Снова безликое хмурое утро. Уже третий день на улице льёт дождь, его косые струи залепили все стёкла огромного здания приюта, такого же серого и скучного, как погода. Хару отвлёкся от созерцания мутных видов больничного крыла и легко спрыгнул с подоконника. Николь ещё не пришла в себя, и это беспокоило парня. Почему, он и сам не знал. Конечно, случай, произошедший с ней, был достоин изучения, но... Кого он обманывал? За всё это время Хару не раз вспоминал скрытый золотистый блеск ауры. Она была магом. Да, может, не полукровкой, из-за проклятия количество силы было трудно определить, однако магом. Теперь он не единственный. И пусть даже девушка не могла рассказать о своих способностях, он однозначно чувствовал себя лучше в компании кого-то, кто не сдаст при удобном случае. Конечно, Хару любил одиночество. И терпеть не мог наивных людей, к обществу которых принадлежала Николь. Но то, что она чародейка, меняло многое.

В отличие от Риона, юноша редко вступался за других людей. Только если был смысл. Например, он спасал "чистых" девушек, которые сопротивлялись падению. Они могли стать большим, чем игрушками парней вроде Артура. Их не пичкали наркотиками (которые, кстати, появились в приюте благодаря этому блондину), не извращали и не спаивали до тех пор, пока они хранили своё тело. Некоторые добровольно становились шлюхами, потому что бесплатно получали всё, что хотели, тем самым облегчая себе жизнь. Таких Хару не трогал. Но девушки с характером, ещё не сломленным годами жизни в месте боли, страха и разврата, девушки, которые жаждали справедливости, были достойны лучшего. Обычно они справлялись сами, однако иногда им нужна была помощь. И юноша её предоставлял. Взамен просил лишь обещание оказать поддержку, если он решит действовать. Пока же Хару только размышлял. Да, он действительно привык к своему миру. К тирании и жестокости. К бесправию и унижению. К страданиям и пыткам. Привык. Но это не значит, что смирился. Холодный расчёт. Да, именно. Он никогда не подводил Хару. Не подведёт и тогда, когда придёт срок. Не всё сразу. Сейчас наблюдение. Исследование. Изучение. Действительно, лучшее, что умел Хару - это ждать. А Николь... что ж, возможно, она поможет ему выжить. Но для этого придётся помочь ей вернуть воспоминания и защитить её от нежелательного внимания. Не проблема. Юноша никогда не делал ничего просто так, а за услуги платил. Он ни от кого не зависел. Наверное, потому что ему нечего было терять. Кроме собственной жизни, разумеется.

Хару уже собирался уходить, когда дверь комнаты, где лежала Николь, отворилась. Знакомая недовольная женщина в светло-коричневой форме лекаря, заметив юношу, поморщилась и нехотя произнесла:

- Пациентка пришла в себя. Правда, сейчас она слишком слаба, но изъявила желание увидеть тебя. Не знаю, что у вас там за отношения, однако постарайся быстрее. 

Хару насмешливо кивнул и зашёл в изолятор. Посетителей сюда, конечно, не пускали, но стоило лекарю услышать из чужих уст историю своего романа с одним из старших воспитанников и угрозу передать всё наставнице, как она быстро согласилась выполнить просьбу. Людьми очень легко манипулировать, когда знаешь их тайны.

Оказавшись внутри, Хару поморщился. В нос ударил отвратительный запах медикаментов, а взгляд на несколько секунд потерял фокус из-за яркого света. Когда парень наконец отошёл от столь резкой смены обстановки, то вынужден был признать - будь он на месте Николь, не захотел бы здесь оставаться надолго. Больничная палата напоминала скорее хорошо освещённую тюремную камеру. Сквозь запах трав и дешёвых алхимических порошков пробивался ещё более неприятный "аромат" грибка и плесени, которая, казалось, облепляла всё вокруг. Окна не было. В углу стояла маленькая тумба, на ней стакан с водой и полупустая миска с кашей. Рядом расположилась узкая койка с ржавыми ножками, на ней и сидела Николь, укрыв тонким одеялом ноги. За три дня в бессознательном состоянии и без того худое лицо девушки ещё сильнее осунулось. Волосы, не знавшие расчёски, спутались и потеряли прежний лоск. Кожа была бледной, глаза смотрели в пустоту. Хару почему-то вспомнил себя. Должно быть, сейчас они выглядели похоже. Вот только если для мага-полукровки это было обычное состояние и он чувствовал себя неплохо, то Николь никак нельзя было назвать здоровой. 

Услышав шаги, девушка обернулась к Хару и слабо улыбнулась.

- Рада тебя видеть. Мадана сказала, что ты ждал все эти дни за дверью моей палаты, пока я очнусь. Спасибо. Когда я только оказалась здесь, меня никто не проведывал.

Голос девушки звучал очень тихо, но, казалось, она была действительно тронута его приходом. Ещё и как-то узнала имя этой женщины-лекаря.

Парень осторожно приблизился и сел на самый край кровати. Он не ожидал, что последствия от проклятия будут столь сильными. Если бы Николь просто потеряла сознание на несколько дней, она не выглядела бы такой вымотанной. Наверняка ей снились кошмары. Но кроме этого нечто гораздо более могущественное высасывало из неё силы. Ещё два-три сеанса в прошлое - и девушка умрёт от перенапряжения. Хару задался вопросом: а не это ли было изначальной целью? Действительно, маг высокого класса - знатный человек, он вряд ли бы стал марать руки. Было бы проще, чтобы девушка умерла по естественным причинам. Ну, или не совсем естественным. Главное, умерла, а не была убита. В таком случае, освободить Николь от проклятия нужно было как можно скорее. И в то же время придумать такой способ, где ей не понадобилось бы ничего вспоминать.

- Не стоит благодарности. Я сделал то, что должен был.

Николь с сомнением посмотрела на парня. Затем прошептала:

- Извини, но... мне не удалось ничего вспомнить.

Хару раздражённо покачал головой.

- Тебе и не нужно. Оставь на время своё прошлое, не пытайся ничего узнать. Это слишком опасно.

- Разве не стоит разобраться в том, что со мной происходит и как я сюда попала?

- Конечно, стоит. Однако не в ущерб здоровью. Тебе необходим отдых после всего, что произошло. Я думаю, ты осознаёшь, в каком состоянии сейчас находишься.

Девушка медленно кивнула.

- Ладно. Но неужели я выгляжу хуже, чем ты?

Через несколько секунд Николь поняла смысл сказанных слов и явно смутилась.

- Прости, я... Я не это имела имела в виду! Ну, то есть, я не думаю, что ты ужасно выглядишь... Нет, вообще ты хорошо выглядишь, просто...

Хару улыбнулся уголком губ и перебил девушку, справедливо решив, что если она продолжит, то почувствует себя ещё более неловко.

- Я понял. Сейчас ты действительно не в лучшей форме, но уверен, скоро придёшь в норму. Я же родился таким, и с самочувствием это никак не связано.

Теперь Николь уже покраснела, и парень решил, что хорошая циркуляция крови - признак выздоровления.

- Тебе что-нибудь нужно?

- Нет, спасибо. В любом случае сюда нельзя ничего приносить. И... забудь, что я сказала. Ты мне нравишься, правда. У тебя просто необычная внешность.

Девушка смущённо улыбнулась, и почему-то Хару поверил в искренность её слов. Его много раз называли странным и нездоровым, но никогда - необычным. И тем более ни один человек не признавался ему в симпатии. Парень встал и направился к выходу, бросив напоследок: "Выздоравливай". Николь не должна была видеть его лицо. Он ненавидел минуты своей слабости и не мог позволить кому бы то ни было наблюдать их. Даже девушке-магу.

Стряхнув наваждение, Хару решил выполнить ту часть услуги Николь, которая касалась её безопасности, и нанести визит одному небезызвестному юноше.

В комнате Артура витал сладкий дым, парни и девушки танцевали, пили явно не простую воду, что подают каждый день на завтрак и ужин, а также общались, перекрикивая друг друга. Ничего удивительного.

Сперва никто не замечал вошедшего юношу, но как только он хлопнул дверью, голоса и топот стали постепенно стихать. Наконец, из толпы вынырнул хозяин вечера, с растрёпанными волосами, опрокинувший в себя явно не один бокал. Увидев Хару, Артур демонстративно скривился и раздражённо бросил:

- Я тебя не приглашал. Чё надо?

- Поговорить. Может, выйдем?

Парень пожал плечами.

- Ну, пошли.

Как только дверь за ними захлопнулась, Хару холодно произнёс:

- Не приближайся к Николь, Артур. Раньше я никогда не лез в твои дела, и в будущем не собираюсь, но теперь эта девушка - моё дело. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я.

- Ты о той блондинке? Я-то думал, ты такой благородный, отказываешь себе в удовольствиях... Оказывается, нет. Но, слушай, вкус у тебя так себе. В той девчонке нет ничего особенного. Или тебе нравятся наивные дурочки?

- Я не насильник, Артур. И знать причины моего поведения тебе необязательно. Просто запомни мои слова, во избежании недоразумений.

- Разумеется, любовничек, - насмешливо фыркнул Артур и скрылся за дверью.

И несмотря на подобное обращение, парень явно ещё не забыл предыдущий фокус мага-полукровки. Хару знал, что "король" приюта принял к сведенью его слова. В конце концов, они действительно были не пустой угрозой.

Внезапно откуда-то справа до парня донёсся шорох и тихий звук шагов. Обернувшись, Хару увидел Риона, медленно, но решительно идущего в его сторону. Что ж, парень всё равно хотел поговорить и с ним.

- Слышал, о чём ты говорил с Артуром. Я ничего никому не скажу, но... Мне интересно, почему ты, всегда такой равнодушный к чужим страданиям, стремишься защитить ту девушку?

- Она особенная. Точнее сказать не могу. Спасибо, что задержал Артура до моего прихода.

- Ты же знаешь, я всегда вступаюсь за слабых. И ещё... - некоторое время Рион молчал, раздумывая, затем произнёс: - Если тебе будет нужна помощь, обращайся. Я знаю, ты сам можешь многое, однако лишних союзников не бывает.

- Согласен. Может быть, я когда-нибудь воспользуюсь твоим предложением.

Хару внимательно изучал выражение лица Риона. Немногие люди осмелились бы добровольно подойти к нему и уж тем более предложить помощь. Юноша, смутившись под пристальным взглядом, вежливо попрощался и ушёл. Что ж, поразительно, но факт - ещё остались в этом мире люди с душой и сердцем, а не только бесчувственные марионетки.

Некоторое время Хару стоял, задумавшись. В комнату, где сейчас отдыхали другие воспитанники, идти не хотелось. Сегодняшнюю смену в шахте он уже отработал - ладони до сих пор кровоточили, мышцы периодически сводило. Однако во всех этих ощущениях не было ничего нового. Сорок плетей за отлынивание пришлись бы больнее. Всё же юноша не входил в список привилегированных особ вроде Артура, чьё прибывание в приюте оплачивалось, так что к обычным занятиям прибавлялся мученический труд. Многие его не выдерживали, но какое кому было дело до сирот? Одним больше, одним меньше. Несмотря на своё весьма хрупкое телосложение Хару справлялся даже весьма неплохо. Спасибо магической поддержке, хоть и слабой. Управляя воздухом, он мог прикладывать меньше физических усилий. Хотя его волшебства не на многое хватало...

Усмехнувшись про себя, парень направился в своё любимое место - библиотеку, где много лет прятался от реальности. Не то чтобы оттуда можно было подчерпнуть ценные сведенья, но найти занятие на вечер - вполне. 

Забравшись с очередной книгой по истории Ираклиона на подоконник, Хару на миг прикрыл глаза. В груди назревало неприятное чувство, и через секунду виски пронзила резкая, острая, как тысяча раскалённых игл, боль. Она медленно проникала в кровь, от неё немели руки, закипал мозг. Хотелось сорвать с себя кожу, лишь бы избавиться от этих ощущений. Хару едва сдерживал крик, рвущийся наружу. Это была плата. Плата за то, что, обойдя закон, маг и человек стали жить вместе. За то, что появился на свет он, изгой-полукровка. За магию, которую юноша использовал, чтобы защитить себя. За покой и приятное одиночество.

Боль приходила приступами, всегда внезапно. Первое время Хару не мог совладать с собой, и ужасающие крики эхом отдавались в коридорах приюта. Хорошо, воспитанники думали, будто эти звуки издавали провинившиеся, когда их били плетьми. Но сейчас юноша научился себя сдерживать и переживал страданья молча, принимая это как наказание за проступок родителей. Пусть и с этим проклятием, пусть и с этой болью, но Хару был магом и от силы отказываться не собирался. А что до родителей... Они просто не думали о том, какую жизнь подарили сыну, несправедливо было бы их обвинять. Но самое главное, они уже за всё заплатили. Юноша был практически уверен в том, что люди, давшие ему жизнь, мертвы. Иначе почему он оказался здесь?

Когда жуткая боль ушла, оставив место холоду и опустошённости, Хару прислонился к оконному стеклу и равнодушно заметил, что ночевать придётся на подоконнике. Зачем кому-то видеть его состояние?

***

Тихо и темно. Откуда-то капает вода. Может, дождь? Каменные плиты с каждой минутой всё больше леденеют, тонкая, порванная в нескольких местах рубашка ни капли не согревает. Руки и ноги мальчика уже давно онемели без движения, но он всё равно ждёт. Ждёт, что среди монотонного стука капель послышится голос матери, её шаги. Однако проходят часы, и ничего не меняется. Мальчик всё чаще теряет сознание. А когда приходит в себя, зовёт маму. Но она не отзывается. Только где-то вдалеке завывает ветер, да капает, сводя с ума, вода. Тук-тук-тук. Кап-кап-кап. Тук-тук. Кап-кап. И всё по новой.

Хару резко открыл глаза. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь мутное стекло, ласкали раздражённую холодным потом кожу. Парень чуть не упал с подоконника, медленно расправляя затёкшие ноги. Всё тело болело, но не только из-за неудобной позы. Воспоминания возвращались вновь, ещё более яркие и реалистичные, чем прежде. Вот только они совсем не желали складываться в полную картину прошлого. Мозг заблокировал их когда-то давно, чтобы не нанести психике Хару ещё больший вред. И хотя юноша понимал, что это, наверное, было наилучшим решением, всё равно терпеть не мог свои полуправдивые кошмары. Сейчас он стал сильнее, и вполне мог выдержать бремя всей правды. Однако в данном случае никак не мог повлиять на своё сознание.

Юноша спрыгнул с подоконника и решил немного побродить по зданию. Обладание магической силой, кроме очевидного, имело ещё и другие плюсы. Если бы он был обычным человеком, его соседи по комнате обязательно доложили бы о его ночном отсутствии их наставнице. А так... Они слишком боялись его. И спать он мог, где хотел.

Ираклион, мир, где жил Хару, был не просто жесток, он был беспощаден к тем, кто не имел денег, власти и титулов. Неограниченная монархия ломала народ, делала свободных людей рабами. Каждый житель был обязан донести на своего собрата, даже если тот всего лишь с неуважением отозвался о королевской страже. Иначе его могли казнить за "содействие преступнику". По городам то там, то здесь вешали ни в чём не повинных людей, издевались над стариками, забивали до смерти маленьких детей, насиловали молодых матерей. Не всё по приказу Королевы, конечно. Большинству стражников просто нравилось чувствовать своё превосходство, унижая других людей, они как будто бы за счёт этого возвышались сами. Сами того не подозревая, они становились идеальным оружием запугивания для леди Аэлос.

Оказавшись в комнате, Хару не сразу понял, что происходит. Воспитанники суетились и оживлённо переговаривались между собой, надевая особую форму, сшитую специально для приюта Святого Марка. Её обычно использовали только для важных мероприятий. Или когда марковцы ездили в Центр посмотреть на новые достопримечательности, а заодно "насладиться" зрелищем сожжения, повешенья или отрубания головы изменникам, преступникам, полукровкам и многим другим людям, которые якобы нарушили закон. Конечно, эти несчастные не были вельможами. Как подозревал Хару, предателей из высшего общества устраняли по-тихому.

Из отдельно брошенных воспитанниками реплик юноша понял, что его вторая догадка оказалась верна. Он, как и все, переоделся в неудобную бело-синюю форму, расправил складки на брюках и подвернул рукава явно великоватого пиджака. Затем вышел из комнаты, сразу влившись в толпу юношей, ожидающих прихода наставницы.

Она, впрочем, появилась очень скоро. Ирина, строгого вида женщина с длинными каштановыми волосами и немного визгливым голосом исполняла роль руководителя юношеской части приюта и всегда сопровождала их в поездках.

- Итак, дорогие воспитанники! Попрошу вас не отставать от основной массы и вести себя прилично. Правила поведения в общественных местах вы знаете, и я надеюсь, вы не опозорите наше учреждение.

- Извините, а куда мы идём? - прозвучал голос из глубины толпы. Все будто затаили дыхание. Потому что знали, что вопросы старшим задавать не стоит. Их так учили повиноваться, никогда не объясняя причины наказаний, да и любых других действий. Ведь подчинение должно быть беспрекословное. Выпускаясь из приюта после достижения возраста контроля, воспитанники шли работать на заводы, фермы и фабрики, где спрашивать что-либо у своих начальников категорически запрещалось. Ты просто делаешь то, что тебе говорят. Даже если понимаешь бессмысленность какого-нибудь проекта. Так людей превращали в марионеток. И в приюте их просто заранее готовили к такой жизни. Думать было опасно. Любознательные долго не жили.

Наставница несколько секунд помолчала, видимо, желая, чтобы спросивший пожалел о том, что вообще открыл рот. Затем произнесла:

- Если тебе это интересно узнать, выйди вперёд.

Конечно, по доброй воле никто бы не предстал перед наставницей, но парня вытолкнули его же товарищи. Наверное, новенький. И из тех, за чьё пребывание здесь не платили.

Женщина приторно улыбнулась, внимательно запоминая внешность "провинившегося".

- Отлично. Мы поговорим, когда вернёмся. А ответ на твой вопрос я дать, к сожалению, не могу. Ты сам всё узнаешь, когда мы прибудем к месту назначения.

Наставница прошествовала вперёд, дав знак воспитанникам следовать за ней. Подавленного парня все обходили стороной, даже товарищи не подошли утешить его. Конечно, раз он допустил такую глупую ошибку, самое время показать, что никто другой к этому не причастен. Хару тоже прошёл мимо. Ему не нужны были проблемы. В любом случае, не привлекая к себе внимания, он сможет добиться гораздо большего, чем благодарный взгляд одного человека.

Вскоре приют остался позади, и у экипажей, присланных специально для марковцев, юноши встретились с женской частью приюта. Правда, в одно средство передвижения воспитанников разного пола всё равно не сажали. Пожалуй, это было даже к лучшему.

Во время распределения по экипажам, Хару почувствовал на себе чей-то взгляд и быстро обернулся. Конечно, это была Марго. После того, как маг-полукровка помог ей и получил взамен обещание о поддержке, прошло уже полгода. И каждый раз, когда они пересекались на мероприятиях, эта девушка ждала от него знака. Пожалуй, она была самой рисковой из всех, и готова была передать сообщение парня своим подругам. Но пока ещё слишком рано. К тому же, здесь не было Николь. И Хару, поймав её взгляд, только слегка покачал головой.

Как назло, юноша попал в ту же "карету", что и Артур с его дружками. Но, несмотря на все минусы подобного совместного путешествия, их экипаж был одним из самых чистых и аккуратных, благодаря статусу блондина. И атмосфера там была не слишком напряжённой до того момента, как к ним присоединился Рион. Однако вопреки ожиданиям Хару, перепалки не случилось, Артур продолжал беседовать со своей "свитой", а вновь прибывший просто сел ближе к магу. Тогда юноша повернулся к небольшому окошку и стал рассматривать пейзаж.

Приют Святого Марка располагался в Южной части Ираклиона, настоящих тропиках. Дни ливней быстро сменялись аномально высокими температурами вкупе с солнцем, как сегодня, и становилось невыносимо душно от огромного количества испаряемой влаги. Холодно здесь не бывало никогда, и смена времён года отмечалась только на календаре. Хару пусть и не знал точно, где жил до приюта, но догадывался, что температура тех времён была больше похожа на температуру Центра. Жару он переносил также тяжело, как и холод, хотя почему-то Север Ираклиона считали наименее благоприятным местом для чародеев. Может, потому что мало кто из жителей бывал на самом юге.

Скоро Хару начало клонить в сон, и он не противился, зная, что дорога предстоит долгая. Десять часов вполне можно было посвятить отдыху.

Юноша проснулся под шум перебранки, сразу узнав голоса Артура и Риона.

- ...не понимаешь, - тон блондина был одновременно усталым и издевательским.

- Как ты можешь! Ведь многие из этих девушек были совершенно невинны до встречи с тобой!

- Какой же ты неприспособленный, мальчик. Если хочешь жить хорошо, засунь свой альтруизм куда подальше. И о чести тоже не думай. Она сейчас не в моде. Жизнь - это тебе не сказки Севера.

- Но зачем нужны слава и богатство, добытые засчёт загубленных жизней других людей? Я не понимаю этого!

- Ну, значит, будешь гнить в помойной яме. Если ты сам не подстроишься под мир, в конце концов, он тебя сломит.

С этим Хару не мог не согласиться. Все идеализированные суждения о морали и нравственности он уже давно раскритиковал. Нужно уметь выживать. Как? Ну, есть разные способы. Самый простой - покориться. Если ты рабочий, просто работай там, куда тебя определили, если слуга - тоже работай, только непосредственно на своих хозяев. Большинство жителей так и поступали, теряя остатки себя и своей индивидуальности, превращаясь в марионетки с пустым взглядом. Если же ты сильнее и не хочешь так жить, есть три пути. Первый и самый лёгкий - самоубийство. А что? Ты больше не страдаешь. Но Хару не уважал таких людей. Они были не слабаками, а трусами. Побоялись идти против Королевы, да и присоединиться к ней тоже. Вроде бы они и хотели хорошей жизни, но не настолько, чтобы бороться за неё.

Оставшиеся два пути были кардинально противоположны. Да, у них была одна цель - добиться хорошей жизни, но способы её достижения сильно отличались. Первые были готовы поддерживать Королеву. Лжецы и лицемеры, те, кто "идёт по трупам", ища одобрения среди людей высшего общества и ломая жизни тех, кто ниже. Особо упорные и изворотливые добивались своего и становились на одну ступеньку с вельможами "от рождения". Вторые же присоединялись к революционерам. Они собирались добиться хорошей жизни иным путём, уничтожив Королеву и монархию вместе с ней. Они хотели лучшей доли не только для себя, но и для всего народа. Рион бы мог стать таким. Если только он научится убивать. Ради Высшей Цели, конечно, но, по мнению Хару, убийство нельзя было оправдать ничем. Либо ты готов искалечить себя и свою душу, либо нет. Юноша уже принял решение, а вот Риону неплохо было бы задуматься. Хотя, конечно, Хару не стал говорить об этом при Артуре. Такое мнение считалось запретным, несмотря на то что многие догадывались о ситуации в мире. Никто из воспитанников никогда не сталкивался с революционерами, но в истории Ираклиона несколько раз пытались совершить переворот. К сожалению (или к счастью, как сказали бы некоторые), все восстания быстро подавляли, потому что они возникали только на определённой территории и были не согласованы между собой. Однако сейчас, кажется, всё стало гораздо серьёзнее.

Во время приёмов в приюте Святого Марка наиболее примерные ученики, в число которых входил маг-полукровка, могли присутствовать на ужине высокопоставленных особ. Конечно, они не ели с ними, а просто стояли по периметру зала. Хару повезло, он находился ближе других к столу чиновников и мог слышать отдельные фразы. Те оказались не особо осторожны и говорили о многих вещах, в том числе и об увеличении преступности в мире. Им казалось странным, что преступники нападают только на высокопоставленных особ, и Хару тогда невольно подумал, что для правительства глупые чиновники в разы хуже умных рабочих. Понятно же, что это действия революционных группировок. И теперь те пошли другим путём - вместо того, чтобы сразу выскочить на улицы и, размахивая лопатами, требовать правосудия, они действовали скрытно. Рассчитывали ослабить защиту Королевы, заставить её понервничать и только потом сделать решающий удар. Такая стратегия действительно могла бы сработать, но, учитывая характер Королевы, стоило бы придумать нечто более изощрённое. В любом случае, в приюте поднимать данную тему не стоило, вряд ли наказания за это Хару смог бы избежать даже со своей репутацией.

Тем временем экипажи въезжали на территорию Центра. Всё чаще мимо них спешно проходили хмурые рабочие фабрик и заводов, мелькали аккуратные, но совсем небольшие дома, нагоняющие страх позорные столбы и виселицы. Небо опять заволокло тучами, и Хару подумал, что эта мрачность гораздо больше подходит атмосфере, царящей здесь, чем радостный солнечный свет. В этот момент лошади остановились, и юноша увидел большую толпу на площади, столпившуюся возле ещё одной виселицы. Или может, другого орудия казни, поскольку за спинами горожан ничего не было видно.

Спустившись на камни мостовой следом за Рионом, Хару быстро огляделся, оценивая ситуацию. Как и всегда воспитанников ждали зловещего вида мужчины, специальная охрана для марковцев, чтобы никто не смог сбежать. Маг-полукровка усмехнулся, когда их подвели ближе к месту казни. На этот раз это был столб, окружённый кучками соломы. Значит, приговорённых ждало сожжение заживо - одна из ужаснейших пыток, заканчивающихся смертью. Это гораздо хуже, чем, например, верёвка на шею. Кажется, такое жестокое "воспитательное" представление они будут наблюдать впервые. Хару подумал, что многие закроют глаза, чтобы не видеть самую страшную часть. Многие, но только не он. Он обязан запомнить каждую деталь, чтобы гнев в его душе разгорелся с новой силой. Осталось совсем немного. Королева за всё ответит сполна, и её соратники тоже. Нужно начать с малого и идти к большему. Последовательно. Не перескакивая через две ступеньки, потому что всегда есть шанс упасть. Лучше медленно, но верно, чем быстро и без страховки. Хару всегда любил всё делать наверняка, потому что одна ошибка может отбросить тебя на десять шагов назад. Так зачем её совершать? Рассчитай всё верно, и не упадёшь. Риск должен быть разумным. Ведь когда ты преодолеваешь ступеньку за ступенькой, тоже может что-нибудь случиться. Тебя толкнут. Ты споткнёшься. Но всё же сможешь удержаться. А если будешь перескакивать сразу через две, точно скатишься вниз. В этом и есть весь секрет успеха - никогда не торопиться.

К столбу были привязаны парень и девушка. Что удивительно, несмотря на синяки, кровоподтёки, в некоторых местах даже содранные куски кожи и ожоги, в их осанке и взглядах не было сломленности. Они не плакали, не просили пощады и даже не возмущались несправедливостью наказания, как делали особо смелые. Нет, они хотели встретить смерть достойно. И Хару догадывался, что эти люди - не простые рабочие. Они совершили проступок, каким бы он ни был, совершенно осознанно. А значит, у них была воля, и они негласно стояли на стороне революции, что слишком опасно для Королевы. Поэтому их и ждала столь ужасная казнь.

Визгливый голос командира стражи прозвучал неприятно громко на площади, где царило безмолвие.

- Граждане, вы все знаете об ужасной трагедии, произошедшей в доме Мортимеров три дня назад, - стражник сделал эффектную паузу, давая возможность толпе обменяться мнениями, чем люди и занялись. Только марковцы молчали, ничего не зная о случившемся. Им и не полагалось знать.

Выждав несколько секунд, командир продолжил, кивнув в сторону осуждённых.

- Эти двое - слуги дома Мортимеров, которые присутствовали там во время взрыва. Вот только они помогли сбежать преступникам. Они предали своего господина, предали всех нас! И за это будут гореть в огне.

Хару усмехнулся. Этот человек даже не задумывался над тем, что сам предаёт свой народ, но Королеве служит исправно. Он считает себя лучше других, считает, что его госпожа доверяет ему. Он не задумывается над тем, что Королева уничтожит его, если ей это будет выгодно. Тщеславие... Сколько людей оно уже погубило?

После своей речи командир стражи отошёл от столба на безопасное расстояние, толпа также отступила на несколько шагов. К куче соломы приблизился человек с факелом, его фигура была полностью скрыта под чёрным плащом. Все вокруг задержали дыхание, многие отвернулись или закрыли лица руками. Но Хару смотрел, не отрываясь, и увидел, как губы приговорённого разомкнулись, и хриплый, слышимый только в абсолютной тишине голос произнёс:

- Если бы я не знал достаточно хорошо свой народ, то смирился бы со смертью. Однако на многих лицах я не вижу ненависти к себе, не вижу жестокости, только боль, раскаянье, может, даже сожаление. Но вы молчите, как трусы. Слишком дорожите своими жалкими жизнями, да? Вы хуже этих богатых крыс, они по крайней мере верят, что всё ими сделанное - необходимо, - юноша закашлялся, изо рта его потекла кровь. Человек в чёрном не стал медлить и поджёг солому. А люди продолжали молчать. Мужчины отводили глаза, женщины плакали. Но никто не говорил ни слова. Да, этот осуждённый был прав. Однако в то же время высказаться и поднять бунт сейчас было бы невероятно глупо и непредусмотрительно. Так что терпеливые тоже молчали. Хару хотел верить, что не один был таким.

Пламя постепенно поднималось всё выше, и раздались первые крики агонии. Потом они долго не прекращались. Хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать этого.

И вдруг Хару понял, что не может находиться здесь больше. Перед глазами появился давний образ: горящий дом, людские крики, слёзы матери, ожоги на её коже, невыносимый жар и яркое пламя. Как сейчас. Юноша закрыл глаза, хоть и обещал себе не делать этого. И, наверное, он бы потерял сознание, если бы не чья-то рука. Воспоминания схлынули, и ужас ушёл вместе с ними. Хару снова смог дышать. Через секунду он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо Риона, тот поддерживал его, не давая упасть. Юноша резко отстранился. Он не знал, что с ним произошло, и сколько это длилось, но огонь уже погас, и крики стихли. Рион тихо спросил:

- Ты в порядке?

Вряд ли. Однако сейчас Хару был в состоянии справиться с собой.

- Да. Спасибо.

Рион бледно улыбнулся.

- Мы же договорились, разве нет? Союзники всегда помогают друг другу.

- Но не просто так.

Улыбка Риона стала чуть шире.

- Я отношусь к числу бесплатных.

Хару хмыкнул и отвернулся. В любом случае, он отплатит услугой за услугу, как обычно. Но безвозмездную помощь ему не предлагали ещё никогда.