Я замерла, со страхом глядя на Луи, на лице были только растерянность и испуг.

- Я не понимаю...

- Все ты понимаешь!

- Луи, не кричи, пожалуйста, я действительно не понимаю...

На фотографиях, которые я сейчас держала в руках, были мы с Зейном. Да, на некоторых я узнала ситуации, при которых они могли быть сделаны: например, когда мы в его машине ехали вместе в больницу к моей матери; на другой было уже знакомое изображение в обнимку в парке; на третьей – когда мы сидели с ним несколько дней назад в кафе. Снимок был сделан как раз в тот момент, когда Зейн взял мою руку в свою, чтобы успокоить, потому что я сильно разнервничалась, вспомнив про смерть матери...

Но на остальных, а их было около 20 штук, была изображена откровенная ложь: на нескольких фотографиях Зейн целовал «меня», прижав к стене какого-то дома; на других – «мы» шли вместе по улице, держась за руки, еще на пяти или шести – «мы» в абсолютно недвусмысленной ситуации...

Если бы мне показали подобные фотографии с абсолютно незнакомыми мне людьми – то я бы, наверное, ни на секунду не усомнилась в их подлинности – настолько качественно были сделаны манипы. Даже одежда на девушке была подобрана так, что и не прикопаешься: джинсы и простая белая футболка с надписью - самые распространенные вещи из гардероба обычной английской девушки, в том числе и моего.

- Отвечай мне, Лиз, что это такое?! – раздраженный голос Луи вырвал меня из шокового оцепенения.

- Понятия не имею.

- Ах, не имеешь! Значит, будешь отрицать, что на этих фотографиях - ты?

- Не на всех. Вот, например, на этих – точно я.

- И она мне еще что-то смела говорить про мои встречи с Элеанор у нее за спиной! А сама...

- Что сама? – мой голос звенел от обиды и гнева. – Ну, договаривай!

- А сама в это время за моей спиной встречалась с этим мудаком! Хотя нет. Мудак я. Наивный влюбленный муд...

- Ты свихнулся, да? Что ты несешь?

- Не смей со мной так разговаривать!

- Ах так?!

Сама не понимая, что делаю, я схватила пустой бокал, стоявший на журнальном столике, и с наслаждением залепила им в дверь. Этому способу выплескивать эмоции научила меня Энни. То есть не то чтобы научила, просто сама иногда так и делала, благо поводов у нее всегда хватало...

Луи вслед за мной неожиданно схватил полупустую бутылку виски и тоже швырнул ее в дверь. Осколки стекла брызнули в разные стороны, жидкость, стекая, образовала лужу на полу.

- Луи, ты уже отдышался? Сможешь выслушать меня?

- Нет, а что здесь слушать... Все же видно.

- ЛУИ!!!

- Да. Я слушаю. Что вы хотите мне сказать, мисс Стивенс?

- Я хочу сказать, что ты абсолютно прав. Я встречалась за твоей спиной с Зейном, но не для того, для чего ты там себе напридумывал! Наши встречи были абсолютно случайные! Я люблю только тебя, и мне в голову не приходило...

- Элизабет. Если ты сейчас. Скажешь мне. Что на фотографиях не ты. Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!

- Ты очень нервный. Сядь, выпей... ах да... ну, покури. И выслушай меня, ради бога!

Луи уселся на кровать, скрестив руки на груди и грозно насупившись.

- Луи, эти фотографии – ну, большинство из них - фотошоп. Очень хороший фотошоп. На твоем месте я бы и сама поверила в их подлинность. Но вот например на этой фотке точно не я. И не Зейн. Это манип: наши лица с чужими телами.

- Ты уверена?

- Черт возьми, конечно я уверена!!! Кто-то хочет подставить меня перед тобой, и я даже догадываюсь, кто.

- Но ты ведь не отрицаешь, что тут есть и реальные фотографии?

- Не отрицаю.

- Значит, ты с ним все-таки встречалась. За моей спиной. И я ничего об этом не знаю.

- Да, но...

- А знаешь, теперь я припоминаю кое-то, - перебил он меня. – Все эти ваши «случайные встречи». Еще с Ниццы. В парке, у нашего дома, потом вы вместе ездили на похороны. И в больницу с приступом аппендицита тебя привез он. Хочешь сказать, что тоже «случайно»? И в кафе вы держались за руки тоже «случайно»? А может ты «случайно» изменила мне с ним? Может и залетела ты «случайно» от него и теперь пытаешься подсунуть мне чужих детей?

В этот момент я почувствовала себя так, словно меня окатили ледяной водой, да еще и с помоями. Я прижала руку к губам, пытаясь заглушить готовый вырваться из горла стон отчаяния. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, затем я шагнула вперед и со всего размаху залепила Луи пощечину. Его голова мотнулась назад, он схватился за щеку испуганным жестом...

- Как ты смеешь говорить такое! - Я подошла к окну, чтобы он не видел выступивших на моих глазах слез.

Кровь шумела в моих ушах. Будь он проклят! Будь проклят весь этот чертов Лондон с его бессердечными красавчиками!

Почувствовав дискомфорт внизу живота, я положила на него руку.

- Элизабет, ты в порядке? – услышала я тихий голос Луи.

Я повернулась, смерила его серьезным и спокойным взглядом и ответила:

- Нет. Я не в порядке. Меня только что унизил и оскорбил человек, которого люблю и которому собиралась родить детей.

- Лиз, я...

Я предупреждающе вскинула руку.

- Я не собираюсь устраивать сцен и обсуждать произошедшее. Ты не поверил мне. Ты предпочел поверить каким-то непонятным фотографиям, чем мне, девушке, на которой через пять дней собирался жениться. Ты мог обвинить меня в чем угодно: что я встречалась с Зейном у тебя за спиной (хотя клянусь могилой матери, что это было случайно, кроме одного раза, когда мне нужно было с ним поговорить), что я не сказала тебе об этом (хотя эти встречи настолько ничтожны, что о них и вспоминать не стоит). Но сказать, что я тебе изменяла и, что обидней всего, что я пытаюсь навязать тебе ублюдков – это уже явно перебор...

Луи выглядел растерянным.

- Лиз, я не хотел тебя обидеть.

- Ты не обидел. Ты оскорбил.

- Я прошу прощения. Я потерял голову и... думал, что...

- Что я глупая и легкомысленная блондинка? Сплю со всеми подряд? Изменяю человеку, которому сто раз на дню говорю, что люблю его? Хищница, готовая любыми путями привязать к себе богатенького наследника, чтобы заграбастать его миллионное состояние? Так, Луи?

- Лиз, все совершенно не так! Просто... я не ожидал, что увижу на этих фотографиях тебя. С этим... В меня словно бес вселился. У меня даже в глазах потемнело, когда я представил, что ты и этот парень могли быть вместе.

В его голосе звучала искренняя боль, в глазах читался страх и сочувствие – но я не могла вымолвить ни слова от ужаса и ярости.

Взяв сумочку, я молча направилась к выходу.

- Лиз, ты куда?

- Пойду прогуляюсь.

- Пойдем вместе.

- Нет, Луи. Мне нужно побыть одной.

- Я не хочу, чтобы все закончилось вот так!

С этим отчаянным воплем он догнал меня у двери, привлек к себе и стал жадно целовать мои губы.

Я уперлась ему в грудь руками и не отвечала на поцелуи.

- Лиз, прости... Я вел себя как последний идиот...

- Пус... ти...

- Не пущу. Пока не вымолю у тебя прощение.

Я молчала.

- Ты простишь меня?

- Не за что прощать. Отпусти меня, Луи.

- Не отпущу, пока не кажешь, что простила.

Он целовал меня так нежно и страстно, в его словах звучало столь искреннее раскаяние, и он был так красив...

Я не смогла долго сопротивляться. Я ответила на поцелуй.

Между нами воцарилось хрупкое перемирие.

Луи при мне разорвал и выкинул все фотографии, заверив, что верит мне и больше никогда не вернется к этому разговору.

Остаток вечера прошел в молчании, а ночь была бессонной для обоих. Мы тихо лежали в темноте, глядя в потолок, ощущая как между нами медленно вырастает стена отчуждения...

Тревоги отошли на второй план только на следующий день, когда Луи пришлось улететь с отцом в другой город на какие-то переговоры. Несмотря на скованность, которая возникла в наших отношениях, мне ужасно не хотелось, чтобы он уезжал. Хорошо, что мне позвонила Энни и пригласила в гости. Иначе бы я точно сошла с ума от дурных мыслей, которые постоянно лезли мне в голову. Через два часа часа я встречусь со своей подружкой, мы поболтаем, я расскажу ей о последних событиях, успокоюсь...

С трудом вытерпев очередную примерку свадебного платья, я попросила нашего водителя отвезти меня к подруге. Но, как часто бывает в Лондоне, мы встряли в пробку. Просидев в машине минут двадцать, я решила поехать на метро.

Невысокий, крепко сбитый парень в кожаной куртке и узких черных джинсах торопливо нахлобучил на голову спортивную шапочку, сбежал вниз по лестнице, пристроился на эскалаторе через три человека от меня. Секунду спустя охнул - будто бы перепутав, куда ему надо - повернулся и ринулся наверх, на прощание сильно толкнув стоявших перед ним людей. Особенно досталось невысокой девушке на высоченных каблуках, которая тщетно пыталась удержать в руках пять полных пакетов. После сильнейшего толчка в спину она ахнула и, не удержавшись, полетела вниз по эскалатору.

Я услышала женский крик и потому благоразумно взялась за перила. Мимо меня с отчаянным воплем скатилась девушка на каблуках. И жалко ее было, но и смех разбирал, поэтому я торопливо отвернулась, пряча улыбку. Мельком заметила невысокого парня, торопливо сбегавшего с нашего эскалатора. Видимо, перепутал лестницы.

Через полчаса я уже была у дома Лиама, где меня ждала Энни. Двор был пуст, и откуда взялся этот парень, я понятия не имела. Войти сюда можно было только через ворота, в которые я вошла, но вместе со мной никто не входил, это я точно помнила.

Почувствовав какой-то необъяснимый страх, я прижала к себе сумочку и метнулась к подъезду. Тыкала дрожащими пальцами в кнопки кодового замка, ошибалась, чертыхалась, - а сзади уже слышались шаги...

Замок мелодично тренькнул, дверь открылась, и я влетела в подъезд с колотящимся, как у мыши, сердцем. Остановившись у лифта, я нажала кнопку вызова и уже готова была рассмеяться, что у меня, наверное, начинается паранойя...

...как в этот момент в прочное стекло входной двери ударили кулаки, обтянутые черной кожей перчаток, мелькнуло перекошенное злобой лицо того парня, и сквозь дверь донесся его яростный вопль:

- Открррой, сууука! Прибью, стерва брюхатая!

Он не мог знать, что я беременна, ведь живота еще совсем не видно, мгновенно взвыл сигнал тревоги у меня в мозгу.

И тут короткая вспышка памяти высветила недавние кадры. Метро. Эскалатор. Летящая вниз девушка на шпильках. Я отворачиваюсь... и вижу того самого парня, убегающего вверх по эскалатору, идущему вниз!

Не раздумывая ни секунды, я влетела в лифт и нажала нужную кнопку. А через минуту уже ворвалась в квартиру Лиама и захлопнула дверь.

Облегчение было таким же огромным, как до этого страх. Я повисла на шее Энни, обхватила ее трясущимися руками и заревела. Подруга усадила меня на диван в гостиной, хотела сходить за водой и валерьянкой, но я не отпускала, цеплялась за нее, как насмерть перепуганный котенок, и тихо скулила.

Постепенно истерика отступила. Я всхлипывала и вздрагивала всем телом, но уже не плакала и смотрела на подругу вполне осмысленно. Она осторожно отвела с заплаканных глаз мокрые пряди волос и тихо спросила:

- Что случилось, Лиз?

На краткое изложение событий ушло полчаса. На полную версию - час. К прослушиванию полной версии присоединился Лиам, который заехал домой за какими-то документами. Выслушав меня, он ни слова не говоря, вышел из дома, и я увидела в окно, как он идет по улице к машине и, разговаривая с кем-то по телефону, отчаянно жестикулирует.

Энни долго и грязно ругалась на этого парня и на чем свет кляла Элеанор. Я была уверена, что если бы Энни случайно встретила ее на улице - на голове Эль точно не осталось бы волос. В гневе моя подружка была страшна...

Потом позвонил Луи и сказал, что они с отцом вернутся только завтра.

Я просидела у Энни до вечера, но уйти домой так и не смогла, почувствовав недомогание. Энни предложила остаться на ночь у них, и я, позвонив Джоанне, предупредила ее (чтобы она не волновалась), что останусь ночевать у подруги.

Через некоторое время я слегла в лихорадке. Я пылала, бормотала что-то бессвязное, судорожно комкала одеяло и о чем-то неразборчиво, но жалобно умоляла. Энни сидела со мной всю ночь, потом вызывали доктора... в общем, целая история. Я плохо помнила детали, потому что все время спала и бредила. Доктор назвал мою болезнь мило и старомодно: нервная горячка. Прописал успокоительное и отдых.

Проснувшись рано на следующее утро, я долго лежала в комнате, которую мне отвели мои друзья, и пялилась в стену. Потом встала, оделась, вызвала такси и тихо покинула квартиру друзей.

Приехав домой, я быстро покидала в сумку несколько вещей и снова села в такси. Я сама не знала зачем я это сделала – но чувствовала, что так будет лучше. В этот момент я ужасно хотела вновь очутиться в городе моего детства, сходить на могилу моей матери, упасть там на колени и, прижавшись к надгробному камню, рассказать ей все, что со мной случилось в последние дни...

С вокзала я позвонила Энни, выслушала совершенно недостойные воспитанной девушки слова и устало сказала:

- Энни, передай Луи, что я его люблю.

- А сама передать уже не можешь? – орала та.

- Просто передай и все.

- Куда ты собралась, истеричка? Ты что, хочешь кинуть Луи перед свадьбой?

- Н-нет...

- Ты ему сказала, куда уезжаешь?

- Нет. Энн, я боюсь. Я чувствую, что в Лондоне я не могу быть спокойной за жизнь своих детей. Мне кажется, Элеанор не остановится, пока я их не потеряю.

- Ты идиотка, прости господи! А сказать об этом Луи не судьба? А на что существует полиция? Ты думаешь, что Луи не сможет уберечь тебя от какой-то психопатки? Когда ты вернешься?

- Не знаю. Может быть дня через два...

- «Может быть»?! Да у тебя свадьба через 3 дня!!! У тебя совсем крыша поехала что ли?!

- Пока, Энни. Я люблю тебя.

Подруга еще что-то кричала в трубку, но я уже скинула вызов.

Затем сняла с кредитки сумму, которая была отложена на черный день – куда уже может быть чернее? – села в автобус и отключила телефон...