В субботнее утро Лера старательно причесалась и надела платье. Несмотря на то, что на улице бушевала непогода, она хотела выглядеть настолько открытой ему и женственной, что он просто не мог бы сдержаться, если бы у него были к ней какие-то чувства.

На работе тоже все было хорошо. Лере понравилась ее жизнь с тех пор, как она начала принимать эти таблетки. Они и вправду успокаивали и делали ее более легкой. И галлюцинаций больше не было. Наверное, это было из-за привыкания. А что, когда в детстве она болела скарлатиной, ей тоже казалось, что ее одеяло уползает от нее к входной двери, а телевизор на подставке подкрадывается со спины.

Абхаят принесла ей салаты из кафе на первом этаже. Лера совсем не ожидала от себя, но она подружилась с этой нерусской девушкой. И хоть та говорила с сильным акцентом, на Леру волнами накатывало ледяное спокойствие, будто бы Абхаят была озером забвения, в которое бросили камнем. Ноги Леры захлестывало жирными, пресными водами, расходящимися кругами от места падения. Она собирала в ладошки извивающихся головастиков и кровоточащих мидий.

Без пяти пять Лера неподвижно сидела на своем стуле. Вдох. Перед глазами песок и камни опускались на морское дно. Выдох. Огромное солнце медленно проваливалось под воду. Вдох. Мимо «Спутника» проехало девять машин. Выдох. У нее колотилось сердце в груди, и крестик трепыхался одновременно с биением сонной артерии. Вдох. Хлопнула входная дверь. Выдох. Двадцать пять шагов в ее сторону. Выдох. Черная тень мелькнула и остановилась. Вдох.

- Здравствуйте, - ее губы поползли в стороны, как прошитые нитками. Его лицо было напротив. Зелено-карие глаза. Выступающие острые скулы. Шрамы на щеках. Аккуратно стриженные волосы. Вежливая улыбка.

- Добрый вечер, - он наклонился к ее прилавку, - Вы готовы?

- Да, - ее рука провела по гладким волосам и свесилась вниз. Она все привела в порядок еще сорок минут назад. Внутри сжимались и расправлялись легкие, увитые плющом и виноградом.

Она нырнула в его машину с прилипшей к губам умиротворенной улыбкой. Плавно пристегнулась и посмотрела на него. Его хищный профиль вырезался на фоне сгущающихся сумерек.

- Как Ваши больные? – Не сводя с него глаз, тихо спросила Лера.

- Хорошо. Алексей сегодня меня удивил, - машина сдала назад и выехала на проезжую часть.

- Да? Как?

- Сказал, что когда почувствует себя лучше, узнает у меня, где Вы живете, и подарит Вам цветы.

- Правда? – Лера засмеялась, с восхищением оглядывая потоки машин, - а какие цветы?

- А какие Вам нравятся? – Он провел по ее лицу своим взглядом. Девушка улыбнулась.

- Не знаю, - сказала она, - нарциссы возможно. Мне мало дарили цветов. Но от него я буду рада любым. Даже ромашкам.

Они проезжали по кольцу, когда Лере показалось, что она видит на обочине Женю. Девушка подалась вперед, пытаясь рассмотреть стоявшую у дороги. Но они слишком быстро проехали мимо. И все же, Лере еще долго казалось, что она поймала страшный Женин взгляд, предупреждающей о неведомой опасности.

- Как Ваше самочувствие? – Спросил он, когда они встали в пробке. Лера утопала в автомобильном кресле, как в самом блаженном ложе на свете. Она повернула к нему голову.

- Хорошо. В первый день я... - нет, нельзя рассказывать ему про галлюцинации. А вдруг этого не должно быть, - в первый день я немного была напугана, потому что все было так ново. Но сейчас все хорошо.

- Как Вы спите? Аппетит не пропадает?

- Сплю хорошо, только снов почему-то нет. Аппетит тоже в норме, - Лера слишком открыто рассматривала его. Он должен был смутиться от такого взгляда. Но он достал сигареты.

- Сны вернутся, - успокаивающе ответил он, опустив окно, - Ваш организм еще не до конца ассимилировал препарат.

- Но до этих лекарств было много снов. Правда, я не знаю, как Вам рассказать их все.

- Почему? – Он придавил педаль газа, и они едва покатились вслед за чужими красными огнями.

«Потому что они все о тебе», - Подумала девушка, но ответила другое, жадно вбирая сигаретный дым, вырывающийся из его рта.

- Мне кажется они, - она засмеялась, прикрыв лицо рукой, - слишком странные. Их нельзя рассказывать людям, вроде Вас.

- Ваша главная ошибка, - с полуулыбкой ответил Дмитрий, снова останавливая машину, - не извиняйтесь за собственное подсознание. Вы же не стесняетесь своих легких, когда идете на флюорографию. Или когда терапевт прослушивает Ваше сердце, делает пальпацию брюшной полости.

- Ну там... - Лера сделала неопределенный жест рукой, - Там совсем другое.

- Не другое, - он повернул к ней голову, и она увидела две струйки дыма, вырвавшиеся из его носа, - подсознание можно так же исследовать и править, как дисфункцию кишечника. Просто заниматься этим начали сравнительно недавно.

Лера представила его в белой маске, склонившимся над ней на столе. В руках у него были электроды. Он заключил ее голову между ними. И, не двигая ни единым мускулом на лице, пустил через нее ток. Девушку выгнуло от судороги.

Она взмахнула рукой, обмахиваясь ею, как веером. Стало жарко. Окно с ее стороны немного отъехало вниз.

- А Вы... умеете делать лоботомию? – Почему-то спросила она, вдохнув душный запах выхлопов с улицы. Он поднял брови и выбросил окурок.

- Ее уже давно не практикуют, - Ответил он. Автомобиль немного продвинулся вперед, - Но на теории я знаю, как это должно делаться. А почему Вы спрашиваете?

Лера расслабленно пожала плечами.

- В фильмах про психиатрические больницы всегда показывают лоботомию.

Он усмехнулся, сложив руки на руле. Лерин взгляд зацепился за безыменный палец его правой руки. Ни следа от кольца. Можно ли спросить его о жене? Пока не стоит.

- Еще я знаю, что Вы умеете делать гипноз.

От этого он уже рассмеялся.

- Вы значительно подготовились перед нашей встречей, - Заметил он, тронув коробку передач.

- А почему Вы переехали к нам из Москвы?

На этот вопрос он долго не давал ответа. Лера знала, что, возможно, надавила на его душевную рану. Но ей хотелось давить. Это была странная кровожадность, которая проснулась в ней одновременно с появлением женственности. Она засовывала тупой карандаш в рот и давила на вздувшийся десной кариозный зуб. От удовольствия по подбородку текла слюна.

- По многим причинам, - Наконец, уклончиво ответил он. Перед ними стояло еще пять машин. Кажется, они почти подошли к концу пробки.

- У Вас ведь была большая практика в Москве, да? – Лера засунула руки в карманы и вдруг натолкнулась на аккуратно сложенную бумагу. Сердце дрогнуло. Еще один фоторобот от Жени?

- Да, я учился там в университете и интернатуру тоже там заканчивал, - Говорил тем временем он, поворачивая руль. Лера чувствовала себя убийцей, обнаружившей на своей одежде кровавый след. Ее пальцы поглаживали бумагу.

- Но потом сложилось так, что я вынужден был переехать сюда, - Ее одолевало странное желание достать этот листок и развернуть его. Чтобы еще раз увидеть жестко очерченное лицо неизвестного убийцы.

- Вы и жену там оставили? – Запекшимися губами спросила Лера, не глядя на него. И в воцарившейся тишине посмотрела на него. Он смотрел на нее странным взглядом. Напряженным и каким-то беспомощным.

- Предлагаю сменить тему разговора, - Вздохнул он. Дорога, наконец, расчистилась, и они полетели вниз по шоссе.

Лера удрученно молчала. Она сама не знала, как так получилось, что она начала задавать ему эти вопросы. Возможно, через этот листок ей передалось присутствие Жени и все ее подозрения.

- Простите, - Шепнула она, опустив голову и глядя на свои колени, просвечивающие сквозь колготки, - Я не должна была говорить об этом.

Он ничего не ответил. По лобовому стеклу быстро ползли неоновые отсветы дорогих магазинов и флуоресцентные свечения офисных окон в многоэтажках.

Когда вдали замаячил переливающийся огнями снежный городок, девушка с замиранием сердца поняла, что они почти приехали. Он припарковался во внутреннем дворе, окруженном со всех сторон новостройками. Лера вылезла из машины, осматривая длинные балконы и светящиеся гирлянды в окнах квартир.

- Идемте, - Негромко сказал Дмитрий, и она последовала за ним.

Они молча скользили в лифте. Лера ни разу не была еще в домах, где на первом этаже сидела консьержка. Женщина в пузатых очках услужливо кивнула на приветствие ее жильца. Лера отразилась в стеклах ее очков.

Он жил на десятом этаже. Осторожно выглянув из окна в подъезде, который больше был похож на холл в дорогом международном отеле, Лера подумала, как он с такой высоты смог разглядеть ее тогда, под взрывы фейерверка.

- Один мой бывший пациент живет в этом комплексе, - Как бы отвечая на ее мысли, сказал Дмитрий, открывая входную дверь. И, обернувшись, добавил с улыбкой, - Это для него я покупал фоторамку у Вас. Живет на втором этаже на этой же стороне, - Он открыл дверь, пропуская девушку вперед себя. С замиранием сердца, та вошла внутрь. - Он и посоветовал снять квартиру здесь.

Ключи звякнули о небольшой столик в просторном коридоре. Вспыхнул свет.

- Вы голодны? - Спросил он, помогая Лере раздеться. И, не дожидаясь ответа, провел ее на кухню. Девушка села на край мягкого уголка. Квартира выглядела отчужденно, хотя и комфортабельно. Видно было, что его вещей здесь очень мало. Девушке было не очень удобно, что она заставляет его беспокоиться о себе.

- Вы умеете готовить, Лера? - Спросил он, повесив пиджак на прозрачную спинку стула. Лера впервые увидела его тело, не искаженное официальным покроем одежды. Он был сильным. Темно-серая рубашка была ему к лицу.

- Д-да, - Спохватилась она, когда пауза затянулась. Он открыл холодильник, доставая молоко и яйца. Девушка вздрогнула. У дальней стенки там стояли банки с заспиртованными частями тела.

- Я довольно хорошо готовлю, - Пролепетала она, все еще глядя на закрытый холодильник. Она успела увидеть там ступню с фиолетовыми пальцами и что-то, напоминающее почки, - М-моя сестра говорила, что я готовлю лучше всех нас, вместе взятых.

Он улыбнулся, разбив яйца о край миски. С влажным хрустом они раскололись и истекли вязким белком.

- Н-но только я очень не люблю готовить для себя одной, - У нее пересохли глаза, так пристально она следила за его движениями. У него были сильные руки с крупными кистями. Он мог бы задушить ее, прижав к ее носу и рту свою широкую ладонь.

- Я никогда не готовлю ничего особенного для себя одной, - Она подняла на него глаза. Он добавил во взбитые яйца молока. Развернулся и открыл холодильник, ставя туда пакет. Лера вытянула голову. Никаких конечностей в банках там не было.

- Я не умею готовить, - Сказал он, зажигая газ. - Это жестокая ирония, если учесть, как я ценю хорошую еду. Но за что бы я ни взялся, все выходит отвратительным на вкус, - Он помолчал, выливая в сковородку содержимое миски, - Кроме омлета,- Он оглянулся, поймав Лерин взгляд. Улыбнулся одними губами. - Поэтому именно его я сейчас и готовлю.

Лера неуверенно рассмеялась, кусая губы изнутри. Нельзя все время сидеть вот так. Нужно встать и сделать что-то. Она должна показать ему свою симпатию.

- Если хотите, я могу Вам помочь, - Сказала она, поднимаясь на несмелых ногах, - Есть у Вас приправы или колбаса? Если мы это добавим, получится вкуснее.

- Мм... Я не уверен насчет приправ, но у меня, кажется, была ветчина, - Он снова полез в холодильник. Лера убавила огонь на плите. Ей нравилось, какой он беспомощный на кухне.

- Ой, у Вас есть помидоры. Доставайте, - С улыбкой скомандовала она, выглянув из-за его плеча. Для этого ей пришлось встать на цыпочки.

Развернувшись к плите, она поискала глазами нож и достала один из ящика. В блестящем лезвии ее лицо искривилось и вытянулось, как на картине модернистов.

Она быстро нашинковала ингредиенты и принюхалась к запаху горелого.

- Смотри, что ты наделал, - Всплеснув руками, спохватилась она и бросилась спасать омлет. И тут же прижала руку ко рту, - Ой. Извини... те.

Он не сводил с нее доброго взгляда. Чувствуя тонущее сердце, Лера осторожно убрала сковородку с огня. Ну же, подойди к нему и поцелуй. Это так легко. Не влюбленные люди такими глазами не смотрят.

- Теперь нужно добавить ветчину, - Сломленным голосом продолжила девушка, - А потом. Потом помидоры. Вообще-то, нужно было начинать с обжарки, но раз ты... Вы..

Она задохнулась, когда руки, которыми она только что любовалась, обвили ее тело. Выдохнув, девушка уперлась затылком в его грудь. От него волнами исходил жар. Она положила свои бледные ладони на его, чувствуя проступающие вены на пясти.

Дмитрий развернул ее к себе. Вжал в край раковины и вдохнул запах ее волос. Она обхватила его за шею, подтянулась и села на столик рядом с плитой, уронив мокрую разделочную доску на пол. Одним движением он придвинул ее к себе. Его губы были жесткими и горькими, но Лера припала к ним, как к соку из волчьих ягод, не в силах напиться досыта.

Ее искрящийся взгляд опрокинулся к потолку, когда он начал укусами порывисто целовать ее шею, забираясь пылающими руками под платье и теснее вжимаясь между ее бедрами. Она помогла ему снять с себя одежду. Зажала между зубами нижнюю губу, когда он стащил вниз ее бюстгальтер. Сковородка с грохотом повалилась прочь с плиты. Она запустила пальцы в его волосы, подставляя свое тело под рваные поцелуи.

Желание доводило ее до полуобморока, когда все перед глазами темнело и утопало в лиловых гладких листьях. Она царапала его плечи и спину, она скатывалась вниз в изнеможение и стоны, она захлебывалась мутной сладострастной болью, готовая утонуть в ней и расстаться со своим телом, своей жизнью, своим рассудком.

Потом что-то изменилось. Она открыла глаза. На его правом плече влажно блестела кривая рана, из которой приступами вытекала кровь. На нее снова нашла короткая резкая вспышка. На грудь брызнул косой фонтан крови. Лера протянула дрожащую руку. Она все никак не могла сфокусировать на ней свой взгляд. Макнула губы о края пореза и провела соленую дорожку вверх к его шее. У нее почему-то заболели мышцы на левой руке. Упершись лбом в кровавое тепло, она скосила глаза. В ладонь левой руки впились ногти, так сильно она сжала рукоять столового ножа, утопив его полностью в его теле.

Коротко выдохнув, девушка отстранилась от Дмитрия и медленно вытащила лезвие. Поднесла обе кровавые руки к своему лицу. Между пальцами натянулись вязкие пленки. От капель, тягуче стекающих вниз, ползли мурашки. Она почувствовала, как он навалился на нее и вжался губами в ее влажный лоб.

- Нужно увеличить дозу.

- Что? – Лера встрепенулась, моргнув и уставившись перед собой. Дмитрий стоял напротив нее с дымящейся сковородкой в руках. Позади него на столике лежала половинка помидора и кусок ветчины. Блестящий нож. К горлу подкатила острая тошнота.

- У Вас... у Вас есть балкон? Мне не хватает воздуха, - У нее перехватило дыхание. Она не могла почувствовать разницу. Сейчас сон или снова реальность? А что было до этого? Это не было сном. Она не могла спать с открытыми глазами.

- Да, - Он поставил омлет на плиту и дернулся было, чтобы показать путь, но Лера уже юркнула в коридор.

- Он направо, через гостиную, - Донеслось до девушки, когда она пробежала мимо огромной картины, изображающей человека с двумя рыбинами во вскрытой черепной коробке.

Вырвавшись на воздух, девушка тяжело выдохнула. Желудок конвульсивно скручивался, пытаясь низвергнуть из себя отсутствие пищи. Она ухватилась за перила, чтобы не упасть. Дрожащие ноги едва держали.

- Вы в порядке? - Спросил он, появившись из-за спины. - Простите, если отравил Вас запахом своей готовки.

- Нет, это не Вы, - Прошептала девушка. В глазах студенисто тряслась улица. Ее глаза были словно выведенный из строя объектив, беспрестанно приближающий и отдаляющий от себя предметы. Она упала в его заботливые руки. Усадив ее на скамейку, он настежь открыл пластиковую створку. - У меня какое-то... Не знаю, как будто помрачнение сознания, что ли. Голова кружится и тошнит...

Он принес ей плед из гостиной. Укутал. Сел рядом.

- Когда ели в последний раз?

Девушка опустила голову. Тяжесть собственного тела обременяла. Пульс натянутой веревкой колотился в животе. Ее раз за разом обдавало душным жаром. Она не сразу поняла, что прижимается виском к его плечу. Так было хорошо. Спокойно и безвольно.

- Кажется, в обед, - Пролепетала Лера, кашлянув, - Да, точно, Абхаят приносила мне салат из кафе... И потом еще я с ней пила чай. Она хорошая девушка... Только спит в "Спутнике", потому что ей далеко ездить до дома на неделе.

- Вы не превышали дозу?

- Я не помню... - И, спохватившись, быстро добавила, - Нет, не превышала.

В шерстяном тепле было хорошо и тянуло в сон. Глаза слипались. Как не хотелось, чтобы он вез ее сегодня обратно. Хотелось остаться здесь, с ним и его теплом.

Дмитрий подхватил ее и перенес в комнату. С ногами усадил на диван в гостиной. Чувствуя непреодолимую тяжесть, девушка уронила голову на мягкую спинку и уставилась на два шара с песком внутри, стоящих на полке. В гостиной царил аскетизм. Только странные предметы на полках пускали ее вспенившееся воображение скакать по пустынным просторам бреда.

Когда он вернулся, Лере показалось, что уже глубокая ночь. В руках у него была тарелка с омлетом и еще кружка горячего чая.

- Нужно чаще есть, - Успокаивающе сказал он, наколов на вилку первый пористый кусок, - Особенно когда Вы принимаете какие-либо медикаменты.

Лера подняла на него глаза, послушно открыв рот и позволив себя покормить. Она бы и рада была сделать это сама, но руки окаменели, запутавшись в складках пледа.

- Можно Вас попросить? - Тихо спросила она перед тем, как отпить из кружки, так же любезно протянутой к ее рту.

- Конечно.

- Пожалуйста, не отвозите меня сегодня домой, - Чай был крепким и сладким, - Там совсем никого нет. И еще там очень страшно.

- Расскажете мне, когда поедите?

Лера кивнула. Тихая радость пуховыми перинами выстлала ее грудь изнутри.

Она съела почти половину и допила весь чай. Когда он ушел на кухню, она медленно подтянула ноги к подбородку и уткнулась в них. Еда немного ее оживила. На центральной стене висела еще одна огромная картина. Там были нарисованы рыбы, лежащие на боку в пустыне. Они были огромными и вздувшимися, и к чешуе у них пристал песок. Маслянистые глаза тупо глядели в очень синее небо.

Когда он вернулся, он уже был в джинсах и рубашке-поло. Очень домашний и милый. Он сел рядом с ней, и она снова устало положила голову ему на плечо.

- Почему у Вас все картины с рыбами? – Спустя минуту молчания, спросила она.

- Помните, я говорил о своем бывшем пациенте, живущем в этом доме? Он художник. И каждый год дарит мне на день своего излечения по одной своей картине. Если внимательно проследить каждую из них, можно увидеть историю его болезни.

- Как?

- В коридоре висит самая первая его картина. Он подарил ее мне в первый день после своей выписки. Рыбы в его голове символизируют боли и страдания, которым он был крайне подвержен в ходе своего лечения. Это вторая картина. Здесь рыбы, причинявшие ему боль, уже в пустыне. В месте, где ничего нет, кроме песка. Значит, его болезнь дремлет.

- Дремлет? То есть, она не ушла?

- Думаю, она исчезнет только тогда, когда рыбы попадут в воду. Ведь им там и полагается жить.

Лера тяжело вздохнула. Интересно, а по ее фотографиям можно отследить какую-нибудь разрушающую тенденцию?

- Расскажите мне про Вашу квартиру.

- Хорошо... - Она закрыла глаза. Хорошо, что его нет напротив. Ей казалось, так он не может ее изучать, - Я очень люблю одиночество. Но все чаще получается так, что мне снятся страшные сны там, и все время кажется, что я увижу что-то плохое в коридоре, или в ванной, или рядом со своей кроватью.

- Только в этой квартире или вообще везде?

- Я не знаю, в других местах я обычно не бываю одна, и там все по-другому. А там эти соседи, и тонкие стены, и этот коридор с дверьми... Это все так угнетает.

- Это не Ваш родной дом?

- Нет, я переехала в этот город два года назад.

- Испытывали ли Вы то же самое в родной квартире?

Лера задумалась. И хоть размер квартиры и расположение комнат были другими, в целом, они были в чем-то похожи.

- Да. Дома, если честно, было даже хуже. Там жила мама. После ее смерти меня не покидало чувство, что однажды она вернется. Такая же грязная и пьяная. Только мертвая, - От собственных слов у нее пробежал холодок по спине.

- Наше подсознание часто ставит для нас ловушки, - Сказал он ровным и уверенным голосом. Лера ловила каждое его слово, - В Вашем случае оно поставило знак равенства между этими двумя квартирами. К тому же, Вы тащите все за собой.

- В смысле? Что это значит?

- Как часто Вы вспоминаете о доме и годах, проведенных там?

Лера закрыла глаза.

- Почти каждый день. И не раз.

- Но ведь ничего этого уже давно нет.

- Но было же.

Он пожал плечами.

- Возможно, когда Вы были ребенком, у Вас были короткие волосы. Или Вы разбивали коленки, бегая во дворе. Однако теперь волосы отросли, а коленки покрылись шрамами. Вам не приходит в голову измерять длину Ваших волос теперь и расцарапывать старые раны. Тогда зачем Вы делаете это со своими воспоминаниями?

У нее и правда были короткие волосы, когда она ходила в школу. И коленки, вечно перемотанные пластырем.

- Я не знаю, - Она слегка улыбнулась, - Мне кажется, у меня так устроена психика.

- Психика у Вас устроена так, чтобы слишком чувствительно реагировать на раздражение извне. Это нормально, потому что Вы еще молоды и, к тому же, занимаетесь творчеством. Без этого Вы были бы не Вы, с другим темпераментом, характером и другими качествами личности. Но это не значит, что стоит раздражать себя тем, чего уже давно нет. Это Вас тормозит и вызывает беспочвенные страхи.

Она снова почувствовала облегчение.

- Как Вы так умеете, - Прошептала она, чувствуя корки на пересохших губах, - Сделать так, чтобы мне было легко.

- Это моя работа, - Он усмехнулся. Вдруг взял пальцы ее руки и сжал их. Вверх по руке побежали приятные мурашки, - Выпутывать тех, кто сам в себе запутался. Хотя конечно, вместо меня Вам бы больше помог психотерапевт. Я склонен относиться к отсутствию патологии несерьезно.

- А Вы можете меня обнять?

И, оказавшись в кругу его запаха и тепла, она благодарно улыбнулась и закрыла глаза. Уснула.

Проснулась от звука, как будто что-то упало. Лера открыла глаза и долго не могла понять, где она находится. Потом увидела рыбин на стене и вспомнила. Покачиваясь, села на расправленном диване. Его рядом не было, наверное, он уложил ее и ушел к себе.

Захотелось пить. Ноги казались наполненными водой. При соприкосновении с полом они приятно болели. Окно светилось ночной серостью. В этом городе даже не было видно звезд. Зимний городок тоже был выключен. Все было покрыто пепельной серостью. Вытянув перед собой руки, Лера медленно пошла в коридор. На кухне одиноко горела над раковиной маленькая флуоресцентная лампочка. На этот свет девушка и пошла, щурясь от дискомфорта.

Ее рука легла на выпуклость. Девушка повернула голову и остановилась. В том месте, где раньше была картина, теперь выделялись каменные женские руки, сцепленные в замок. Лера снова слегка дотронулась кончиками пальцев до них. Камень был шершавым, с черными вкраплениями. Эти руки были огромны. Они навевали болезненную тошноту.

Поморщившись, девушка продолжила свой путь. Встала на цыпочки, чтобы достать кружку. Налила себе из графина воды. Влага растеклась по ее телу, высвечивая внутри нее извилистые ветви деревьев. Поставив кружку на стол, Лера уставилась на холодильник.

Желание открыть его еще раз и посмотреть, что там, цепко схватило ее за горло. Минуту она колебалась. Потом ее рука поднялась и легла на гладкую ручку. Сглотнув, девушка дернула ее на себя.

Ее лицо осветил желтый свет. В груди сжалось беспомощное чувство маленькой девочки, угодившей в землянку людоеда. Все полки там были заставлены банками с мерзостными частями деформировавшихся тел. Она увидела серую голову мальчика, напомнившую ей страшную посылку из ее сна. Складки сморщенной кожи были похожи на замаринованные белые листки капусты. Ее взгляд скользнул вниз по пузырчатой поверхности вскрытой печени. В вязком растворе застыли два пальца, один нормальной величины, а второй вздувшийся сиреневым фурункулом. Какие-то волосистые ошметки беззвучно двигались вокруг желтоватой трахеи.

За спиной опять что-то упало. Лера содрогнулась и захлопнула холодильник. От мысли, что нужно обернуться, ее обдало кипятком ужаса. По сердцу стучали маленькой острой палочкой, раз за разом поддевая аорту.

Медленно, как на шампуре, девушка обернулась. Позади нее мрак забился в коридор. Сделав пару шагов вперед, девушка нащупала включатель. Но свет не включился. Безрезультатно пощелкав им, она вошла обратно в коридор.

Мимо нее проплыли каменные материнские руки. Она двигалась плавно и бесшумно, как во сне, боясь выдать свое присутствие.

Влажный падающий звук повторялся в углу у входной двери. Лера зажмурилась до боли в глазах и отвернулась. Направилась к комнатам. Но вместо того, чтобы повернуть в гостиную, она вошла в спальню, надеясь найти там Дмитрия.

Комната была залита синевато-белым светом. Посередине стоял большой стол, а на нем – огромная черепаха. Она была такой большой, что ее закаменевшие ласты нависали над блестящим полом. Леру влекло к этому предмету.

Приблизившись к столу, девушка огляделась. На низкой полке в ряд стояли фарфоровые фигурки зверей: кабан, медведь, пес и олень. В противоположном углу из отверстия в стене непрерывной волной сыпалась мука.

Что-то толкнулось внутри черепахи. Лерина рука легла на гладкий отполированный панцирь. Она рассмотрела застывшую морду с клювом. Глухой звук внутри пересекся со скрежетом керамики. Девушка поддела панцирь и, как крышку, подняла его.

Внутри в ряд лежало шесть мумифицировавшихся младенцев. Кожа на них была желтой и пергаментно твердой. Свернувшись калачиком, они смотрели друг другу в затылок, как некий морбиальный пазл. Лера увидела, что в черепахе есть еще место, по крайней мере для двоих. Последний младенец подергивался, как будто был еще жив, несмотря на сухую кожу, лопнувшую у него на спине и на коленях.

Девушка медленно опустила крышку назад. От падающей муки комната наполнилась белесой пылью. Мутно блеснуло зеркало на стене.

Лера подошла к нему и увидела себя с длинными, пышными волосами. Она провела по ним рукой, чувствуя их силу и красоту. Наклонила голову. Повернулась боком. И пораженно уставилась на свой живот, надувшийся огромным плотским пузырем. Ее дрожащие руки медленно легли на натянувшуюся материю платья. Живот был недвижим и нем, как будто тоже до верху набит мукой. Лера задернула на себе платье, открыв синеватому свету болезненные подтеки по бокам и вываливающийся наружу круглый пупок.

«Мой ребенок умер», - Вспыхнуло в ее голове. Ее взгляд встретился с собственными глазами в отражении. На мгновение там мелькнул рядом с ней Дмитрий, как будто случайный кадр, вклеенный в пленку.

Она хотела было отойти в сторону, но вдруг беззвучно открыла рот. Она увидела, как мертвый ребенок толкнулся внутри ее чрева. Тупая боль заныла и поползла вверх к желудку.

Когда девушка села на расправленном диване второй раз, жадно хватая ртом воздух, ей показалось, что она снова во сне. Отбросив плед, она исследовала свой впалый живот. Потом оглянулась. За дверью напротив горел свет.

Беззвучно ступая по паркету, она прислонилась к двери и заглянула в щелку. Дмитрий сидел за столом. Он закинул в рот таблетку и запил ее водой из низкого стакана. Потом поднес ко рту дымящуюся сигарету. Лера не знала, стоит ей входить или нет. Но как только она подалась назад, он повернул в ее сторону голову. У него были очень уставшие, воспаленные глаза.

- Входите, - Негромко велел он. Девушка повиновалась.

- Простите, - Сказала она, застыв у двери, - Мне приснился кошмар, - Ее взгляд зацепился за фарфоровые фигурки зверей, в ряд стоящих на комоде: кабан, медведь, пес, олень. Вниз по ее телу начало стекать тепло, обнажая испуганный холод.

Он молча затянулся, изучая ее. Потом кивнул на стул напротив.

- Садитесь.

Девушка села. Сложила руки на коленях, как школьница. Потом спросила:

- Можно мне тоже?

Он покачал головой, выпуская густые клубы дыма. Кажется, это были не просто сигареты.

- Расскажите мне свои сны.

Чувствуя напряженность, Лера тоже отрицательно повертела головой.

- Нет.

Его взгляд был другим. Жестким и острым, обожженным.

- Почему?

- Они все про Вас.

Он покивал, снова затягиваясь.

- Кем же я представляюсь в Ваших снах?

Лера отвела глаза. Говорить или нет.

- Не только Вы мне снитесь, - Заговорила она, - В тот день, когда я впервые начала принимать таблетки, мне приснилась беременная мать. То есть, она не была беременной. Она принесла мне посылку, в которой была засушенная голова мальчика. И сказала, что это мой братик.

Он снова затянулся, щурясь и пристально смотря на нее. Лере было не по себе от этого взгляда.

- Что еще?

- А сейчас мне приснилось, что я сама беременная. Только мой ребенок умер. У меня был огромный живот, но он был наполненный не жизнью, а... - Она увидела на столе небольшую фигурку белой черепахи, - Разложением.

Дмитрий ничего не говорил, куря самокрутку.

- Вы ничего не скажете? – После продолжительного молчания, несмело спросила Лера.

Его глаза вскинулись на нее, как будто окатили кипящей водой. Девушка дрогнула.

- Вы так и не сказали, - Голос его был высушенным, и оттого колким, - Каким Вы меня видите в своих снах.

- Вы... - Начала она, не зная, куда посмотреть, чтобы не натыкаться на его ошпаренный взгляд, - Вы... Я во всех снах Вас убиваю.

Его лицо пересекла кривая усмешка.

- Вы не знаете, что это значит? – По слогам проговорила девушка, все больше утопая в страхе перед ним. Он с шипением затушил сигарету.

- Почему же, знаю, - Дмитрий уставился на нее, и глаза его вдруг обтекли слепой яростью, - Потому что ты и так меня убила.

Лера ощутила спиной сильный удар. Она задохнулась, пригвожденная к стене его рукой.

- Пожалуйста, нет... - Выдавила она, схватившись за его руку, - Отпустите меня... Пожалуйста, Дима!

Ее визг взметнулся к потолку вместе с хрустом переламываемых хрящей в горле. Колючая боль застряла в глотке железным жетоном. Лера никак не могла ее проглотить. По щекам катились горячие слезы. Его лицо напротив ничего не выражало. Только волосы свесились на глаза.

Девушка вздохнула и дернулась. Она все еще сидела рядом с Дмитрием на диване. У нее затекла шея, и ноги, и спина. Он спал, уронив голову на грудь.

- О господи... О господи... - Зашептала девушка, ощупывая себя, - Это сводит меня с ума... - Она потрогала шею и поморщилась. В горле все пересохло. Пытаясь сглотнуть, Лера посмотрела вокруг. Часы на стене показывали два часа ночи. Чтобы удостовериться, что это не сон, Лера потрогала его руку. Она была горячей и крепкой. Почему-то именно эти два фактора убедили ее, что она проснулась. Во сне все всегда оборачивалось против нее. Сейчас с ней был Дмитрий.

Она попыталась освободиться от его руки, чтобы встать и попить воды, но он проснулся. Глубоко вздохнул, потерев глаза. Лера раздумала идти на кухню и улыбнулась, глядя на него. Он сонно улыбнулся ей в ответ.

- Знаете, у Вас чрезвычайно заразный сон, - Подавив зевок, сказал он, - Так, где бы мне Вас устроить.

У Леры застыли глаза. Только не здесь. Она не выдержит этого еще раз.

- В кабинете есть удобная кушетка, - Вспомнил он, вставая, - С этим диваном у меня всегда какие-то проблемы. То ли он сломан, то ли я чего-то не понимаю. Я Вам постелю там.

Лера тоже встала вслед за ним. Сняла с себя плед.

- Как Вы? – Он повернулся к ней. Она подняла голову, всматриваясь в его лицо.

- Хорошо. Только пить хочется.