Саундтрек:
One Direction–Home
Son Lux–Lost it trying
Niall Horan-Slow Hands
_________

–Доброе утро, Хазз! Как же у вас хорошо!–сладко потягиваясь, сонно бормочет Найл.
–Отлично, что мама забрала нас с собой, правда? Приятно побывать дома,–согласно киваю я, продолжая пить чай.

   Кухня просто тонет в солнечном свете, а в Лондоне такое чудо слишком редкое. Я поворачиваю голову к окну и смотрю, немного щуря глаза, в наш сад, где солнечные лучики весело касаются бутонов цветов, ласково согревает изумрудно-зелёную траву, а голубой кусочек неба держит в себе майское солнце. Может стоит сегодня пройтись по городу, немного прогуляться?

–Най,–зову я друга, который едва ли не засыпает.
–Что, Хазз?–отвечает он, тряхнув головой и присаживаясь рядом со мной, уставляя свой взгляд в кружку с чаем.
–Вы хотите прогуляться со мной по городу? Я боюсь.
–Того, что встретишь фанатов?
–Нет, я боюсь одиночества...

Хоран посмотрел на меня с удивлением, а потом протянул ко мне руки, обнимая за плечи, и поглаживая волосы. Я обнял его в ответ, робко улыбаясь. Лиаму повезло, ведь Найл такой искренний и заботливый, готовый прийти на помощь в любую секунду!

–Конечно, пойдём! Только ты просто обязан нам показать свои любимые места и кафе, где можно вкусно перекусить!–говорит Найл, отпуская меня.–Последнее обязательно.

Я тихо смеюсь:
–Найлер, только ты можешь думать о еде, когда ешь.
–Это весьма естественно.–говорит он, беря бутерброд с тарелки, что стояла передо мной, а потом добавляет.–Правда, для меня, конечно.

Я улыбаюсь, поднимая брови, а потом начинаю хохотать. Чёрт, так можно разбудить всех в доме. Найл лишь пожал плечами, начиная есть бутерброд.

  –Всем доброе утро,–подтверждая мои слова, бурчит Лиам, входя в комнату в одних боксёрах. Он немного щурится и восторженно выдыхает.–Сколько солнца!
–Лимо, стоит одеться. Во-первых, мы не в моей квартире. Во-вторых, тебя сейчас Най глазами съест.–усмехаюсь я, приподнимая левую бровь.
Пейн ойкнул и убежал одеваться, скорей всего. Мы уже три дня тут, а Лиам постоянно выходит в одном нижнем белье, хотя мы все одеваемся, показывая папочке Пейно пример. Тут я заметил, что Найл хищно облизнул губы и тихонько вышел из кухни.

–Только не громко,–фыркаю я.–Вас слишком слышно, даже учитывая толстые стены. И да, не рано вы?
–Мы никогда не громко,–путано ответил Найл. Убегая на второй этаж, он посмотрел на меня через плечо и «бросил» фразу в воздух, обращаясь ко мне.–Не рано!
Я закатил глаза. Всё таки хорошо, что они вместе! Они такие влюблённые и счастливые!  К сожалению, из нашей пятерки только двое могут получать положительные эмоции от общения друг с другом.

Я отодвигаю от себя пустую кружку и тарелку, кладу голову на сложенные руки, тихо всхлипнув.
Мне трудно быть сильным, очень трудно. Каждая самая малюсенькая вещь напоминает Лу. Даже в этом доме есть что-то, что напоминает его. Он жил здесь, возможно, недавно и он был в моей комнате, что просто потрясающе для моих ослабших воспоминаний.
   Порой, мне кажется, проснувшись утром, я пойму, что Луи просто не было, что он просто был сном, который пробежался по моим раскрытым ладоням песком воспоминаний и исчез, словно его и не было. Луи Томлинсон – моё самое яркое воспоминание, которое исчезает от меня. Я так хотел насладиться каждым мигом с ним, запомнить каждую чёрточку его лица, но всё как будто ластиком стёрли, остались лишь размытые картинки. Это как нарисовать что-то на песке, а волна быстро пробежится своим языком, съедая рисунок, после которого, в последствие, ничего не останется... Вот так и со мной.

Слёзы бегут по щекам, обжигая их. Отрываю голову от рук, чтобы стереть мокрык дорожки с кожи. На мне футболка с длинным рукавом, оттянув край, я стираю слёзы и силюсь улыбнуться. Ничего не выходит. Сам собой я могу быть честен. И моя правда в том, что я просто стал зависть от Томмо, словно он был героином, а я давно подсевшим на него наркоманом.

    –Гарри? Что с тобой?–спрашивает голос Зейна. Он садится на корточки передо мной, как будто я маленький ребёнок, потерявший игрушку, и внимательно вглядывается, пытаясь отыскать что-то нужное только ему.
–Гарри, повернись ко мне лицом!–его голос настойчив и твёрд. Тяжело вздыхая, я смотрю на Малика.–Что случилось?
–Мне одиноко.–тихо отвечаю я, дергая край футболки и шмыгая носом. Господи, да я же похож на ребёнка, который напроказнячал и просит прощения, честное слово!–Просто мне одиноко.
–Мы с тобой, Хазз, так почему же тебе одиноко?
–Мне без Лу очень грустно. Я разочарован тем, что он меня приручил, привязал к себе и теперь мне кажется, что я и Луи один и тот же человек, только в разных телах.
–Похоже, я один не в этой опере,–тихо пробормотал Зейн себе под нос. А потом, уже обращаясь ко мне, добавил.–Хазза, а ты думал над тем, что значит для тебя Луи, что ты испытываешь к нему?

Я опешил и посмотрел в карамельные глаза друга. Что я чувствовал к Луи? Очень интересный вопрос. Нервно проведя языком по солёным губам, я попытался ответить:
–Он значит для меня многое... Сотни воспоминаний и ярких моментов связаны с ним, но я не знаю, что чувствовал к нему, когда он был с нами! Это странное смешение чувства и я не могу понять, что именно я чувствую!

Зейн качает головой и улыбается. Я не понимаю, что в моём ответе вызывает у него улыбку.

–Неужели ты ещё ничего не понял?
–Зи, ты говоришь, как моя мать и я просто не понимаю,  что вы имеете ввиду. Как вы могли понять что-то, что не понимаю я?
–Все это видят.
–Что видят?–я начинаю «вскипать».–Это касается меня, но я не понимаю чем именно.
–Ты должен это понять сам! –отвечает Малик, вставая и отходя от меня, чтобы сделать себе завтрак.
–Что за бред? Как понять? Что понять?–бурчу я.
Зейн уходит, унося свой чай и сандвечи на подносе, к себе.

   Я помыл посуду и ушёл к себе, там я лёг на кровать, решив немного полежать и подумать.

Моё внимание привлёк комочек белой бумаги, который лежал на чёрном столе. Я ведь ничего не оставлял там! Встав, я подошёл к столу и взял бумагу, разворачивая лист. Хмурясь, я крутил лист в руках, пытаясь понять значение цифр и букв на нём. Какие-то даты и буквы, название континентов, стран и штатов. Это определённо писал Луи, но я не мог понять, что именно. Что-то зачёркнуто, что-то нет, причём всё разным цветом чернил. Я качнул головой и сложил лист пополам, потом разберусь!

–Гарри Эдвард Стайлс, мы проснулись и позавтракали. Пошли гулять?!–показались в дверном проёме всклоченные блондинистые волосы.
–Давайте, через тридцать минут?
–У нас есть время на сборы?
–Отсчёт пошёл! –хихикнул я. Голова Найла исчезла, но был слышен его голос, который оповестил парней о сборе.

Я ещё раз покрутил лист в руках, а потом спрятал его в ящик стола, запирая его на ключ. В шкафу я нашёл свои любимые, тёмно-синие джинсы в обтяжку, которые так любил Луи, чёрный свитер в красную полоску, что принадлежал Томлинсону и который я забрал себе просто потому что он пах им. Сменив пижаму на нормальную одежду, я прошёлся по комнате. Что же значит Луи для меня и какое чувства я испытываю к нему. Нервно глажу кудри, я не знаю, как ответить, кроме банального «всё» и «дружеские чувства», ведь если отвечу так, то значит обману себя!? Возможно. Кидаю взгляд на часы, двенадцать часов и семь минут, рано для прогулок, но всё же лучше чем сидеть дома.

–Ты идёшь? Или гуляешь по комнате?–спрашивает Лиам, оперевшись плечом о дверной косяк, за его спиной стоит Найл, поставив подбородок на плечо папочки группы, за ним Зейн, который кривит губы в усмешке.
–Иду,–схватив куртку, отвечаю я.–Готовы к прогулке по Чеширу?
–Абсолютно,–кивает Зейн.–Мы пришли раньше, ибо скучно.

   Попращавшись с мамой, Джеммой и Робином, мы выходим на улицу и синхронно накидываем на головы капюшоны курток, тут же начиная смеяться над этой идеальностью. Нам нельзя гулять без охраны, но, в редких случаях, мы гуляем сами, только приходится маскироваться.

–Гарри, а они рушат броманс,– неожиданно говорит Малик, шутливо-трагично поджимая губы.–А как же наши дирекшионеры?
–Ты о чём? Что такое «броманс»?–спрашиваю я, хмурясь.
Брови Найла взлетают вверх и он смотрит на меня:
–Ты не знаешь?
–Честно? Не имею представления.
–Иногда, очень часто на самом деле, предполагаемые пары называют бромансом,–терпеливо объясняет папочка Пейно.–А потом придумывают им сокращенное название из совмещения двух имён.
–О-о-о, дальше не стоит, я понял.
–Вот, есть Зиам и Зайл, а эти рушаит их!–причитает Зи.–Значит друг с другом им можно, а со мной нельзя?
–Нет. Потому что я люблю Найл, –хитро улыбаясь, отвечает Пейн.
–А я люблю Лимо. Извини, друг, ты в нашу оперу не входишь.

Удивление на моём лице и на лице Зейна отразились смешанные чувства, которые просто не описать словами, поэтому мы громко рассмеялись. Спустя несколько минут я спросил один вопрос, который мне очень стал интересен;
–А как называется наш броманс с Луи? Хуис?
–Это звучит, как вопрос и мат одновременно.–фыркает Зейн, даже под чёрными стёклами солнцезащитных очков видно, как блеснули его глаза.–Ларри Стайлинсон, так называется ваш броманс.
–Ларри Стайлинсон...–произношу это слово, словно пробуя на вкус. Оно такое красивое, сладкое, будто мёд, и тает во рту, подобно мороженому на жаре.–Мне  определённо нравится!
Парни ничего не говорят, просто начинают громко смеяться.

   Мы гуляли по Чеширу моего детства, а не потому городу, который туристы знают по путеводителю, а горожане по пройденым дорогам от дома до работы. Я показывал ребятам мою родную школу, пару кафешек, куда я приводил своих подружек, пекарню, где работал до X-Factor'а, парк, который каждый выходные встречал меня и родителей с распрастёртыми объятиями, озеро, где я любил плавать, любимую поляну в лесу, куда я приходил подумать, и много-много мест, о которых знал только я и улочки родного города, ведь он хранил эти воспоминания.

Домой вы вернулись весёлые и счастливые, а Найл сытым, ибо я выполнил обещание. Зайдя в дом, мы услышали смех и две незнакомые женские куртки висели на вешалке. Гости? Но мы никого не ждали! Разве... Я скинул обувь, верхнюю одежду и отправился на звук голосов, которые доносились из гостиной. Я просто не верил в своё счастье, там сидела Джоанна!

  –Джей!–вскрикнул я, нарушая эту милую беседу.–Как я рад тебя видеть!
Мать Луи оборачивается на мой крик и тут же встаёт, распахивая объятия. Я за одну секунду оказался рядом с ней, крепко сжимая её в своих руках, счастливо расплываясь в улыбке.
–Наконец-то ты начал называть меня на «ты»,–приятным сопрано отвечает она мне.–Я тоже рада тебя видеть! Ты так вырос и возмужал, а кудряшки всё те же! Малыш Хазз.

Я, насколько это возможно, крепче обнимаю Джоанну, вдыхаю цветочно-фруктовый запах её духов. Она, кажется, улыбается и выпускает меня из объятий, я опускаю руки и отхожу. Тут же моё место, поочередно, занимают Лиам, Зейн и Найл.

–Какими судьбами вы в Чешире? Лотти тоже с вами?–сыплю вопросами я.
–Мы приехали навестить вашу семью и просто отдохнуть. Да, Лотти со мной, она у Джеммы.
–Это же замечательно!
–Хазз,–произносит Джей, она хмурится и складочка ложится между бровей. Господи, почему её голос по интонации и произношению так схож с голосом Луи?–Ты получаешь письма от Бу?
–Да,–дрогнувшим голосом, отвечаю я. Неужели письма привезла Джоанна?
Она печально смотрит в мои глаза, поворачивается к столу и берёт фиолетовый конверт, протягивает его мне со словами:
–Это Лу-Лу оставил в тот день, когда собирался уезжать обратно в Лондон,после недели отдыха дома, и сказал передать тебе. Я не читала, потому что это ваше личное дело, но когда он отдавал конверт – его руки дрожали, а глаза были полны слёз. Наверное, там что-то важное или серьёзное?
–Возможно, что так оно и есть.
–Тогда иди, прочти.
–О'кей.

Больше ничего не говоря, я ушёл к себе. В нашу другую вселенную, где расстояние между мной и ним разрывают письма. Прощай, реальный мир! Здравствуй, третье измерение!
Мои шаги были глухими и почти неслышными, дыхание прерывистым, а руки немного дрожали, словно вода, покрытая рябью мурашек после того, как кинули камень. Щелчок и комната закрыта на ключ. Уединение, спокойствие и невероятная защищённость накрывает меня волнами. Я медленно подхожу к кровати и сажусь на неё, утыкаюсь носом в ворот свитера, который ещё хранит запах Лу, чтобы чувствовать его запах и думать, что он рядом, ракрываю первый листок и принимаюсь читать.

"  Дорогой Гарри, я снова проявляю эгоизм. Это письмо твоё и принадлежит только тебе.

  Понимаешь, у меня такое странное настроение: сначала счастлив, потом резко огорчён и подавлен. Я недавно был у психолога – мне нужно было точное мнение и ясный взгляд на моё психологическое здоровье –   в Донкастере и он вынес мне диагноз – депрессии. Я даже не понимаю, как она появилась и, что мне делать? Но врач мне ничего не ответил на эти вопросы, дав лист с наименованиями лекарств, которые я должен пить. Единственное, что я точно понял, так это то, что я теперь кусочек депрессии, малая часть из океана людей с таким же диагнозом. А был ведь всегда таким счастливым и радостным!  Эта болезнь... Она такая странная! И я не испытываю страха перед ней, как об этом ошибочно говорят в кино или пишут в книгах. Это можно сравнить с качанием на качалех. То вверх, то вниз, счастье – отвращение, радость – безнадёжность. Забавно, правда? Мне кажется, что да.

Сейчас я ещё дома, с семьёй. Комната залита зелёным светом ёлочки. Хорошо. Я всё чаще поглядываю на звёзды. Они кажутся такими хододными, далёкими. Подумать только, до нас долетает лишь свет, который был миллионы лет назад и так каждую секунду! Можно с уверенностью сказать, что мы смотрим в будущие. Уж если зашла речь о космосе, то твои глаза, Гарри, напоминают именно этот космос, как бы это банально не звучало. Твои зрачки похожи на чёрные дыры, а зелёная радужка вообще взята из параллельной вселенной. Такие красивые. Хотя, ты и сам это знаешь, верно? Многие до меня это говорили и будут говорить.

  Я устал. Устал морально и физически. Когда у тебя есть маленькие сестры – это катастрофа. Милая, родная (в моём случае многочисленная) катастрофа. Я их люблю, пускай и не часто говорю это, потому что боюсь и стесняюсь. Господи, и после этого я взрослый парень? Но это правда, так как я всегда скрываю чувства. Рольди, если со мной что-то случится, просто скажи им, как сильно я их ценю.

     Искренний,
  Твой Питер Пен. Xx."

–Что может случится? О чём ты, Лу-Лу?–отбрасываю письмо в сторону и достаю второе. Мои пальцы касаются выпуклых строк. Сильно давил на ручку, когда писал. Переживал? Злился? Боялся? Плакал? Не читая текст, провожу подушечками пальцев по листку бумаги, будто пытаясь почувствовать его эмоции и переживания.

" Доброго времени суток,  милый Кудряш!
  Этот конверт с письмами полностью твой, ты ведь это уже понял, правда?! Совсем скоро (через пять часов) я покину отчий дом и отправлюсь обратно в Лондон, в нашу квартиру. Я надеюсь ты не скучал пока меня не было. Не хочу, чтобы ты был грустным, просто потому что тебе нельзя это делать. Ангелам нельзя грустить, понимаешь? Они должны улыбаться, показывая ямочки, сверкать яркими глазами, петь, быть Солнцем. С большой буквы, естественно. Но не таким солнцем, которое обжигает, затмевает и ослепляет, а солнцем, которое дарит тепло, успокоения, безопасность, уют. Таким для меня всегда был ты. Только ты мог поднять мне настроение в трудные минуты. Милый Хазз! Ты всегда видел когда мне плохо. Но только не сейчас. Мы слишком заняты выпуском альбома и предстоящим туром. Это мне только на руку. Не хочу смотреть, как вы переживаете, бегаете вокруг меня. Я понимаю, что это забота, но именно она придаёт людям властности и лицемерия, потому что люди выполнят любой твой приказ по щелчку пальцев. Я, к сожалению, такой, отчасти. Правда говоря, мне не хочется быть таким. Странно это слышать от меня? Такого вечно счастливого и беззаботного, какой я всегда. А я не такой.
  Ты схож с ангелами, а я с демонами. Тьма распространяется по моему телу. Я чувствую её в себе. Она живёт в сердце, а потом медленно, холодным снегом, оседает на душу, а после, водами рек, разливается по венам.

  Не буду филосовствовать. Это сейчас ни к чему, к тому же мне нужно идти. Хочу ещё немного провести времени с сёстрами и подарить подарки, которые совсем недавно купил. Я хочу побольше провести времени с семьёй, чтобы было больше положительных воспоминаний. Ведь кто знает, когда я приеду домой снова!

P.S.   Я хочу тебе дать подсказку, которая поможет тебе понять, что я хочу сделать. Этого всего одно слово, но ты догадаешся. Это слово... Ящик(*). Ты должен понять меня. Во всяком случае, это довольно известное высказывание, которое знают все. Вспомни его и поймёшь меня.

  Навеки твой,
     Boobear(**). Xx."

Я хмурюсь. Какой ещё ящик? От непонимания у меня начинает болеть голова. Я ложусь на бок и закрываю глаза, прижимая письма к груди. Он чувствует тьму в сердце, а я чувствую то, что Томмо в моё сердце, где, пока ещё, нет тьмы. Его письма дарят мне частичку мыслей Луи. Которое, кажется, вовсе не радостные, какими были раньше.

–Не стоит играть в ящик!–вскрикивает Зейн. Судя по всему, он с кем-то стоит у двери в мою комнату.–Это не поможет ему!

Мою голову словно сшибает с плеч. Это лицо Фортуны повернулось ко мне, показывая злорадную ухмылку отвращения? Вздрогнув всем телом, я переворачиваюсь и с ужасом смотрю в потолок. Как же я сразу не догадался?!. Ведь все знают, что невозможно выиграть! А вдруг именно этого он и хочет!?

______&_____
Примечание:
(*)–Как вы уже поняли, я имела ввиду, то, что Луи решил сыграть в ящик. Из этого мы можем понять, что не многие выигрывают.
(**)–Опять таки, вы поняли, что я имела ввиду одну из прозвищ Лу. Просто оно лучше звучит на английском. ;)