С момента поездки прошло полторы недели, и споры среди воспитанников постепенно стали затихать. Появились слухи о "проверке" - посещении приюта чиновниками и аристократами в следующее воскресенье. Для Хару это было плохой новостью. Увеличивая охрану, могли включить в неё тех, кто способен чувствовать полукровок. Прямая угроза существования, которая заставляла пересматривать сроки осуществления планов.

Каждый раз при встрече Рион приветствовал Хару кивком. Парень отвечал только пристальным взглядом и недовольно приподнимал угол губ. Марго была умнее и ничем не выдавала себя, да и пересекались они с ней реже. Впрочем, как и с Николь, что Хару не особенно устраивало. С тех пор, как её выпустили из изолятора, поговорить не удалось ни разу. Разделение по половому признаку было практически непреодолимым для тех, кто не имел возможности влиять на наставников и охранников так, как Артур.

Но Хару владел секретами, что считалось даже ценнее. Только владеть ими было мало - надо уметь пользоваться. Парень признавал, что с женщиной-лекарем вышло слишком просто: она не отличалась особым умом и осторожностью. Узнать же слабости наставников было гораздо сложнее. Ещё сложнее - их шантажировать.

- Чего тебе? - голос Эвальда, молодого профессора истории, звучал устало и раздражённо. Хару тихо закрыл за собой дверь. Его приходу никогда не радовались, но юношу это не волновало. Главное, что он получал необходимые сведения.

Лекториум был пуст: в воскресенье занятий не проходило. Относительно свободный день для воспитанников, когда отбывающие наказание моют полы и помогают на кухне, а самые примерные идут в прачечную стирать свои лохмотья, потом заходят по четверо в грязную душевую, чтобы обмыться холодной водой. Те, кто пользуется расположением наставников, посещают особую ванную комнату. Хару выторговал на это разрешение у Артура ещё давно, что до сих пор оставалось неприятным воспоминанием, первым и последним унижением. Но там было проще переживать припадки, да и никто не мешал уединению. Парень не стал бы просить, если бы не необходимость скрыть своё тело от чужих глаз. Даже мысль об общем мытье вызывала отвращение, хоть он родился и не в семье аристократов.

Устав ждать от Хару ответа, профессор поднял взгляд, прекратив разбирать бумаги, наваленные на столе. Очки в тонкой оправе сползли на нос, тёмные волосы прилипли к голове, как обычно густо смазанные маслом. Весь он был худой, как будто высохший, и запах имел тот же, что этот старый лекториум - пыльный, сырой, отдающий говяжьим жиром, из которого изготавливали свечи в приюте.

- Я историк, а не прорицатель, Хару. Говори прямо, что тебе нужно, или не отвлекай меня.

- Ты знаешь, что мне нужно, и обещал отдать это сегодня. Надеялся, что я забыл? - парень остановился на небольшом расстоянии от массивного деревянного стола. При разговоре с Эвальдом он не переходил на "Вы" - опасная честь. Когда имеешь дело с вампиром, пусть и ослабленным, пусть и неопытным, пусть и фактически бездомным, нужно держать себя так, как будто ты действительно имеешь над ним власть. Уверенность - всё. Даже если на самом деле ты ничтожество, другие должны уважать тебя. Только тогда станут слушать.

Эвальд тяжело вздохнул.

- Ты же понимаешь, что я рискую каждый раз, когда выезжаю в Центр за твоими книгами?

- Отлично понимаю. И мало того что храню взамен твою тайну, так ещё и освобождаю от составления лекций. Думаешь, мне больше некуда потратить своё свободное время? - не то чтобы у Хару было много возможностей провести его с пользой, но всё-таки переписывание лживых исторических фактов в сокращении перестало быть интересным занятием уже спустя три недели после начала.

- Ладно, хорошо. Стой здесь, сейчас принесу, - профессор медленно встал со стула, морщась от боли в повреждённой когда-то ноге. Вампир, а до чего себя довёл, питаясь человеческой пищей с примесью животной крови.

Хару отошёл к окну, разглядывая мутные потёки дождя на стекле. Стену рядом занял мотылёк, случайно залетевший в лекториум, в самые лапы смерти. Так и он - мальчик, попавший в клетку. Но не настолько глупый, чтобы ждать, пока откроют окно. Спасать себя надо собственными руками. Только бы информация, которую достал вампир, оказалась стоящей.

Молодой профессор вскоре появился вместе с книгой и кипой бумаг.

- Забирай. Потратил на это часть своего жалования. А книгу вернёшь, библиотечная.

- Я в этом и не сомневался, - Хару мгновенно потерял интерес к фигуре Эвальда и его бледной ауре, отливающей красным - цветом вампирской расы. Своим даром он научился пользоваться сам: ни в одной книге о магических силах, из тех, что приносил по его просьбе профессор, не упоминалось об этой способности. Не упоминалось о полукровках вообще. Создавалось впечатление, будто правители Ираклиона издали тайный закон, запрещающий всякое упоминание смешения крови. Общеизвестно было только то, что, родившись полукровкой, ты обречён на жизнь в бегах и смерть в муках. Причины не разглашались. И, как подозревал Хару, преследования и убийства полукровок начались задолго до правления Королевы, просто раньше всё делалось скрытно. А теперь некоторых стали продавать аристократии, решив подзаработать, охотились не только ночью, но и днём. Спасибо газетам тайного общества "Свобода", где размещали информацию о жизни полукровок, произволе королевской стражи и тому подобных вещах.

Именно её последний выпуск держал сейчас Хару в руках, разделяя ногтём пополам листы. С виду - обычная газета королевского образца, если вдруг найдёт стражник - придраться будет не к чему. Но одна страница вмещала в себя две, склеенные тонким слоем пауквеля - алхимической жидкости, созданной на основе собачьей слюны, смолы и паутины. Пристаёт намертво, так, что не видно, и легко отклеивается. Не очень надёжный способ скрыть информацию, однако спасали глупость и самовлюблённость стражников. Хару же, давно привыкший к этому ритуалу открытия, думал о другом.

- Один вопрос, Эвальд. Почему до сих пор сидишь в этом подобии тюрьмы? Ты ведь говорил, что и раньше покупал выпуски от "Свободы". Почему не ушёл к ним?

- Не ожидал от тебя такой недогадливости, - профессор вздохнул, облокачиваясь на спинку стула. - Я пытался, но ничего не вышло. Я ничтожный вампир, Хару. Меня там не принимают.

Ну конечно. Для них это слишком рискованно. Парень знал, просто хотел подтвердить свои догадки. Основателем "Свободы" являлся полукровка, некий "В.Д.", что писали над заголовком каждого выпуска. Он не был борцом за всеобщую справедливость, защищал интересы лишь своей расы. Хару с усмешкой подумал о том, что если бы вдруг В.Д. пришёл к власти, начали бы казнить чистокровных магов, а отношение к вампирам осталось бы тем же. Однако "Свобода" всё равно была одним из лучших - и более-менее правдивых - источников сведений.

На первой странице газеты обнаружилась информация о таверне "Чёрный кот", месте отдыха для "бегущих от закона". Хозяин рассказывал о качестве еды и удобстве комнат, гарантиях безопасности. Первое и второе - пустые слова, но вот последнее скорее всего правда. Относительная. Да, полукровки с рождения считались преступниками и "бегущими от закона". Но не только полукровки входили в эту категорию, воры, убийцы - тоже, Хару не питал иллюзий по поводу людской честности. Пока ты будешь в безопасности от королевской стражи, какой-нибудь разбойник прирежет во сне за горсть монет. Да, быстро и безболезненно, однако таверну выбирают в надежде не на лёгкую смерть, а на продолжение жизни.

Вторая страница была занята списком казнённых в пределах Центра, чтобы почтить их память. На месте тех, чьи имена были неизвестны, стояло описание внешности. И вид казни. Если обычных преступников могли повесить, то полукровок либо сжигали заживо, либо отрубали голову и руки, как будто боялись, что тело сможет само по себе колдовать.

Хару не стал читать и перелистнул дальше. Вот она, информация о поджоге в доме Мортимеров. Газета выпускалась раз в три недели, и как раз данный выпуск должен был осветить происходящее. Странно, что не в самом начале. Да и толком ничего сказано не было, за исключением того, что "...революция начинает приобретать целенаправленный характер. В подвале поместья Мортимеров проходило собрание будущих освободителей Ираклиона, где был определён план действий на ближайшее время и разделение обязанностей. Насколько известно, серьёзных потерь получилось избежать, ведь пожар был заранее продуман как средство устрашения наших дорогих аристократишек. Деревянные бочки с вином помогли пламени распространиться, так что мы благодарим врагов за жадность и поддерживаем революцию во главе с великим Александром Фьёрдом. Сожжение на площади наших союзников оплакиваем, их жертва была ненапрасной".

Хару усмехнулся. Так вот что там было - собрание восставших... И жертва не была напрасной, значит. За свободу, за равенство. Он до сих пор помнил того парня, привязанного к столбу. Если у революционеров не получится привлечь на свою сторону народ, их ждёт провал. Так что лучше бы им поторопиться и придумать что-то получше красивых лозунгов.

- Твои мысли по поводу революции, Эвальд?

- Я не хочу в этом участвовать, - тихо ответил вампир, предварительно затравленно оглядевшись по сторонам. Не напрасно. Хару поймал его одной бессонной ночью на поедании сырого кролика в незапертом лекториуме. Красноватый слой ауры он заметил давно, но соотнести всё это смог лишь потом. Тогда же ему помогли везение, сказки матери и дурацкая шутка, которая оказалась правдой. Испуганный взгляд профессора сразу выдал его, а у Хару получилось воспользоваться ситуацией. За полгода он успел обзавестись многими ценными сведеньями благодаря Эвальду, но презирать его меньше не стал. А ведь когда-то именно вампиры стояли во главе Ираклиона. Однако, пока они мнили себя непобедимыми, люди и маги плодились и умнели - хоть в этой части лекции профессора напоминали правду. Правда, забыли упомянуть ещё возросшую жажду власти.

- Считаешь, получится отсидеться за чужими спинами, когда дойдёт до дела?

- А что мне ещё остаётся? Хочешь сказать, ты бы пошёл?

Хару хмыкнул и ничего не ответил. Вряд ли их подслушивали, но подставлять себя парень не собирался. Пока в его словах нет открытой поддержки революции, никто ничего не докажет. Да и был ли он на самом деле "за" революцию? Что ж, по крайней мере свержение Королевы было необходимо. Если бы ему ещё удалось встретиться с этим Фьёрдом...

Оставив мысль незавершённой, Хару вернулся к газете. Писали о дешёвых лекарственных препаратах от простуды и отравления. Юноша постарался запомнить несколько названий - может, пригодится. А на последней странице предупреждение: "Увеличивается количество ночных патрулей, будьте осторожны". Совершенно не вовремя. Но для алхимиков это большая работа, так что число патрулей будет возрастать постепенно. Ещё одна новость говорила парню о том, что стоит поторопиться.

Всё больше погружаясь в расчёты, Хару перешёл к книге - её с собой в комнату взять он точно не мог, а приходить в лекториум в неположенное время каждый день казалось ещё более глупой идеей, он рисковал и так.

В введении значилось: "Проклятие под силу наложить исключительно шаману, и лишь тот шаман, которой его применил, способен это проклятие снять. Некоторые проклятия не имеют обратной силы, а некоторые прекращают действовать после истечения определённого срока. Если вас прокляли, не пытайтесь справиться с этим самостоятельно, книга представляет собой лишь вместилище знаний для интересующихся".

Хару хмыкнул и открыл содержание. В книгах о магии, которые он прочёл, упоминалось о шаманах. Особый вид силы, позволяющий использовать духовное, а не физическое воздействие. Шаманов было достаточно мало, поскольку многие из них сходили с ума ещё в юном возрасте. Сохраняли разум лишь те, кто выбирал одно из направлений - проклятия или целительство, способность слышать природу или мёртвых. В подробности юноша не вдавался - раньше не было необходимости. Но одно лишь введение говорило о том, что проклятие с Николь не снять так просто.

Раздел забвения. Хару задумчиво пролистывал страницы одну за другой. Симптомы схожи. Может, и частичная потеря памяти - имя же осталось. Невозможность вернуть воспоминания значилась почти везде. Итог один: понять причину и искать шамана. Наверняка это проклятие было не его личным желанием, выполнялось за плату, что задачу только усложняло.

- Я помню, ты просил не спрашивать о том, зачем тебе вся эта информации. Но проклятия... - голос Эвальда не сразу достиг слуха Хару.

- Я просил не спрашивать.

- Никакого уважения, - пробормотал профессор. Строго говоря, назвать кровопийцей того, кто пробовал человеческую кровь лишь однажды и не мог отличить её от крови мага, было сложно, но это играло в пользу Хару. Лет Эвальду было не так уж и много в переводе на человеческие. Может, поэтому он особо и не возмущался - самому надоело сидеть в одиночестве и разговаривать с самим собой. Преподаватель истории, ненавидящий составлять лекции. Хару бы мог, конечно, включить его в свой план, но вампир - это слишком проблемно. К тому же, трусливый вампир. Если всё пройдёт хорошо, будет потом искать новую работу. Впрочем, Хару старался не слишком надеяться на успех - в последнее время ему слишком везло, что настораживало. Юноша не верил в чудеса.

Положив карту Центра в карман поношенных брюк, просмотрев в газете королевского образца информацию о стоимости перевозок, Хару попрощался с Эвальдом и вышел из лекториума. Шаг за шагом, риск должен быть оправдан. Но дольше тянуть нельзя, иначе его могут раскрыть. Всё сложилось, обстоятельства благоволят. Нужно подождать до следующей недели. И перед этим юноша был намерен нарушить пару правил.

***

- Знаешь Марго? - девчонка, которую он только что поймал в коридоре мужского крыла, утвердительно кивнула, пряча глаза. Не "чистая", но и не игрушка. Ходила к какому-то одному, видимо. И как только пробралась мимо охраны?

- Передай ей, что Хару будет ждать после объявления комендантского часа у северного окна. Скажешь кому-то другому - наставники быстро узнают, где ты была пять минут назад. Всё понятно?

Девчонка снова кивнула и быстро зашагала к женскому крылу. Разумеется, Хару не имел ни малейшего понятия о том, где она находилась пять минут назад, но угроза должна была подействовать. Более безопасных способов вызвать Марго на разговор не существовало.

До десяти оставалось ещё много времени. Настенные часы висели исключительно в трёх лекториумах, так что воспитанники привыкли ориентироваться на призыв к завтраку, обеду, ужину и комендантский час - примерно семь, два, семь, десять часов. Когда Хару выходил из лекториума, было пять. Можно вернуться в комнату и дождаться ужина, потом в ванную. Свою грязную форму с шахт он ещё рано утром выстирал и оставил в прачечной - не то, что стоило бы охранять. Ходил он пока в обычной повседневной, лекционной - для бессмысленных теоретических занятий существовали такие же бессмысленные переодевания.

Внутри комнаты обнаружилась лишь пара человек, дремлющих на койках. Дверца шкафа висела как надо, окно было закрыто тканью - единственное, что смогли сделать наставники. Хару не знал, кого из его соседей выдали за виновника, и не спрашивал у Риона, досталось ли ему - так или иначе, происшествие уже считалось исчерпанным, в приюте и не такое бывало. Даже побеги. Только зачастую настолько не продуманные, что охрана быстро находила нарушителей дисциплины, и всем, чего они добивались, оказывались удары плетьми, принудительная работа или сверхнорма в шахтах. Впрочем, безделье было даже страшнее этого труда: в полной мере чувствовалось собственное бессилие. Если бы не разработка плана и поиск сведений, Хару бы давно потерял способность связно мыслить. Правда, существовало развлечение и другого рода.

Закрыв на мгновение глаза, юноша снова распахнул их. Фигуры соседей по комнате бледно светились по краям серым - цветом человеческой расы, пустым и всегда одинаковым. Цветом вампиров был красный, как понял Хару. Маги же, судя по всему, владели остальным спектром, и их сила гармонировала с цветом ауры. Догадки, не более. Шаманы и алхимики наверняка имели что-то своё, то, чего юноша не знал. Но Николь не могла относиться к ним. Золотистый оттенок Хару определил для себя как слабый уровень силы огня, однако уверен в этом не был. В приюте Святого Марка он видел всего одного мага - Ирину Меньшикову с её бледно-голубым цветом. И кажется, ауры она читать не умела.

Парень презирал трусость, однако подобраться к наставнице близко так и не смог - подсознательно, наверное, и не хотел.

Погрузившись дальше серого цвета, Хару исследовал физическое состояние. У одного - полное истощение, у другого - близко к этому. Дальше - так называемая "чистота", слой между физическим и эмоциональным. Наверное, она отражала не только половые связи, может, ещё какие-то грехи. Но юноша верил своему чутью, и в случаях с Николь, Марго и остальными не ошибался, что потом доказывали слова "спасённых".

Дальше "чистоты" Хару проникать не стал - эмоции во время сна показывались достаточно мутно и читать их было почти всегда неприятно. Потом шло поверхностное определение характера и психическое состояние. У более неустойчивых поверхность рябила, у сильных духом была ясная и твёрдая. Юноша поймал себя на мыслях о Марго - её ауру, пусть и человеческую, он любил просматривать раз за разом. Оттенки, форма, текстура почти никогда не менялись, оставаясь очень яркими. Чтобы сломать психику этой девушке, потребовалось бы нечто из ряда вон выходящее. А ещё слои её ауры были твёрже обычных, и проникая глубже второго уровня, Хару чувствовал напряжение в груди. Своеобразная тренировка, научный интерес. Но Марго он, конечно, рассказывать об этом не собирался.

Прозвучал первый звонок, и юноша вышел за дверь, услышав за спиной шорох простыней. К третьему всем надо стоять у дверей столовой или непосредственно в ней. В рабочие дни их водили толпой, а вот в воскресенье каждый был ответственен сам за себя. Пропускаешь приём пищи - плети помимо голода. Ещё один способ приучения к дисциплине.

Внутрь пропускали в порядке очереди, так что Хару прошёл одним из первых. Кусок хлеба с морковной стружкой, жидкий картофельный суп и мутная горячая вода. Поваров можно было подкупить, но парень привык наедаться этим. Со всех сторон толкали и мешали, отнимая друг у друга порции. Не люди - животные, стадо.

Лавируя между телами, Хару выбрался в проход и увидел в конце зала Риона, призывно машущего рукой. Парень поморщился, но подошёл к нему - столов для одного человека всё равно не было.

- Привет. Я тебя в душевой сегодня не видел.

- И не увидишь. Без вопросов. Ты сегодня работал?

- Да. Здесь, на кухне. Повара уже ко мне так привыкли, что даже лучше кормят. Неплохое наказание, - парень улыбнулся, демонстрируя два куска хлеба. Но хоть поделиться не предложил, как в прошлый раз. - Честно говоря, к воскресенью так устаёшь, что аппетит разыгрывается, как у собаки.

Хару промолчал и зачерпнул ложкой желтоватую жидкость. Несолёное, но хотя бы тёплое. И, кажется, на костном бульоне. Повезло. Суп воспитанники всегда ели на ужин, но обычно это был простой овощной бульон, так что сегодня - "счастливый день". Тем более, завтраком стали каша из сухой крупы и полстакана молока. Обеда в выходной не подавали - его зарабатывали трудом на шахтах.

Юноша заметил как бы между делом:

- Следующее воскресенье обещает быть интересным.

Рион приподнял бровь, а потом вдруг рассмеялся:

- Ага, но не для меня. Богатеям прислуживать не придётся. Будь у наставников возможность, они бы меня в конуре на ключ заперли.

Хару хмыкнул. Тем лучше.

- Я не об этом. Ты говорил, на тебя можно рассчитывать.

Рион посерьёзнел.

- Конечно. А в чём дело? Хочешь попытаться спасти девочек от этих богатеев?

- Не только девочек, но...

Глаза парня расширились, и он на выдохе произнёс, перебив Хару.

- Ты хочешь сказать, что они... и нас... того?..

Юноша тяжело вздохнул, спрятав усмешку.

- Этого я не знаю. Можешь меня сначала просто выслушать, пока к нам за стол не подсел какой-нибудь отчаянный?

- Хорошо, - Рион кивнул, вернувшись к поеданию хлеба и жидкости.

- В следующее воскресенье у нас будет шанс навсегда покинуть приют, - собеседник Хару поперхнулся, но юноша тихо продолжил, не давая ему вставить слово. - Но это не совсем побег и точно не его заранее провалившаяся попытка. Это полное уничтожение всего, что здесь есть, которым смогут воспользоваться те, кто захочет.

- Стой, подожди. Что значит полное уничтожение?

- Говори тише, - холодно попросил Хару.

- Ладно. Так что? Ты собираешься взорвать здание?

- Я не алхимик, чтобы изготавливать бомбы, - юноша пожал плечами, - однако пожар будет устроить несложно. Ты готов мне помочь, как обещал?

Теперь нахмурился Рион.

- Могут пострадать невинные люди.

- Невинные не пострадают, потому что они будут предупреждены. А вот виновные - вполне.

- И ты точно знаешь, кто виновен, а кто нет?

Хару ждал этого вопроса. Он много думал, пытаясь найти на него ответ. Знает ли он? Имеет ли он право судить? Но чем-то жертвовать приходится всегда. Если он останется здесь, то не узнает ответов на свои вопросы, не сможет найти истину, погрязнет в пучине отчаяния и сдастся - а может, его вообще схватят и отправят на казнь. Конечно, легче было бы сбежать одному, однако... Николь может умереть в любой момент. Марго никогда не найдёт то, что ищет. И никто из тех, кто не желает превращаться в рабов, не найдёт. Это "предприятие" можно назвать благотворительностью. Улицы Ираклиона вряд ли доброжелательнее, но там по крайней мере есть возможность быть свободным. И примкнуть к революции.

- Ты хочешь покинуть это место?

- Хочу, но...

- И я хочу. И другие хотят. Потери будут минимальными. Но убеждать тебя я не собираюсь. Мне рассчитывать на помощь или нет?

Рион вздохнул, но ответил твёрдо:

- Рассчитывай. Я в деле.

***

Поздно вечером коридоры приюта погружались во мрак, и наставники ходили, держа в руках подсвечники. Отблески огоньков, отражённые от мутных стёкол, помогали Хару ориентироваться, хотя и к темноте он был в общем-то привычен. Северное окно находилось в дальнем конце мужского крыла, справа от него спускалась вниз лестница, на высоких ступенях которой не раз падали ослабевшие воспитанники.

Марго ждать долго не пришлось. Тёмный силуэт медленно пробрался по краю лестницу, а потом юркнул за спину Хару и разместился на подоконнике, свесив вниз ноги, скрытые длинной юбкой.

- Думала, ты уже и не позовёшь. Каков план?

Юноша усмехнулся. Прямота ему нравилась.

- В следующее воскресенье будет званый ужин. Сможешь попасть на него прислугой?

- Без проблем. Меня всегда туда брали, этот раз не станет исключением. Что мне делать, кроме ритуала плевков в роскошные блюда? Эта забава не настолько хороша, насколько казалась сначала.

- Для начала предупреди всех наших общих знакомых о поджоге.

- Ого, - Хару почувствовал, как Марго улыбнулась. - Ты думаешь, им всем можно доверять?

- Твоя задача проверить. Скажи, что поджог запланирован на пятницу. Посмотришь, сдадут или нет.

- А если сдадут? Как определим, кто это был?

- Определять не придётся. Сделай так, чтобы они следили друг за другом. Поговори с каждой отдельно. Тебе принесут предателя на блюдечке, если найдёшь нужный рычаг.

- Смотрю, ты высокого мнения о моих способностях.

- В ином случае я бы сейчас с тобой не разговаривал.

Марго кивнула.

- Сделаю, как надо. Что насчёт Мари?

Хару приподнял бровь.

- Девчонки, которую ты сегодня ко мне отправил. Я была удивлена.

- Поступай с ней, как знаешь.

Марго снова кивнула.

- Само воскресенье?

Хару вынул из кармана брюк мешочек. Эвальд три недели потряд приносил ему снотворное, думая, что это помощь от бессонницы. Юноша опробовал его на одном из соседей в ночь с субботы на прошлое воскресенье - сработало. Добудились только к ужину - и это действие малой дозы. Не для этого дела он планировал его использовать, но с другой стороны...

- Подсыпешь в блюдо одного или двух проверяющих. Переборщишь - умрут.

- Это помешает исполнению твоего плана?

Хару хмыкнул.

- Нет. Но выбирай осторожнее.

- Тех, кто издевался над девчонками, я узнаю в лицо.

- Месть - занятие бесполезное. Мне нужна твоя голова, а не чувства.

- Не беспокойся об этом, - Марго спрятала мешочек под рубашку. - Что ещё?

- Ждёшь эффекта. Когда наставники и охрана всполошатся, воспользуйся суматохой и беги наверх, в женское крыло. Знаешь Риона?

Марго тихо фыркнула.

- Только не говори, что ты собираешься его посвящать в свой план.

- Уже. Молчи. Я знаю, что делаю.

Девушка сдержалась и прикусила язык. Хару довольно отметил это для себя.

- Он должен поджечь все книги. Твоя задача помочь ему, если не справится, и не пускать никого в библиотеку - особенно Ирину Меньшикову - до тех пор, пока я не появлюсь. Если огонь будет быстрее, ведите его в сторону лекториумов. Дальше ориентируйтесь на меня. Девчонок предупреждаешь, перед тем как вас всех поведут переодеваться на ужин. Пускай они мельтешат перед охраной и отвлекают её, чем могут. Это и будет оплата долга. Скажи им, что когда в поле зрения появится огонь, они могут бежать.

- Получат за это ещё и свободу, - протянула Марго. - Неплохо. У меня только один вопрос. Как ты намерен распространить пожар на все этажи? У нас каменная лестница и каменные стены. Если бы всё было так просто...

- Перила деревянные. А об остальным ты узнаешь позже, когда дойдёт до дела. В своих силах я уверен. Скажи мне номер комнаты, в которой живёт Николь.

- А, эта новенькая барыня, - девушка скривилась, но продолжила. - Комната номер шестнадцать, через дверь от лестницы на противоположной стороне. Зачем тебе это?

- Она пойдёт со мной. Сделай так, чтобы она осталась в комнате на время ужина. Если понадобится, скажи, что я зайду - главное, чтобы она не уходила.

- Я согласна, если получу ответы на все свои вопросы после окончания нашей игры.

Хару на мгновение прикрыл глаза. Что ж, достаточно честно.

- Договорились.

Марго легко спрыгнула с подоконника, оказавшись совсем близко к парню. Роста они были приблизительно одного, и их глаза на миг встретились - голубые разных оттенков с тёмно-карими. Холодные с острыми. Тёмные волосы, заплетённые в толстую косу, пощекотали кожу.

- И даже не спросишь, почему я тебе помогаю?

- У нас была сделка. В конце ты получишь свободу. Другие причины меня не интересуют.

Марго дёрнулась и через мгновение оказалась у лестницы, на прощание бросив:

- Не знаю, зачем тебе эта светловолосая дурочка, но она даже стирать руками не умеет.

Хару усмехнулся. В дороге, конечно, это стало бы большой проблемой. Однако то, что Николь была магом, меняло многое. Чувств не существовало, исключительно расчёт и рассудок. Но если Марго казалось, что здесь замешано нечто другое, он не собирался доказывать ей обратное - иначе пришлось бы раскрыть все карты раньше времени.

Лёг спать юноша в непривычном возбуждении. На случай непредвиденных ситуаций у него были сотни планов. Если что-то пойдёт не так... Риск сорваться минимален. Но смотреть далеко в будущее Хару пока не стал. Только глупец мечтает о невероятном - мудрый игрок просчитывает всё лишь на ход вперёд.