Я ничего не видел, но это не помешало мне почувствовать легкость в нижней части тела — паук поднялся с меня. Мне не удалось встать сразу. Ноги отказывались слушаться, словно они не были моими. При второй попытке мало что поменялось.

В динамике была какая-то возня. Все это меня напрягало. Я не мог видеть, не мог встать, не мог понять, что происходит. Неизвестность пугала похлеще паука, который в эту самую минуту мог быть где угодно. Возможно, прямо сейчас стоит надо мной и готовиться хорошенько отобедать.

Но чей же это был голос?

— Помогите ему встать! — послышалось в ушах, и я наконец-то узнал говорящего.

— Иешуа, это ты? — в надежде спросил я, но, прежде чем мне кто-либо ответил, меня подхватили и помогли обрести опору под ногами. Я еще слабо чувствовал нижнюю часть, но все же чувствовал. Ощущения постепенно возвращались, как и зрение. Перед глазами все еще было размыто. Я видел какие-то яркие вспышки света, возникающие то тут, то там, как... Мне не удалось придумать этому сравнение. На уме был какой-то расплывчатый образ, но я никак не мог его различить в такой обстановке.

— Уводите его и сами уходите! — крикнул Иешуа. По его голосу было понятно, как он запыхался. Он что, сражался в одиночку с этим огромным пауком? Тогда звуки, которые ни на секунду не утихали, были звуками борьбы? Но как он мог с ним сражаться? Мне еще сильнее хотелось вернуть себе зрение.

— А вы? Вы справитесь? — спросил Мартен. Сердце у меня сжалось. Он здесь и Виана, наверняка, тоже. Меня держали двое. Это, несомненно, были они. У меня появилось ощущение, будто мы не виделись долгие сто лет и встретились по воле случая.

Однако радость от этого мгновения продлилась недолго.

— Послушайте меня, дети, — тон Иешуа изменился, я даже не признал его сначала, — дальше вам придется идти без меня. Они не отпустят всех, кто-то должен остаться.

Руки, державшие меня, заметно ослабли, и я чуть не упал на землю, но в последний момент они успели меня подхватить.

Я не сразу понял, о чем он говорит. Они? Кто такие они? Зачем кому-то оставаться? Смысл его слов долетел до меня чуть позже, когда мужчина в очередной раз сказал нам уходить.

— Не делай этого! — отчаянно крикнул я ослабшим голосом. — Не смей этого делать!

Я вырвался из хватки Мартена и Вианы, хотя они и не сильно меня держали. Мне удалось устоять на ногах самостоятельно, зрение между тем стало четче, но я все еще не видел Иешуа, не мог найти его среди непонятных вспышек света из ниоткуда.

— Ты не герой! Мы не герои! Я и ты... мы ведь обычные люди! — Голос стал подводить меня, в нем слышался хрип и дрожь, но я продолжал кричать, даже не видя того, кому эти слова предназначались. — Не нужно этих никчемных жертв, они никому не нужны! Уходим вместе и все тут!

Повисло напряженное молчание, которое, по ощущениям, длилось целую вечность.

— Ты прав, Симон, мы обычные люди, — мне показалось, или Иешуа улыбнулся, сказав это? — И я был рад им быть.

— Разве тебе не страшно? Разве ты не хочешь сбежать? — воззвал я к его страхам в надежде, что это его образумит. Ведь должно образумить! Никто в здравом уме не захочет умирать. Никто!

— Мне и правда страшно, — признался мужчина, и на короткий миг я почувствовал что-то похожее на облегчение. — Более того, мне бы хотелось избежать этой участи, но нет. Если выбирать между мной и вами, дети, я без колебаний выберу вас, сколько бы раз меня не спросили об этом, сколько бы мне не предложили другой вариант. Это то, к чему я шел всю свою жизнь, это то, чему стоит свершиться. Вы — будущее этого мира, и я готов пожертвовать своей жизнью, чтобы оно совершилось.

— Какое будущее?! — вмешалась Виана. — Какое нафиг будущее?! Наше будущее может закончиться завтра от очередного чудовища или через несколько дней от жажды и голода. Вы же сами это прекрасно знаете, Иешуа. Какой толк от вашей жертвы?!

— Милая Виана, — мягкий и спокойный голос мужчины ввел ее в ступор. Я увидел удивление на лице девочки, когда обернулся к ней. — Даже если бы я знал, что будет потом, вне зависимости от моих знаний я бы все равно пошел на это. Все потому, что вы не просто дети, возлюбленные дети Отца. И я возлюбил вас точно также, как и Он.

В моей голове все перемешалось. Я не мог понять, о чем он говорит. Какие возлюбленные? Какой отец? Неужели Иешуа начал сходить с ума?

— Я знаю, что вы пока не понимаете, но со временем все станет на свои места, — будто услышав мои мысли, ответил он. — Вам пора уходить. Вы еще не нашли то, что искали, а мой путь здесь заканчивается. Но не унывайте. Надеюсь, в ваших сердцах останется место для меня.

Внезапно все вокруг затряслось, прямо как тогда, у входа, только на этот раз не было пронзительного воя, стены сами собой задрожали, будто их к этому побудил чей-то приказ. Вспышки света прекратились, и вокруг снова стало темно. Слабые отсветы лунных камней, до которых паук не успел добраться, не давали пещере окончательно погрузиться в темноту.

— Нам действительно стоит уходить, — с опаской произнес Мартен, который до этого не издал ни звука. Он достал лунный камень, припрятанный им заранее. Виана последовала его примеру, но никто из нас так и не тронулся с места, пока тряска вокруг не стала усиливаться. Я услышал, как стены вокруг задребезжали, словно по ним что-то скатывается.

Меня кто-то дернул за руку. Мартен. Но я все еще стоял на месте, пытаясь высмотреть фигуру мужчины. Кто-то снова дернул меня, но на этот раз настойчивее.

— Симон, если мы сейчас не уйдем... — слова давались Виане с трудом. Она тоже уже не справлялась со всем этим. — Если мы сейчас не уйдем, то нас просто погребет здесь заживо.

Она замолчала, но тут же поспешно добавила:

— Если ты останешься тут, мы тоже никуда не пойдем. Мы не бросим тебя снова. Это слишком тяжело...

Я обернулся к ней, и понял: она говорит серьезно. Я повернулся к Мартену, тот не выражал никакого протеста. Он тоже собирался остаться.

Я согласился пойти с ними.

Ребята повели меня куда-то в сторону, но я не смотрел туда, я все пытался высмотреть хоть какой-то намек на то, что Иешуа еще здесь. В груди теплилась надежда, что он все же передумает. Он же не сумасшедший. Или все же...

Снова вой, но на этот раз он был оглушающим и вообще как-то отличался от того, что приходилось слышать раньше. До этого чудовище будто призывало кого-то или злилось, но в этот раз я сумел различить в его возгласе что-то совсем, как мне казалось, ему чуждое. Радость?.. Ликование?.. Победный клич?

— Проход! — почти взвизгнул Мартен. — Его заваливает.

Ребята ускорились. Я еле поспевал за ним, но не отставал. Обернувшись, я увидел небольшой проход, который был как будто спрятан огромным валуном. Со стороны могло показаться, что никакого прохода нет и в помине, пока не заглянешь за это каменное препятствие.

Виана и Мартен первыми прошли в проход. Я медлил.

— Чего ты ждешь?! — крикнула девочка.

И правда. Я шагнул в проход, но в последний момент оглянулся. Новый вспышка света озарила все вокруг, и я увидел то, чего уже никогда не забуду, даже если сильно захочу.

Кто-то грубо схватил меня за руку и силой затащил внутрь. Тут же стены задрожали с новой силой. Земля под ногами ходила ходуном, и я не удержался, упал. Виана м Мартен тоже опустили вниз. Мы держались вместе, схватившись друг за друга. Сейчас это казалось самой безопасной позицией.

Я не знаю, сколько времени прошло, но, когда я поднял голову, то понял, что все закончилось.

— Ребята, — осторожно позвал я, легонько потормошив каждого за плечо. — Вы в порядке?

— Да, — враз ответили Виана и Мартен. Первой, как и ожидалось, на ноги встала Виана.

— Что произошло? — спросила она, посмотрев на меня. — Ты застыл в последний момент, как вкопанный. Ты что-то увидел?

Стоило ей напомнить, как картинка предстала перед глазами в ярком свете: прямо над потолком висел кокон. Я не видел лица, но был почти уверен, что это Иешуа. Его руки, оплетенные тьмой, были раскинуты в стороны, а голова безвольно опустилась вниз.

Я сжал руки и подавил крик, готовый вырваться наружу в любую секунду. Все внутри сдавило невероятной силой, а сердце, наоборот, будто разрывалось на части, разум усиленно повторял: этого не может быть, этого не может быть, этого не... Но я же сам все видел!

Стоп. Если это видел я один, может, мне просто почудилось? Такое ведь может быть, правда?

Мне хотелось убедить себя в нереальности этого, просто мой мозг в стрессовом состоянии придумал это, чтобы... чтобы — что? Я судорожно искал подходящий домыслы, аргументы, которые смогли бы переубедить меня, но у меня ничего не вышло. Пока одна часть пыталась придумать оправдание всего этого, вторая хотела разрыдаться, выплеснуть все наружу, закричать так, чтобы стены вокруг снова содрогнулись, и меня разрывало между этими двумя состояниями.

А потом случилось то, чего я не ожидал: Виана простерла ко мне свои руки и обняла меня. Я был так ошарашен, что на мгновение забыл обо всем, а, когда все снова встало на свои места, эмоции взяли контроль, но взрыва, который копился глубоко внутри, не последовало. Вместо этого, слезы просто потекли сами собой по щекам. Я уткнулся головой в плечо Вианы и позволил себе плакать так, как никогда прежде не плакал.

Я потерял друга, верного товарища, который спас меня при нашей первой встрече и проделал это снова, в самом конце своего пути. Но мог ли у его истории быть другой конец? Мне не хотелось об этом думать. Многое было бы по-другому, но что толку об этом думать, когда все произошло? От этого становилось только больнее.

Надеюсь, в ваших сердцах останется место для меня.

— Вы же... — всхлипнул я еле слышно. — Вы же не забудете его?

— Конечно, нет, — ответил Мартен.

— Никогда, — прошептала Виана.

Как там говорят? Они живы, пока мы помним о них? Тогда я хочу, чтобы весь мир узнал и запомнил его таким, каким его знал я.

А для этого нужно найти Рассвет.