторяю один и тот же ответ.

Он заметно выше меня, что позволяет нам обоим комфортно передвигаться в таком положении, поэтому я заранее знаю, что его рука еще не скоро соскользнет с моей куртки.

― Ты какая-то задумчивая сегодня, ― Роберт заискивающе всматривается в мое лицо.

Его темные локоны привычно равномерно уложены, на губах застыла приятная улыбка, а расширенные зрачки ясно показывают мне, что курил он не сигареты. Я научилась распознавать их периодические заплывы в мир грез и приятных видений, но никогда к ним не присоединялась, да и вряд ли когда-нибудь присоединюсь. Все вокруг для меня прекрасно и без допинга.

Мысли в голове перебивают одна другую от его все еще непривычной близости. Я не перестаю спрашивать себя, зачем он так делает. Он ведь не подходит так к Алекс или к Шарлотте... По крайней мере на моих глазах...

― Немного устала, ― пожимаю плечами.

― Прости, это я тебя сегодня грузил целый день.

― Все в порядке, ― улыбаюсь и обнимаю его за спину. ― Тебе еще объяснять мне эконометрику.

Роберт усмехается в ответ и прижимает меня еще ближе к себе. За одну ничтожную секунду он возвращает нас к самому началу, где я обессиленно переставала дышать, находясь с ним в такой близости. В эту секунду он мимолетно целует меня в лоб и рушит все выведенные красными чернилами выводы.

Пропускаю вдох. Да и выдох тоже пропускаю...

Невольно цепляюсь взглядом с Алекс и понимаю, что она тоже это видела. Мне не показалось... Он действительно в присущей ему свободной манере наклонился и прикоснулся теплыми влажными губами к моей коже...

.

.

.

― Ты ему нравишься, Лора, ― стоит нам остаться вдвоем, как Алекс возвращает меня к самым тяжело убиваемым мыслям.

― Мы ведь это уже обсуждали, ― придвигаю к себе коктейль и опираюсь локтями о барную стойку. ― Я тоже так думала, а потом он раздевал взглядом Памелу прямо на моих глазах.

― Аргумент, ― подруга делает глоток виски с колой и поджимает губы. ― Но вы так хорошо смотритесь вместе. Он не спускает с тебя взгляда целый вечер. Даже Дэнни это заметил.

Озадаченно выдыхаю и качаю головой. Он мне нравится. Определенно, полностью и бесповоротно нравится. Но что-то внутри сопротивляется этому чувству, не давая свободно нырнуть в омут его темных зеленых глаз.

― Посмотрим, что он будет делать дальше. Наверняка, Памела приедет посмотреть матч и после останется на кино, ― натягиваю улыбку и чувствую, как все внутри неприятно переворачивается, ведь я не хочу вновь смотреть, как он обнимает ее.

― Посмотрим, ― Алекс приподнимает брови и широко улыбается, всем своим видом показывая, что парни возвращаются к нам.

Мы весело проводим время, и я чувствую себя просто волшебно. Ведь это великое волшебство – когда ты можешь расслабиться и ни о чем не думать в окружении людей. Мне не хочется танцевать и много пить, не хочется искать приключений или смотреть по сторонам. Все как-то идет своим чередом.

Мы вместе что-то обсуждаем, часто улыбаемся и своевременно делаем серьезные лица. Иногда громко смеемся, а иногда и вовсе шепчемся парочками. Главное – я не молчу. Мне будто ввели сыворотку бесстрашия, которая позволяет без стеснения выражать свои мысли.

Обстановка вокруг постепенно сменяется, и вскоре мы оказываемся у Дэнни. Его отец профессиональный теннисист, поэтому обоих родителей часто не бывает дома. Он достает из холодильника пиво, и мы сначала располагаемся за кухонным островком, а после перемещаемся в гостиную.

Я с осторожностью наблюдаю весь вечер за Робертом и признаю, что своими действиями он вводит меня в глубокое заблуждение и превращается в неразрешимую головоломку.

Сложно описать собственные мысли красивым языком. Он ведет себя неоднозначно, чем заставляет меня сомневаться в том, правильно ли я его понимаю. Не люблю такие ситуации.

Он будто бы намекает на то, что не равнодушен ко мне, но в какой-то момент неожиданно начинает держаться на расстоянии. А я не вижу причин для такого поведения, и сама не знаю, как на это реагировать.

― Лора? ― Роберт заглядывает на кухню.

Наливаю себе стакан воды и опираюсь о столешницу, стараясь не выдавать своего мысленного перегруза. Мне хочется быть с ним легкой, общительной, улыбчивой... но собственные размышления будто насквозь протыкают едва пробившиеся наружу крылья.

Молодой человек проходит к окну и открывает его, впуская прохладный свежий воздух. Мурашки пробегаются по спине от возникшего контраста, и хочется подойти ближе, сделать глубокий вдох и раствориться в вечерней темноте.

― Весной пахнет, ― он опирается о столешницу и обращает все внимание на меня.

― Да-а-а, ― активно киваю, ― и уже так хочется выехать куда-нибудь на природу!

― Кстати, отличная идея, ― Роберт достает телефон и что-то печатает. ― Надо будет съездить к морю.

К морю... Перед глазами мелькают высокие белые скалы, порт и очертания такого одновременно близкого и в то же время недосягаемого берега Франции.

― Но нужно дождаться потепления, ― пожимаю плечами. Если ехать в Дувр или даже Брайтон при такой погоде, мы не продержимся на ветру и получасу. А хотелось бы устроить небольшой пикник... ― А у вас есть палатки?

― Хм, ― мой собеседник заинтригованно улыбается, и я понимаю, что ему нравится эта идея. ― Надо спросить у Дэнни и Кристиана. У меня точно нет, у Каспиана, думаю, тоже.

― Было бы здорово сделать небольшую вылазку на выходные. Правда, нужно все продумать.

― Поддерживаю, ― Роберт слегка склоняет голову и осматривает меня снизу-вверх.

Наши взгляды пересекаются, и мне кажется это вполне подходящим моментом для прояснения обстоятельств. Я подхожу ближе и опираюсь о столешницу рядом с ним. Однако вся былая смелость улетучивается, стоит ему вновь посмотреть в мои глаза.

Никогда не понимала, как девушкам так легко удается флиртовать или строить глазки. Кажется, словно для этого требуется многолетняя практика и бесконечная уверенность в себе.

― Может, все-таки расскажешь, почему не пользуешься ноутом? У нас, кажется, есть время для очень длинной истории, ― надеюсь, что мои слова послужат началом хоть какого-то диалога, который мне удастся постепенно перевести в нужное русло.

― Знал, что ты не оставишь это просто так, ― он усмехается. ― Это из-за мамы. Она требует отчетности в виде рукописных конспектов.

― Мама? ― удивленно вскидываю брови. Что должно было произойти, чтобы его мама, человек с такой занятой профессией, находила время проверять его конспекты.

― Да. Она мне не доверяет.

― Боюсь узнать, какая этому причина? ― улыбаюсь и заглядываю в его глаза. Мне одновременно неловко и любопытно.

― Сам виноват, ― он пожимает плечами, но затем замечает, что я хочу услышать продолжение, и глубоко выдыхает. ― Я хорошо учился в Манчестере, поэтому она особо не следила за моими успехами. А когда пришлось вернуться сюда, все изменилось. Я не хотел уезжать, ведь там были друзья и уже запланированная жизнь, а она этого не понимала. Начал общаться не с теми людьми, прогуливал университет. Ей пришлось задействовать все свои связи, чтобы скрыть мои проступки. Затем целый год принудительного психологического лечения. И вот я снова в строю, ― Роберт разводит руками и сжимает губы. ― Теперь я пишу все от руки, ведь печатные конспекты могу попросить у любой отличницы, ― он подмигивает мне, и этот добрый жест смягчает впечатление от новой информации.

Если бы я услышала эту историю в первый месяц нашего знакомства, поверила бы с трудом, ведь он казался мне таким милым и прилежным мальчиком, который после учебы обязательно будет работать в какой-нибудь международной юридической фирме и по субботам играть в теннис с коллегами или ездить в командировки в Париж.

Затем мне открылись темные переплетающиеся рисунки на его теле и не такой уж прилежный характер. А после я познакомилась с его друзьями и вовсе откинула идею о белых воротничках в сторону.

― Да уж... ― качаю головой и опускаю взгляд. Даже не знаю, что сказать в ответ. ― Не верится, что у нее получилось вернуть тебя... Обычно, это тяжело. Думаешь, она и вправду читает конспекты?

― Тяжело? ― он хмыкает. ― Да это было практически невозможно. Даже восстановившись в университете, я все еще надеялся откосить. А потом познакомился с Каспианом... ― его речь прерывается неожиданно, будто у этой истории нет продолжения. Знакомство с Каспианом мотивировало начать учиться? ― И да. Она читает конспекты. Я как-то очень злился на профессора по корпоративному праву. Прямо в тексте написал, что эта тупая шлюха ничего не понимает, ведь корпоративное право напрямую зависит от политического режима, а она заливала что-то про исторический уклад. Потом, когда перечитывал, увидел пометку маминым почерком. Там было что-то типа: «Она и вправду всегда была тупая, сколько ее помню. Но корпоративное право знает хорошо, так что не ворчи».

Смеюсь. Наверное, это высшая награда, слышать, как родители говорят вслух свои мысли, не скрывая всю тяжесть этого мира от наших детских ушей. Так они медленно снимают с нас розовые очки и становятся лучшими друзьями.

В комнате ненадолго повисает молчание. Я совершенно теряюсь в собственных мыслях о нем, о его семье и его прошлом. Мне всегда хочется понимать, что сделало человека таким, какой он есть. Интересно познакомиться с его мамой. Вероятно, она такая же разговорчивая и очень активная...

Телефон Роберта то и дело вибрирует. Он все же решает ответить и достает его из кармана джинс, пока я вглядываюсь в темный двор за окном, старательно раскладывая по полочкам новые знания. Наверное, его буйное прошлое не должно было стать для меня сюрпризом, учитывая его раскованность и аспекты внешности, которые он не скрывает за стенами университета. Однако это все же разительно другой человек по сравнению с тем, которого я знаю, как одногруппника по маркетингу.

― Я собираюсь домой. Тебя подвезти? ― он встает и поворачивается ко мне.

― Ты же пил, ― невольно заглядываюсь на родинку на его щеке и понимаю, что с каждым разом все больше хочу к ней прикоснуться.

― Я вызвал такси.

― Общежитие же тебе совсем не по пути, ― мысленно представляю карту города и ясно осознаю, что ему совершенно в другую сторону. Улыбаюсь, ведь он, скорее всего, тоже это прекрасно понимает. ― Я спрошу у Алекс. Вдруг она все же поедет домой.

Роберт кивает мне в ответ и уже разворачивается, чтобы уйти, но что-то заставляет его остановиться и вновь обратить свой взгляд на меня.

― Покурим? ― он достает пачку сигарет и указывает на дверь на террасу.

Молча киваю, ведь мне почему-то не хочется, чтобы он уходил так скоро. Мы вместе шагаем к выходу. Оказавшись на улице, он тут же поджигает сигарету и затягивается. На тыльной стороне его пальцев волнами плещется пламя и вскоре растворяется в холоде февральской ночи.

Легкий порыв ветра обволакивает наши тела, словно напоминая, что зима еще здесь, в воздухе. Облокачиваюсь о дверной косяк и складываю руки на груди, чтобы сохранить хоть толику тепла.

Мне вдруг хочется проворчать, что курение убивает, будто ему это совсем неизвестно. Но я вовремя осекаюсь, напоминая себе, что это его личный выбор. Он слишком красивый для сигарет, слишком светлый для темной одежды и слишком недосягаемый для меня.

Разве похожа я на Памелу? Хоть капельку?

И пусть она не сошла с обложки журнала, но в каждом ее жесте чувствуется уверенность в себе и завтрашнем дне. Она больше походит на милую ухоженную девушку из богатой модельной тусовки, чьи родители постарались предоставить ей все на свете, лишь бы та не скрывала своих прелестных коленок за плотной материей джинс.

И поет она так, словно метит в душу, одаряя мурашками весь зрительный зал...

Я ведь совсем иная. Что же подтолкнуло его оставить немой поцелуй в моих волосах?

Молодой человек опирается о стену рядом со мной и вытаскивает меня наружу, положив руку на мое плечо. Этот настолько привычный жест уже не вызывает острой нехватки кислорода в крови и легких. Я лишь удобнее устраиваюсь рядом, полностью принимая его такую навязчивую и одновременно желанную близость. Становится теплее...

― Ты всегда такая тихая, ― Роберт вовсе не отвечает на мой вопрос, лишь провоцируя десяток новых.

― Вот поэтому стою и думаю, что же ты во мне нашел, ― стараюсь звучать непринужденно и, конечно, же улыбаюсь. Улыбка может свести к шутке даже самые страшные мысли вслух.

Мне хочется верить, что он что-то во мне нашел. Хочется услышать, что он действительно искал меня.

Но в ответ Роберт лишь усмехается и качает головой. Между нами невидимыми потоками вновь сквозит полночная тишина. И с каждой новой затяжкой я буквально наблюдаю, как растворяется пеплом наше время. Через пару секунд от него не останется ничего...