Гарри

— Аделаида, не делай из этого трагедию, — сказал я. — Так не должно было получиться, — я убрал ее черные волосы ей за ухо, а она зарыдала еще сильнее. Красные следы остались у нее на шее от жесткости моих действий. Я потерял контроль над своим разумом и телом, но тот факт, что я причинил боль своей любимой, заставил меня чувствовать угрызения совести, что я злоупотребил Аделаидой. Я попаду в ад.

Периодически я злюсь, и это так, будто кто-то завладевает моим телом. Если быть полностью честным, то я ничего не могу с собой поделать. Люди сказали, что у меня слишком много проблем, но если я ничего не могу поделать, я не считаю это серьезной проблемой с моим самочувствием. Я виню своих родителей, что я родился на этот свет. Я просто не представляю, как сперма моего отца достигла яйцеклетки моей матери.

— Что ты такое? — Выдавила она и зарыдала больше. Я нахмурил брови в замешательстве, а затем усмехнулся и хихикнул. Я мертв, ей не нужно это знать.— Ты чудовище Гарри. У тебя постоянные перепады настроения и так много проблем в твоей голове, не вымещай это на мне. Возьми это на себя. Это все твоя вина.

— Это не твое дело,— я проигнорировал ее резкие слова. — Теперь не плачь, детка. Ты со мной, и просто прими это, ладно? — Она кивнула головой, избегая моего взгляда.

— Хорошо,— я улыбнулся.— Не хочешь ли ты что-нибудь съесть? — Я спросил, а она снова кивнула головой и медленно встала, чтобы идти за мной на кухню. Я держал ее за руку, но теплые пальцы и ладонь, не держали мои. Я повел ее вокруг битой посуды, чтобы избежать каких-либо травм и порезов.

— Я сделаю завтрак, я просто уверен, что ты голодна. — Моя сладкая Аделаида снова кивнула, икая каждую минуту. — У тебя есть одежда, ты можешь переодеться в нее. Твоя сумка в моем шкафу в спальне. — Ада пробормотала тихое спасибо, и пошла в прихожую. Я включил плиту и достал сковороду, чтобы сделать ей несколько яиц и бекон.

После десяти минут кулинарии, мне было интересно, что она делает. Переодевание не должно занять много времени, не говоря уже о том, чтобы найти свою одежду. Я начал корябкать яйца с черной сковороды шпателем в моей руке. Мои мысли о том, что она так долго находится в моей безумной голове.

Я убедился, что яйца не сгорят, когда убавил температуру, и медленно обошел осколки, чтобы пройти в спальню. Я увидел, как Аделаида копается в моем ящике с вещами, с отвращением глядя на фотографии женщин и порно звезд.

Я увидел свой кровавый свитер, лежащим на деревянном полу в кружении многих фотографий женщин, с которыми я ранее имел конфликты. Они ушли. Пропали.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — Я заверещал и подошел к ней с испуганным лицом. Она была одета в пижаму, которую она вчера взяла для вечеринки, о чем я ее любезно попросил, но она не имеет права рыться в моих вещах.

— Не бей меня, — прошептала она. Ее хрупкие руки положили фотографии вниз и она стремглав убежала от туда.

Я почувствовал как вина прошлась через все мое тело. Имя Аделаиды имело смысл сладкой и благородной. Ее сладкие, ароматизированные клубникой губы были моими, и ее надежность заставила меня понять, что она будет для меня единственной. Единственной.

— Иди сюда, — я показал ей, чтобы она подошла ко мне и обняла меня, чтобы успокоить ее, и она поняла, что она в безопасности. Она подошла ко мне нерешительно и медленно. Я обнял ее за талию, но она не обняла меня. Мы должны любить.

— Мы будем любить, — я успокаивал ее. — И ничего не испортит это, ладно? Мы должны быть вместе.

— Хорошо, — она запнулась и попыталась звучать уверенно. — Но если ты меня любишь, то зачем сделал мне больно? — Спросила она и посмотрела на меня. Я почувствовал ее движения, что она хочет выскользнуть из объятий.

— Мне пришло поставить тебя на место, такого никогда больше не будет, малыш, — я поцеловал ее в лоб и она немного вздрогнула. Я нахмурил брови, а ее глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, дай мне уйти,— воскликнула она и попыталась вырваться из нашего интимного жеста. — Почему ты так со мной поступаешь?

— Аделаида, мы должны быть вместе навсегда! — Я воскликнул. — Разве ты не любишь меня?

— Я даже не знаю кто ты, Гарри! Все, что я знаю: ты был в моем английском классе, и ты всегда присылал мне вещи, — она протестовала, уставившись на меня. — Ты ничего, но ты психопат. Ты преследуешь людей, а потом влюбляешься в них, но затем как ты только устаешь от них, ты их убиваешь. Я видела эти фотографии там. — Аделаида указала на шкаф и фотографии, которые забросаны на полу, слезы текли по ее щекам. Я замер, глядя на нее холодным взглядом. Она не имеет права произносить мой секрет вслух, заставляя меня чувствовать себя возмущенным.

Да, я знаю, что она видела фотографии. И эта наглость заставила мою кровь кипеть. Никто не должен видеть фотографии моих прошлых дел, и это был не мой выбор, мы были в любви, и это даже не близко к убийству.

— Ты тоже ненавидишь меня сейчас. Все ненавидят меня, Ада. Ты была единственной, кто не кричал на меня в школе. Ты не можешь уйти от меня. Ты не можешь. Я никого не убивал умышленно, — я убеждал, держа ее щеку в своей ладони.

— Гарри, остановись. Тебе просто нужен кто-то, кто будет любить тебя взаимно, хорошо? Я едва знаю тебя, — она заявила. — И да, ты убиваешь людей намеренно.

— А я все знаю о тебе,— сказал я.— Я хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. — Я прижал наши грудные клетки вместе и соприкоснулся своим носом с ее, чувствуя травку и алкоголь со вчерашней вечеринки.

— Гарри, мое похищение, это было достаточно, ладно? Похитить меня и держать здесь в заложниках это настолько одержимо, и я не знаю, почему ты называешь это любовью, потому что я никогда никого не встречала кто любит тебя. Или все это, — она оскорбляла. Она прижала руки к моей груди, пытаясь оттолкнуть меня от нее. Я почувствовал прилив вожделения, от того какой она была грубой, и я никогда не видел эту сторону в ней раньше. Я пытался игнорировать боль в моих половых органах из-за ее слов.

— Боже мой, — я застонал, схватив ее за запястья. — Сделай это снова.— Аделаила посмотрела на меня с чистым шоком и ненавистью. Ее лицо сморщилось в отвращении, и она пыталась вырваться, но все, что я мог сделать, это перетащить ее к кровати, толкнув ее вниз. Она изо всех сил отбивалась, но она не сможет уйти так легко.

— Продолжай и ты блядь пожалеешь об этом, понял? — Она замерла. Слезы, катились по ее щекам.

Я подошел обратно к шкафу и открыл ящик, в котором лежат много секс-игрушек: повязки на глаза, наручники — но не такие, какие вы покупаете в магазине любви. Это те наручники, которые надевают на преступников. Я вытащил два комплекта серебряных наручников и пошел назад к кровати.

— Аделаида, я так сильно тебя люблю. Позволь мне дать тебе все свое, — я заявил, схватив ее за руки и присоединил их к изголовью кровати. Она начала бороться, и я знаю, что она очень волнуется. — Тсс, детка. Мы просто собираемся повеселиться, да? — Она продолжала махать руками, пытаясь избегать наручников.

— Нет, Гарри! Остановись! — Она плакала, пиная меня ногами. Ее нефритовые глаза были облачными и безнадежными.

— Мне нужно сдерживать твои ноги тоже, Ада? — Я спросил. — Ты хочешь быть плохой девочкой?

— Гарри, остановись! — Она вскрикнула и начала дрыгать ногами еще больше. — Это незаконно!

— Мне нравится то, как ты кричишь мое имя, — я улыбнулся, схватив повязки из ящика, чтобы привязать ее ноги к доске в конце кровати. — Знаешь, это было бы так весело для тебя, если бы ты просто верила, что мы находимся в любви. Я знаю, любовь это большое слово, но ты любишь меня, просто ты еще не поняла этого.

— Ты псих, — она плюнула, все еще пытаясь вырваться.

— Все в школе называли меня также. Разве я псих? — Я усмехнулся, пытаясь замаскировать свою печаль. Кто знал, что у мертвых людей тоже есть чувства? Я думал, что после того как я совершил самоубийство я больше ничего не буду чувствовать. Я был уверен, что все лекарства вылечат мою боль, но это было не так.

Чего и не сделал пистолет.

— Ты чертовски сумасшедший, — плакала она. — Отпусти меня! — Я стянул с нее штаны вместе с нижним бельем. Ее глаза смотрели на меня с отвращением и чистым замешательством, но я только поразился над видом лежащим передо мной. Она была абсолютно красивой. И все было лучше, только от того, что я могу ее видеть, как и она меня.

Она наконец знает, что я существую.

— Ты такая красивая, — пробормотал я, положив свои руки на ее слегка колючие ноги, уставившись на ее самые интимные части тела. — Очень, очень красивая.

— Гарри... — ее голос был тихим и молящим, и ничего для нее не было романтично в этот момент. Но для меня, она выполнила мою одну из самых больших фантазий.

Я передвинул свои руки на ее бедра и на ее половой орган. В ответ она вздрогнула, пытаясь сдвинуть свои ноги вместе, но ей не удалось из-за повязок на ее лодыжках. Я скользнул своим указательным ей на клитор и максимально надавил на него. Я изучал, как ее лицо покраснело и как слезы идут каскадом по ее лицу.

Я скользнул пальцем вниз и вошел в нее, чувствуя как ее стенки обволакивают мой палец. Я начал медленно двигаться, чувствуя теплую влажность на пальце.

— Гарри, пожалуйста, просто остановись,— умоляла она, ее зеленые глаза были темными. — Просто остановись. — Умоляла Ада.

— Аделаида, ты так хороша, малышка.

Я добавил еще один палец и она вскрикнула. Она была безусловно девственница, хотя все парни нашей школы пускали слюни по ней, представляя как они используют ее большую задницу. Так много тонких девушек, которые бродят по университету, и вместо худых ног, парни ищут себе кого-то более толстого, чтобы можно было за что ухватиться во время полового акта.

— Гарри, остановись. Это больно. — Воскликнула она. Аделаида металась и пыталась закрыться.

— Аделаида, мне нужно, чтобы ты привыкла к своему телу, и если бы ты просто возбудилась от нашей близости, то это бы не было проблемой для тебя или меня, — прорычал я.

— Отпусти меня, ты не хочешь этого сделать, — взмолилась она. Ее щеки и шея распухли от ее длительного плача.

— Ты моя, — я начал двигать пальцем быстрее. — Только моя, малышка.

— Гарри, остановись блядь! Больно! — Она кричала, собрав в себе власть.

— Ты моя! Скажи мне, что ты моя! Ты нужна мне, Аделаида! — говорил я, двигая пальцами сильнее и быстрее. — Ты моя, только моя.

— Я твоя Гарри. Пожалуйста, просто остановись! — Аделаида закричала отчаянно.

Я посмотрел на ее растерянное, израненное тело, лежа на кровати с наручниками на лодыжках и запястьях. Я видел ее большие глаза, черные волосы разбросанные на подушке и ее мокрые щеки, и ее блестящее обнаженное тело, лежащее на моих серых шелковых простынях.

Вдруг я почувствовал запах гари. Я посмотрел вокруг и вспомнил о яйцах в сковороде, которые я делал Аделаиде на завтрак.

— Дерьмо,— прошипел я, и выбежал из комнаты на кухню. Я увидел, как через крышку на сковороде идет дым, я взял сковороду и бросил ее в раковину. Я включил холодную воду и начал забывать о событиях, которые только что произошли с Адеалидой.

Я прислонился к раковине и начал раскачивать взад и вперед, злясь на себя за то, что простая ошибка отвлекала меня от момента, которого я ждал целую вечность.

— Чертов Гарри,— ругал я себя.

Я продолжал думать о словах, которые она мне сказала несколько секунд назад, «Я твоя». Я чувствую, как мое лицо озаряет светлая улыбка. Она моя. Теперь это официально и ничто не сможет это изменить.