Слова ректора словно подталкивают меня вперед, навстречу им обоим. Я отчетливо слышу, как стучит мое сердце.

Отчаянно.

Громко.

Пугающе.

Взглянув на Алекса, еще раз удивляюсь его спокойному лицу. Значит, мне не показалось, когда я вошла в кабинет. Может быть, я себя просто накручиваю, и они просто хотят поздравить меня с чем-нибудь...грандиозным?

Сев на кожаный стул рядом с Алексом, поочердно смотрю то на него, то на мистера Дейва, пытаясь понять, почему я здесь. Ректор откладывает свои очки в сторону и переводит строгий взгляд на меня.

- Мисс Грант, полагаю, вы догадываетесь, почему я вас вызвал? – Тон его голоса не выдает ни единой эмоции, и это еще сильнее усугубляет ситуацию.

- Честно говоря, не очень, мистер Дейв, - отвечаю я, глядя ему в глаза.

Мне кажется, он сейчас удивится или немного улыбнется, но он не делает ничего, из того, что я предполагаю. Вместо этого, он снова надевает очки и устремляет свой взгляд на ноутбук, нажимает пару клавиш и затем быстро поворачивает его ко мне.

- Что это? – в недоумении спрашиваю я.

Мистер Дейв нажимает на кнопку, и на экране внезапно появляется картинка. Душа уходит в пятки, как только я узнаю на ней...себя. Вот я иду по коридору в сторону квартиры Алекса. Вот я останавливаюсь и немного пошатываюсь. Чертов алкоголь! Кажется, в тот момент я услышала какой-то шорох, но тогда я подумала, что мне показалось. Значит, там действительно кто-то был! Нет!

Продолжая смотреть видео, наблюдаю, как я пьяная Джеки останавливается возле квартиры Алекса, стучит кулаками в дверь (почему я просто не нажала на звонок?). Сердце снова замирает, когда на видео Алекс открывает дверь, а я пытаюсь броситься ему в объятья. Здесь прекрасно слышен наш нелепый диалог, когда я предлагаю ему сдать экзамен, а Алекс смотрит на меня как на идиотку. Со стороны все выглядит так, будто какая-то пьяная девица вламывается в дом к своему преподавателю и пытается его соблазнить. Вот я целую его, но Алекс как будто пытается меня оттолкнуть, хотя я точно помню, что он обнимал меня. Почему этого здесь не видно? И видео заканчивается. На моменте, где я целую его!

Ректор отодвигает ноутбук в сторону, а я все еще сижу, тупо уставившись в одну точку. В голове до сих пор не укладывается, что за нами кто-то шпионил, а теперь об это узнали ректор! Мы попались! Мы в ловушке, черт возьми!

- Надеюсь, теперь вы поняли, почему вы здесь, мисс Грант? – снова спрашивает ректор властным тоном.

- Да, сэр, - тихо отвечаю я.

- Мне казалось, мы доводим наши правила до каждого студента, но к сожалению, некоторые из вас все равно их нарушают.

- Простите, мистер Дейв. Я...

- Мало того, что вы вломились в дом своего преподавателя в мягко говоря непристойном виде, так вы еще и ведете себя до безобразия вульгарно. Как я понял со слов вашего преподавателя вы уже давно его преследуете, - продолжает ректор, а я резко округляю глаза. Что? – Верно?

- Да, сэр, - отвечает Алекс. – Я уже сто раз предупреждал, чтобы она прекращала свои выходки, но, видимо, она не желала меня слушать. В тот раз я просто решил ей поддаться, потому что не знал, как мне быть. Я сожалею, что нарушил правило, но поверьте, я выгнал мисс Грант через минуту после окончания этого видео. Мне не нужны проблемы, сэр.

Быстро перевожу взгляд на Алекса, чувствуя, как я медленно но верно падаю в пропасть. Не верю своим ушам! Он не мог этого сказать! Нет, это не мой Алекс!

- Что? – выдыхаю я, пытаясь совладать с эмоциями. – Это не так! Все было не так! Скажи ему, Алекс. Ты же знаешь, что все было не так!

Алекс недовольно качает головой и снова смотрит на ректора.

- Видите, - говорит Ричардс, - даже сейчас она пытается гнуть свою линию. Я не знаю, как с этим бороться, мистер Дейв. Поймите, я не хочу, чтобы из-за мисс Грант у меня были проблемы с моей невестой Эшли. Пока я был в Нью-Йорке пару недель назад, мисс Грант названивала мне день и ночь. Ей даже удалось как-то раздобыть мой номер.

- Я прекрасно это понимаю, и искренне вам сочувствую, что вы попали в такую ситуацию, - говорит ректор с неким сочувствием. Сочувствием? Какого черта вообще происходит? В душе бушует паника и непонимание того, что со мной сейчас твориться. Глядя на Алекса, я вижу только оболочку, красивый облик, но я не знаю человека, который сидит передо мной и всячески пытается меня подставить. – Вы донесли до меня свою точку зрения, мистер Томпсон. Теперь, я хотел бы отдельно побеседовать с мисс Грант.

Секундная пауза, и в мыслях остается только два слова.

- Мистер Томпсон? – переспрашиваю я, ошарашенно посмотрев на ректора. Он еще не так стар, чтобы путать фамилии.

- Да, мисс Грант, - отвечает ректор. – Мистер Александр Томпсон из очень уважаемой семьи, и во избежание огласки со стороны прессы на время его работы в нашем университете, я согласился на то, чтобы мистер Томпсон преподавал здесь под другой фамилией.

Мистер Томпсон. И тут меня осеняет. В памяти резко всплывает бостонский чат. А затем он. Мистер_Т. Так вот, что значила эта буква. Вот, что все это значило.

- Ричардс – девичья фамилия моей матери, мисс Грант, - говорит Алекс с неприязнью. – Надеюсь, теперь вы уняли свое любопытство?

- Более чем, - тихо отвечаю я. К горлу подкатывает комок, и мне кажется, что я сейчас заплачу, но я не могу. Я должна держаться. Я не покажу свою боль. Никому не позволю ее увидеть!

- Мистер Томпсон, вы можете быть свободны, - говорит ректор чуть спокойней. Слышу, как Алекс встает со стула, но у меня нет сил посмотреть ему в глаза. Человеку, которого я совсем не знаю. Как оказалось.

Как только хлопает дверь кабинета, с трудом перевожу потерянный взгляд на ректора. В мое сердце вонзаются огромные кинжалы, разрывая все живое на части. Я хочу убежать, но хватит ли мне на это сил?

- Меня отчислят, сэр? – спрашиваю я убитым голосом.

- Не хочу вас пугать, мисс Грант, но это видео дошло до меня совершенно случайно. От наших студентов. Не сомневаюсь, что о ваших подвигах уже знают многие.

Вспоминая утренние перешептывания своих одногруппников и их косые взгляды, душа еще больше погружается в беспросветную тьму. Теперь, они все знают. Теперь, они думают, что я просто падшая девица, которая хотела всех обхитрить.

- Я поняла, мистер Дейв.

- Мисс Грант, по правилам я должен отчислить вас без всяких разговоров, но учитывая статус вашей семьи, да и мое почтительное отношение к мистеру Кристоферу Гранту, я готов пойти на определенные уступки.

Уступки? О каких уступках может идти речь, когда меня просто растоптали на глазах у всего университета?

- Вы хотите меня оставить? – хмыкаю я.

- Это было возможно, но ваш отец настоял на срочном переводе в другой университет в Вашингтоне. Я его в этом поддержал. Мы напишем вам хорошую рекомендацию, и судя по вашим оценкам, у вас не будет проблем с переводом.

О нет. Нет, нет и еще раз нет!

- Он знает? Мои родители все знают?

- Да, я уже поговорил с ними этим утром, мисс Грант. Думаю, перевод для вас будет самым лучшим вариантом. Сами понимаете, что слухи разойдутся мгновенно и явно не в вашу пользу.

Хочется схватиться за голову и громко закричать. Представляю реакцию мамы, когда она услышала, что ее дочь пыталась соблазнить своего преподавателя. Возможно, они даже посмотрели это красочное кино, где их непутевая дочь играет главную роль.

- Вы согласны со мной, мисс Грант? – снова спрашивает ректор, а его голос слышится где-то вдали. Все мои мысли все еще соредоточены на словах Алекса Ричардса, то есть Томпсона. Человека, который так легко меня предал. Выбросил из своей жизни, как ненужную вещь.

- Да, сэр. Согласна, - отвечаю я на автомате.

- Тогда, вы свободны. Можете идти домой, мисс Грант. Я отправлю рекомендацию вашему отцу через пару часов.

Встав со стула медленно иду к выходу, но каждый шаг дается так тяжело, словно на меня навесили груду камней. Мне кажется, я сейчас упаду, но остатки сил все еще не дают мне полностью потерять свою энергию.

- Мисс Грант, - окликает меня ректор, и я резко останавливаюсь, повернувшись к нему полубоком. – Честно говоря, меньше всего я ожидал этого от вас. Мне казалось, вы не такая.

- Как же часто мы ошибаемся в людях, мистер Дейв. – Мой голос переходит на шепот, а глаза стремительно накрывает пелена слез. – Прощайте, сэр.

Выйдя из его кабинета, резко прислоняюсь к стене. Пытаюсь заставить себя подавить рвущиеся наружу эмоции, но их слишком много. Я постоянно твержу себе «не плачь», но от этого только хуже. Больнее.

Идя по пустым коридорам, разглядываю вокруг каждую деталь, пытаясь запомнить это место таким, каким я его полюбила. Как хорошо, что сейчас идут занятия, и повсюду царит тишина.

Почувствовав, как по щеке скатилась маленькая слезинка, а за ней и другая, уже не сдерживаю потоки слез. Все тело сдавило от душевной боли, которая терзает меня изнутри. Оно отравлено обманом. Предательством. Той ложью, которую я столько времени принимала за правду. Кто бы мог подумать, что одно простое утро изменит твою жизнь? Уж точно не я.

Завернув за угол, уже иду в сторону гардероба, но внезапно снова слышу его голос.

- Джеки. – Голос человека, который еще недавно казался мне самым родным на свете, теперь вызывает лишь нестерпимую боль. – Подожди.

Наблюдая за тем, как он быстро идет ко мне, крепко стискиваю кулаки, пытаясь сдержать свой гнев. Алекс останавливается рядом со мной и быстро оглядывает взволнованным взглядом. Тело все еще предательски тянется к нему, но сейчас я ни на что не способна. Мне даже трудно просто вздохнуть.

По щеке скатывается очередная слеза и на какое-то мгновение я тихонько прикрываю глаза, чтобы не видеть взгляд Алекса.

- Прости, Джеки, - говорит он с печалью. – Мой отец отправил меня сюда на год, оставив без гроша в кармане. Это ужасно! Я существую только на свою зарплату, но я не привык к такой жизни, Джеки. Я не такой. Я не могу иначе, пойми. Если бы мой отец узнал о том, что я облажался и здесь, тем более с такой историей, я бы лишился наследства. Абсолютно всего.

Наследство. Деньги. Миром правят никчемные бумажки, из-за которых люди готовы пойти на что угодно. Мне казалось, я научилась их видеть на примере собственной семьи, но как же я ошибалась. Все это время меня водили за нос, пичкая ложью, а я так легко на это повелась. Все было фальшью. Абсолютно все.

- Кто снял видео? – тихо спрашиваю я. – Ты ведь знаешь, кто это сделал.

- Эшли, - выдыхает он. – Я увидел его вчера и просил ее не делать этого, но она меня не послушала.

Вспоминая наш диалог у двери его квартиры, его нервозность, на которую я тогда не обратила внимание, его странное поведение все эти дни, в голове наконец-таки сложился пазл. Бинго!

- Скажи что-нибудь, Джеки. Прошу тебя.

Взглянув на него заплаканными глазами, внутри начинает разгораться гигантское пламя. Ненависть пронзает каждую клеточку тела, отравляя все на своем пути.

- Какой же ты мерзавец, - шиплю я и со всей силы влепляю этому негодяю смачную пощечину. – Оказывается, я совсем тебя не знаю.

Алекс стискивает зубы, но смиренно принимает весь удар. Молчаливый коридор оглушает громкий звонок. Все. Конец.

- Джеки, прости меня. – Не верю его словам. Как я могла полюбить такого, как он. Ненавижу себя за это. Ненавижу...

Сделав несколько шагов в сторону выхода, снова оборачиваюсь, в последний раз взглянув в карие глаза, которые все еще смотрят на меня с ожиданием. Как я смогу их забыть?

- Прощайте, мистер Ричардс, - говорю я, но вспомнив беседу у ректора тут же себя одергиваю. Мистер Ричардс – это тоже ложь. - Хотя, вас никогда и не было. И больше не будет...

Скрывшись за углом, быстро бегу в гардеробную, чтобы поскорее забрать пальто и что есть силы бежать отсюда. Телефон в сумке неустанно гудит, и я догадываюсь, что меня ждет серьезный разговор с родителями. Теперь, меня навсегда запрут в Вашингтоне. Теперь, я навсегда стану птицей в золотой клетке.

Слезы текут ручьем, пока ноги ведут меня в сторону дома. Все как в тумане, но я не хочу обращать внимание на окружающий меня мир. Он стал мне безразличен. Он слишком сер, обманчив и ничтожен. Может быть, это со мной что-то не так?

Поднимаясь по лестнице на наш этаж, чувствую, как сил остается все меньше. Мне кажется, пропасть под ногами становится все шире, засасывая меня в царство тьмы, из которого я уже никогда не выберусь.

Потянувшись к ручке двери, резко вздрагиваю, когда кто-то открывает эту самую дверь за меня. С другой стороны.

- Мама? – шепчу я, всхлипывая. Грозный взгляд Софии Грант смотрит на меня с жестокостью и презрением.

Она крепко хватает меня за локоть и толкает в сторону гостиной, что я едва не наворачиваюсь на маленькую столешницу.

Дверь позади меня громко захлопывается, и я едва не подпрыгиваю на месте.

- Я знала, что тебя нельзя было отпускать сюда! – кричит мама. – Чтобы я еще раз послушала твою болтливую бабку!

- Не смей так о ней говорить! – не выдерживаю я.

- Замолчи! – рявкает она. Из моей комнаты выходит наш водитель Маккензи, держа в руках два моих чемодана. Они уже собрали мои вещи.

- Миссис Грант, это последние.

Последние?

- Отлично, неси в машину, - строго говорит она.

Как только Маккензи уходит, гневный взгляд мамы снова переходит на меня.

- Я хочу попрощаться со своими друзьями, - прошу ее чуть уверенней.

- Даже не думай об этом! – В глаза мамы сверкает самый настоящий гнев, и, к сожалению, в этот раз я не могу ей возразить. Сейчас она вольна вершить мою судьбу, как ей вздумается. –Скажи еще спасибо, что ректор пошел на уступки. Не знаю, как ты будешь смотреть в глаза своему отцу, после того, как повела себя, как самая настоящая дрянь!

- Замолчи! – выкрикиваю я, а мама в ответ дает мне пощечину, и от удара я отхожу назад. Обжигающая боль стремительно распаляет все лицо. Кожа горит адским пламенем. Черт, как больно!

- Теперь, ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Ты больше не посмеешь меня ослушаться, Жаклин! Никогда! И только попробуй мне что-нибудь возразить. Только попробуй со мной поспорить. Я сломаю в тебе твою дерзость, поняла? – кричит мама, что есть силы, а я лишь тихонько всхлипываю. – Отвечай, когда я тебя спрашиваю?

- Да, - выдыхаю я, задыхаясь от потока слез. – Я поняла.

- Ты опозорила всю нашу семью! Ты хоть представляешь, что о нас будут думать люди? Что семейство Грант вырастило какую-то потаскушку? Как я буду смотреть в глаза своим подругам? Ты хоть понимаешь, сколько денег потеряет твой отец из-за твоего паршивого характера? Ты это понимаешь, Жаклин?

В какой-то момент в голове что-то щелкает, и на меня с новой силой обрушивается суровая реальность. Она отчитывает меня, потому что я перестала быть частью идеальной семьи. И я не принесу ей выгоды. Деньги... Даже в такие моменты моя семья все равно думает о деньгах. А ведь мне так хотелось, чтобы мама хоть раз меня поддержала. Один единственный раз.

- Значит, и здесь все дело в деньгах, - печально вздыхаю я. Для моей семьи важно только это. Для Алекса важно только это. А на меня им наплевать.

- А ты что думала? – возмущается мама, все еще крича на меня своим грозным голосом, от которого уже раскалывается голова. Всего становится слишком много. Я устала. От нее. От этого дурацкого образа жизни. От идеалов своей семьи. Я так от этого устала. – Я не собираюсь тебя утешать! Тебя нужно как следует наказать, чтобы ты поняла, во что втянула нас с твоим отцом! Та лицемерка, которая сейчас стоит передо мной не моя дочь! Но я верну ее! Поняла?

- Ну, и подавитесь своими деньгами! – всхлипываю я, смахивая слезы.

- Что?

- Подавитесь вы своими чертовыми деньгами! – выпаливаю я. Эмоции накрывают с головой, и меня резко ослепляет вспышка гнева. Хватит! С меня, черт возьми, хватит! Я так больше не могу! – Это я, мама! Кого ты хочешь видеть еще! Я никогда не была такой, как этого хотела ты! Никогда!

- Ты будешь ей!

- Нет! – перебиваю я ее. – Не буду! Я так больше не могу! Не могу, слышишь?

- Замолчи, или я...

- Или что? Влепишь мне очередную пощечину? Но я не стану от этого другой, мама! – говорю я сквозь слезы. – Вы никогда не пытались меня понять. Вы всегда хотели сделать меня похожей на себя! Я не могу быть такой, мама.

- Жаклин.

- У вас больше нет дочери. Наверное, ее никогда и не было.

Обойдя маму, медленно иду к двери, совершенно не представляя, что я делаю. В душе поселилась пустота, а сердце разбито вдребезги. Я тону в пучине своих эмоций, все больше погружаясь в отчаяние. Я чувствую себя такой слабой, ничтожной, никому не нужной.

- Тебе некуда идти, - говорит она мне вслед. – Если ты уйдешь, отец лишит тебя всего, Жаклин. Я тебе обещаю.

- Ну и пусть, - выдыхаю я, выходя из квартиры. – Разве, это важно...

Спустившись на улицу, делаю глубокий вдох, стараясь хоть как-то восстановить душевное равновесие, но сейчас это невозможно. Мне хочется завалиться в ближайший сугроб и рыдать на весь Бостон. Хочу выпустить из себя весь негатив, который годами копился в душе. Хочу наконец-то стать свободной.

Маккензи открывает для меня дверь машины, но я отрицательно качаю головой.

Забрав свои вещи, плетусь на соседнюю улицу, чтобы поймать такси. Вот и все. Пора прощаться с этим местом.

Через пару минут возле меня все-таки останавливается такси. Водитель складывает вещи в багажник, а я в последний раз оглядываю дом, который был для меня самым родным на свете.

- Прощай, Бостон, - шепчу я еле слышно.

- Джеки! Джеки, стой! - Сквозь мрачные мысли до меня доносится отчаянный голос Тины и Лили.

Взглянув в сторону, снова всхлипываю, наблюдая, как мои подруги бегут сломя голову ко мне. На сердце становится так тяжело, как только я осознаю, что больше не будет вечерних последок, остроумных шуток Тины и ворчаний Лили. Все это останется в прошлом, вместе с той Джеки Грант, которой больше нет.

- Господи, Джеки, прости! Это не я! Клянусь тебе, не я! – плачет Лили, заключая меня в крепкие объятья. Сердце замирает от ее слов. – Прости, что столько наговорила тебе! Я не хотела, Джеки! Прости меня, прошу!

- Я знаю, Лили, - всхлипываю я. – Я никогда в тебе не сомневалась. Никогда.

- Ты уезжаешь в Вашингтон?

- Нет, я туда больше не вернусь. – В это время на улице появляется мама. Она подходит к машине и резко останавливается, заметив меня на соседней улице.

Подруги с непониманием смотрят то на меня, то на нее.

- Куда ты?

- Не знаю, но подальше отсюда и от Вашингтона.

Подруги снова крепко меня обнимают, и я искренне наслаждаюсь этим моментом. Настоящим моментом. В котором нет лжи и притворства.

- Мы так тебя любим, Джеки, - говорит Лили.

- Не забывай нас, подружка, - добавляет Тина. – Обещаешь?

- Обещаю...

- Мы будем по тебе скучать, Джеки, - шепчет Лили, смахивая слезы.

- Береги себя, - улыбается Тина, но ее глаза тоже накрыла пелена слез.

- До встречи, дамочки. Надеюсь, мы еще увидимся...

И вот сейчас сев в такси, с тоской наблюдаю, как я стремительно отдаляюсь от своей старой жизни навстречу чему-то новому. Неизведанному. Глядя на дрожащие руки, снова закрываю глаза, стараясь не думать о плохом, но мысли об Алексе, маме, этих последних месяцах еще больнее бьют по уже израненной душе.

Я никогда не думала, что жизнь может так круто повернуться. Я никогда не думала, что близкие тебе люди так легко могут тебя предать. Я никогда не думала, что все это случится со мной. Я всегда жила мечтаниями. Пусть наивными, но они делали мой мир лучше.

Розовые очки, которые я носила столько лет все-таки разбились, и теперь я слепну от этого серого мира.

Заходя в здание аэропорта, в памяти снова всплывает та самая мимолетная встреча, когда я впервые увидела Алекса. И почему судьба все-таки свела нас вместе?

В который раз задаюсь глупым, но таким простым вопросом – почему я так слепо пошла на поводу у своих чувств? Почему не прекратила весь этот спектакль? Почему я просто не сказала себе «стоп»?

Хьюстон встречает меня дождливой, но на удивление теплой погодой. Идеально для моего мрачного настроения. Надеюсь, решение уехать к бабуле было правильным. Она – действительно моя семья, и сейчас мне хочется быть именно здесь, рядом с ней.

Такси останавливается напротив ее дома. Дотащив тяжелые сумки к двери, несколько секунд переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что я скажу бабуле.

Нажав на звонок, томлюсь в нервном ожидании еще минуту, но как только дверь распахивается, эмоции снова вылезают наружу. Невероятно добрые и самые родные глаза на свете смотрят на меня с такой любовью и лаской. Смахнув маленькую слезинку, выдавливаю из себя искреннюю, но такую печальную улыбку.

- Привет, бабуль, - говорю я тихо. – Я могу войти?