— Итак, Старейшины создали самое смертоносное существо, что когда-либо ходило по Земле. Это забавно, не так ли? — он усмехнулся. — Иронично, правда? Все те правила, что создавали Старейшины насчет того, что не надо злоупотреблять магией и держать в мире равновесие, пренебрегли своими же правилами.

Если бы они не прокляли нас, не боролись огнем с огнем, то все могло бы быть иначе. Возможно, меня бы не было сейчас здесь, и вампиров бы не существовало... Но если бы все сложилось так, то мир бы погиб от рук людей. Вы, люди, с вашим ядерным оружием и бесконечным желанием власти и денег, то как вы эксплуатируете Землю... а вы ведь не одни разделяете эту планету. Интересно, какой бы сейчас был пустырь, если бы я не вмешался.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть на Эвелин, ожидая хоть один ядовитый комментарий в свою сторону. Но когда она ничего не сказала, его сердце немного встрепенулось.

Он бы лучше выслушал злющий комментарий, чем молчание, что витало вокруг них.

Небольшая часть его хотела подойти к ней, взять за руку, извиниться за свое вульгарное поведение, но никакие слова, хоть на каком языке, не могли бы искупить то, что он сделал с ней. Часть его, ненавидела себя за то, что он потерял контроль и изнасиловал Эвелин так.

Он любил ее, он любил ее очень сильно. Он чувствовал слишком много эмоций, находясь рядом с ней, и это было неописуемо.

В глубине души он знал, что его любовь была не нормальной, она была темной и опасной, полная одержимостью.

Ничто не причиняло ему столько боли, сколько ее ненависть, и осознание того, что шанс на их нормальное общение истреблен.

С печальным сердцем, Зейн продолжил историю.

— Во-первых, Венеция думала,  что это было возможно – контролировать тьму и зло, введенную в наши тела, когда мы стали бессмертными. И в течение долгого времени у нас получалось это. Когда Старейшины сделали нас изгоями Атлантиды, мы решили путешествовать по всему миру, оставив судьбу Атлантиды в руках Старейшин, и я не могу отрицать, что первые несколько десятилетий были одни из лучших времен моей жизни вампира. Эти воспоминания как якорь к лучшему меня, из-за них я все еще цепляюсь за человечность и сострадание. Зейн, который оплакивал жизни людей, которых случайно убил.

— Ты бы хотела того человека, каким я был когда-то. Если бы он был сейчас здесь, то он бы не навредил тебе, он бы любил тебя, и если бы судьба немного посочувствовала мне, то ты бы точно полюбила его, — на полном серьезе говорил Зейн, наблюдая за выражением лица Эвелин.

Он уже слышал звук водопада вдалеке, нежный плеск воды расслабил его, пока он ждал ответа от Эвелин.

Но, она ничего не сказала, ее взгляд был прикован к кожаному седлу.

«Я бы никогда не полюбила такого жесткого человека как ты» подумала Эвелин. «Ад должен замерзнуть, прежде чем я полюблю тебя».

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я правда люблю тебя, и мне очень жаль. Я не был под контролем тогда... Я... — он был прерван Эвелин, прежде чем следующее слово сошло с его языка.

— Твое проклятие не оправдывает все случившееся по твоей вине. Зейн, я тебе не питомец! Если бы ты действительно любил меня, как ты утверждаешь, то ты бы не наказывал меня, когда я что-то не одобряю, или не использовал бы силу, когда я не хочу выполнять твои потребности. Если бы ты любил меня, то хотел бы, чтобы я любила тебя взаимно, но этого ты не добьешься с помощью насилия и шантажа, — к удивлению для Эвелин, ее голос был тверд и спокоен. Она звучала сильно и уверенно, напротив того, что она чувствовала.

Внутри нее был беспорядок. Она чувствовала себя отвратительно, грязно, безнадежно... Если бы Зейн потерял самообладание и убил бы ее, она бы его не останавливала.

— То, что ты чувствуешь, это не любовь, — прошептала Эвелин. — Ты вообще ничего не знаешь о любви! Любить кого-то, это значит ставить его счастье превыше всего и принести что-то в жертву для него... Ты не любишь меня, ты любишь себя.

— Я дам тебе все, что ты пожелаешь. Я отправил Маркуса, своего самого близкого и лучшего друга куда подальше, чтобы с Элис и ее ребёнком было все в порядке, это все ради тебя. Эвелин, я сделаю все, что ты пожелаешь, ты ведь знаешь это.

— Тогда позволь мне уйти. Отпусти меня, отдай мне мою жизнь и свободу назад, — она говорила строго, ее голубые глаза мерцали слезами.

— Эвелин... Пожалуйста. Давай не будем обсуждать это... ну ты же знаешь, что я не могу... — он был прерван.

— Нет, ты можешь! Ты просто не будешь! Ты выражаешь свою любовь в каждом предложении и постоянно говоришь мне, как много заботишься обо мне, как важно мое счастье для тебя, и что ты делаешь все, чтобы получить мои чувства, но ты никогда не сдерживаешь свое слово. Ты злоупотреблял мной, испортил меня, и эмоционально, и физически мучил меня... Скажи мне, это любовь? В какой Вселенной это может рассматриваться как любовь? Ты заботишься только о своем собственном удовольствии, а я ничто, просто игрушка для тебя, которую ты вожделеешь! —разглагольствовала Эвелин, на последних словах она чувствовала как выплескивался адреналин, и как быстро стучало ее сердце.

Ее губы дрожали и все ее тело было напряжено. Последовало долгое молчание, и Эвелин испугалась, что Зейн снова накажет ее. Но к счастью для нее, он этого не сделал. Вместо этого, он протянул руку, и аккуратно взял ее за запястье, из-за чего она вздрогнула.

Она попыталась вырваться, но его хватка была тяжелой и крепкой, но ей не было больно.

— Не надо, — хныкала она. — Пожалуйста, нет, пожалуйста, не заставляй меня делать это снова, — ее голос сорвался.

— Я не собираюсь причинять тебе боль снова, — успокоил он. — У тебя было достаточно травм для сегодняшнего дня. Я не буду больше заставлять тебя, я обещаю.

Хоть его голос был искренен, Эвелин не верила в его обещания. Но ее тело немного расслабилось, понимая, что он не нарушит обещание в ближайшее время.

Медленно, она пошевелила рукой в его хватке и Он не охотно позволил ее руке выскользнуть из его. Он хотел ударить себя за то, что вышел из под контроля. «Надо будет устроить что-то больше чем пикник».

Он перевел свое внимание на приближающийся водопад. При других обстоятельствах пейзаж бы выглядел романтичным, но после инцидента ранее...

Зейну хотелось рассмеяться оттого, что он испортил их пикник.

— Это одно из моих любимых мест во дворце, — объяснил он, спускаясь с лошади.

Он уже был готов помочь ей слезть с лошади, но когда она увидела его, то стала перелезать с другой стороны. Она споткнулась немного, когда спускалась с Дейзи, что заставило его улыбнуться. Она была упрямой и он ненавидел, и любил в ней это.

Он взял небольшую корзинку с едой, кивнув Эвелин на водопад, пошел в ту сторону. Он предложил Эвелин руку, но она сделала вид, что не увидела.

Они были близки к границе дворца. Высокий, головокружительный мох, покрыл скалы, а под водопадом бежала маленькая река. Там оказалась небольшая пещера, за навесом воды, и Эвелин хотелось бы осмотреться там, будь она с кем-то другим.

— Я не сделаю тебе больно, — сказал он, заметив ее беспокойство.

Она не ответила, лишь сильнее сжала поводья Дейзи, ведя ее за собой.

— Что касается того, что ты сказала ранее, что я не умею любить. Это не правда. Я знаю много о любви... Я был влюблен, но это было давно.

— Я думала, что у вас с Венецией была дружеская любовь.

— Ты права, я не люблю Венецию больше чем сестру. Но я жил в течении долгого времени, Эвелин. Ты не думаешь, что я влюблялся по меньшей мере один или два раза?

— Я не верю, что такое злое существо как ты может любить. Мне жаль тех девушек, — она ответила холодно.

Он ухмыльнулся. — Не девушки, а девушка. Была только одна до тебя. И в отличии от тебя, она на самом деле любила меня очень очень сильно.

— Тогда почему ты не с той девушкой прямо сейчас? Почему ты до сих пор беспокоишь меня? Если она любит тебя взаимно, то это лучше, чем я могу дать тебе.

Улыбка Зейна исчезла.