***

Проснулся Назар только на рассвете. Отец разбудил его незадолго до своего отъезда и, сделав несколько родительских наставлений, умчался на шабашку. Парень немного побродил по дому, позавтракал и принялся за работу. Несколько раз он порывался наведаться на озеро и справиться у Марка о его самочувствии, но уже возле калитки неизменно останавливался и возвращался обратно. Он не знал, как ему смотреть в глаза парня. Не знал, что говорить. И уж тем более не знал, как себя вести. Все эти терзания так утомили Назара за целый день, что к вечеру он просто устал обо всем этом думать, и просто послал никому не нужный самоанализ к черту.

Марк пришел вовремя, и, перекинувшись парой ничего не значивших фраз, они с Назаром пошли к реке.

Ночью праздник Ивана Купала праздновала в основном только молодежь. Старшее поколение предпочитало сохранить силы на следующий день, и уже тогда отрываться по полной. Поэтому атмосфера у праздника была соответствующая: свободная, разгульная и задорно-веселая. Несколько ребят и девчонок пришли к ним из соседних сел, и на гулянке в общей сложности собралось человек двадцать. Не толпа, конечно, но и не горстка местных.

Расстелив на берегу покрывала, девчонки принялись накрывать «на стол», а парни тем временем занимались кострами. Один большой они сложили для веселья, и два маленьких, чтобы пожарить шашлыки. И когда все приготовления были закончены, гулянье началось.

Назар не единожды присутствовал на таких праздниках, и потому для него ничего нового в этом не было. А вот Марк на все смотрел с таким восторгом, будто ни костров, ни шашлыков, ни гитар и водки отродясь в жизни не видел.

Это забавляло Назара, и он то и дело ловил себя на том, что внимательно следит почти за каждым действием парня. А Марк тем временем отрывался по полной. Он смеялся, шутил, пел вместе со всеми и даже прыгал через костер. А еще он пил. И, кажется, с последним хорошенько переборщил, потому что в какой-то момент решил переплыть реку на спор, и Назару пришлось его останавливать.

- Хватит вам! - прикрикнул он на парней, которые едва ворочающимися языками продолжали подначивать Марка к заплыву, а тот как последний болван велся на провокации. - Хотите плыть, плывите сами.

- Эй! - возмутился Марк, когда Назар потащил его прочь от берега. - Да для меня это раз плюнуть.

- Утонуть тоже раз плюнуть, но это не повод заниматься подобной ерундистикой.

Марк попытался повторить слово «ерундистика», но у него ничего не вышло и, пьяно рассмеявшись, он сел на край покрывала и потянулся за очередной рюмкой.

Назар попытался отобрать у него стаканчик, но Степка отвлек его, и, когда Назар повернулся обратно, Марк уже во всю хрустел соленым огурцом, щедро сдобренным горчицей.

А через полчаса, когда многие гуляки просто позасыпали, кто на покрывале лицом в квашенной капусте, кто у самой кромки воды, а кто в кустах рядом с лужицей собственной блевотины, Назар посчитал, что пора возвращаться домой.

Оксанка, которая только прикидывалась пьяной, уламывала Марка проводить ее до дома, но Назар был начеку и срезал девчонку.

- Сама дойдешь, тут идти два метра, - сказал он и, крепко сжав локоть Марка, потянул его вверх, помогая встать.

Марк что-то пробубонел, но послушно последовал за Назаром. И примерно через сорок минут они с горем пополам добрались до дома Марка.

Там Назар завел парня в дом, помог ему разуться и уложил в кровать. После чего укрыл его одеялом и поставил рядом с кроватью тазик. А потом, сам не понимая, что на него нашло, склонился над Марком, и поцеловал его остро пахнущие алкоголем и квашенными огурцами губы.

Поцелуй был почти невесомым, едва уловимым, но Марк все же почувствовал его и резко распахнул глаза.

Сердце Назара заколотилось как ненормальное и ухнуло в пятки, а через несколько мгновений он уже бежал, спотыкаясь о половики и пороги, и костеря себя, на чем свет стоит.

***

Пробуждение праздничным утром оказалось для Марка тем еще испытанием. С трудом продрав глаза, он первым делом побежал в туалет, где хорошенько проблевался, проклиная себя за то, что велся на «еще по рюмочке, моя бабка гонит самый лучший самогон, после которого не будет никакого похмелья». Похмелье было, еще и какое, и Марк порадовался, что сегодня не нужно никуда идти.

Чтобы описать свое состояние, Марку не хватило бы словарного запаса. Ему было настолько плохо, что он перемещался по дому, держась за стены. И только и делал, что пил воду и лежал, постанывая то от тошноты, то от головной боли, то от «вертолетов», которые кружили его вместе с домом, усугубляя и без того паскудное состояние.

Но через пару часов, вода и аспирин привели его в чувство, и Марк смог вспоминать прошлую ночь без рвотного комка в горле и без простреливающей пульсации в висках.

«И с чего я так надрался?» - думал парень, выпуская живность на улицу, хотя день уже перевалил за середину.

Птицы высыпали на улицу, поглядывая на него с укором в голодных глазах, но Марк только отмахнулся от них, и насыпал им побольше зерна, после чего сел на порог, хорошо прогретый солнцем, и, откинувшись спиной на дверь, прикрыл глаза.

Ночь на Ивана-Купала оказалась довольно веселой. Сельская молодежь умела отрываться, хоть и по своему, устроив самый настоящий кутёж у реки.

Как Назар и обещал, были реки выпивки, костер до неба, песни, танцы, шашлыки, а еще прыжки через огонь и купание в реке. Опрокинув пару рюмок самогонки, Марк заметил, что Назар предпочитает пить минералку, и расслабился. Парень обещал за ним присмотреть, и Марк решил, что может доверить ему не только свое целомудрие, но и жизнь. И потому пошел в разнос, прекрасно понимая, что больше в его жизни не будет ни такого праздника, ни такой отвязной разнузданной компании, и лета такого больше никогда не будет. В этом году он вступал во взрослую городскую жизнь, где нужно соблюдать крайнюю осторожность в любых компаниях, пока не поймешь, что собой представляют новые друзья. Здесь же, в Криницком Поле, люди были простые и бесхитростные, и Марк чувствовал себя среди них в безопасности.

В целом, если не считать похмелья и попыток утопиться на спор, праздник выдался веселым. И теперь, когда самые отстойные ощущения прошли, Марк мог вспоминать его с улыбкой.

Вот только что-то все время не давало ему покоя. Как будто он забыл о чем-то важном. Только, что это было, и когда это произошло, он понятия не имел. А потому решил забить, и позволить памяти самой решать, когда возвращать это воспоминание.

От души наевшись борща, Марк решил выбраться в село. С Назаром они ни о чем не договаривались, и Марк решил, что подождет его на лавочке рядом с магазином. А, если парень не придет, то так тому и быть. Возможно, он и сегодня захочет отоспаться после ночной гулянки. Выходной как-никак.

Освежившись в душе и приодевшись, Марк вышел со двора. И, когда проходил мимо дома Назара, не удержался и заглянул к нему во двор. Но никакого шевеления не заметил, поэтому решил не навязываться.

«Нужно купить минералки», - думал он, направляясь в сторону магазина, который работал в праздник, но только после обеда, и всего несколько часов. – «И еще фруктового льда. И никакого больше алкоголя в ближайшие два месяца».

Сделав себе внушительную установку, Марк остановился и потянулся, чтобы привести в тонус напряженные мышцы спины и рук.

Он как раз вышел со своей улицы. И, окинув взглядом уходящие в разные стороны дороги, никого не обнаружил, кроме пасущихся у сточной канавы индюков.

Самка с птенцами не обратила на него никакого внимания, а вот самец распушил перья и, вытянув голову вперед, заклекотал на него угрожающе.

Марк фыркнул и пнул в сторону индюка небольшой камушек размером с горошину, чтобы отвадить птицу. Однако он не учел боевой настрой и безбашенность индюка.

Обозлившись на акт агрессии в его сторону, индюк напыжился и, широко расставив крылья, побежал на Марка.

Когда-то в детстве на Марка напал петух. И это было настолько запоминающимся и болезненным, что и сейчас перед лицом нового клювастого врага парень спасовал и бросился бежать. Индюк, почуяв его страх, устремился за ним, и гнал его аж до забора сельсовета. Марк ловко перемахнул через него, думая, что спасен. Но не тут-то было. Коварный индюк играючи взлетел на забор и, хлопая крыльями, полетел на парня, намереваясь атаковать его в спину.

То, что произошло в следующий момент, не поддавалось никакому объяснению. Вот Марк еще бежал, петляя между деревьями, а вот он оказался высоко на стволе одного из них, усевшись на ветку и намертво вцепившись в нее.

Удивительным было то, что раньше Марк никогда в жизни не лазил по деревьям. К тому же на гладком стволе не было ни одного сучка, за который можно было бы зацепиться. А ближайшая ветка росла примерно в трех метрах над землей.

Парень посмотрел вниз, на вышагивающего под деревом индюка, который клекотал, призывая свое семейство, и выругался, проклиная взбесившуюся птицу.

Мало того, что теперь ему придется придумать способ спуститься вниз, не свернув себе шею и не переломав ноги, так еще и дождаться, пока уйдет индюк, которому, похоже, было чем поживиться.

Марк сломал ветку, и от бессилия бросил ею в индюка, но ветер отнес ее в сторону, не позволив достигнуть цели.

- Пошел отсюда, ты! - крикнул парень. - Дрянь пернатая, на суп пойдешь!

***

Утро поприветствовало Назара прекрасным настроением, ясной головой и счастливым бездельем. Еще никогда праздники не доставляли парню столько удовольствия и блаженства. А уж когда он вышел на улицу и увидел перекошенные мукой рожи местных обалдуев, которые накануне вечером мнили себя бессмертными поглотителями жидкого огня, настроение парня и вовсе взлетело до небес.

На самом деле Назар не был склонен к злорадству, и редко смеялся над проблемами и мучениями других, но вздумавшим смеяться над городским недотепой гадам он ни капельки не сочувствовал. Наоборот даже, мысленно и от всей души желал, чтобы их страдания продлились еще на пару суток.

Так и заявив болезным в ответ на просьбу купить им пивка, Назар направился к магазину. Но, стоило ему выйти из переулка, как он замер на месте, став свидетелем презабавнейшей картины.

Назар, конечно, понимал, что горожане особы мнительные и пугливые, но чтобы так отчаянно улепетывать от какого-то индюка...

Марк пронесся мимо Назара, даже не заметив его. Наверное, явись пред ним сам Создатель, ослепленный страхом перед угрозой пусть не жизни, но задницы точно, в которую совершенно очевидно и метил разъяренный чем-то индюк, Марк несся вперед, оставляя за собой клубы пыли, из которых как дьявольский паровоз с грозным клекотом вырвался представитель семейства пернатых.

Назар окликнул Марка, но парень от страха его не услышал и, совершив невероятный прыжок, как заправский акробат перемахнул через забор сельской рады и ошалелой белкой взобрался на дерево, которое своим высоким чистым стволом больше напоминало фонарный столб.

Поржав минут пять над нелепой картиной и, выслушав сотни две угроз, летевших индюку, в которых Марк перебрал, казалось, все рецепты из кулинарных книг, Назар решил не глумиться над несчастным другом и, обогнув забор, вошел во двор сельской рады.

- Ты серьезно думаешь, что он тебя понимает? - с легкой издевкой в голосе спросил Назар, давясь от смеха, и прислонился к соседней яблоне.

Индюк на его появление отреагировал злобным зырком, но приближаться не стал, а продолжил стоять под деревом, словно чувствовал, что его добыча недалеко.

***

Еще никогда в жизни Марк так сильно не радовался неожиданной встрече с кем бы то ни было. Ему даже показалось, что Назар объят ореолом солнечного света, как ангел-спаситель на иконах. Он мигом проглотил все свои ругательства и проговорил:

- А что мне еще делать? Он не хочет уходить.

- Наверное, ты его чем-то обидел, - предположил Назар с насмешкой. - Не поздоровался или оскорбил чем. Индюки птицы гордые. К ним надо со всем почтением.

- Если не боишься, дай ему почтительного пинка от моего имени, - попросил Марк, пытаясь придумать, как ему спуститься с дерева, когда индюк уйдет. - А еще лучше прогони подальше.

Назар еще пару минут поглумился, а потом просто поднял с земли ранее выброшенную Марком ветку и с легким полупоклоном указал ею индюку на выход. Птица сначала не хотела уходить и забила крыльями, но вскоре смирилась с поражением и величественно уковыляла со двора.

- Ну вот, проблем-то, - усмехнулся Назар и посмотрел на Марка. - Главное вежливость. Это работает, кстати, не только с индюками.

- Спасибо, - поблагодарил Марк, хотя прекрасно понимал, что иногда одной вежливости бывает мало, и нужен дополнительный стимул.

Он поерзал на ветке, глядя вниз, и недовольно поджал губы. Он забрался слишком высоко, чтобы прыгать, а спускаться по стволу как пожарник по трубе было опасно, так как можно было травмироваться в причинном месте.

- Ну и как мне слезть отсюда? - спросил он у дерева, снова ерзая, но так и не решаясь на что-то большее.

- Что ты там бубнишь? - спросил Назар, когда Марк так и не предпринял никаких попыток спуститься. - Прикидываешь, подойдет ли дерево для нового места жительства? Так я сразу скажу, что нет. Оно уже старое. Сельской голова его уже года три как выкорчевать хочет, да ему все жалко.

- Думаю, как мне теперь спуститься. У тебя веревочной лестницы, случайно, нет?

- Я тебе что, пират что ли? - рассмеялся Назар, даже не представляя, где в хозяйстве могла бы пригодиться веревочная лестница. - Спускайся, как забрался. Так будет быстрее всего.

- Я не знаю, как забрался. А прыгать слишком высоко. Может, деревянная лестница есть? Или канат какой-нибудь?

Назару совершенно не хотелось идти домой и тащить через половину села пусть не тяжелую, но довольно неудобную лестницу, но, судя по всему, Марк и правда забрался на дерево под влиянием адреналина, а, значит, слезть оттуда не сможет.

- Забей на лестницу, прыгай, - предложил он без тени насмешки. - Тут невысоко. Я, если что, тебя подстрахую.

- Ну да, а я потом в больнице вместе с бабушкой со сломанной ногой буду лежать, - съязвил Марк. - Нет уж. Кто моих гусей пасти будет?

- Ты и будешь, - рассмеялся Назар. - Я тебя на повозке к озеру отвозить буду.

- Вот не смешно, - насупился Марк, уже представляя, как печально пройдет остаток его каникул в селе.

- Да ладно тебе, - отмахнулся Назар. - Просто повисни на ветке и прыгай, а я тебя поймаю. Доверься мне, я уже так батю ловил, а он покрупнее тебя будет.

- Твоего батю тоже индюк на дерево загнал? - спросил Марк с нервным смешком, прикидывая, сможет ли ухватиться за ветку так, чтобы руки не соскользнули.

- Нет, его бабка Проська за сливы аж до церкви гнала, там он на сосну и вылез, - сказал Назар и протянул вверх руки. - Давай же, не дрейфь. Там намного выше было.

- Ладно, - кивнул сам себе Марк и, вспомнив школьные тренировки на турнике, повис на ветке как коала, держась за нее руками и ногами.

А потом сильно напряг руки и разжал ноги. Тело устремилось вниз. Ветка покачнулась под его весом и чуть прогнулась. Марк проехался ладонями по шероховатой коре и зашипел от боли. Но ладони не разжимал до тех пор, пока не почувствовал ладони Назара на своих бедрах.

Марк опустил голову вниз и увидел, что Назар стоит, вскинув руки вверх, и поддерживает его, готовый в любой момент поймать.

- Пускай ветку, - поторопил Назар.

- А ты много в своей жизни тяжестей носил? - спросил Марк, отчаянно цепляясь за ветку руками. - Мешков там с зерном или картошкой?

- Да уж побольше, чем ты думаешь, - фыркнул парень в ответ. - Да и каждый из них был тяжелее тебя. Пускай ветку, или позову индюка обратно. Забраться обратно ты уже не сможешь, так что твой зад наверняка пострадает от праведной индюшиной мести.

Марк и сам понимал, что вести беседы в таком положении долго не сможет. Да и выбора у него особо не было. Придется прыгать. Но он все равно зачем-то еще несколько раз перехватил ветку руками, пока пальцы не начали отчаянно саднить, и тело не потянуло его вниз.

- Пускаю... - выдохнул он, а в следующий момент оказался в объятиях Назара, который ловко поймал его до того, как Марк успел коснуться стопами земли.

Правда, задрал на нем футболку чуть ли не до шеи, а потом и вовсе свалился ничком на землю, но для Марка их общее приземление оказалось на удивление мягким и приятным.

«И все же батя был полегче», - заваливаясь в траву, подумал Назар и еще крепче сжал руки вокруг Марка.

Он дал себе установку, во что бы то ни стало, удержать парня и не позволить ему пораниться. И, кажется, у него получилось.

Сердце Марка грохотало в груди так отчаянно, что Назар чувствовал его сильные удары своей кожей. А вот дышать Марк, кажется, разучился, и спустя несколько мгновений покраснел как вареный рак.

- Эй, ты чего? Помереть у меня на руках удумал? - испуганно заговорил Назар, разжимая руки и с тревогой заглядывая в глаза Марка. - Или ударился? Эй, Марк, а ну дыши!

- Да дышу я, - выдавил парень, приподнимаясь на руках и с растерянностью глядя на Назара, который все еще лежал в траве и с испугом таращился на него.

Только что он, кажется, вспомнил о том, чего никак не могло быть. Вернее, не вспомнил, а заново прокрутил в голове глупую фантазию, которая приснилась ему вчера после возвращения домой.

Пока Назар тащил его, невменяемого, в село, Марк дал волю своим мыслям, и всю дорогу мечтал о том, как они с парнем завалятся в кровать и поддадутся влиянию «западной пропаганды». Он даже рассмеялся в голос, а Назар спросил, что его так развеселило. Но Марк, несмотря на то, что был мертвецки пьян, покачал головой и сказал, что ничего особенного. Конечно, он помнил, где и с кем находится, и совсем не хотел проснуться наутро с расквашенной рожей, а потому умолчал о своих пошлых мыслишках. Но, кажется, все-таки поддался им, навоображав себе короткий, почти невинный поцелуй.

Сердце Марка от нахлынувших воспоминаний снова дало сбой, и он, отшатнувшись от Назара, сел в траву и схватился за голову. Дружить с соседским пареньком, шатаясь с ним по селу и развлекаясь от скуки, это одно. А вот хотеть забраться к нему в штаны, и не просто ради снятия напряжения, а потому что сердце от одной этой мысли выскакивает наружу, это совсем, мать его, другое. Марк еще мог понять, почему его кидает то в жар, то в дрожь от прикосновений Назара. Но что это за дебильные колокольчики в голове и бабочки в животе при одном взгляде на симпатичную мордашку? Он что, сошел с ума?

- Странный ты какой-то? - нахмурившись, проговорил Назар, когда Марк отшатнулся от него как от прокаженного и принялся отчаянно тереть глаза. - Тебе на похмелье что, совсем дерьмово?

- Все норм, - уверил Марк. - Просто вспомнилось кое-что из вчерашнего, и стыдно стало. Я тебе ничего странного не говорил?

- Мне? - рассмеялся Назар и покачал головой. - Мне нет, а вот всем остальным мозг промывал. Не удивлюсь, если теперь все будут звать тебя Скайнет. Тебя как переклинило на технологиях. Но, если честно, было интересно.

У Марка отлегло от души, и он сделал глубокий вдох.

Назар вчера ни капли спиртного не выпил, а сам он надрался так, что мог легко сболтнуть лишнего. Но, кажется, толика здравого смысла в его пустой башке все же осталась, и он сумел удержать язык за зубами.

- Ну это же хорошо, что интересно, - рассмеялся Марк, но как-то совсем невесело, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Назара.

Он сорвал несколько травинок, вздохнул три раза, и снова принялся нервно щипать несчастную зелень.

«Ну и что мне теперь делать?» - думал он чуть ли не в отчаянии. – «Как смотреть ему в глаза? И ведь знал же, что так будет. Не с Тарасом, та с Назаром. Не с Назаром, так с Иваном. Все равно, кто-то симпатичный, да подвернулся бы. Просто Назару не повезло, и он первый попался на глаза».

Марк нова вздохнул, только теперь в полной мере осознавая, насколько паршивой будет его жизнь. Найти кого-то для однополого секса не проблема, а вот с чувствами дела обстояли куда хуже. Рассчитывать на взаимность не приходилось. Не стоило даже и мечтать о чем-то подобном. Не в этой стране уж точно.

«Вот же, гадство».

После хиленького смешка Марк вообще скис. На его бледном лице застыла маска скорбной обреченности, и Назару даже стало его немного жаль. Да уж, похмелье штука гадкая, особенно после волшебного самогона деда Кирилла. Немудрено, что Марка так накрыло. И хорошо, что Оксанка свой самогон не притащила, иначе хана была бы всем.

- Ладно тебе уже страдать, - по-своему расценил Назар скорбное молчание Марка. - Идем, пива тебе куплю. Или минералки. А, вообще, тебе сейчас было бы хорошо острого куриного бульона съесть. Если хочешь, могу приготовить.

Марк оставил траву в покое и исподлобья посмотрел на парня, заинтригованный его предложением.

- Серьезно? - спросил он. - Накормишь меня бульоном?

- Накормлю, - серьезно кивнул Назар и поднялся, протягивая Марку руку. – Горяченьким, из свежей курочки.

- Ну как от такого можно отказаться?

Марк вложил свою ладонь в ладонь Назара и поднялся, снова чувствуя легкий мандраж во всем теле.

«И это при тридцатиградусной жаре! Да что со мной такое?»

Когда они поднялись, Назар отряхнул свои штаны, поправил на себе футболку и вытащил из волос Марка несколько подвядших листиков, которые решили украсить прическу парня, раз уж им выпал такой потрясающий шанс. А после они пошли к Назару.

По пути парни все же заскочили в магазин и купили несколько бутылок минералки. Одну Марк приговорил почти сразу, а на вторую жадно косился всю оставшуюся дорогу.

Назар делал вид, что не замечает тоскливых взглядов и болтал о всякой ерунде, попеременно нахваливая лечебный бульон, который, по его словам, должен был воскресить Марка.

- Потребуется немного времени, но потом ты мне еще спасибо скажешь, - пообещал парень, когда они вошли к нему во двор.

Но вместо того, чтобы войти в дом, Назар направился к сараю.

Марк последовал за ним, думая, что Назар идет туда за дровами или за какой-нибудь посудой. Но он никак не ожидал, что парень устроит охоту на кур, которые попрятались в сарае от жары. В помещении воцарился полный хаос. Куры в панике кудахтали и летали по всему сараю. Марк видел, как две из них выскочили на оконную раму и стали биться в стекло, но ладонь Назара тут же сгребла одну за лапы, и как в самом трешовом фильме ужасов утащила во тьму.

У Марка от подобного зрелища сердце в пятки ушло. Он и подумать не мог, что именно Назар имеет в виду под «свежей курочкой». Курочка оказалась не просто свежей. Она была еще живая.

Марку было не настолько плохо, чтобы лечиться за счет чужой, пусть и куриной, жизни. И он ворвался в сарай, намереваясь остановить кровопролитие.

- Ты что делаешь?! - воскликнул Марк, в ужасе глядя на то, как Назар укладывает голову несчастной курицы на деревянную колодку прямо на глазах у ее сородичей, которые жались по углам, косясь на двух людей. - Отпусти ее!

- Зачем? - растерялся Назар, да так и застыл с занесенным для удара топориком. - Без нее бульона не получится. Или тебе эта не нравится? Вроде бы жирненькая. Но могу и другую поймать? Какая на тебя смотрит?

- Да они все на меня смотрят с укором! - воскликнул Марк. - Отпусти курицу. Не хочу я такого бульона.

- А какого хочешь? - не понял Назар, но топор опустил, а вот курицу из своей хватки отпускать не торопился. - Есть свинина в морозилке, но от нее толку не будет. Могу кроля зарубить.

- Ты что, маньяк? Или ужастиков пересмотрел? - задохнулся Марк и, приблизившись к Назару, отобрал у него несчастную птицу, которую и выпустил из рук.

А курица, в свою очередь, отчаянно взмахнув крыльями, взлетела чуть ли не под потолок, да там и засела на верхней полке.

- Не надо никого рубать, или меня сейчас стошнит. И убери этот топор. Выглядишь как психопат.

Марк выхватил у Назара орудие палача и отбросил в сторону. И только после этого почувствовал немалое облегчение.

Назар проследил за топором, который кувыркнувшись в воздухе, ударился обухом о пол и, немного подпрыгнув, упал ничком, отвернувшись острием к стене. А потом перевел взгляд на Марка и с немым ужасом в глаза спросил:

- Ты что, из этих, что ли? Из зеленых?

- Каких «зеленых»? - удивился парень.

- Ну из психов лицемерных, которые, якобы за все живое, но при этом мак-чикены уплетают за обе щеки.

- Можно и так сказать, - не стал отнекиваться Марк, понимая, куда клонит Назар. - Да, я ем мясо. Но я против бессмысленного убийства. Если бы этот бульон мог спасти мне жизнь, я бы и слова тебе не сказал. Но мне не настолько плохо. Оставь несчастных куриц в покое, ну или потроши их без меня, если так сильно хочется.

- То есть, хочешь сказать, что ешь мясо только когда находишься на грани смерти? - насмешливо спросил Назар и покачал головой, когда Марк упрямо поджал губы и отвернулся. - Ну ладно. Не хочешь, как хочешь. Тогда страдай. Хотя у меня в погребе, кажется, морс ягодный был. Если, конечно, ты не против того, что несчастные ягоды безжалостно сорвали и зверски выжали.

Марк не считал себя обидчивым человеком, но издевка Назара почему-то сыграла на его натянутых нервах бесячую мелодию.

И все же он заставил себя прикусить язык и засунуть свои эмоции куда подальше. Назар ведь не виноват, что у него в душе все чувства взбунтовались. Даже помощь предлагает совершенно бескорыстно. И курицу не пожалел, да что там, даже кроля, за убийство которого ему отец точно спасибо не сказал бы.

Марк мысленно обругал себя и, сделав глубокий вдох, повернулся к парню и проговорил:

- Тащи свой морс. Сушит страшно.