Рука Зейна сжимала опору на балконе его пентхауса. 103 этаж, бесценный вид на побережье Северной Каролины.

Но он не думал об этом пейзаже, его мысли занимала только Эвелин. Он смотрел на нее как ястреб, когда она садилась в зеркально-черный Bentley, а Гарри помогал ей. Было ясно видно, что она еще не восстановилась после своего трюка.

Он сжал железные прутья, оставляя на них отпечатки пальцев навсегда. — Неужели я так сильно отталкиваю ее? — пробормотал он низким голосом.

— Нет, она просто боится тебя. Она презирает тебя, всем сердцем, но она не отталкивает тебя, — ответила на его вопрос Венеция, ее невидящие глаза смотрели перед собой в пустоту.

Она сделала глоток чая из элегантной чашки.

— В чем разница? Все ее чувства отрицательны ко мне, она видит меня только в негативном свете.

— Это твоя проблема, ты постоянно подразделяешь все на хорошее и плохое. Если бы ты увидел вашу с ней совместную жизнь со стороны, то не стал бы так давить на нее. Вот тогда ты бы завладел ее сердцем.

— Что ты хочешь этим сказать?

Венеция усмехнулась, ее нестареющее лицо озарила улыбка, когда она повернулась к парню, которого однажды полюбила, а он ответил взаимностью. — Две тысячи лет назад, если я не ошибаюсь, ты был в большом спросе у дам когда мы были еще людьми, и даже не могу представить, как твой талант должен был увеличиться с годами... — она засмеялась, но юмора в ее тоне не было. — Однако высокомерие скатило тебя вниз, ты может и бессмертный, но ты не являешься исключением для морали.

— Я надеялся, что за две тысячи лет ты потеряешь свой интерес к философским разговорам. Просто говори, что хотела.

— Ты думал, что можешь добиться Ее властью и деньгами? Как ты сделал это с многими другими девушками до нее? Я знаю, что ты использовал мое кольцо, чтобы увидеть свое будущее с Эвелин.

— Да, я сделал это, — его голос был холоден.

— Что ты увидел?

Он вздрогнул, когда воспоминания возникли в его голове. Сейчас автомобиль с Гарри и Эвелин скрылся с его поля зрения. Он с тоской смотрит на то, как она уезжает, забирая у него все, что так дорого.

— Это было не очень хорошее будущее, не так ли? Я вижу Эвелин кричащую от боли, она вся в слезах, и повсюду кровь. Разбитая ваза и горящие розы...

Она объяснила первое видение о Зейне и Эвелин, игнорируя видения о Даре.

— Я видел ее, целующую другого парня, он держит ее голое тело, нежные стоны удовольствия, и нож, указывающий на меня, этот нож весь в крови...

— Ни одно из этих видений не является хорошим, — она вздохнула. — Видения, что видят мои глаза являются правдой, а то что видит душа сбывается. Но мы не узнаем ничего точно, пока я не воссоединюсь со своей душой.

Зейн улыбнулся когда отошел от балкона, — Это твой способ манипулировать мной, чтобы вернуть кольцо?

Венеция покачала головой. — Я прожила без души долгое время, и привыкла. Боль притупилась. Кроме того, жить без души легче, чем с сердцем, полным сострадания.

Зейн играл с кольцом на его мизинце на правой руке, сапфир мерцал, признавая своего хозяина. — Ты права, я не понимаю, почему был так расстроен, когда мою душу уничтожили.

— Они уничтожили ее потому что знали, что ты сделаешь, чтобы вернуть ее. Когда ты понял, что не сможешь, ты наказал нас, украв у каждого кольцо... — Венеция положила свою руку поверх его. — Поэтому ты так держишься за Эвелин? Потому что думаешь, что она вернет тебе твою душу?

Сначала Зейн не ответил, он знал, что это бессмысленно лгать о Эвелин. Венеция одна из немногих, кто действительно знали его и снаружи, и внутри.

— Я люблю ее, так сильно... Я не помню, чтобы со мной было такое. Даже до проклятья. Я никогда такого не ощущал. Это как нужда в ней. Будто без нее я не могу дышать. Она мне нужна, чтобы просто чувствовать себя живым.

— И когда она рядом с тобой – жизнь расцветает?

— Ты знаешь это чувство? — наивно спросил Зейн, гадая, испытывала ли Венеция такое же.

— Нет, но я видела это в своих видениях. Это действительно необычно, ранее таких случаев не было. В теории, существо без души может чувствовать только самые простые эмоции, если что-нибудь вообще. Любовь не то, что ты должен был испытать.

— Может быть это проклятие износилось? Когда они уничтожили мою душу, может оставили какую-то лазейку? Может быть, Эвелин потомок..?

— Нет, — Венеция сразу же исключила его теорию. Она чувствовала отчаяние в его голосе, но она знала, что ложная надежда не сделает лучше. — Эвелин – человек ни больше, ни меньше. Ее родословная идет из Англии, а не Атлантиса. И ты знаешь, как работают  души. Они либо в одном месте, либо не существуют. Ты не можешь уничтожить только часть души.

— Тогда как ты можешь объяснить то, что я чувствую к ней? Является ли она моей родственной душой? — спросил Зейн с нетерпением.

— Я не знаю. Такие вещи как это, не приходили ко мне в голову раньше. Родственные души, не что иное, как легенды, нельзя сказать нашел ты ее или нет, эта мысль, возможно, нереальная.

— Но что если она моя родственная душа? Возможно нам суждено быть вместе, и Вселенная решила нас свести таким образом? Что, если она просто ослеплена привязанностью к Итану? Что делать, если...

Венеция прервала его, прежде чем он закончил. — Зейн, пойми, ты разрушил все шансы в данный момент. Нет смысла держаться за надежду, вы никогда не будете вместе. Чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее исчезнет ужасное будущее.

— Ты говоришь, что нельзя избежать будущего? Проклятие Вселенной сильнее, чем все мы?

— Вселенная может идти ко всем чертям. Старейшины сказали мне, что нельзя избежать будущее, и судьбы. Но мы же изменили будущее Атлантиса, не так ли? Мы превратились в этот великий вид и предотвратили резню нашего города....

— И мы были наказаны за это. — Зейн засмеялся над воспоминаниями своей человеческой жизни.

Зейн посмотрел на юную плоть, покрывающую древние кости. — Интересно, знали ли они, что своим наказанием, навлекут неприятные последствия, и поставят под угрозу мир великими созданиями?

— Великими? — засмеялась Венеция от выбора его слов. — Жестоких? Может быть, но мы далеко не великий род на этой планете, мы демоны в человечьей коже, ничего больше, ничего меньше. Наше присутствие на Земле является проклятием, мы мерзость, появились против течения жизни.

Иногда Венеции жаль то, что она когда-то сделала.

Навсегда – это слишком долго, Венеция устала от всего этого. Старейшины отлично продумали будущее Семерки.

Она сжала чашку, чтобы воспоминания не накрыли ее с головой.

— Я буду скучать по ней, ты знаешь, я не могу быть вдали от нее в течении недели. — Зейн заговорил после нескольких минут молчания.

— Это лучшее, что ты мог сделать. Если ты хочешь, чтобы она терпела тебя, Зейн, то ты обязан был это сделать. Она нуждается в пространстве после того, что ты творишь. Она может потерять доверие к тебе навсегда, если ты не дашь ей некую компенсацию...

— Она уже это получила, —фыркнул Зейн, отходя на балкон снова. — Почему ты спасла ее? Ты знала, что она хочет умереть, и ты знала, что ее смерть убьет меня. Разве ты не хотела моей смерти?

Венеция покачала головой, — Зейн, из Семерки живы только мы с тобой, я хочу только изменить твои действия, но не хочу твоей смерти. Иначе, ты бы не был жив сейчас. И по этой причине я спасла Эвелин.

— Я высоко ценю, что ты предупредила меня, если было бы слишком поздно, я не представляю, чтобы сделал....

Он никогда не был так увлечен кем-то раньше, и в конце концов, пусть Эвелин просто будет жива и здорова, пусть и  за много миль от Зейна.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хоть и мои видения говорят обратное, я уверена, что она поможет тебе стать лучше... Я не хочу потерять тебя в темноте.

— Ты тоже считаешь, что она единственное, что держит меня от тьмы и безумства?

— Она единственная, кто не дает тебе сдаться. Я не хочу увидеть как ты сходишь с ума.

— Этого не будет, я живу ради Вампирской Нации, а ради Эвелин не позволю победить темноте, — пообещал Зейн, но Венеция не верила в его слова.

Она знала, что он уже слишком много отдал себя тьме, жестокости и проклятию. Эвелин единственное, что может спасти его.

Венеции хотелось бы верить, что она полюбит его, так же как и он ее, но она знала, что Эвелин не чувствует к нему ничего кроме ненависти и страха.

Венеция тяжело вздохнула.

Будущее было мрачным и темным, и она не знала когда именно оно сбудется, она надеялась, что появится свет в конце туннеля.

Счастливый конец для Зейна и Эвелин очень маловероятен, скорее всего, он будет более кровавым и ужасным.