На улице царила прекрасная погода. Солнце , красными разводами сходило с голубого неба , краями задевало пушистые облака и создавало неповторимый пейзаж. Где то вдали все ещё виднелись зеленые луга , а за горизонтом можно было заметить стройные тени лесных елей. Все вокруг расцветало яркими красками , пропитывалось теплом знойного лета и наслаждалось потоками алых лучей.

И только где то в крохотном местечке усыпанным городскими постройками и шумом блуждающего вечера , было непристойно тускло. Тёмные стекла сливались с обшарпанными стенами многоэтажного, но слишком низкого для новостроек , дома. Железная изгородь разделяющая маленькие дворы , отбрасывала кривые тени , и казалось что решёток вот вот рухнет. Издаст душераздирающий скрип и повалится на зелёный газон, заденет несколько ветвей ивы и будет покоится на земле ещё очень много дней.

Разноцветные силуэты прохожих , виднелись где то издалека , а шум скользящей по лужам обуви раздражал намного больше унылой обстановки. Сложенный аккуратно заправленный , зонт. Свисал куда то вниз , тёмной лямкой поддерживаясь на чужом , светлом запястье. Клетчатое пальто , элегантные отражающие блеск ботинки , успевшие надругаться над своей подошвой. Образ настоящего художника  , острый взгляд полный любви и искренности, а в руках очередной рулон белоснежной бумаги, и пара новых пушистых кистей.

Таинственный незнакомец с восхитительной походной и обворожительными чертами лица , никто иной как Ким Сынмин. Мало известный писатель-художник , который имеет не малое влечение к искусству и ещё совсем немного к чахлой поэзии двадцатых веков. Незаметный , скромный и миролюбивый , так описывают знакомые. В свои девятнадцать добился немного, но стоящего  того чтобы целыми днями сидя у окна рисовать старые крыши домов и закат , смешанный с мутными тучами местного завода.

У него за плечами старая квартира родителей , полностью обставленная мольбертами , а ещё не сданная сессия. Сынмин старается , отдаёт своему проекту недели , надеется на хороший зачёт и пытается подбодрить себя во всем, только вот мало что выходит. Сдавать работу через месяц , а скучные картины вертятся во всех мыслях парня, заполоняя собой все прекрасное искусство. Ему бы чего нибудь настоящего , эстетичного и воображаемого. Чтобы затмить всех своим искусством. Вид из окна конечно красиво , но пейзаж летнего солнце стояния намного лучше.

Ким хочет выбраться , снять с себя тяжелый груз взрослой жизни и наконец вдохнуть чистый воздух природы, пропитый сосновыми шишками и кедровыми орехами. За горизонтом тьма настигает , ветер быстро облака разгоняет и Сынмин вздыхает , облегченно потому что сама судьба уготовила ему такой нежданный выходной, и он готов молиться чтобы он длился вечно. 

Нет , Ким Сынмин пойдёт на все , лишь бы достигнуть своей очевидной цели. Начать писать однотипные картины , большой риск, и он думает что в высшую группу он точно не попадёт. Художник должен уметь чувствовать , любить и восхищаться не только живописью , но и реальной жизнью. Это точно не попадает в заветные планы парня. Место того чтобы принимать чужие чувства , он только опровергает и отклоняет не взаимностью.

Сынмин , тот ещё подонок. И этим все сказано. У него в квартире все расставленно по местам , но в голове творится ужасный беспорядок. В уборке которого , парень не принимает участия. А все началось слишком давно , чтобы вспоминать. Но ведь родители наказали следить за собой , и он следит. Не пьёт , не курит и к наркотикам никогда не прикасался, вполне приличный человек. Только вот это приличие улетело куда то прочь , наверное в те же края что и все вдохновение.

За спиной что то размеренно тикает , будто создаёт определённый ритм. Настенные часы , чей маятник покачивается из стороны в сторону. Ужасная картина , особенно когда на заднем фоне в стене трещина раздраженно на глаза попадается. Сынмин устал , ему бы сейчас в кровать забыть обо всем и наконец выспаться. Так чтобы даже штурмующий окна ветер , не помешал.

На лестничной площадке , кто то громко шипит, изведёт какой-то странный скрип и болезненно стонет. Сынмину жутко интересно , какой безумец решил выбраться из дома в такую погоду. Он надевает пушистые , домашние тапочки на носках которых царит мягкая улыбка какого щенка, ужасно слащаво. Дверь не поддаётся с первого раза и Ким решает подтолкнуть её своей , не такой уж лёгкой тушкой.

Креативно. На пороге какой то парень ошарашено по сторонам смотрит , клонится и собирается что то сказать. Волосы его выглядят мягкими и совсем не уложенными , глаза сидящими и слишком счастливыми , а улыбка вообще сбивает столку. Детская , не щадящая искристостью и добротой , закованная в серебристые брекеты. Сынмин думает ещё несколько секунд , фыркает злостно , не понимая что этот парень вообще забыл здесь. На местного жальца не похож , тяжелый чемодан в руках , так ещё и торчит возле чужой двери.

— Извините , решил приобрести здесь квартиру. Буду жить по соседству, меня кстати Чонин зовут. А вас?

Сынмин ни на секунду ни ошибается когда , издает вердикт о возврате своего нового " соседа". Ребёнок , внутри и снаружи , с интересным произношением слов и милым образом общения. Ким смотрит грозно , непонимающе хлопает тёмными глазами и закрывает дверь не забывая повернуть щеколду. Ну мало ли. Решает, что вот он шанс и последнее слово останется за ним, напоследок бросает краткое " А я не настроен к знакомству!"

Чонин улыбается , ещё шире разводя уголки губ. Решает что ничего не потеряно и в этом районе найдётся куча людей , что будут рады знакомству. В последнии дни его уровень везения остаётся на том же месте , а количество знакомых не возрастает. Тогда парень решает , что сама судьба решила так поиздеваться над его жизнью , и с небольшим интересом выманивает у местных мальчишек "незаконно личную " информацию, о том самом неразговорчивом соседе.

За прошедшие недели проведённые в новом доме , Ян Чонин заводит специальный мысленный отчет , в котором каждый раз записывает новые факты о Сынмине. Успев подметить , что парень очень редко выходит за пределы квартиры , и предпочитает каждый вечер проводить на лестничной площадке , пытаясь найти вдохновения. Слухи о художнике , летающие в округе оказались правдивыми и Ян совершенно в этом не сомневался.

Раз за разом встречаясь в старом подъезде общего дома , парни бросают друг другу добрую парочку слов , и Чонин понимает что его предназначенная дружба , уже остаётся в зоне мечтаний. И так продолжается до тех пор , пока однажды Чонин не выпалил одно самое значительное предложение , в котором описал все мысли своего "приятеля".

— Хэй художник , может мне стать твоей Музой?

И это стало тем самым потоком мечтаний , который спустя несколько дней поселиться в затуманенным разуме Кима.

— Зачем ты мне сдался.

Грубо , но так растерянно. А Чонин между тем , пожалел о том что сказал. Ведь обходить друг друга стороной стало постоянным занятием целых трёх дней. И за все эти проклятые дни, Ян понял что не на такие занятия  он рассчитывал , когда попросил у родителей право на самостоятельную жизнь. Ему между прочим уже восемнадцать , поступление не за горами. А этот Сынмин только и делает что  путает бедного парня.

Не проходит и недели как Сынмин уже стоит на пороге своей так называемой "Музы" и со странным выражением лица выражает всю свою невинность , а ещё тревогу. Ведь приглашение никто не давал.  У Чонина рассеянный взгляд , опухшие губы и раскрасневшиеся от неожиданного визита , щеки. Очень красиво. Сынмин одной придерживает холст, а второй зажимает в пальцах кисти.

Ким не понимает когда все зашло настолько далеко , одно он знает точно у Чонина очень мягкие губы , и целовать их одно удовольствие. На столе вновь разгром все это рук Кима , но почему то Сынмин даже рад этому. Он незаметно вынимает из пластмассовой коробки кисть и плавно ведёт её концом вдоль чистой шеи младшего.

Чонин вздрагивает , его хрупкие пальцы скользят по нежной спине художника , и он кажется забывает обо всех своих затеях на этот дождливый вечер. За окном суета , а из открытой форточки доносятся детские , радостные голоса , ведь все эти дни на небе не было ни тучки. Младший аккуратно касается губами чужого подбородка, смеётся мягко , расстёгиваю пуговицы на Сынминовой светлой рубашке.

Один только взмах руки , и старший погибает от столкновения двух тел. Кисточка , что приобрела покой в ладонях Яна , мокро черкает по белоснежной ткани и Ким чутко фыркает , давая понять , что одобрение младший не получит.
Чужая одежда падает вниз , на пол, где царит яркая картина пролитых красок , прекрасная поллитра цветов. Создаваемая двумя совершенно разными людьми.

Они не похожи, совершенно ничем , один печальный художник , другой будущий врач. Совсем разные , но сейчас такие родные. И из за смешанных чувств , на глазах старшего наливаются слезы.

Руки у Чонина не обделены нежностью , и наслаждаться его прикосновениями одно удовольствие. Он резко спускается вниз , скидывая с деревянного стола несколько ручек , Ян руками оглаживает чужие бёдра , когда машинально задевает выпуклость в зоне паха. И становится жарко , особенно в моменты открытия для себя чего совершенно нового и столь приятного.

Младший ртом пытается донести до хёна, всю свою любовь и искренность , и с этим он справляется хорошо. Ведь чужие стоны полностью окутали помещение. Он чмокает головку , вынимает член из плена пухлых губ , не забывая гордо , но очень болезненно задеть брекетами основание. Сынмин умирает вновь , тянет вместе с собой младшего. Вот так, просто оттягивая его жесткие поле частых окрашиваний , волосы. Даёт ему волю и выбор , взамен получает лишь кивок.

У Сынмина хваткая крепкая , а у Чонина кровать мягкая. Хорошее сочетание , особенно в такой красочный момент. У Кима в голове что то явно щёлкает и он решает , "отомстить" только вот за что? Оголенным концом кисточки он входит в покрасневший , смазанный собственной слюной анал младшего получая замученный стон и шипение.

Терпения у Кима не хватает , ни на что. И наверное он этому тоже слишком сильно рад. Он входит сам , плавно сначала головкой водит вокруг, а позже и до половины доходит. Чонин требует , и старший повинуется капризам. Входит полностью , набивая какой-то ритм известный только им двоим.

Чонин вновь стонет , сладко и так трепетно, а Сынмин получает какое то дежавю, понимая что только что приобрёл для себя восхитительную Музу. Его уже не волнует , на какой факультет претендовать , ведь перед глазами вновь куча кистей и мольберты , наполненные обнаженными эскизами младшего.