Сожаление.

Забавно, не так ли? Большинство сожалеют о том, что мы не можем иметь.

Худшая причина сожаления, это сожаление о выборе, сделали ли мы верный? Как было если бы, если бы я поступил(а) по другому?

— Я убил мою Миру... — эти слова эхом отдались в ушах Эвелин. Она сидела молча минуту или около того, смотря на Зейна глазами полными слез.

Ее маленькое человеческое сердце билось с бешеной скоростью, инстинкты предупреждали ее тело об опасности. Ее руки дрожали, а по всему телу бегали мурашки. «Он убил свою первую любовь!»

— Боишься? — спросил он прерывающимся голосом.

— Я всегда боюсь тебя, — ответила она. — Ты обижаешь тех людей, которых я люблю... Как я могу не бояться кого-то как ты?

Он чуть не рассмеялся, взяв ее за руку. По инстинкту, она вырвала ее, но он не собирался терпеть ее выходки, поэтому снова схватил ее за руку.

— Я любил Миру также, как я люблю тебя, но в отличии от тебя, она любила меня взаимно и давала свое тело охотно, — начал он. — Тем не менее, я любил и заботился не только о ней, но и о ее брате. Часть меня всегда задавалась вопросом почему она меня любила, но это не важно. Любовь, есть любовь, независимо от ее причин. Хоть и время с ней было коротким, я любил ее безгранично. Она вытащила меня из под влияния тьмы, показав мне, что жизнь может быть гораздо лучше, и что мои способности были даром, а не проклятием. Она учила меня, что изменив один день и сделав все правильно, можно изменить весь мир. Я мог бы быть величайшим героем. И без Миры, я бы не создал маленький круг самых мощных вампиров.

Его палец скользнул вверх по ее руке.

— Видишь ли, после нескольких месяцев проживания вместе, она скинула на меня взрывающую новость.

— Какую?

— Мира была беременна, —усмехнулся он. — Но я думал, что это именно то, что нужно ожидать от шлюхи. Я был слишком молод тогда, я был одним из первых вампиров, и я многого не знал о своих способностях. Я имел много женщин до нее, но она была первая, кто забеременела. — Его взгляд остановился на Эвелин. — Я был в ярости, считая, что она изменяет мне с другим человеком. Я помню, как она твердила мне как какому-то наивному идиоту, что беременна и ребенок от меня, говоря об этом с сияющей улыбкой. Она выглядела такой счастливой, такой взволнованной, испытывая чувство материнства... а я? Я, будучи монстром, тогда впервые обрушил свою тьму на нее. Я бил ее без остановки. Она кричала каждый раз, когда мои кулаки сталкивались с ее телом. Она умоляла меня остановиться, если не ради нее, то ради ребенка которого она носила, но я не остановился. Я продолжил атаковать ее и наслаждаться ее болью, слушая, как трещали ее кости. Иногда я давал ей время для отпора, но потом бил с новой силой. Я... — Зейн остановился, чтобы взглянуть на Эвелин.

Она упорно старалась убрать свою руку из его, страх, шок и отвращение были на ее лице.

— Ты напал на беременную женщину? — выдохнула она. — Ты больное, бесчеловечное животное!

Улыбка дернула его губы. — Я продолжал атаку, пока она не потеряла сознание. Спустя пять дней, она пришла в себя. К моему удивлению, она и ее ребенок остались живы. Как я уже сказал, я был очень молод и не знал, о способности моей крови, и что она может сделать с человеком. Так что я заботился о ней по старинке, с помощью лекаря. Хоть она и считала, что ребенок от меня, и обещала, что не изменяла мне, через некоторое время и я поверил ей, но я все еще сомневаюсь по сей день. Она была проституткой в конце концов. В то время я не был уверен, что могу зачать ребенка. И тогда мы сделали с Мирой уговор. Если ребенок родится мой, то я, конечно, сохраню его, но если это не так, то я убью его, прежде чем он сделает свой первый вздох, как и его отца. Проходили дни, и мысли о том, что кто-то касается моей девушки питали мою тьму. Как-то ночью, Мира рассказала мне об отце ребенка, тогда я отправился в Рим и перебил каждого, кто хоть раз был в том борделе. Я потерял счет, скольких я убил в ту ночь.

— К-каким образом она умерла? — спросила Эвелин, боясь услышать ответ.

— Это было моих рук дело. После той ночи я напал на нее, ее тело долго не оправлялось. В конце концов, ее тело больше не могло вынашивать два сердца, и тогда врач спросил кого спасать, я сказал, что Миру, но она будучи женщиной не собиралась позволить ребенку умереть. В тот день я пошел в город и купил травы, которые
лишают нерожденного ребенка. Я кормил ее этой травой, плод не пережил и ночь.

Когда Мира узнала, что это я убил ребенка, она сошла с ума. Она наговорила столько слов... Не буду лгать, некоторые задевали мое сердце, но к моему удивлению я был спокоен. Поэтому, я оставил ее самой себе, думая, что когда она проспится ей станет лучше. Но я был не прав. Мира умерла той ночью. Она задушила себя собственным ожерельем... ожерельем которое я купил для нее в тот вечер, когда забрал из борделя, — дыхание Зейна перехватило и из его глаз покатились слезы. — В то время, я думал, что ничего не могу сделать. Повторюсь, я не знал о власти своей крови на тот момент. Я не знал, что мог вернуть ее мертвой или живой, я мог превратить человека в вампира, только в определенный срок.

Вид его слез заставил ее захотеть прижать его к себе и утешить. Но другой ее части было все еще противно от того, что он сделал.

— Я любил Миру, и после этого думал, что больше никого не смогу полюбить. Ты помнишь свое 17-летие? Ночью, когда я нашёл тебя и Итана, когда ты хотела отдать ему свою девственность?

Кровь Эвелин застыла при упоминании той ночи. Это была первая ночь, когда она увидела, как Зейн мучает людей.

— Я хотел выдрать горло Итана и убить его собственными руками. Я до сих пор хочу убить его. Тьма показывал мне... как ты стонала под его телом, он любит показывать мне эти картинки во снах, чтобы завладеть моим телом. Он хочет этого так же сильно, как я хочу тебя.

Она вздрогнула и посмотрела вниз.

— Я думаю достаточно историй на сегодня... Может нам пора идти в замок...

Зейн мрачно усмехнулся. — Рядом красивый, и мы в окружении природы. Это красивое место, чтобы заниматься сексом, не так ли?

— Зейн... я хочу уйти, — Эвелин ответила сурово, все еще пытаясь вырвать свою руку из его, но их сила отличалась.

Он держал ее грубо и прочно, это было достаточно, чтобы сделать ей больно и оставить след на ее коже.

— Если бы я был кем-то другим, ты бы согласилась заняться этим здесь? — он спросил холодно, быстро схватив ее за челюсть. — Если бы я был Итаном, то ты бы упала на колени, и твой рот принял бы меня?

— Хватит! — она плакала и пыталась вырваться из его хватки.

— Эвелин, знаешь почему я так долго не убивал ребенка Миры? — прошипел он ей на ухо. — Ведь я знал, что она забеременела до меня, но я до последнего надеялся, что она была верна мне. Моя сладкая, сладкая Эвелин, может есть что-то, что ты хочешь сказать мне? Может в чем-то признаться? Если ты исповедуешься мне, я отпущу тебя. Я бы мог дать тебе уйти безнаказанной.

— Отпусти меня! — закричала она изо всех сил. Все ее тело дрожало от страха, и она знала, что он знал, что она сделала.

— Я позволял ребенку Миры существовать в ней, но это не значит, что я позволю твоему ублюдку жить! Если бы я узнал, что ты беременна, и возьми мои слова на заметку, я бы не только убил ребенка, но также паразита отца, и всех кого ты встречала... Ты моя! Моя женщина! Я владею тобой, как и остальным в этом мире. Теперь скажи мне, что было во время твоего визита домой?

— Я ... — хныкала Эвелин. Она думала продолжать врать или нет, но она понимала, что сама себе роет могилу ложью. Это было невероятно глупо думать, что они смогут сохранить такую большую тайну от Зейна. — У меня был секс с Итаном.

Он толкнул ее и она упала.

— Ты знал? — она всхлипнула, когда его тело возвысилось над ней.

Она видела похоть в его глазах. Молча, она закрыла глаза и ждала шторма. Но, к ее удивлению он ее не трогал.

— Я обещал не заставлять тебя снова. Я не знаю, как долго я смогу держать свое обещание. Может быть только до завтра, а может и дольше... А может, я возьму тебя, когда мы придем в замок, не сейчас, когда Мира и Итан забивают мои мысли.

Она нервно сглотнула.

«Он знал... знал...» вдруг она поняла, что Гарри давно не было видно.

— Г-Гарри, — прошептала она.

Он сверкнул Эвелин зловещей улыбкой.