ВОНН.

Я правда молилась, чтобы придурок-Ник меня не заметил. Честное слово. Но вот он здесь, с взъерошенными мокрыми черными волосами, пронзительными зелеными глазами, стоит и смотрит на меня, застыв как столб. На плече свисал чёрный рюкзак, голубая футболка была заляпана темными каплями, тканевые шорты песчаного цвета доходили до колен, а белые кроссовки были идеально чистыми.

— Как-то часто мы с тобой пересекаться стали, — хмыкнул он, сжав лямку рюкзака.

— Сама не в восторге, — в ответ огрызнулась я, проклиная себя за то, что решила отсидеться здесь. Парень усмехнулся:

— Как обычно.

Цокнув, я закатила глаза. Уоллес окинул меня взглядом с ног до головы и странно улыбнулся.

— Что? — спросила я, ерзая на подоконнике под его пристальным взглядом. Серая школьная юбка неприлично задралась, и я поспешила её одернуть. Ник, казалось, не обратил на это никакого внимания. Немного помолчав, он проговорил:

— Что ты тут делаешь?

Теперь молчала уже я. Не хотелось признаваться, что я бы предпочла ночевать в школе, а не дома. Поэтому находиться здесь столько, сколько могу, было моим единственным выходом.

— Отдыхаю, — нехотя отвечаю и невольно сдвигаюсь чуть влево. Ник расценил мой жест как приглашение сесть рядом, что было фатальной ошибкой. Я не хотела, чтобы Уоллес задерживался здесь ещё на некоторое время, да и вдобавок ко всему сидел под боком. Но высказывать свое недовольство не спешила – слишком устала. Парень плюхнулся рядом и прижал рюкзак к себе.

— Пожалуй, тоже немного передохну, — пробормотал он и прислонился к окну спиной, уставившись в потолок.

Мы молчали. Часы, висевшие на стене напротив, противно тикали и являлись единственным источником звука. Несмотря на напряжение, возникшее с приходом Ника, мне удалось немного расслабиться. Облокачиваюсь о стену и прикрываю глаза в надежде, что когда открою их, окажусь где-нибудь далеко-далеко отсюда. Там, где не будет Патриции и там, где смогу дышать полной грудью, заниматься тем, чего на самом деле желаю. А самое главное – не бояться ошибаться. За свою жизнь я совершила кучу ошибок и за каждую впоследствии поплатилась. Может, пропасть бесследно и залечь на дно озера тяжелым камнем, не такая уж и плохая идея?

Сама не замечаю, как горько усмехаюсь. Поскольку до этого стояла мертвая тишина, придурок-Ник сразу же устремляет свой взгляд на меня. Не вижу – чувствую. За последнюю неделю я научилась отличать взгляды Уоллеса на себе от остальных. Если у других они короткие, злые и наполнены отвращением, то у Ника долгие и пронзительные. Не знаю, почему вдруг у него появился такой интерес ко мне. Адам несколько раз подмечал это, когда мы оставались наедине. У меня не было ответов на его вопросы, а их с каждым днем становилось все больше. Джонсон боялся, что взгляды Ника заметят и другие, а тогда обязательно поползут слухи. Вечно Уоллес создает мне лишние проблемы.

— Почему ты скрываешь, что ездишь к Питеру? — вдруг шепотом спрашивает Ник, все также неотрывно глядя на меня. А я привычно смотрю перед собой, стараясь избегать его зеленые глаза. — Только не говори, что из-за разговоров за спиной. Понаблюдав за тобой, я уже выяснил, что тебе плевать на чужое мнение.

Молчу и не решаюсь посмотреть на Ника. Я не могу рассказывать ему всю правду, лишь некоторую часть. Ту, что касается только меня. Отчего-то на душе стало так гадко и нацеплять холодную маску безразличия не было сил. Что-то внутри треснуло, и хорошо запрятанная боль тонкой струйкой просочилась в сердце. В носу защипало, и я поспешила хоть что-то да ляпнуть, чтобы не разреветься перед ним.

— Патриция не должна узнать, — только и шепнула я, смотря на свои ноги. Ник молчал, явно взвешивая все «за» и «против» перед тем, как расспрашивать меня дальше. Он опасался, что в любой момент моё настроение может поменяться, и мы снова начнем спорить. Почему-то мне захотелось крикнуть ему, что сегодня такого не будет, но вовремя прикусила язык.

— Кто такая Патриция? — всё же решившись, осторожно спросил темноволосый. Я посмотрела на него печальным взглядом.

— Моя мама.

Непривычные слова обожгли язык. Мама... Сколько себя помню единственный раз, когда я осмелилась назвать Патрицию мамой вслух при посторонних, да и в особенности перед ней самой, выпал на день похорон моего отца. Тогда же я и получила свою первую в жизни пощечину, и ко мне пришло осознание всей тяжести ситуации, в которой оказалась. Мне казалось, что смерть отца сблизит нас и ненавистная мне пропасть сузится, но произошло все ровным счетом наоборот. С каждым годом она становилась все шире, а с приходом Кэйлеба и вовсе непреодолимой.

Ник не спросил, почему я называю свою мать по имени. Он лишь неопределенно кивнул и снова уставился в потолок, задумавшись о чем-то своем. Благодарность всколыхнула ярким пламенем в моей груди. Обсуждать мои отношения с этой женщиной до ужаса не хотелось, да и настроение было слишком паршивым, чтобы вдаваться в подробности.

Тик-тик-тик.

Часы снова приковали к себе моё внимание. Время близилось к восьми часам вечера, а это значит допроса дома не избежать. Возможно, в любой другой день я бы уже запаниковала, но не сегодня. Внезапное умиротворение настигло и укрыло будто теплым одеялом. Никуда не хотелось идти. Было лишь острое желание сидеть здесь, прислонившись головой к стене и слушать тиканье часов в абсолютной тишине.

— И всё же... — вновь заговорил Ник, — что ты тут делаешь в такое позднее время?

— Тут тихо.

— Это да, — согласился он. — Я тут тоже иногда сижу после тренировки, чтобы голову остудить, — признался он.

— Скоро сезон начнется, — зачем-то ляпнула я и взглянула на парня. Тот все также сидел с запрокинутой головой и смотрел на потолок. Словно почувствовав мой взгляд на себе, он краем глаза посмотрел на меня.

— Ага.

И снова тишина.

Тик-тик-тик.

Часы выбивали привычный ритм, потихоньку убаюкивая меня. Если бы дверь в командную раздевалку не открылась, и теплый свет не растянулся бы по полу и стене, точно бы уснула. Адам ногой захлопнул за собой дверь и с полотенцем, перекинутым через плечо, поплелся к нам. Ник, до этого погруженный в свои мысли, зашевелился. Выпрямившись, он покосился на Адама, медленно бредущего в нашу сторону. Да уж, видимо Блейк выпил из Джонсона все соки жизни. Да и Ник выглядел не менее измотанным.

— Вонн, — устало зевнул Адам, подойдя ко мне. Парень не сразу заметил Уоллеса, притаившегося рядом со мной. — Пошли домой. Вырубаюсь уже на ходу.
— Так это ты его тут ждала? — зачем-то поинтересовался Ник, не обращая внимания на Адама. Джонсон вздрогнул и удивленно посмотрел на зеленоглазого.

— Ник? — спросил он, но получилось скорее как факт, нежели вопрос.

— Не без этого, — ответила я, спрыгнув с подоконника. Адам, не отрывая своего взгляда от темноволосого, стащил мою сумку и перекинул через плечо. — Дай сюда свое полотенце, — шикнула я на парня, тот удивлено посмотрел на меня и ловким движением скинул его с себя, а затем протянул мне в руки. — Ну, пока, мы пошли.

— Увидимся, — кивнул Джонсон.

Не дожидаясь ответа, я схватила парня за руку, в которой он держал мою сумку, и потащила к школьному фойе. Адам обыденно переплел наши пальцы и, притянув к себе, обнял за плечи свободной рукой.

По пути брюнет ещё несколько раз зевнул, отворачиваясь. Хоть больше и не было надобности разыгрывать спектакль влюбленной парочки, выпускать меня из своих объятий Адам не спешил. Это знатно напрягало, потому что я не переносила излишней тактильности. Обернувшись, ещё раз убедилась, что Ник не тащится за нами, а затем быстро вывернулась из сильных рук Джонсона. Он стрельнул в меня недовольным взглядом, но предпочел отмолчаться. Ну, и славно, болтать не особо хотелось.

НИК.

В мыслях было пусто.

Пытаюсь повернуть ключ в замочной скважине, но тщетно. Неужели мама дверь на ночь не закрыла? Совсем на неё не похоже.

Дергаю дверь на себя, и та со скрипом отворяется. В доме было темно, тихо и свежо. Закрываю за собой дверь и, не включая свет, запираю её на замок. Плетусь к лестнице, надеясь не снести что-нибудь по дороге и не навернуться самому.
Щелчок. Включается свет. Замираю с колотящимся сердцем и медленно разворачиваюсь. Мама, скрестив руки на груди, растерянно смотрит на меня покрасневшими карими глазами.

— Где ты был?

Её голос дрожал.

— Мам, — я хотел сослаться на то, что слишком устал после тренировки, но заметив застывшие слезы в её глазах, немедленно подошел к ней. — Мам, ты чего?

Она позволила себя обнять и тихо сказала, всхлипывая:

— Ты не отвечал на звонки и уже давно должен был вернуться. Я подумала, что с тобой что-то случилось.

Стало стыдно. Она все это время сидела совершенно одна в кромешной тьме и ждала, пока я вернусь с тренировки. Папа улетел по работе в другой штат, мы с мамой уже несколько дней жили вдвоем. Я обещал отцу беречь её, но не справился с этой задачей.

— Ну, ты чего? Что со мной случится? — с теплой улыбкой спросил я и осторожно заглянул в мамины глаза.

— Уже давно стемнело, а ты совершенно один идешь из школы домой. Конечно, я переживала, ты же мой сын, ещё и на звонки не отвечаешь, — тихо ответила она, отводя взгляд.

— Прости, — прошептал я и прижал её к себе. — Прости, прости, прости. Я просто, — замялся, — хотел побыть наедине со своими мыслями. Сначала посидел немного в коридоре, а затем побрел домой пешком, чтобы остудить голову. Прости, мам.

Я поцеловал её в макушку. Её короткие волнистые темные волосы пахли кокосовым шампунем, которым мама пользовалась уже который год.

— Почему ты не воспользовался отцовской машиной? — всхлипнула она, прижимаясь ко мне сильнее.

— Ты же знаешь, я люблю ходить пешком, — неуверенно ответил я.

— Пообещай больше так не делать, — попросила она, заглянув в мои глаза. Я слабо улыбнулся. Ну как я могу ей отказать?

— Обещаю.

Следующий день начался не столь радужно, как хотелось бы. Я проспал и пришлось до школы добираться на папиной машине. Завтрак тоже пропустил, несмотря на ворчание мамы по поводу того, как важно завтракать и обедать, а вот уже ужинать необязательно. Бежал по школьной лестнице, игнорируя замечания технички. Там и столкнулся с Паоло – нашим центровым по баскетбольной команде. Тот стоял на последней ступеньке и задумчиво смотрел в потолок.

— Эй, — окликнул я его. Мулат обернулся и широко улыбнулся.

— О, Ник! — воскликнул он, спрятав руки в карманы. — Тоже опаздываешь?

— Ага.

— А я тут думаю идти или не идти на эту американскую литературу. Скукотище.

— Миссис Тейлор разве первым уроком её проводит? — удивился я. Паоло был в другом классе, и американскую литературу у них вела Оливия Тейлор, а не Беатрис Бэкхем, как у нас.

— Неа, — ответил он. — У нас теперь с вами будут классы.

— А что так? — спросил я, преодолевая последние ступеньки.

— Да черт его знает, — вздохнул парень. — Может, заболела или ещё что-то с ней приключилось. Честно, вообще пофиг. У вас вообще нормальная училка или тоже требовательная?

— Ну, такое, — усмехнулся я, вспомнив, как Миссис Бэкхем разозлилась, когда кто-то без выражения прочитал стихотворение Роберта Фроста.

— Отсто-о-ой, — заканючил темноволосый с маленькими кудряшками, — а может, ну её, эту литературу, тогда?

— Не советую прогуливать классы Миссис Бэкхем, — покачал головой я, — потом баллов не наберешь.

— Больно нужны мне эти баллы... — проворчал Паоло, но все же с места сдвинулся. Мы зашагали в сторону класса американской литературы по пустому коридору. — А что вы сейчас проходите?

— Э-э-э, — задумался я, — вроде бы Шекспира.

— Ну, и банальщина, — вздохнул он.

— Банальнее некуда, — согласно кивнул я. И почему все учителя американской литературы на нем помешаны? Что в Глендейле, что здесь.

— Каждый год его мусолим, — продолжил Паоло, — он уже, наверное, в гробу там перевернулся, бедный.

Я фыркнул.

— И вообще, это относится к английской литературе , а не американской, зачем нам это надо! — не унимался он.

— Какие познания, — восхитился я.

— Ой, да иди ты, — обиделся кучерявый.

Мы подошли к двери из белого дерева и переглянулись. Я-то уже знал, что нас ждет за опоздание на урок Миссис Бэкхем, а Паоло даже не догадывался. Натянув дежурную улыбку, я потянулся к двери и открыл её. Не успели мы переступить порог, как услышали:

— Ну и ну, поглядите-ка на них, — елейным голосом заговорила женщина с вьющимися белыми волосами и карими глазами. — Мистер Уоллес, Мистер... — она презрительно взглянула на Паоло.

— Ривз, — услужливо подсказал мулат, не обращая на её язвительный тон никакого внимания.

— Мистер Уоллес, Мистер Ривз, — продолжила Миссис Бэкхем и зловеще улыбнулась. Клянусь, по моей спине пробежало стадо мурашек от её улыбки. Настолько эта женщина вселяла ужас своими лекциями по любому поводу. Если начнет, то не остановится ведь. — Вы считаете американскую литературу не достойным для вашего внимания предметом, не так ли? «Зачем на неё вообще ходить?» – так вы думаете? Захотел пришел, захотел опоздал, захотел ушел, а может и вовсе...

Я перестал слушать Миссис Бэкхем и просканировал взглядом кабинет. Людей стало намного больше – добавился класс Оливии Тейлор. Те сидели преимущественно на задних рядах и заинтересованно наблюдали за Миссис Бэкхем, которая продолжала нас отчитывать за десятиминутное опоздание. Вдруг среди них я наткнулся на Фелисити. Видимо, девушка с самого начала сверлила меня взглядом, потому что лучезарно улыбнулась и незаметно помахала рукой. Я улыбнулся в ответ. Потом перевел взгляд чуть вправо и с удивлением обнаружил Вонн, что сидела с неизменным недовольным лицом и пялилась в окно. Она тоже училась у Миссис Тейлор? В одном классе с Фелисити... Казалось, ей вообще было неинтересно что происходило в классе – даже ухом не повела в нашу сторону. Рядом с девушкой пустовало два места, а на следующем вальяжно развалился Кэм, наш тяжелый форвард. Тот о чем-то болтал с симпатичной брюнеткой, чьи щеки покрылись легким румянцем.

— Ещё два талончика для опоздавших, и я начну урезать ваши баллы, — наконец закончила Миссис Бэкхем, возвращая к себе моё внимание. — Можете сесть, — она махнула рукой в сторону тех двух свободных мест рядом с Вонн.

Паоло, словно участвовал в какой-то гонке, шустро забрал талончик со стола и направился к месту рядом с Кэмом. Не трудно догадаться, что мне досталось то единственное место рядом с Мартинес. Это-то в конечном итоге и привлекло внимание темноволосой. Она встретила меня с кислым выражением лица и поспешила отвернуться, когда я сел рядом.

— Привет, — зачем-то шепнул я. Вонн напряглась, но ничего не ответила. Я подавил в себе желание шумно вздохнуть.

Это действительно большой труд пытаться по-дружески общаться с Вонн Мартинес. Вот вроде бы вы разговариваете об общих секретах, и кто-то из вас даже делиться чем-то личным, но на следующий день не получаете даже простой ответ на свое приветствие.

— Привет, — с теплой улыбкой прошептала Фелисити, наклоняясь ко мне через Вонн.

А. Так вот в чем дело. Мартинес подумала, что мои слова были адресованы не ей.
Стало стыдно. В первую очередь, конечно, перед Фелисити. Я совсем забыл поздороваться с ней. Друг ещё называется.

— Если ты сейчас не выпрямишься, то твое смазливое лицо поцелуется с полом, — ледяным голосом предупредила Вонн, не удостоив шатенку и взглядом. Я усмехнулся – это вполне в духе Мартинес, ничего удивительного. Брайанат тут же стушевалась и села ровно, улыбка сползла с её лица. Паоло раздраженно щелкнул языком.

— Раз уж опоздавшие решили заявиться на урок, придется повторить, — Миссис Бэкхем снова неодобрительно посмотрела в нашу сторону, — специально для вас. К сожалению, Миссис Тейлор сломала ногу, поэтому до конца этого семестра вести класс американской литературы у вас буду я. Так что те, кто ходил на американскую литературу к ней, пожалуйста подойдите к администрации после классов, чтобы откорректировать свое расписание. В частности это касается вас, Мистер Ривз, раз уж вы опоздали. — Она поправила красные очки и потянулась к стопке бумаг. — Я не успела ознакомиться с материалом, по которому вы работали, так что поступим следующим образом: я раздам отрывки из трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Ваша задача будет заключаться в том, что вы со своим партнером разыграете этот отрывок. И исходя из того, насколько хорошо вы отыграете свои роли, прочувствуете ситуацию и главных героев, будет складываться количество баллов, выставленных за семестр.

Миссис Бэкхем стала раздавать отрывки, проходя между рядами. Когда она дошла до нашего и положила тонкую стопку листов на мою парту, я спросил:

— Мы сами можем выбрать себе партнёра?

— К сожалению, вы, Мистер Уоллес, лишены такой роскоши, — усмехнулась она, раздраженно глядя на меня, — как и вы, Мистер Ривз. В то время, когда вы где-то гуляли, мы разбивались на пары. Но на ваше счастье Мисс Брайанат и Мисс Мартинес тоже не отличаются пунктуальностью, так что решайте между собой, кто с кем будет сотрудничать.

Не успел я и слова сказать, как Паоло сразу же выкрикнул:

— Чур я с Фелисити! Приятель, извини, не хочу я с этой стервой работать, — уже понизив голос до шепота, продолжил он. Но клянусь, Вонн услышала это. Я думал, она скажет что-то колкое в ответ, но темноволосая все также неподвижно сидела, неотрывно глядя куда-то вперед.

— Все нормаль...

— Но я не хочу с тобой работать, Паоло! — вдруг возразила шатенка, гневно смотря на парня. — Я хочу с Ником.

— Ничего страшного, — улыбнулся он, — перехочешь.

— Ты...

— Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством... — вдруг громко начал читать отрывок по памяти Паоло, неожиданно для всего класса, но Миссис Бэкхем быстро остудила пыл парня.

— Мистер Ривз! Я для вас пустое место? Сейчас же замолкните. Вижу, что с Мисс Брайанат вы уже нашли общий язык, но повторяйте свой отрывок не во время урока.

— Но я... — растерянно заговорила Фелисити, но под предупреждающим взглядом женщины замолкла.

— Откуда такое знание текста? — ухмыльнулся я, когда Миссис Бэкхем отошла от нашего ряда.

— Сказал же, каждый год эту фигню проходим, — вздохнул Паоло, — вот, уже свободно цитирую его, — усмехнулся он.

Следующие сорок минут прошли ужасно скучно. Нудный анализ некоторых произведений и заслушанная до дыр биография Шекспира откликались во мне рвотными позывами. Ситуацию разбавляли Паоло, отпускающий шутки раз в несколько минут, и Вонн. Правда последняя сидела словно статуя, изредка перекидывая одну ногу на другую и обратно.

После звонка все подскочили со своих мест, что снова очень сильно разозлило Миссис Бэкхем. Вонн не была исключением, она встала и быстрым шагом направилась к выходу, опередив подступающую толпу и лишая меня возможности подойти к ней, чтобы обсудить ход нашей дальнейшей работы над отрывком. Пришлось впопыхах собираться и бежать за ней, протискиваясь между учениками, что столпились у двери.

— Эй! — вскрикнул рыжий парень со смешными веснушками, когда я случайно наступил ему на ногу.

— Извини, чувак, мне очень нужно, — бросил я, криво улыбаясь.

— Тут всем очень нужно, — язвительно заметил другой парень, у которого стояла штанга в губе. Я пропустил его замечание мимо ушей и, напористо двигаясь вперед, наконец сумел вырваться. Не школа, а муравейник какой-то.

Мартинес уже почти скрылась за углом, когда я крикнул на весь коридор:

— Вонн, стой!

Девушка сбавила темп, но останавливаться не стала, зато остальные с интересом покосились сначала на меня, а потом на Мартинес. Некоторые даже наушники вынули из ушей, настолько им небезразлична чужая жизнь.

Я вздохнул. Ну, конечно. Кто я такой, чтобы Её Величество следовала моим словам?

Чертыхнувшись, я побежал трусцой за девушкой.

— Подожди, — я схватил девушку за руку и дернул в свою сторону. Темноволосая обернулась и раздраженно окинула меня взглядом.

— Что за дурацкая привычка хватать меня за руки?

— Что за дурацкая привычка игнорировать мои просьбы? — не менее раздраженно парировал я с небольшой отдышкой. Вонн недовольно щелкнула языком.

— Ну, что на этот раз?

— Нам предстоит работать над отрывком вместе, — отвечаю я и машу скрепленными листками перед её лицом.

— Я в курсе, — сухо изрекает она. — Что-то еще?

— Нужно определить дни, когда мы сможем поработать.

— Я могу во все дни, кроме вторника, четверга и субботы. — Я с досадой поджимаю губы.

— У меня по понедельникам, средам и пятницам тренировки... А в воскресенье, значит, свободна?

— Не всегда, — немного помолчав, мотает головой она.

— У нас есть полтора месяца, — начинаю я. — А с одним днем репетиций в неделю, и то не факт, мы далеко не уедем. Ты не можешь освободить все воскресенья в ближайший месяц? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет.

— Почему? — Ответа не следует. Вздыхаю. — Хорошо. И что ты предлагаешь делать?

— Не знаю. Мне не принципиально иметь высокий балл по американской литературе.

— Мне позарез нужны эти баллы, Миссис Бэкхем меня явно не любит. Я могу и до проходного не дотянуть так, — уныло говорю я. Вонн отводит взгляд и обдумывает мои слова. Ну, ничего себе, в кои то веки девушка обратила внимание на мои слова! Через секунд десять Мартинес дергает свою руку.

— Отпусти меня. — Отпускаю. — В это воскресенье я свободна. Приду к тебе на ненадолго. Может, там и договоримся насчет остальных дней.

Я с готовностью киваю.

— Конечно.

Вонн ещё раз оглядывает меня с ног до головы, но неожиданно переводит взгляд на кого-то за моей спиной. Недобрая усмешка расползается по её лицу. Не успеваю спросить в чем дело, как вдруг слышу сзади обеспокоенный голос Фелисити:

— Ник! Почему так быстро убежал?! Я даже подойти не успела! — пыхтит она. Я смещаю центр своего внимания на шатенку, поэтому не замечаю, как Вонн успела воспользоваться моментом и улизнула.

— До встречи! — кричу я вслед, но получаю в ответ молчание. Как всегда.
— О чем вы говорили? — спрашивает Фелисити, смотря в удаляющуюся спину темноволосой.

— О задании Миссис Бэкхем.

— А, точно, — пробормотала она, — вы же его вместе делать будете. И все из-за этого идиота Паоло!

— Все нормально, — в очередной раз успокаиваю я девушку, — мне не в тягость работать с Вонн.

— Но Ник, она же... ну, — она замялась, — очень грубая... И думает только о себе. Да и вообще, помнишь, как она меня ударила при всех? Это было так унизительно! Я переживаю за тебя, один Бог знает, на что она ещё способна.

— Фелисити, — сухо обрываю её я, — перестань. Я же сказал, что все будет нормально. Тем более, что мне ещё остается делать? Я же не могу отказаться от этой работы, из-за того что Вонн тебя ударила.

Брайанат поникла.

— Прости, Ник, — печально пробормотала девушка, — сама не знаю, что на меня нашло. Ты прав, ничего плохо не случится, если вы просто поработаете над общим делом.

Я тепло улыбнулся и бросил что-то наподобие «как у тебя вообще дела?», чтобы перевести тему. И это сработало. А в голове крутился лишь один вопрос – с каких пор работать с Вонн стало не в тягость?