Весь вечер мужчина не отпускал мою руку, где бы мы не находились. Он смотрел картины, выпивал, говорил со своими знакомыми и друзьями, бросая различные шутки, которые мне явно были не по вкусу. Никто не смел смотреть на меня или вообще в мою сторону. Возможно, что эти люди уже давно привыкли к тому, что этот мужчина приводит на подобные мероприятия таких девушек, а точнее девочек, как я, а может он вообще запретил им смотреть в мою сторону. Так или иначе меня это не особо волнует, так как здесь я совершенно по другому поводу.

Я всё никак не могла дождаться конца вечера, когда мы оба уединимся, и я смогу заставить его говорить и в какой-то степени показать Луи, что я тоже чего-то стою. Мысли о том, что было в квартире меня больше не посещали, и это очень хорошо, потому что Луи любит играть. Этот урок я усвоила ещё в Мексике.

Прошло несколько часов после моего прихода сюда. Только сейчас мужчина заговорил со мной снова. Он сказал, что совсем скоро мы останемся наедине и сможем поразвлечься. Я только аккуратно кивнула, делая вид, что смущаюсь.

Седовласый мужчина взял меня крепко за руку и повёл следом за собой. Мы вышли наконец на уже тёмную улицу, и я смогла вздохнуть полной грудью. Корсет, если его можно так назвать, жутко мне мешал весь вечер, а железные прутья в нём очень сильно кололи. Я не могла дождаться этого чёртового конца, чтобы сделать своё дело и вернуться домой.

Мы перешли через дорогу и снова вошли в здание, только теперь это был отель. Войдя, я сразу поняла, что за номер он заплатил кругленькую сумму. Высокие потолки, красные шторы, красивые хрустальные люстры. Вот в такой роскоши я бы жила вечно.

Мужчина что-то сказал девушке, которая кивнула ему в ответ. К сожалению, его фразу я пропустила, так как уж очень была увлечена осмотром помещения.

Мы поднялись на шестой этаж на лифте и, пройдя по длинному коридору, вошли в номер. Здесь было всё довольно просто и минималистично. Бежевые обои, двуспальная кровать, покрытая коричневым одеялом, тумбочки по обеим сторонам, а также комод и телевизор. Почему-то я рассчитала на более богатый номер.

— Ну что, ты сделаешь приятно папочке? — мужчина повернулся ко мне, снимая пиджак.

Он аккуратно повесил его на вешалку и подошёл ко мне поближе.

— А папочка разрешит пошалить? — я улыбнулась, не поднимая глаз.

— Хм, мне это нравится, — он начал лезть ко мне под юбку, но я не разрешила это сделать, так как прекрасно помнила, что там спрятан нож.

Я слегка толкнула его, и мужчина отступил назад на пару шагов, а после сел на кровать, закусив губу.

— Я отойду ненадолго, — улыбнулась я и тут же пропала за дверью в ванной комнате.

Достав нож, я положила его под полотенце на верхней полке и посмотрела на себя в зеркало. Я была слегка красная не понятно по какой причине. Может быть от лёгкого напряжения и волнения?

Мне нужно придумать что-то, чтобы вытащить из него информацию, но как это сделать я до сих пор не придумала. В голове появилась мысль привязать его к кровати, а потом перейти к решительным действиям. Я быстро сняла чулки и улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Я уже тут, — накручивая один чулок, я появляюсь в комнате.

Мужчина уже был раздет до трусов и лежал, ожидая моего появления.

— Ты хочешь поиграть? — он немного засмеялся, но после начала кашлять.

Как же это всё отвратительно.

— Да, очень хочу, — не подавай вида, сказала я и подошла поближе.

Я села на него сверху и сложила руки ему за голову. Он не пытался сопротивляться, даже наоборот, помогал мне. Я завязала кисти его рук и привязала к спинке кровати.

— Будь хорошим папочкой, — прошептала на ухо и резко встала с него, как только почувствовала его возбуждение внизу.

Схватив сумочку, я достала оттуда пистолет и, отбросив её, я вытянула его вперёд.

— А теперь, папочка, говори! — закричала я, вернув наконец свой нормальный голос.

— Что происходит? — он уставился на меня и начала качаться из стороны в сторону в надежде освободиться.

— Ты был лучшим другом Дэса, поэтому наверняка знаешь, где он. Скажи мне, и ты останешься жив!

— Смешно надеяться на это. Так или иначе ты всё равно меня убьёшь, поэтому сделай это сейчас. Я не знаю, где находиться мой бывший лучших друг.

— Лжёшь! Ты думаешь, что я вот так возьму и поверю тебе? Вот это действительно смешно! — я засмеялась. — Либо ты говоришь, либо я буду причинять тебе невероятную боль, — я взяла подушку и закрыла ею протянутый пистолет.

Я повернулась на сорок пять градусов и выстрелила прямо в ногу, вызвав у него крик и стоны.

— Я жду!

— Я не знаю, где он находится, — завопил тот. — Мы с ним не поделили кое-что... — он поморщился от дикой боли, изгибаясь всеми возможными способами.

— Что?! Отвечай!

— Мы с ним оба придумали хороший план, чтобы убить одного из его партнёров и забрать у него всё до цента, но как только дело было сделано он захотел меня подставить, но я, узнав об этом, вовремя смог отвезти от себя подозрения, — его слова заставили меня задуматься о родителях, и я так хотела верить, что речь идет не о них.

— Что за партнёр? Фамилия? — интерес брал надо мной вверх.

— Клар, — застонал он, сжав зубы.

Глаза заслонила пелена слов. Я молчала, не знаю как долго. Мне кажется, что меня просто сейчас убили, но при этом я всё ещё дышу и стою на ногах каким-то странным образом. Я не могла думать о чём-то ещё кроме этого. Злость, ненависть, боль – они начали сводить меня с ума, превращая в бездушного человека.

— Что ещё ты знаешь?! У твоего дружка есть люди, которым он уж очень сильно доверяет. Мне нужны их имена, сейчас! — сказала я более уверенно и более серьёзно.

— Знаю лишь одного. Сейчас он владеет кампанией Дэса. Тот написал завещание, где говорится, что он наследует её. Я знал, что он не умер, знал, — мужчина пытался засмеяться, но вышла у него ужасно.

— Мне нужно его имя. Где находится кампания?

— Эдвард Стэйн. Луи знает где.

— С чего вы взяли, что я знакома с Луи? — я нахмурилась.

— Его планы всегда были похожими, — тот аккуратно пожал плечами.

— Вы помните, что сказали в самом начале нашего разговора здесь? Так или иначе я вас убью. Луи делает всё очень быстро и просто – пуля в лоб, но я хочу больше. Мне нужна расплата за то, что вы сделали. Мистер Клар был моим отцом. Вы убили его и мою мать, но не меня. Я хочу, чтобы вы страдали также сильно, как и я все эти годы, — закончила я и направилась в ванную, чтобы взять нож.

— Было бы глупым пытаться сейчас просить тебя этого не делать и молить о пощаде, ведь ты всё равно сделай то, что хочешь. Мне жаль за то, что я совершил, — сказал он свои последние слова в жизни.

— Как жаль, что после мне вовсе не будет вас жаль, — я оттянула его трусы и за считанные секунды отрезала то, чем гордятся почти все мужчины.

Он не просто кричал, он вопил, как ненормальный, а я наслаждалась этим криком. Мне нравилось то, что я имею власть над ним. Нравилось, что он сожалеет. Все эти девять лет я мечтала об этом.

Я начала резать всю его грудь, живот, тело, слыша мучительные крики под собой. Я втыкала нож в его грудь много раз, пока он не замолчал навсегда.

Упав на пол, я зарыдала так сильно, как не плакала никогда на свете. Боль и обида пожирали меня. Я ненавидела этих людей, но ещё больше сейчас я ненавидела саму себя. Я потихоньку превращаюсь в дикого монстра, который рвёт меня на куски. Так плохо мне не было никогда. Никогда.