За люком оказался длинным подъем, подсвеченный лунными камнями, который заканчивался еще одним люком.

— Ну что, пошли? — услышал голос Вианы рядом с ухом.

Никто из не ответил. Это был риторический вопрос.

Виана залезла на лестницу первой, потом Мартен. Я стал замыкающим. Стоило нам немного подняться, как послышался скрежет металла — дверь за нами закрыли. Теперь мы были отрезаны от того мира, в котором родились и выросли. От этой мысли сжалось сердце. Невольно вспомнилось лицо мамы.

Я тряхнул головой, отгоняя всякую тоску. Не до этого сейчас.

Подъем был долгий и тяжелый. Сомневаюсь, что мне когда-то доводилось переживать такие физические нагрузки. Мартен надо мной тоже кое-как справлялся, я слышал, как он бормотал: «лишь бы не упасть, лишь бы не упасть».

— Тут немного осталось, давайте. Что вы как задохлики, — бодро отозвалась Виана. В отличие от нас, она будто бы и не устала. Стоило признать, что из нас троих она была лучше подготовлена к этому приключению.

Когда девушка, наконец, добралась до люка, я уже начинал чувствовать, как немеют мои руки.

— Надеюсь, дальше нас не ждет еще какой-нибудь подъем, — произнес Мартен.

Виана лишь хмыкнула и принялась открывать люк. На какой миг, мне показалось, что она застыла. Но буквально в ту же секунду она открыла дверь и скрылась где-то там, в неизвестности. Мы с Мартеном поспешили за ней.

Поверхность предстала перед нами огромной ледяной пустынней без конца и края. Не было ничего, кроме бескрайнего темно-синего песка. Единственное, что здесь можно было заметить, так это развалины вокруг люка, из которого мы вылезли. Было темно, но не так, что ничего не видно. Я поднял взгляд наверх и увидел небо в первый раз в своей жизни. Сложно описать что-то настолько необъяснимое, настолько масштабное. Я видел неисчислимое множество огоньков, которые, казалось, будто окружили меня, и я, при желании, мог протянуть руку и коснуться их... У меня захватило дух. Я не мог понять, что чувствую, и эта неопределенность пугала.

— Это звезды, — сказал Мартен, и я отвлекся от созерцания непонятного мне явления. Не только я уставился на это чудо природы. — По крайней мере, мне так кажется. Хадинг говорил, что именно благодаря звездам на поверхности есть свет.

— Мало ли что этот... — Казалось, Виана подбирала слово покрепче, но передумала: — Ладно, давайте лучше перейдем к делу. Честно говоря, я не хотела бы здесь оставаться.

Она сунула руку в нагрудный карман и вытащила что-то похожее на записку.

— Что это? — поинтересовался я, пытаясь заглянуть в содержимое.

— Записка от Венеры, — ответила Виана. Я вопросительно посмотрел на нее, девушка пожала плечами. — Она сунула мне ее, когда старый хрыч за нами явился. Я не читала ее, не было возможности.

— Что там написано? — спросил мой Мартен. Я так и видел, как он хотел поправить очки, но не мог по двум причина: первое, шлем скафандра, второе, он не стал надевать очки по соображения удобства. К тому навряд ли ему нужно зрение, когда вокруг темнота, слабо подсвечиваемая звездами и самодельными фонариками. И все же Мартен то и дело щурился, осматриваясь по сторонам.

Виана взглянула на листок и прочитала вслух:

— «Не оставайтесь в темноте. Не разделяйтесь. Остерегайтесь Теней».

— Кого остерегаться? Теней? Что она имела ввиду? — спросил я.

— Полагаю, нам предстоит это выяснить, — Виана убрала записку обратно. — Симон, доставай компас и письма. Будем разбираться что и как.

Я послушно выудил их из рюкзака и взглянул на компас. Отметка у направления «восток» была на месте. Девушка забрала у меня послания от родственников.

— Посмотрим, может, удастся еще что-нибудь расшифровать.

Но не успела она их раскрыть, как налетел сильный ветер и чуть не вырвал у нее листы с единственной зацепкой. Благо она их удержала и успела спрятать, пока новый порыв ветра не дернул нас.

— Нам нужно идти, — услышал я в динамике голос Мартена. Я и Виана молча согласились. — Симон, компас у тебя, ты ведешь.

Я в растерянности повернулся к девушке. На мой взгляд она была куда более удачной кандидатурой на роль ведущего. Та лишь кивнула мне, мол, давай, веди.

Мне никогда не доводилось быть лидером. Я зачастую действовал в одиночку или просто тащил кого-то за собой. Например, Мартена. Работа в команде раньше казалась такой чушью, на которую не стоило тратить время. А сейчас все было совсем по-иному. В какой-то момент мне казалось, что я слабое звено. Даже на фоне своего слегка трусливого и нервного друга я выглядел хуже из-за того, что не мог смириться с некоторыми вещами, признать свое поражение. Гордыня — отвратительное качество.

Я глубоко вздохнул, повернулся в сторону востока, и мы двинулись в путь.

***

Сколько прошло времени с того момента, как мы начали путь? Нельзя было сказать точно. Чувство реальности поменялось, а вместе с ним и биологические часы, по которым всю жизнь ориентируешься, потерпели сбой. К тому же неменяющийся ни коим образом ландшафт только усугублял картину.

Я чувствовал усталость и голод. Насчет усталости все было понятно: я, наверное, уже больших суток не спал. Пока я был на адреналине, даже не чувствовал, как сильно я измотан морально и физически. Теперь же, когда все улеглось, это вылезло наружу. Ел я тоже давно. Об этом меня известил желудок, недовольно булькающий где-то под скафандром.

— Нам нужно сделать привал, — произнес Мартен раньше меня. Я посмотрел на него и подумал, что он вот-вот свалится.

— Согласен, — поддержал я предложение, которое сам хотел выдвинуть.

Виана остановилась. Она взглянула на нас, а потом куда-то вперед.

— Погодите, что это там? — вдруг спросила девушка. Она резко сорвалась с места и побежала вперед.

Когда я посмотрел ей вслед, то понял, о чем она говорит: посреди пустыни, везде одинаковой и нескончаемой, было что-то другое. Я не мог разглядеть что это, и мы с Мартеном пошли за нашей одноклассницей.

Подойдя ближе, я понял, что это была яма. Очень глубокая яма, дно которой нельзя было увидеть даже с помощью фонарика. Виана разочарованно вздохнула:

— Вы что-то говорили про привал, — мы синхронно кивнули. — Давайте, нам надо немного отдохнуть.

Мы разбили лагерь. Лагерем, конечно, это назвать было сложно. Мы просто уселись на земле, друг напротив друга, положили фонарики возле себя и принялись за еду, если это так можно было назвать. Ничего сложного в механизме не было. Нужно было просто нажать на соответствующую кнопку и ждать подачу жидкой пищи. На завтрак (или обед) у нас сегодня была водянистая каша, вкус которой нам всем был знаком со школьных времен. Никто точно не знал, из чего ее делают, и лучше нам и дальше оставаться в неведении.

— Какая же это все-таки мерзость, — сморщилась Виана. — Ощущение, будто эту еду уже пожевали и выплюнули.

— Не исключено, что так и было. — Я попытался улыбнуться.

— Зачем вы это сказали? — возмутился Мартен. Он с отвращением передернулся. — Мне удавалось не думать об этом, а вы все испортили.

Виана засмеялась, и я тоже прыснул со смеху. Странно было смеяться, шутить в таких обстоятельствах, но я понимал, что это нужно было всем нам. Кому станет лучше, если мы будем ходить со скорбными лицами? Точно не нам.

Я зевнул. Это не укрылось от внимания моих товарищей.

— Симон, тебе нужно будет отдохнуть. Ты ведь не спал. — В голосе Вианы, как ни странно, чувствовалась некая обеспокоенность и даже забота. Это меня удивило.

— Да, мы хотя бы в отключке побыли немного, — вставил мой друг, с неменьшим беспокойством поглядев на меня.

— Все нормально. Я справлюсь. Давайте двигаться дальше.

Я храбрился. На самом деле их предложение звучало жуть как заманчиво. Твердая почва подо мной казалась самой мягкой постелью, а холодные пески — самым теплым одеялом, и я бы с радостью позволил себе поспать, но, с другой стороны, нужно было идти. Более того, не хотелось уступать лидерство, которое мне доверили. Поэтому я решил потерпеть.

— Ну, как знаешь, — ответила Виана, поднявшись с земли. По ее глазам я понял, что она мне не поверила. Я отвел взгляд в сторону, отошел к яме и достал компас. Наш курс не менялся, но отчего-то мне казалось, что все так просто быть не может. И еще Тени, которых нужно было остерегаться... Все было так непонятно. Мозг вскипал с каждой новой мыслью, и я решил оставить все до лучшего времени, когда голова перестанет болеть.

Когда чужая рука коснулась моего плеча, я обернулся, но было уже поздно, я летел прямо в пропасть. Я смог лишь разглядеть, как Мартен злобно ухмылялся, а затем я провалился в темноту.