Неосака

Под утро в комнату вошла медсестра и объявила, что Рёмён-сама просил госпожу Химитсу зайти к нему. Она ожидала навестить его по собственной инициативе, а не по его личному вызову.

«Что ж, с другой стороны, чем быстрее поговорю с ним, тем быстрее уйду отсюда», — подумала она и последовала за медсестрой.

Пройдя мимо отдела реанимации Юкине удивилась что медсестра повела ее в другую сторону. Оказалось Акихито уже через пару часов перевели в отдельную палату. Проходя мимо обычных палат, они остановились у вип комнаты. У входа их ждали двое высоких и массивных мужчин в черных костюмах. Передав что-то по микрофону прикрепленного к воротнику, они пропустили Юкине внутрь.

Мысленно она прокручивала все вопросы, что тяготили ее на протяжении этих лет. Хоть она и понимала, что возможно останется без нужных ей ответов. Ведь напрягать этим только недавно вышедшего из-под скальпеля человека было не лучшей идеей.

Как только дверь перед ней распахнулась, она почти сразу встретилась с взглядом полулежащего Акихито. Махнув рукой рядом стоящему помощнику, он приподнялся чуть выше. Что Юкине не могла оставить без комментария.

- Не стоит. – сухо произнесла она. Тебе нельзя находится долго в этом положении.

Акихито откашлялся. Видимо не ожидая от бывшей жены услышать это, а не простое «Здравствуй».

«Я заслужил...» - прикусил он себя за язык, не давая себе ей ответить.

- Оставь нас. – произнес он тихо все тому же помощнику.

Тот, в свою очередь оценив ситуацию, послушно вышел из комнаты.

- Ты хотел поблагодарить? Я слушаю. Времени задерживаться нет. – холодным тоном, она вонзала стрелы в плоть Акихито. Он явно звал ее не для одной лишь благодарности.

Он зажмурил глаза, от колющей боли в боку. Раны после операции были свежие и по-хорошему ему нужно было отлежать как минимум несколько суток, до того, как принимать к себе людей.

- Спасибо тебе, Юкине... – все так же еле слышно произнес он.

- Это моя работа. – Юкине ответила сразу. – Что ж, если это все, то я пойду.

Не смотря на всю боль внутри, она держалась. Столько вопросов так и норавились струей вытечь из мыслей Юкине, но она держалась. Как только она увидела лицо Акихито, она не почувствовала ничего. Она поняла, что былых чувств нет. Даже намека на что-либо. А значит смысла в копошении прошлого она не видела. Она развернулась и уже готова была выйти из комнаты.

Как Акихито, чувствующий что теряет момент громче воскликнул:

- Стой. Останься.

Юкине замерла на месте. Сжимая губы, она не решалась развернуться обратно. Но в глубине души понимала. Раз он сам просит, значит что-то узнать у нее все же получится. Переборов внутренние протесты, она все же разворачивается. Подойдя, ближе садится на кресло рядом с кроватью.

- Для чего ты вызвал меня? – начала она с незначительного вопроса.

Сглотнув ком в горле он ответил ей.

- Увидеть тебя. – виновато он отвел глаза. - Мне казалось, это была моя последняя ночь.

Юкине сжала подлокотник. Ей не понравился ответ. Она не верила в эти сантименты. Показательно закатив глаза, закинула ногу на ногу.

- Видимо у бога свои планы на твою жизнь. Поверишь, если я скажу, что была рада помочь?

Издав еле слышный смешок, он шире раскрыл глаза.

- А ты не изменилась, Юки.

«Юки... как же давно никто так меня не называл...»

Теперь уже Юкине отвела свой взгляд. Казалось, еще мгновение и непрошенная слеза стечет по лицу. Шмыгнув, она вновь прибавила холода своему взгляду.

- Почему Главный врач не знает о том, что мы были женаты?– Спросила она, разрезая всю теплоту момента. Почему я не помню практически ничего, что было связано с тобой?

Акихито виновато сжал губы. Видимо подбирая как правильно ответить на вопрос своей бывший супруги.

- Наверное, ты даже, не поверишь, в это, – протянул он, бегая глазами по палате. как бы это тебе преподнести...

Юкине уже была готова уйти, подозревая, что тот будет увиливать от ответа. А тратить свое время в компании предателя, она не имела никакого желания.

Заметив это настроение в лице Юкине Акихито зашел издалека.

- Я не мог ничего с этим поделать.  – Он тяжело выдохнул. А выражение на его лице исказилось от покалываний в теле. Я просто был связан кровью долгом. - заключил он.

Юкине проверив показатели на аппарате, подправила шприц капельницы. Наблюдавший за этим Акихито внутренне восхищался этой женщиной. С досадой хмуря брови.

"Упустил... ее упустил."

- Признаться, до последнего надеялся, что тебя беды обойдут стороной.

Она не понимала к чему ведет Акихито. Ей, казалось, все это слишком странным. Напряжение в комнате росло. Но она не стала перебивать его. Смиренно ожидая ответа. Точно видя, как тяжело ему дается каждое сказанное слово.

- Я из клана Рёмён. Все наше с тобой знакомство было инициировано старейшинами клана. Потому как вся наша семья ходит под покровительством Лунного Божества.

Юкине хотела засмеяться. Но видя с каким серьезным лицом все это рассказывает ей бывший муж, она сдержала себя.

- Сына я забрал, чтобы уберечь Май. - проговорил он, без намека на шутку. - Все его детство я не мог противостоять старейшинам. Они мучали его. Пытались выбить из него то, чего у него с роду не было. Я знал это. Но ничего не мог сделать... – его голос стал похрипывать. Чем явно обеспокоил Юкине.

- Подожди, я вколю тебе успокоительное.

Достав из специального шкафчика у входа шприц, она ввела малую дозу в капельницу. Затем дав ему немного время отдышаться, спросила.

- Уберечь от чего? Что за лунное божество. – стоя над ним, одновременно проверяла показатели. - Я... я не понимаю, Акихито.

Когда пульс нормализовался, она дала добро на продолжение разговора.

- Понимаю, все звучит как бред. Но... нас всегда и везде окружали сверх существа. Они давно сумели перенять облики людей и жить вместе с нами. И ты одна из них. Точнее не совсем...

Юкине отпрянула и невольно упала в кресло. Весь этот разговор ей казался действительно бредом.

- Кажется, ты еще не отошел от наркоза. – мягко произнесла она.

Акихито недовольно вздохнул. Он понимал всю абсурдность ситуации, но и по-другому донести не мог. Он говорил правду. В которую человеку что жил обычной жизнью понять тяжело.

- Это правда. Я обо всем тебе уже рассказывал, но он стер все, что казалось лишним. Я никак не мог противостоять этому. Неужели ты совсем ничего не помнишь?

Юкине вглядывалась в черты лица мужа и не могла понять; говорит он правду или нет. Но с каждой новой секундой, она начинала верить. Один лишь взгляд в его карие глаза, и вот перед ним не взрослая устоявшаяся женщина, а юная студентка Юкине, что только познавала жизнь. Тонкая нить пробежалась по воспоминаниям стоило ей лишь глубже в них окунуться. Каждый новый кадр отдавался ноющей болью в висках. Слишком много боли скрывалось внутри нее. Которую точно не подоброте в свое время Цукиёме скрыл. Она не видела четких моментов, а лишь чувства, что испытывала в те секунды. Пока не ощутила самый мощных страх. Страх за свою дочь. И это был разговор с Акихито.

- Я... кажется, я помню... – прошептала она испуганно посмотрев на него.

Она вспомнила лишь обрывки: «Береги ее», говорил он, утопавшей в слезах Юкине. Первый день рождения близнецов, он был вовсе не таким, как его запомнила Юкине. Точнее та ночь, все было совсем иначе. Акихито не молча вошел и забрал сына. Они разговаривали. Достаточно много, чтобы не забыть.

В ту ночь Акихито, как и помнила Юкине вернулся глубокой ночью. Усадив ее в зале на кресло, сначала долго молчал. Он собирался с мыслями, чтобы преподнести жене более мягко. Начал он с того, что его чуть ли не пытали старейшины во главе того, кто скрывался в тени. Долгие годы его семья поклонялась человеку, точнее существу, что никогда не показывал свой лик. Он рассказал ей, что вся их встреча, их любовь и брак были хитро спланированным планом его клана. По началу для него это все казалось забавным. До того момента, пока он не встретил Юкине в живую. Он влюбился. Сильно и бесповоротно. Словно в лучших романтических романах. Любовь с первого взгляда. Как его сердце бешено заколотилось, от одного вида на ее заплаканное лицо. Как ему хотелось обнять ее и больше никогда не отпускать.

Только вот все эти годы, что он посвятил себя ей, его не покидало чувство, что скоро это счастье подойдет к концу. Его семейство не оставило бы их просто так. Когда он ввязался в это, он не знал, с чем его детям предстоит столкнуться. Пока не подслушал случайно один разговор. Они ждали ребенка что унаследует в себе две части божеств. Симбиоз солнца и луны, что своей мощью погрузит мир в небывалый хаус. Все его семейство ждало рождения наследника силы. И в тот момент, когда на свет появились разнополые близнецы он понял. Это шанс. Шанс спасти хотя-бы одного. Сославшись на ту информацию, что он услышал, он намеренно оставил дочь вместе с Юкине. Ведь по их сказаниям, силу обретала девочка. На руку для Акихито, семейство не знало о том, что у него были близнецы. В тот день, когда старейшины пожаловали в дом, они застали Харуку и конечно же потребовали его забрать. Акихито долго сопротивлялся, пока из него не высосали все силы. И вот уже еле держа себя на ногах, он вернулся домой, чтобы забрать сына. Раскрыв свою душу на прощание, надеялся на то, что хотябы что-то останется в памяти жены и ушел полагаясь на это. Но он ошибся. Помимо того, что божеству все было давно известно, Юкине он оставил память лишь о том, что ее дочери угражает опасность. Но в лице чего это должно было проявится она не знала. И слишком поздно повесила на дочь сдерживающий энергию кулон. Возможно, знай Акихито о кулоне раньше, все сложилось бы иначе. А теперь, они встретились спустя семнадцать лет, полностью погрязшие в пучине боли. Ведь Цукиёме спланировал все с самого рождения близнецов.

Акихито смиренно ждал, когда Юкине вновь обратит на него внимание. Он не знал, о чем она думает, но чувствовал. Ей было как никогда тяжело. Ворошение старых ран всегда сопровождается большим стрессом. Что не обошло стороной и ее. Сейчас, он видел в ней всю ту же сломленную юную девочку, которую он хотел бы закутать в одеяло и больше никогда не отпускать. Но его вина перед ней была столько велика, что он не имел права даже надеяться на что-либо. Может он и стал монстром по отношению к другим, но к ней такого позволить себе не мог. Все семнадцать лет, что он был вдали от нее, он, глядя в янтарные глаза сына часто вспоминал ее. Так и не подпустив к себе больше никого.

- Наш разговор в ту ночь... я помнила лишь о опасности, что угрожала Май. Но больше ничего. Я ничего не могла сделать...

Слезы застряли тугим комом в горле. Акихито не сдержавшись потянулся рукой к Юкине, но быстро остановился. Она не заметила этого жеста и просто смотрела в потолок, стараясь не заплакать.

- Это все моя вина. - приподнялся он в кровати. - Я должен был пойти против них, но у меня не хватило сил. Я слабак...

Юкине мысленно согласилась, не решая произносить это в слух.

- И что теперь угрожает нашим детям? - с опаской поинтересовалась она.

- На острове Ицукисима, - медленно произнес он. - Их принесут в жертву, дабы открыть врата Ёми*.

Сердце ушло в пятки. Юкине устрашающе нависла над ним.

- Что ты сейчас сказал?

Акихито смотрел прямо в ее глаза. Пытаясь запечатлеть момент в своей памяти. Он понимал, если Юкине его сейчас ударит, то это будет как никогда заслуженно. И примет он этот удар с полной силы.

«Сделай это. Я должен получить...» - молил он изнутри.

Ладонь Юкине остановилась в пару сантиметрах от его лица, так и застыв в воздухе. Она развернулась. Сжимая свои волосы, она заходила по комнате. Она не находила себе место от одной лишь мысли, что где-то там ее дочь в полной опасности. В то время как Акихито разочарованно разглядывал ее. Он хотел получить по заслугам, но вот опять он остался безнаказанным. Это приносило ему чувство неудовлетворенности и несправедливости. То, чего он больше всего ненавидел.

Юкине не выдержав давящий атмосферы вылетела из палаты. Так же оставив Акихито совсем одного. Но в этот раз, она точно знала, что они встретятся. Ведь им нужно была спасти своих детей.

***

Токорийская Академия.

Сотни мыслей хаотично кружились в его сознании. Он узнал её сразу. Удивление охватило его, когда он увидел её в Академии. Она была той самой случайной прохожей, которой он дважды помог. Но случайностей не бывает. В этот момент ему показалось неправильным скрывать себя, когда она уже знала, кто он. Но что будет, если он откроется? Сможет ли он остаться прежним или исчезнет бесследно? Эти вопросы тяготили его, но язык опередил мысли.

"Меня не покидает чувство... что я должен открыться перед ней." - подумал он, и сжал кулаки.

- На самом деле меня зовут, – отводя свой взгляд, добавил он,- Рёмен Харука.

Май ощутила, как земля под ногами завибрировала от её потрясения. Услышанное имя, произнесённое Курамой, разорвало ткань её сознания, превращая её шок в холодный поток.

- Х-Харука... – не веря услышанному, Май невольно отшагнула. — Рёмен Харука? — повторила она, её голос дрожал от эмоций. — Это совпадение... это невозможно...

Курама, теперь стоящий перед ней, казался сломленным. Его голова была опущена, как будто невидимая тяжесть раздавила его изнутри. Он видел, как Май отступила, её глаза полны смятения и боли. В каждом её движении отражалась боль от осознания того, что её брат был так близко, но они были разделены долгими годами утрат и ожиданий. Однако Курама ещё не понимал полной причины её потрясения.

Май быстро сообразила уточнить главный момент.

– Твой отец... – прошептала она. – Акихито, верно?

– Да, – ответил он, его голос был полон усталости и глубокой боли. Скрытая правда вырвалась наружу. Перед ним стояла Май, и её вопрос о отце заставил его почувствовать, будто он стоит на краю пропасти. — Но откуда ты...? — начал он, но его голос оборвался.

– Знаю, – перебила Май, её голос дрожал, но в нём звучала решимость. Она сделала шаг вперёд, её глаза наполнились слезами. – Ведь он мой отец.

Курама остолбенел, его глаза расширились от шока. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Его ум пытался связать разрозненные кусочки информации, но всё, что он видел перед собой, стало очевидным — Май была дочерью Акихито.

Внезапно, словно почувствовав всплеск их эмоционального напряжения, огненные языки вокруг них начали вспыхивать с новой силой. Пламя стало ярче и агрессивнее, как будто реагировало на напряжение между братом и сестрой. Оно освещало их лица, создавая впечатление, что они были частью чего-то большего, чем просто лабиринт.

– Это невозможно, – прошептал Рёмен, его глаза были полны растерянности и боли. – Мы потеряли столько времени, а теперь, когда наконец нашлись, всё кажется таким сложным.

Май шагнула ближе, её руки дрожали от волнения и страха. Она тянулась к нему, пытаясь найти точку соприкосновения, чтобы понять, как она могла быть так близка и так далека одновременно.

– Тогда я приезжал в Неосаку по наводке горничной, – его голос сорвался. – Она сказала, что моя мать живёт в том районе. Но я не осмелился дождаться её. Тогда и встретил тебя...

– Мы потеряли много, но теперь, когда мы нашли друг друга, – её голос был полон силы. – Мы можем начать заново. Мы можем узнать правду и разобраться с тем, что нас разлучило.

Харука замер. Его взгляд упал на маску, валяющуюся на земле. Вдруг в мыслях пронеслись зловещие слова...

«Ты будешь делать всё, что я скажу».

Он почувствовал прикосновение Май. Принять её как сестру было слишком тяжело. Тёмные слова недоброжелателя, как пиявки, высасывали из него здравый смысл. Его руки затряслись. Он поднял взгляд на Май и понял...

«Я сделаю всё, что потребуется...»

После принял её объятия.

***

Когда они, наконец, вышли из лабиринта, перед ними предстала мрачная сцена. В лучах рассвета, заливающего поля, стояла Юко, её фигура едва различимая в легкой дымке тумана. Ребятам казалось, что они провели в лабиринте не больше пары часов, однако солнце уже поднималось высоко.

Юко держала на руках бездыханное тело девочки. Её одежда была загрязнена пеплом и кровью, лицо бледное и неподвижное, напоминая о том, что все их усилия были тщетны.

Май, заметив это, почувствовала, как её сердце сжалось. Лабиринт, с его огненным хаосом и опасностями, теперь был полон трагедий, которые они не могли предотвратить. Она подошла к Юко, её ноги едва двигались под тяжестью увиденного. Её глаза наполнились слезами, губы дрожали от подавленного отчаяния.

– Я... Я не смогла спасти её, – произнесла Юко, её голос был почти не слышен от слёз и боли.

Такеши взял тело Уты из рук Юко, его движения были осторожными и бережными, как если бы он пытался сохранить всё, что ещё осталось от жизни.

Одновременно с этим измотанные и все в поту из лабиринта поочередно выходили остальные ребята. Когда они приближались к выходу, их внимание привлекло все та же сцена. В далеке, среди туманной гущи, они увидели группу своих друзей, стоящих в круге вокруг чего-то, что казалось крайне болезненным. Химавари почувствовала, как её сердце затрепещало, когда её взгляд упал на фигуру, стоящую с бездыханным телом девочки.

— Нет... — вырвалось у неё, когда она узнала в очертаниях Уту.

Исаму, увидев это, быстро подал сигнал остальным. Он ускорил шаг, его лицо изменилось, от решительного до поражённого. Рюта последовал за ним, их лица также отражали шок и ужас от увиденного. В их душе начинала зарождаться тёмная предчувствие, что вся их борьба могла оказаться напрасной.

Когда они наконец достигли места, где стояла Юко с Курамой и Май, где Курама и Май обменялись взглядами, полными невыразимой боли. Химавари замерла, её губы дрожали от подавленного горя, когда она увидела тело Уты.

Сумихо, медленно подходя к группе, заметила выражения на лицах своих товарищей и понимая всю тяжесть, ощутила, как её собственное сердце сжимается от скорби. Она остановилась на краю круга, её глаза были полны боли.

Юко, видя их скорбь, не могла сдержать слёзы. Она шагнула вперёд, поддерживаемая Химавари. Лица их были искажены болью.

— Мы сделали всё, что могли, — произнёс Исаму, его голос был низким и резким, почти металлическим от напряжения. — Мы должны понять, почему это произошло, и как предотвратить подобные потери в будущем.

Рюта кивнул, его глаза были полны решимости, даже среди горя. Он взял руку Химавари, чтобы поддержать её, и взглянул на остальных.

— Мы пройдем этот путь до конца, — сказал Рюта, его голос был полон твердости. — Мы не можем позволить этим жертвам быть напрасными. Мы должны разобраться с этим злом и защитить тех, кто останется.

Такеши, всё ещё подавленный, но с внутренним огнём, добавил:

— Мы будем действовать. Вместе.

Химавари подошла ближе, её глаза полны решимости и горечи. Она взглянула на тело девочки и затем на остальных.

— Плач и горе не помогут нам вернуть утраченные жизни, — сказала она, её голос стал вновь хладнокровным.

Команда молча стояла вокруг тела, их взгляды отражали смесь горя и слабой решимости.

Рассвет слабо освещал поле перед лабиринтом, когда из его глубин начали появляться другие студенты. Первым вышел юноша, лицо которого было покрыто грязью и кровью, а на спине он нес безжизненное тело товарища. Его ноги едва двигались, будто каждая из них весила тонну, и с каждым шагом он был на грани падения.

За ним появились еще несколько студентов, искаженные страхом и усталостью. Один из них, истощенный до предела, упал на колени, руки его дрожали, словно от холода, хотя вокруг всё было пропитано липким жаром недавнего огненного хаоса. Рядом с ним девушка, раненая и обессиленная, тянула за собой другого ученика, чье тело волочилось по земле, оставляя за собой кровавый след.

Жуткая тишина охватила поле, когда они, один за другим, выходили из лабиринта, как тени из кошмара. Казалось, что время остановилось, и только далекие крики оставшихся в ловушке разрывали тишину. Лица выходящих были иссушены страхом, глаза их блуждали в пустоте, как будто разум покинул их, оставив лишь оболочки, двигавшиеся по инерции.

Некоторые, не выдержав ужаса и изнеможения, падали на землю, не в силах сделать и шагу больше. Над ними, словно нависшее проклятие, висел зловещий шепот лабиринта, который, казалось, продолжал преследовать их даже здесь, снаружи. Рассеянный свет рассвета, вместо того чтобы принести утешение, обнажал ужас и утраты, пережитые ими внутри. Это было больше, чем просто физическая усталость — это было нечто глубокое, нечто, что обитало в самой их душе и теперь не отпускало.

- Невозможно... столько жертв... - сдерживая позыв рвоты прошептала Май.

Не в силах смотреть на эту картину, она развернулась закрывая глаза и уши. Постояв так немного, она почувствовала на себе взгляд. Развернувшись увидела недалеко от себя Кураму.

"Мы не должны никому рассказывать о том, что мы брат и сестра." - последние слова Курамы, перед тем как они вышли из огня. "Хорошо." - невольный ответ, который сам вырвался на ружу.

Май почувствовала, как вокруг неё сжимается холодное кольцо отчаяния. Она видела, что каждый из них утратил что-то важное: невинность, надежду, или даже самих себя. Невыносимая тишина между ребятами казалась кричащей, и каждый вздох был как рана, которую невозможно залечить.

Курама стоял неподалёку, его взгляд был устремлён на трупы перед ними. В его глазах читалось осознание неизбежности, как будто он понимал, что впереди их ждёт только больше боли и утрат. Но он не произнёс ни слова. Сумихо, обычно источник света и радости для всех, теперь выглядела как призрак. Она тихо опустилась на землю рядом с телами, накрыв лицо руками, и заплакала. Слёзы смешивались с грязью на её лице.

Химавари, обычно такая стойкая и невозмутимая, выглядела подавленной. Она смотрела на мёртвых студентов и на тех, кто остался, её глаза были полны горечи и немого отчаяния. Она не могла найти слов для утешения. Даже за столь долгую жизнь ей не приходилось испытывать подобную пустоту. Кенджи, сжав зубы, скрестил руки на груди, пытаясь удержаться от крика. Он стоял немного в стороне, его взгляд метался от одного лица к другому, как будто он искал что-то, что могло бы их всех спасти. Но ничего не находил. Привыкший к своему превосходству, он сейчас чувствовал себя хуже некуда. Эта ночь убедила его в том, что одной лишь силы недостаточно.

Сэнсэй вышел из тени подходя к группе. Его шаги были медленными и тяжёлыми, словно каждый шаг давался ему с трудом. Он остановился в нескольких метрах от них, его лицо было бледным и усталым, как будто он прожил несколько жизней за последние часы. Глаза, обычно яркие и полные энергии, теперь казались тусклыми, как если бы весь мир внезапно потускнел вокруг него.

Май, Курама, Исаму, и остальные, собравшиеся вокруг тел павших товарищей, подняли на него свои глаза, чувствуя, что сейчас прозвучат слова, которые навсегда изменят их восприятие всего происходящего.

Сэнсэй начал говорить, его голос был тихим и хриплым, как будто каждое слово давалось ему с усилием:

— Это... это испытание, — его голос дрожал, как будто он не хотел признавать правду, которую собирался озвучить. — Лабиринт был не просто ловушкой, а тем, что нас всех должно было освободить. Купол, который держал нас взаперти, откроется лишь для тех, кто доказал свою готовность.

Эти слова ударили их как молния. Ужас и шок, которые они испытывали, теперь начали сменяться горьким осознанием.

— Вы... выжившие... — продолжал он, глядя на каждого из них, будто пытаясь найти в их глазах понимание и прощение. — Вы доказали, что готовы встретить внешний мир. Только самые сильные, самые смелые... те, кто преодолел страх и боль, кто не сломался, прошли это испытание. Остальные... они не смогли. Но... — он сделал паузу, его голос совсем стих, — это не означает, что их жертвы были напрасны.

Курама сжал кулаки, пытаясь осмыслить слова сэнсэя, ощущая, как боль и ярость поднимаются внутри него. Исаму, стоящий рядом с Май, почувствовал, как его сердце сжимается от осознания того, что они прошли через этот ад не просто так.

Сэнсэй закрыл глаза на мгновение, будто хотел спрятаться от той правды, которую сам произнес. Когда он снова посмотрел на них, в его взгляде была глубокая грусть и тяжесть ответственности.

— Я знаю, что это не утешение. То, что вы пережили, то, что видели... — он вздохнул, голос дрогнул от подавленных эмоций, — это не должно было быть так. Но выбор был сделан. И теперь вы... вы единственные, кто сможет увидеть то, что находится за пределами этого мира.

Последние слова повисли в воздухе, как тяжёлое облако, нависшее над их головами. Сэнсэй посмотрел на них ещё раз, но уже без слов, как будто всё, что было нужно сказать, уже прозвучало.

Май почувствовала, как её сердце разбивается на мелкие кусочки, но понимала, что это был их путь — путь, который им нужно было пройти, чтобы выжить и выйти за пределы купола. Теперь, когда она нашла брата, осуществить задуманное казалось намного легче.

Сэнсэй медленно развернулся и начал уходить, его спина была согнута, как будто весь груз этого мира вдруг упал на его плечи. Лишь несколько ключевых героев услышали его последние слова, но этого было достаточно, чтобы понять: они никогда не будут прежними.

***

-Ёми* -В японской мифологии — подземное царство, страна мертвых.