– Такой прям мальчик-зайчик, ну, как ему не помочь? – сокрушался Никита, когда они вернулись в свой вагон и отправили Чижика дальше по составу к Нине Ивановне. – Я себя всегда вспоминаю, как было тяжело первое время вливаться в рабочий процесс. И как помогали старшие проводники!

Егор кивал – взаимопомощь действительно очень помогала в первые годы работы, но, к сожалению, далеко не все работники железной дороги спешили помочь новичку. А студенту-стройотрядовцу и подавно никто не захочет пойти навстречу, ведь он проработает здесь еще сколько? Максимум месяц, а после вернется в свой университет и, скорее всего, больше никогда не окажется в пассажирском поезде. По крайней мере, в качестве местного персонала.

– Мне кажется, никто не согласится подмениться, – заметил Егор, когда Никита закончил с уборкой и вошел в купе, чтобы снять рабочий фартук и убрать резиновые перчатки, – выгоднее работать в паре на один вагон, нежели в тройке на два.

– Так, отставить, – Никита выглянул из купе, чтобы свериться с расписанием станций и временем: не запаздывают ли, не опережают ли график, – упаднические эти твои настроения, Горюшка, никому еще хорошую службу не служили. Съешь лучше печеньку. Много, кто любит работать в тройке. Там смены по восемь часов вместо двенадцати.

– Ага, а на отдых всего четыре часа. Вместо двенадцати.

Никита строго взглянул на Егора, который все еще сидел на нижней полке. Со вздохом открыл отсек, где хранились всякие съестные припасы, кинул на столик пачку печенья. Точно такого же, которое Чижик на днях презентовал Егору в качестве знака признательности за выручку с постельным бельем.

– Ты ешь печенье, а я схожу до девчонок, поговорю. Там сейчас на смене Зеленькова, у меня с ней хорошие отношения, может быть, и согласится.

Егору остро захотелось курить, когда он остался наедине с пачкой печенья, но идти в конец состава было очень лень. Он высунулся из купе, чтобы посмотреть, когда у них будет длительная стоянка. Расписание не обещало ничего длительного в последующие полтора часа. К счастью, у Егора была чудная способность успевать перекурить за три минуты стоянки, главное не спалиться.

Он накинул поверх футболки пиджак и вышел в тамбур, готовясь к предстоящей стоянке. Это была техническая станция: на таких очень редко, когда случались пассажиры, проводники чаще даже не опускали платформу, просто открывали дверь и стояли в проходе, оглядывая окружающий лес, поле или что попадется в поле зрения.

Состав остановился, Егор проворно открыл дверь одной рукой, второй залез в карман и торопливо сунул в рот сигарету. Щелчок зажигалки, первые несколько затяжек – все это произошло буквально за пару секунд. И практически сразу же стало немного легче дышать. Егор с удовлетворением выдохнул сигаретный дым и оперся плечом о дверной проем.

– О, а что, тут можно курить? – спросил кто-то за спиной, и Егор нехотя обернулся.

– Это для сотрудников курилка, ваша в конце состава, – сказал он, хмуро оглядывая кого-то из пассажиров. Тот поджал губы и кивнул, но вид у него был не очень довольный.

Когда за ним закрылась дверь в тамбур, Егор снова повернулся лицом к окружающему лесу. Здесь было пасмурно, неторопливо качалась высокая трава, а через примерно сто метров начиналась лесополоса. Очень странное единение природного фона и огромного металлического состава, который задержался посреди окружающей зелени буквально на пару минут.

Егор за пару затяжек закончил свой перекур, долго и тщательно тушил сигарету о металлическую платформу, потом выбросил окурок в траву. Состав плавно дернулся и понемногу начал ход. Напоследок Егор разогнал скопившиеся пары сигаретного дыма рукой и закрыл дверь, удовлетворенный тем, что никто не заметил этого небольшого нарушения правил. Пассажир не в счет.

– Так, ну, они не согласились, – сказал Никита, когда появился в купе проводников спустя минут десять пути. – С этой Ванновной никто работать особо не хочет. На мозги капает знатно.

– А другие соседи кто? – спросил Егор, отвлекшись от изучения видов за окном.

Никита задумался, садясь рядом с ним на нижнюю полку.

– Там, кажется... Софья Андреевна и Полякова. Но они две такие выдры, я к ним даже подбираться не буду!

Егор прикинул в уме, что взял с собой из «контрабанды», чтобы продать пассажирам при случае по тройной цене.

– Они как, больше по сладкому или по алкоголю? – он согнал Никиту с нижней полки и открыл отсек для багажа. – Презентуем им что-нибудь, может быть, согласятся подмениться.

– Ох, Горя, таможенник ты, – хихикнул Никита, оглядывая привычные припасы Егора. – И не боишься ведь толкать все это!

– Сам-то? – Егор оглянулся на него из-за плеча. – Презервативами кто приторговывает при случае?

– Ну, знаешь ли, гондоны еще никого с поезда не снимали! – Никита упер руку в бок. – А вот алкашка эта твоя очень даже легко может пару купе освободить, попадись пассажиры за распитием напитков ментам.

Егор порылся в своих запасах и выбрался на свет Божий с бутылкой южного вина. Купил ее еще два рейса назад в Новороссийске, но что-то как-то все еще никто не соглашался покупать южное вино. Пассажиры обычно и сами были при этом добре, в особенно на обратном пути из Новороссийска в Нижний Новгород.

– Вот, как думаешь? – спросил он у Никиты, поставив бутылку на столик. – Девочки же любят обычно вино, верно?

– Можно попробовать, – Никита кивнул. К ним в купе заглянул один из пассажиров, спрашивал, через сколько его стоянка.

– Я один схожу, – сказал Егор, – у тебя все-таки смена. Не отвлекайся.

Он сунул бутылку за пазуху и направился в другой конец вагона. Ни с первой, ни со второй «выдрой» Егор не был знаком, но очень надеялся, что любовь к хорошему южному вину обеспечит неплохое знакомство. По крайней мере, с взаимовыгодными вытекающими.

– И что, вот прям в тройке работать? – спросила первая «выдра», кажется, та, что Софья Андреевна. Полякова храпела на второй полке.

– Можно так же в паре остаться, только с Ниной Ивановной, – Егор стоял на пороге. Бутылку пока что приберег в качестве финального аргумента.

– Ради кого хоть просите-то?

– Да студент один, стройотрядовец, не смог сработаться.

– А-а, это что, тот самый, который туалет на станции не закрыл? – Софья Андреевна хихикнула. – Вот хочется вам хлопотать-то.

– Так что скажете? – Егор поставил на столик свой веский аргумент. – Вы коллектив слаженный, профессиональный, осилите перестановку?

– Да мне вообще без разницы, с кем в паре работать, – проводница пожала плечами, взяв в руки бутылку и оглядывая ее со всех сторон. – Полусладкое, что ли?

– Да, красное, южное. Хорошее, – Егор поднял глаза на напарницу, – а с товарищем Вашим... как связаться? В пересменку подойти?

– С кем? С ней? – Софья Андреевна прибрала презент. – Да как проснется, я ей передам. Но, наверное, вино-то ей не подойдет, у нее это самое... с поджелудочной проблемы. Вы лучше ей что-нибудь сладенькое принесите. Сладкое она любит. Может и согласится с вами в тройку поработать.

Егор хотел было возразить, что если проблемы с поджелудочной, то тогда и сладкого особо нельзя есть, но потом сообразил, что проводница так намекает на то, что бутылка южного вина будет употреблена ей единолично или максимум в паре с той самой «Ниной Ванновной».

– Понял, – он улыбнулся, – я зайду с началом ночной смены. Я сам так же работаю.

– Вот и отлично! – Софья Андреевна широко улыбнулась, но улыбка вышла очень дежурная. – Давайте, заходите в гости вечером, а мне работать надо.

Довольный почти выполненным заданием, Егор направился в свой вагон и снова натолкнулся в тамбуре на выходящего из его вагона Чижика. Егор было обрадовался, но потом разглядел тревогу и испуг за линзами очков напротив.

– А ты... ты уже договорился, да? – спросил тихо Чижик, заглядывая в его лицо.

– Да, дело почти в кармане, – Егор улыбнулся, чувствуя некое покровительство над студентом.

– Блин, не надо было, – Чижик взлохматил свои вихры на затылке. – Нина Ивановна сказала, что никто не согласится поменяться, и чтобы я не позорил ее. Поэтому я пришел... ну... чтобы сказать, что не надо меняться, что я справлюсь.

Чижик выглядел таким растерянным и понурым, что хотелось с досады провести рукой по своему лицу. Но вместо этого Егор вспомнил о том, как напарница называла студента «недоумком» и мгновенно подобрался.

– Ты ее не слушай, – сказал он, взяв Чижика за плечи и придвинув ближе к мусорному контейнеру в тамбуре. Выбор места был здесь неважный, приходилось говорить либо возле мусорки, либо возле сортира. Егор выбрал меньшее из зол. – У нее чердак свистит, да и она недовольна, что штраф из ее зарплаты вычтут. Сейчас иди и скажи, что мы уже обо всем договорились, и что когда твоя смена закончится, ты со всеми своими вещами переедешь сюда. А к ней придет работать эта... – Чертова забывчивость! Егор щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя. – Андреевна. Соня Андреевна, да. Из пятого вагона которая.

Чижик поднял голову и уставился Егору в лицо своими зеленовато-карими, будто ягоды крыжовника, глазами.

– Мне... очень стыдно, правда, – выдохнул он, сжав кулаки. – Зря я вообще поехал. Я бы не поехал, честно, но там... т-там случилось кое-что, и поэтому... Я не смог бы отдохнуть в одном составе с ними. Поэтому и подменился.

– Что? В смысле, что случилось? – Егор нахмурился. Полная пассажирка в полосатой футболке вышла из вагона и вошла в сортир, предварительно оглядев с ног до головы двух проводников.

Чижик вздрогнул, когда дверь за ней захлопнулась, и секундная откровенность осталась далеко позади, как ряды ЛЭП, мимо которых на всех парах катился по рельсам поезд.

– Нет, ничего, и-извини, – он поджал губы. – Я не должен был... И так столько из-за меня проблем.

– Подожди, стой, – Егор успел ухватить его за рукав белой рубашки. – Мы тебя ждем после смены, понял? Я жду, я как раз на ночную выходить буду. Чтобы был, как штык, ясно тебе? Нина Ивановна тебя сожрет, когда на обратном пути будете вагон драить перед ревизором. Ты правда этого хочешь? Не так уж и велик твой проступок. Тем более, что ты уже за него расплатился своими кровными.

Егор снова вгляделся в его глаза, но потом слабо улыбнулся.

– Спасибо, – пробормотал он. – Я в огромном долгу перед вами. Даже не знаю, как буду благодарить.

Егор поборол желание поднять руку и пригладить растрепанные пряди светло-каштановых волос. Когда-то в детстве ему хотелось младшего брата, чтобы заступаться за него, защищать, сидеть вдвоем под столом, пока взрослые пьют.

– Потом разберемся, – ответил Егор. – Главное, приходи. Хорошо?

– Да, конечно, – улыбка Чижика стала еще ярче. – Я... мне идти надо. Смена все-таки. Спасибо вам огромное еще раз!

И он исчез в темноте перехода между вагонами. Егор глубоко вздохнул, не чувствуя запаха мусорки и сортира рядом, присел на крышку контейнера, глядя вслед студенту. Ну и что, что всего на пару месяцев он здесь. Да и неважно, что там между ними произошло: в этом, кстати, тоже хочется разобраться. Даже если просто будет возможность подглядывать за тем, как Чижик работает, как разглядывает станции, как спит на верхней полке – это уже будет за радость.

– Ну, что там? – спросил у Егора Никита, когда тот появился на пороге купе проводников.

– Так, где-то у меня еще плитка бельгийского шоколада была, – Егор снова согнал напарника с нижней полки. – Должно подойти. Дело почти сделано наполовину. Завтра в тройку выйдем работать. Это я тебе обещаю.